Здравствуйте, дорогие телезрители!

Довольно много времени мы с вами уделяем великому святому Церкви, святителю Григорию Богослову. Я думаю, он стоит нашего внимания.

Как мы уже отмечали, всю жизнь святой Григорий посвятил защите церковной веры. Поразительным оказывается то, что он затрагивает в своих трудах буквально все разделы христианской догматики. Создается даже впечатление, что на Григории Богослове вообще остановилось развитие церковной мысли. Он затрагивает практически все вероучение Церкви, и во вполне достаточном объеме. Единственное, чего мы не найдем у него, так это учения о Божьей Матери, так как оно уже потом получило развитие в Православной и Римо-Католической Церкви.

Очень рано учение святого Григория Богослова стало своего рода нормой веры – и на Востоке, и на Западе. Так, например, Руфин Верийский при переводе некоторых трудов святого Григория на латинский язык просто говорит о том, что уклонение в вере от Григория Богослова есть вообще уклонение от православия. И уже Четвертый Вселенский собор, Халкидонский, дал Григорию этот почетный титул – «Офеологос» - Богослов. А Иоанн Дамаскин прямо цитирует часто Григория Бо-гослова, говоря: «Вот оно – это отражение православной веры!»
Остановились мы с вами в прошлую субботу на том, что в 362-м году святой Григорий, по же-ланию жителей Назианзы, по желанию отца, но против своей воли, был рукоположен отцом во пресвитеры. Причем внутренне он никак не мог оправдать совершившуюся с ним перемену. Он считал себя совершенно недостойным этого сана. И поэтому он бежит к своему другу святому Ва-силию в Понт, и скрывается там в священной обители. Но проходит немного времени, и чувство повиновения и сыновний долг взяли верх, и Григорий возвращается в Назианз, чтобы помогать престарелому отцу в управлении епархией.

В это время, как мы с вами уже говорили, в 364-м году принимает святительский сан Василий Великий. Вы помните, что у Василия возникли трения с епископом Евсевием Кесарийским, ибо Василий Великий был по своим познаниям, богословским, научным знаниям, по своим админист-ративным способностям, - был на голову выше епископа Евсевия. И вот святой Григорий Бого-слов, после удаления Василия Великого в Понт, едет и примиряет святого Василия с Евсевием Ке-сарийским. Потому что Григорий видел, что отсутствием Василия Великого сразу же воспользо-вались ариане, которые пытались захватить определенные позиция в Каппадокийской Церкви.

Наконец, 370-й год. 370-й год – это год избрания Василия Великого на кафедру Кесарии Каппа-докийской. Когда же у Василия, как мы помним, возникли неприятности с каппадокийскими епи-скопами, которые были недовольны его избранием, когда началась кампания против святого Ва-силия, то Григорий приезжает в Кесарию Каппадокийскую и примиряет враждующих епископов со святым Василием Великим. Вот таким миротворцем был святитель Григорий.

Может быть, кто из вас помнит факт разделения Кесарии Каппадокийской на две провинции при императоре Валенте. Все это произошло, конечно, не без участия ариан. Валент очень симпа-тизировал арианам, а Василий Великий был буквально как бельмо на глазу. Поэтому Валент пред-полагал, что, разделив эту большую митрополию на две провинции, он ослабит позиции святого Василия. Вы помните, что благодаря этому разделению Онфим Тианский, из города Тианы, стал претендовать на часть митрополии святого Василия Великого. И в этом не было ничего удиви-тельного, так как церковное деление в Византийской империи, как правило, совпадало с делением административным. И раз появилась столица новой провинции, то Онфим, будучи епископом сто-лицы, и принял на себя эти митрополичьи, так сказать, права. Святой Василий очень боялся этого разделения, он не был уверен в Онфиме Тианском, и это не было его тщеславием или желанием иметь какие-то доходы, потому что, как мы знаем, святой Василий Великий был почти нищим че-ловеком, особенно под конец жизни. Кроме книг и рясы, у него не было никакого имущества.

