Здравствуйте, дорогие телезрители!

Отец Георгий Кочетков, бывший мой соученик по Ленинградской духовной академии, человек, абсолютно преданный Богу и Церкви, до сих пор много трудится в деле христианского просвещения. Если кто желает принять святое Крещение, отец Георгий в обязательном порядке устраивает подготовку, обучение, так называемое оглашение, и для него самого, а также для родителей крестных. Ну, и проводит он разного рода миссионерские мероприятия, в частности, открытые встречи, маленький фрагмент которой мы можем с вами увидеть.

Георгий Кочетков:

Откровение личности, как известно, было принесено Христом. До Христа никто не знал, что такое личность, да личности и не было. Были яркие или не яркие индивидуумы, были талантливые, способные, иногда гениальные люди, но это еще не означает, что они были личностями. Они могли быть знаменитыми философами или какими-то деятелями, в том числе религиозной духовной сфере, но этого, оказывается, мало для того, чтобы личностью стать. Вот для того, чтобы ей стать и оставаться, надо научиться жить, не противореча своей совести, то есть голосу Божьему, Богу. Если ты противоречишь Богу в вещах принципиальных, то не думай о себе, что ты стал личностью, что ты родился личностью, или что ты возродился как личность. Может быть, ты даже и имел это качество, да потерял.

Потерять можно. Все духовное можно обрести и можно потерять. Наша жизнь полна разного рода вот таких вызовов, таких вопросов, которые волнуют нас всерьез, без решения которых мы не можем нормально существовать. Мы не можем нормально думать ни о дне сегодняшнем, ни о дне завтрашнем, ни о себе, ни о своих близких и родных, ни о своих друзьях – никак. А подвергать все время себя и других опасности мы все-таки тоже не хотим. Нам это тоже надоело, надоела эта мясорубка 20-го века, когда человек все время сравнивает себя с какой-то щепкой, которая куда-то должна безумно улетать, в некое небытие. Вот это безумие не должно быть, ему надо поставить предел, его надо остановить, ради вот каждой такой щепки, которая при большем внимании и лучшем рассмотрении оказывается живым человеком, с совершенно уникальными свойствами, способностями, которые никто заменить до конца без остатка не может. Никто!

Очень важно в христианстве то, что оно никого не осуждает, и даже не судит. А вот как Церковь относится, ну не знаю, к Толстому, или к Булгакову, к Бердяеву? Огромное количество таких вопросов разных, из разных сфер: к каким-то явлениям или каким-то людям. А я говорю: а никак. Как к людям, как к чадам Божьим, и все. «Но они же писали, они же говорили, они же то-то и то-то…». Да, писали, да, говорили, это имеет значение. Но Церковь не спешит кого-либо судить. И это принципиально.

Когда я сейчас иногда слышу по телевизору или в Интернете смотрю, как иногда выступают даже церковные люди, люди, облеченные саном духовным и т.д., мне подчас бывает стыдно. Именно потому, что забыты вот эти основы основ, потому что спешат судить. Ну, делают то, что все делают, но, простите, может быть, всем это и, так сказать, не слишком предосудительно, потому что не все же считают себя христианами. Но христианам это безусловно предосудительно. В Евангелии говорится: «Не судите, да не судимы будете, ибо каким судом судите, таким и вас будут судить, какою мерою мерите, такой вас будут мерить». Вот очень важно. Христианская Церковь за 2 тысячи лет своего существования вынесла крайне малое количество суждений и осуждений. Их можно пересчитать чуть ли не по пальцам одной руки, а может быть, двух рук, может быть, чуть-чуть больше, но за 2 тысячи лет это уж очень-очень скромно.

