О.Георгий Кочетков, безусловно выдающаяся личность масштаба мирового, однако находит время для общения любым вопрошающим. Регулярно проводит открытые встречи с людьми нецерковными, но желающими почерпнуть многовековой духовный опыт христианства. Некоторые фрагменты его выступлений у нас есть в записи, и кое-что из них мы можем воспроизводить, что с удовольствием и осуществляем.

Г.Кочетков:

----

О.Виктор Веряскин продолжит свои размышления о взаимосвязи христианства с национальной идеей.

В.Веряскин:

----

О.Андрей Кураев продолжает делиться своими размышлениями о сходствах и различиях религиозных миросозерцний.

А.Кураев:

----

И последняя церковно-историческая часть нашей телепрограммы.

Ещё раз подчеркнём – Четвёртый крестовый поход 1204 года, разгромивший Византийскую империю, на века рассорил христиан Востока и Запада. И, тем не менее, как мы отмечали, всё же имели место попытки установить союз греков с римским папой. Греки нуждались в папском покровительстве, а папа хотел, чтобы восток признал его главенство. Для сего папа Иннокентий пошёл на компромисс – разрешил грекам совершать Богослужения по-своему.

Однако греческий обряд был не единственным требованием Востока. Они желали иметь своего греческого патриарха, и он у них был, и звали его Иоанн Каматир. Однако, поелику он был в бегах, латиняне поставили на его место своего человека - Фому Морозини. Таким образом, оказалось два патриарха на одной кафедре, а это непорядок.

Но вот в 1206-м г. Каматир умирает, и в то же время происходят следующие события. Болгары вместе с греками побеждают латинское войско, берут в плен императора Балдуина. А вместо него императором Латинской империи становится Генрих, брат Балдуина Фландрского - личность выдающаяся, человек чести, которого уважали и греки, и латиняне. И что в результате получилось? Есть один император, которого уважают и греки и латиняне, есть один патриарх Фома – ставленник Веницианцев – латинянин.

И греческие клирики, оставшиеся на территории Латинской империи смотрели на вещи реально и понимали, что в ближайшее время Византийская империя не возродится. Единственное, что им было важно – чтобы константинопольский патриарх был не латинянин, а грек. То есть, они были готовы признать и поминать императора Генриха, поминать папу за Богослужениями, готовы даже признать главенство Рима. Этим они могли бы добиться такой, достаточно автономной жизни. Но, ещё раз - для этого нужно, чтобы патриарх был греком – своим человеком. То есть они, говоря современным языком, согласны были, чтобы у них была униональная система, признавать верховное главенство Рима, но сохранить все свои обычаи, однако при условии, что их патриархом будет грек. А Фома греком не был. Согласись на эти условия Рим, история, быть может, стала развиваться совершенно по-другому.

Но Иннокентий отказался принять эти условия. Несмотря даже на то, что Фома был ему неприятен - венецианцы поставили его на кафедру, с ним не посоветовавшись. Почему не согласился? Дело в том, что греческая линия при таком положении вещей считалась бы законной линией апостольского преемства. И тогда латиняне выглядели бы лишь захватчиками. Нам сегодня это не совсем понятно, но смотреть на эти обстоятельства надо глазами того времени. Если бы папа принял их условия, канонически греческая церковь, полностью была бы самостоятельна. Да, она признавала бы папу, но и политически, и духовно латинская иерархия никак не участвовала бы в управлении греческой церковью. То есть, апостольское преемство в греческой иерархии было бы признано папой, и невозможно было бы с церковной точки зрения вводить латинских иерархов в структуру греческой церкви. Потому что если греческая церковь остается под своим внутренним управлением, тогда незачем вводить латинскую иерархию. Да и, в конце концов латинский мир однозначно выглядел бы лишь захватническим. До этого брезжило хоть какое-то оправдание: дескать, мы напали на схизматиков, раскольников, чтобы присоединить их к римской церкви.

 Вот так. Если бы Иннокентий всё же пошел на такое соглашение, скорее всего, он получил бы константинопольскую церковь себе в союзники. Византия всё-таки была в полном упадке, и такой значительный шаг к примирению со стороны Рима, и появление папы как защитника греков от франков и венецианцев, - привело бы к тому, что за Константинополем, скорее всего, последовали бы и провинциальные церкви.

Но Иннокентию не хватило гибкости, и он оставил послание греков без ответа. В результате большинство из них сбежало в Никею, где они поставили себе нового патриарха по имени Михаил Авториан, который пробыл на кафедре до 1212-го г., хотя и патриархом в изгнании, в Никее. В этом же 1208-м г. он короновал Феодора Ласкаря как императора.

Таким образом, Никея сделалась церковным центром для греков. Прежде всего, церковным. То есть, наряду с Латинской империей рядом выросла вторая империя - Никейская. И в одной, и в другой были и патриарх, и император.

И в изменившихся обстоятельствах основные надежды греков, конечно, стали возлагаться на империю Никейскую – надежды, что она сможет объединить всех греков и восстановить Византийскую империю со столицей в Константинополе.