И вот Василий поставил Григория Богослова епископом маленького города Сосимы. Причем здесь Василий Великий оказал на него нажим. Святой Григорий, как мы с вами говорили, был че-ловеком, который легко поддавался влиянию, и зачастую не мог отстоять свою точку зрения. И вот он был рукоположен Василием Великим епископом в город Сосимы. Надо сказать, что Соси-мы находились в 50-ти километрах от города Тианы, то есть это явно была территория, которая подчинялась Онфиму Тианскому, и более чем в 100 километрах находилась от Кесарии Каппадо-кийской, - так был рукоположен святой Григорий Богослов во епископы. Но Сосимы были шум-ным неблагоустроенным местом, которое Григорий сравнивал с постоялым двором. Григорий так писал об этом местечке: «На большой дороге, пролегающей через Каппадокию, есть место обыч-ной остановки проезжих, от которого одна дорога делится на три. Место это безводное, не произ-ращающее ни былинки, лишенное всех удобств, ужасно скученное и тесное. Там всегда пыль, стук от повозок, рыдания, крики собирателей налогов, орудия пыток. А жители Сосим – это чужеземцы и бродяги». Так он писал в одном из стихотворений. Но, поскольку это буквальный перевод, то здесь мы, конечно, элементов версификации не наблюдаем.

Итак, Григорий приехал в Сосимы в 372-м году, после рукоположения. Но он не хотел вмеши-ваться в борьбу между Василием и Онфимом, потому что их спору он не придавал догматического значения. И, как говорят его жизнеописатели, святой Григорий удалился в пустыню, куда-то в го-ры. Таким образом, святой Григорий почти не служил в Сосимах, он не совершил там ни одной хиротонии. Он считал себя вообще не связанным с этой кафедрой. Хотя, прямо скажем, с точки зрения церковного права со стороны Григория это было явным нарушением церковных канонов, которые запрещали епископу перемещаться с одной кафедры на другую, либо покидать кафедру по своему произволу.

И вот Григорий – опять беглец, он опять ведет излюбленный образ жизни. Но чувство обиды, которое он испытал оттого, что Василий сумел его сломать, сумел его, так сказать, подавить, - это чувство, конечно, жило в его сердце. И он иногда жалуется на эту обиду, которую таит на своего друга.

А отец Григория уговаривал в то время вступить в управление Назианзской епархией. Но Гри-горий не согласился на это. Он согласился только помогать отцу в управлении Назианзской Цер-ковью. В 374-м году умирает отец святого Григория, точно неизвестно – 373-й или 374-й год. Умирает его отец в возрасте почти ста лет. Вскоре за отцом последовала и мать. Жители Назианза захотели поставить епископом Григория, но Григорий, потрясенный этой потерей, удалился из Назианза в город Селевкию Исаврийскую, где вел созерцательный, отшельнический образ жизни. И здесь он, будучи болен, в 379-м году получил известие о смерти святого Василия Великого, ко-торое произвело на него, конечно, подавляющее, удручающее впечатление. Он ощутил свое пол-ное одиночество: отца нет, матери нет, брат с сестрой умерли, и вдруг Василий, с которым они пе-реписывались и общались, его опора, его советчик, тоже скончался в возрасте менее чем 49 лет. Причем Григорий не смог даже прибыть на погребение Василия Великого, так как их разделяло все-таки довольно значительное расстояние.

Кроме того, больше всего его удручало не личное одиночество, а состояние церковных дел. По-тому что к 379-му году состояние Церкви можно охарактеризовать просто как кошмарное состоя-ние. И святой Григорий Богослов в одном из своих писем, в 71-м письме, пишет вещь очень горе-стную. Он отмечает, что Церкви без епископов, без пастырей, - то есть он, конечно, имеет в виду, что Церковь оказалась без преданных Богу епископов и добропорядочных священников. И вот Григорий пишет Евдоксию, ритору, как раз по поводу смерти святого Василия Великого: «Доброе гибнет, злое наружу, путь надобно ночью, нигде не светят путеуказательные огни…» И заверша-ется письмо горестными словами: «Христос спит!» Очевидно, действительно положение дел было таким, что даже у такого благочестивого человека, как святой Григорий, исторгаются такие вот горькие слова…