Иногда вспоминают западную историю, западное христианство вспоминают, Галилея, кого-то еще, инквизицию и прочее, и прочее. Но мы, слава Богу, живем с вами в 21-м веке, и уже хорошо знаем, что католикам пришлось на самом высшем уровне, их представительству, за все это просить у всего человечества прощения – к их чести, скажем сразу. Даже когда эти жесты были символическими, эти символы что-то значили. Просили прощения у евреев, просили прощения у греков за захват Константинополя, просили прощения за такие вот псевдонаучные споры, просили прощения за инквизицию. Конечно, она очень малое явление по отношению, скажем, к тому, что происходило в 20-м веке. Далеко ходить не будем, вспомним нашу историю, нашу страну. Хотя вы прекрасно знаете: в 20-м веке было и множество других трагедий, и не в нашей стране. Но в нашей стране было то, чего не было нигде. Мы не попросили до сих пор прощения за то, что было у нас в 20-м веке. Я считаю это очень для нас негативным. Мы как бы отрубаем себе возможность будущей нормальной жизни.

-----

Отец Виктор Веряскин продолжит свои размышления о взаимосвязи христианства с национальной идеей.

Виктор Веряскин:

Я бы хотел, чтобы мы не недооценивали поднятые нами вопросы. Потому что сегодня якобы современный, модернистский такой мир, и люди говорят: «Ну что вы, еще об ангелах нам будете говорить?». Недавно была дискуссия, художники там что-то нарисовали, не с теми крыльями, а критики начали говорить: «Да что вы такие крылья пририсовали, на таких крыльях не улетишь, они не на тех костях и мышцах держатся». Папа Римский выступил и говорит: «Успокойтесь, у ангелов вообще крыльев нету». И мы должны с вами понимать, что наши представления о некоторых вопросах якобы в духовных сферах, они тоже, мягко выражаясь, обусловлены нашим несовершенством, нашей ограниченностью, нашим иногда буквальным и неадекватным пониманием выражений и образов Библии.

Но страшнее другое. Некоторые говорят: «Ну так, наверное, их вообще нет, этих ангелов». Я так думаю, что, поскольку более 300-т раз в Священном Писании фигурируют и описываются ангелы, и Христос о них говорил многократно, так вопрос христианин сегодня поставить вообще не может. Он может поставить вопрос: «А может быть, надо их как-то трошечки иначе трактовать, ангелов и их служение?». И нам выдающиеся христианские мыслители говорили, например, Григорий Палама, он говорит: «Запомните, вообще-то слово «ангел» обозначает не природу, а функцию, служение. Это не то, что означает, что он из духа состоит, а то, что он дух служебный, посылаемый на помощь имеющему наследовать спасение. Это его служба, это его служение. А то, что он не из плоти и крови, это второстепенный момент, что это дух. Что он может где-то когда-то принять какую-то форму и воплотиться в чем-то для выполнения Божественного задания, это временная форма проявления». И поэтому мы забываем с вами такие слова.

Вот сегодня звучал и вчера псалом 103, «Благослови душа моя Господа», там есть такие строчки дальше, до которых часто не допевают: «Ты творишь ангелами Своими духов, и служителями Своими пламенеющий огонь». Оказывается, ангелами являются духи, в оригинале написано «ветры». Это же перевод мы всегда читаем. И: «Ты делаешь Своими служителями (в данном случае ангельскими служителями) пламенеющий огонь». Ангелом, вестником присутствия Бога, может быть природная стихия, оказывается, и ветер, и огонь, когда он служит напоминанию о Боге. И сегодня военные говорят: на войне атеистов не осталось. Как шандарахнет, когда огонь откроют, и перекрестятся, и Бога призовут, и молитву скажут». И Бог иногда ставит нас в такие ситуации, что мы начинаем понимать… Например, пришла соседка ко мне, мы в глазок двери посмотрели и говорим: «Опять приперлась соседка, опять хочет 100 гривень занять, открывать – не открывать ей? Пускать, не пускать ее?». А она по природе соседка, а по служению она может быть ангелом. Она весть какую-то принесла, не сплетню, а что-то более высокое, весть какую-то.