Но вот в начале 379-го года начинают происходит перемены в церковной жизни. Святого Гри-гория Богослова зовут православные жители города Константинополя, они обращаются к нему с просьбой о помощи. Со смертью епископа Павла, которая произошла более тридцати лет тому на-зад, на константинопольской кафедре сменяли друг друга сплошные епископы-ариане. Кроме то-го, во главе Константинопольской Церкви стоял арианский епископ Демофил, ярый арианин. В Константинополе осталось очень мало православных, и казалось, что православная община долж-на бы скоро исчезнуть. И вот святой Григорий начинает служить в доме своего родственника в Константинополе. В этом доме организуется маленькая церковь «Анастасия», что в переводе оз-начает «Воскресение» - Церковь Воскресшего Христа. Очевидно, такое название эту храму было дано не случайно, так выражалась надежда на воскресение православия в Константинополе и во-обще во всей империи.

И вот в 379-м году на престол вступает император Феодосий, который вошел в историю под именем Феодосия Великого. Недюжинная натура, если сравнивать его, скажем, с императором Константином. По происхождению он испанец, по рождению он был православным, и по воспита-нию был православным, находился на западе империи в юности и в зрелые годы. С его приходом к власти у православных появились надежды на лучшее будущее. Надо сказать, что Феодосий, по-мимо личных симпатий (которые были основными определяющими его поступков, это нельзя ис-ключить), помимо этого, он был и мудрым государственным деятелем. И он увидел, что такое арианство. Арианство – это ведь не какое-то единообразное явление, это было постоянным дроб-лением. Арианство было неким бродильным элементом, который вызывал совершенно не нужное брожение в обществе, в государстве, разрушал целостность государства. Кроме того, начались нашествия варваров на Византийскую империю, и их тоже нужно было отражать. Внутри государ-ство слабое, а тут еще нашествия иноплеменников! И, будучи православным по своему происхож-дению, а кроме того, будучи очень хорошо знакомым с Амвросием Медиоланским, и тот в свое время оказал на Феодосия сильное влияние, - император Феодосий повел политику на ликвидацию ариан. Феодосий принял крещение тоже в зрелом возрасте, но тогда это не было чем-то необыч-ным. Он принял крещение от епископа Ахоллия Фессалоникийского. Фессалоники тогда счита-лись западом, западной частью Церкви.

Феодосий принимает крещение – а затем проявляет, конечно, религиозную нетерпимость. Здесь мы должны быть с вами объективными. Во-первых, он говорит о том, что истинна та вера (как гласит изданный им эдикт), истинна та вера, которую исповедует Римский епископ Дамос и Алек-сандрийский епископ Петр, и всех, кто не исповедует согласно с исповеданием Дамоса и Петра, следует отныне считать еретиками. А в 380-м году император Феодосий издает эдикт, что еретики изгоняются из столицы. Арианам запрещают иметь храмы в крупных городах. Да, это, конечно, жесткий ход. Но если мы вспомним, начиная с преемников Константина, всю церковную историю отношения к православным, то можем убедиться, что с православными тоже не церемонились. Конечно, это меры не демократические. И наконец, в 391-м году, он бьет и язычников: своим эдиктом он запрещает приносить жертвы не только в храмах, но даже и в домах.

Православные христиане были, конечно, в восторге, в общем, забывая слова Христа: «Как вы хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними». Пройдет не очень много вре-мени, и императорская власть вновь будет против православия. Император Феодосий ведь не бес-смертен, а пророк Давид писал: «Не надейтесь на князей, на сына человеческого, в котором нет спасения: выходит дух его, и он возвращается в землю свою; в тот день исчезают все помышления его». Эти слова 145-го псалма неплохо бы вспомнить и некоторым современным церковным дея-телям, которые слишком большую ставку делают на власть имущих людей, причем на тех, кото-рые известны своей непорядочностью. Колесо истории никогда не останавливается в своем вра-щении, и тем, которые сегодня на высоте своего положения, как бы завтра не оказаться внизу. В общем, так оно и будет.

На этом мы с вами сегодня и остановимся, и продолжим нашу церковно-историческую беседу в следующую субботу. До свидания, всего вам доброго!