Я не шутя хочу сказать, что, когда мы различаем вот эти слова Григория Паламы, глубочайшие и серьезные, ангел обозначает не природу, не материал, из которого он сделан, а функцию, служение, которое он совершает. Вот что обозначает ангел. И когда мы уточним все наши понятия, то архангел, старший ангел, который руководит служением других ангелов, оказывается, тоже неважно, как мы его рисуем. Художника критиковали, говорили: «Хорошо, ты нарисовал архангела, ладно, ниже казака нарисовал архангела, но почему ты его в носках нарисовал?». Кто слушал и читал дискуссию вокруг этого большого герба. То есть они не о какой-то сути духовной говорили, а о каких-то деталях. Говорили: «Сапоги надо было нарисовать, что ты гетры какие-то нарисовал? Ангел в носках? Непонятно». А это вообще символ. Носки или не носки, сапоги или гетры – вообще не имеет никакого значения.

Мы сегодня с вами улыбаемся, а на самом деле мы иронизируем сами над собой. И критики до конца этого не понимают, и тот художник до конца этого не понимал. Но работает на попытку изобразить образ какой-то украинской идеи и ее эмблемы или символа. А «символ» в переводе означает с греческого «соединение», соединение двух сторон. Одна болонка - одна сторона, а симболон – это соединение двух сторон, видимой и невидимой, материальное и духовное, оказывается. И в том числе там кто-то из Одессы написал: «А где якорь на гербе? У нас символом Одессы, порта является якорь. Почему не нарисовали?». Значит, надо представить все регионы, все эмблемы и т.д. Ну, и тогда перегруженный символ уже перестанет символизировать какую-то серьезную суть.

И мы опять стоим с вами перед проблемой в том числе осмысления хотя бы ангела и архангела. Конечно, действительно, в 10-й главе книги пророка Даниила архангел предстал перед пророком Даниилом. Кстати, он перед этим готовился, постился, молился, и вот домолился – предстал перед ним ангел. И говорит: «Я услышал, я могу тебе помочь, но через 21 день». – «А что такое? Почему оттяжка, почему не сразу?». А тот говорит: «Князь Персии препятствует, и князь Греции». А князем называется ангел каждого народа, оказывается, так наши толкователи пишут. И мы редко думаем, читая эти слова, что, оказывается, за видимыми событиями экономики, истории, военными, мирскими стоят не только видимые силы, стоят и невидимые силы, и ангелы, и архангелы, в том числе. И оказывается, есть какой-то ангел – князь Греции, есть ангел какой-то – князь Персии или Ирана, а может быть, даже не ангел, а демон. И в итоге, когда мы такие слова слышим… Мы забыли, что не Трамп правит не только Америкой, а и миром.

А если миром правит Бог и Христос, и есть невидимые силы и влияния, которые на это все воздействуют, то мы способны будем глубже посмотреть на те видимые события, потому что за ними есть невидимая подоплека, невидимая сторона. И когда Даниил помолился об этом, пусть через 21 день, но тот ангел помог, он преодолел препятствия, князя Греции, князя Персии, и народу Божьему помог. И вы помните: он расположил сердце правителя, тот правитель приказал построить храм, отпустить иудеев из плена вавилонского. История изменилась!

-----

 Отец Андрей Кураев продолжает делиться своими размышлениями о сходствах и различиях религиозных миросозерцаний.

Андрей Кураев:

Декарт – европейский человек, мыслитель. «Мыслю – значит, существую». Дальше. В поле, в содержание своего сознания он как воспитанный человек, воспитанный философ, находит идею абсолютного бытия, Бога. Дальше он проводит так называемое онтологическое доказательство бытия Бога: «Раз у меня есть идея Бога, то Бог должен быть». А вот дальше Декарт делает очень важное сальто-мортале. «Итак, есть Бог, есть мое сознание, ищущее, ошибающееся, но есть абсолютный Бог. Так могу ли я все-таки понять до некоторой степени Бога, и понять мир, в котором я живу? Могу, потому что Бог есть любовь». Вот это некий скачок, логический скачок. Из того, что Бог есть, не следует, что Бог есть любовь. Но Декарт – воспитанник иезуитского колледжа, поэтому для него это зона очевидности. Бог есть, и Бог есть любовь. Очень для нас странный, но именно этот тезис открыл дорогу для новой европейской науки. Поскольку Бог есть любовь, Он не мог создать меня таким, чтобы я всегда ошибался. И поэтому Бог выступает гарантом согласований в действиях субстанции мыслящей и субстанции протяженной. Субстанция протяженная – это мир материи, а субстанция мыслящая – это мое сознание. И вот оказывается, каждое воздействие материи на сознание опосредуется Богом, у Декарта. То есть это супер-религиозная модель сознания. Но в итоге она дает основание для эмпиризма. То есть вот то, что лежит в основе материализма – «я могу доверять только тому, что сам пережил» – это по-своему очевидно. В моем уме дано только то, что дано в моем опыте, казалось бы, это очевидно. Но вопрос: а почему ты доверяешь своему опыту? Он слишком твой. Почему ты ему доверяешь, с какой стати? И вот именно богословский аргумент позволяет работать материалистам в последующем, богословский аргумент Декарта.

Итак, Бог есть. Но из того, что Бог есть, не означает, что мы должны к Нему стремиться. Никак это не следует. Боги бывают в религии очень злыми, страшненькими, каннибалами. Есть такие боги, от которых лучше спрятаться. Так вот, не всякому Богу можно верить. От некоторых надо прятаться. Напоминаю замечательный эпизод из книги Диогена Лаэртского «О жизни философов». Диоген Киник (это другой Диоген) однажды идет по Афинам, видит женщину, которая стоит в позе мусульманского намаза перед какой-то статуей. И Диоген, который Киник, подходит к ней и говорит: «А ты не боишься, что твой бог подойдет к тебе сзади?». То есть, есть боги, которых лучше бояться, держаться от них.

Поэтому религия возможна, только если так, если мы уверены в том, что Бог вышел на поиски человека с добрыми целями. Теперь я вновь почти цитирую вам. У Александра Галича была замечательная песня с таким рефреном: «Я вышел на поиски Бога, в глазах моих было темно…». А Библия как раз рассказывает совершенно другую историю: как Бог вышел на поиски человека. «Адам, где ты?» - слово Бога после падения Адама и Евы. «Адам, где ты?» - Бог ищет человека.

И вот эта тема, этот лейтмотив проходит через всю Библию. Бог ищет человека. «Не вы Меня избрали – Я вас избрал» - Христос говорит апостолам. Притча о потерянной овце, о потерявшейся драхме… Жила-была некая бабушка-пенсионерка, бедненько жила, но у нее была заначка, какая-то копеечка, которую она хранила, какой-то, может быть, юбилейный золотой рублик, на черный день она хранила. Но потеряла. И вот она весь дом перерыла, не может найти эту свою заначку. И тут этот золотой рублик или драхмочка выкатывает сама себя из-под половицы и говорит: «Хозяйка, вот я! Возьми меня, иди продай, сходи на рынок, купи хлебушка!». Есть такая притча? Нет. Есть противоположная: что хозяйка сама весь дом перерыла и сама вытащила эту драхмочку. Аналогично, нет притчи о героической овце, которая разбила черепа стае серых разбойников, потом, как опытная овчарка, нашла пастыря по запаху, отбила его от пьяных друзей в таверне и привела домой к жене. Нет такой притчи. Есть ровно противоположная – о пастухе, который сам отбивает овцу, ее вытаскивает, тащит на себе и т.д. Значит, Бог ищет человека. Вот этот тезис, Бог есть любовь – христианский посыл. То есть богословие и религия возможны и не так уж страшны только при этом условии: что Бог есть любовь. В остальных случаях, может быть, стоит бежать от него подальше.

-----

И последняя, церковно-историческая часть нашей телепрограммы.

Итак, несколько слов о Первом крестовом походе. Объявлен он был папой Урбаном 2-м. В 1095-м году папа провел специальный собор в итальянском городе Пьяченце, чтобы решить, как относиться к просьбе византийского императора Алексея Комнина о военной помощи. Потом был собор в Клермоне, это уже Франция, и там разрабатывалась сама программа крестового похода. Урбан в своей клермонской речи призвал верующих в священный поход ради освобождения Святой земли из рук неверных, уверяя, что этот подвиг будет искуплением грехов христианского мира, который осквернил себя бесчисленными грехами и убийствами. Дескать, да, мы грабители, убийцы, осквернители, насильники, но мы христиане, и этот поход даст нам возможность искупить свою вину.

Первоначально обращение Римского папы было адресовано только французскому рыцарству, но впоследствии эта затея превратилась в полномасштабную военную кампанию, а его идея охватила все христианские государства Западной Европы. Как бы то ни было, у западного христианского мира появилась общая цель и общее дело, ну и общий враг, что для объединения также весьма важно. Произошла переориентация вот этой энергии на благородную цель. Вот, мол, вы, рыцари, постоянно воюете друг с другом, убиваете друг друга. Идите лучше туда, на Восток, отвоевывать Гроб Господень!

Папские легаты начали ходить по городам и обращаться к народу. Появился проповедник из народа, по имени Петр Пустынник Амьенский, который также призывал народ к походу. Началось великое движение, конечно, в первую очередь, на духовном подъеме. Мотивация ведь высокая – возвращение Святой Земли! Отклик был невиданным. Общехристианское дело, общехристианское служение!.. Но тут сыграл злую шутку предыдущий конфликт Церкви с гражданской властью. Генрих 4-й Немецкий и Филипп 1-й Французский, короли, были отлучены от Церкви. Как раз именно они и могли бы послужить хорошими управленцами и командующими. А по факту, все было организовано невероятно плохо.

Призывались самые разные слои населения. Предполагалось, конечно, что прежде всего пойдут военные, то есть всадники-рыцари, но первым ринулось крестьянство. «Условились, встречаемся около Константинополя, потом переправляемся через Босфор, и далее идем на Святую Землю!». Выступили все в разное время. Крестьяне оказались первыми, с частью воинов из разорившихся французских рыцарей. Часть крестоносцев во главе с народным проповедником Петром Пустынником добрались первыми до Константинополя, переправились через Босфор, направились вглубь Малой Азии, и там практически все они были перерезаны сельджуками. Собственно, на этом первый акт трагедии и закончился. До Иерусалима они так и не дошли. Погибли десятки тысяч. Причем, когда они проходили греческие области, то доставалось им и от греков – ну, потому что выглядели они не как солдаты уважаемой армии, не как благородные рыцари, а как агрессивная чернь, сброд, разбойники, которые по пути могли и грабить, и погромы устраивать. То есть первыми, как мы уже отметили, шли вот эти социальные низы, которые вели себя соответственно.

Что до рыцарей, готовились они, конечно, несколько дольше и серьезнее. Достигли Константинополя, там вели какие-то политические переговоры, потом принесли присягу и направились к Иерусалиму. По дороге захватывали разные города. К тому же, некоторые считали, что «вот если я захватил город, то лучше я и останусь господином в этом городе». В конце концов, Иерусалим большой кровью был взят, в июле 1099-го. И тут уж рыцари устроили неописуемое. Католический историк пишет, что в этот день пролились целые реки невинной крови. Мусульман просто убивали. Когда дело касалось неверных, не жалели никого, ни стариков, ни женщин, ни детей. Грабежи. Но при этом все во имя Христа! Многие рыцари после этого возжелали даже принять монашество.

В результате образовалась целая латинская цивилизация, для средневековой латинской культуры значившая необычайно много. Все вы, наверное, слышали о Ричарде Львиное Сердце или о Готфриде Бульонском, который был первым королем Иерусалима. Все государства, которые были захвачены – Антиохия, Эдесса и прочие, стали латинскими, однако просуществовавшие очень недолго. Исламский мир довольно быстро все это смел, и в середине 12-го века уже была предпринята новая попытка – Второй крестовый поход.