Богатство и бедность – наш последний раздел в области христианской этики - очень актуальный на день нынешний, особенно в свете обнищания абсолютного большинства украинцев – конечно, в основном, по вине коррумпированных властей, но и не только. Обо всём этом мы уже давно рассуждали, и теперь есть такая возможность воспользоваться старыми видеозаписями.

Архив:

- Наш рабочий вывод был таков, что, с одной стороны, богатые – это люди, которые хорошо разбираются в том мире, в котором они живут, в который они, так сказать, заброшены, в том мире, отчужденном от Бога, где и люди, соответственно, отчуждены друг от друга и от смысла своего бытия. Вот в этом мире богатый отличается от бедного тем, что он умеет состояться в этом мире, что он умеет его не бояться, что он умеет какие-то части  этого мира подчинить себе, заставить работать на себя. А бедный этого не умеет. Поэтому вокруг богатых в мире сем концентрируется такое активное существование, многообразное, привлекающее внимание. В то время, как человек бедный в пределах мира сего – это, как правило, человек, который не привлекает к себе, бесцветный, неумеха, который неспособен рисковать, непредприимчив и так далее.

Мы также отмечали с вами, что и те, и другие качества по сути своей амбивалентны. То есть, с одной стороны, они относительны, потому что отмечаются, фиксируются относительно мира сего. Но с другой стороны, и с точки зрения вечности они не просто так проходят мимо, не отсутствуют, они являются своеобразным основанием для того, чтобы организовать движение к этой вечности. Для того, чтобы, по выражению богатого юноши, что-то делать, чтобы наследовать жизнь вечную. Вот самый факт, что богатый юноша подходит ко Христу. Ситуация такова, что он умеет хорошо знать, что здесь к чему, и понимать, что чего-то не хватает. И он спрашивает, что ему делать, чтобы наследовать жизнь вечную. Но оказывается, что для того, чтобы в это наследование вступить, надо радикально измениться. Но в эту радикальную перемену включены качества, характеристики и богатого, и бедного. Каким образом они включены? Эти качества не пропадают просто так. Ведь богатый не призывается к тому, чтобы отказаться от того, что он умеет. Богатого человека не призывают к тому, чтобы он отказался от собственной предприимчивости, от своеобразного нюха к выигрышу, к прибыли; от умения рисковать, от умения созидать, если хотите, там, где еще ничего нету; от умения доводить начинания до конца, и от умения начинать, к слову говоря, там, где еще ничего не случилось.

Кстати, бедный человек, которому, кажется, легче (по контрасту) войти в Царство Божие, то есть перестроить свою жизнь на собственно новозаветных основаниях, - ему совсем не так легко это сделать реально. Не надо слишком упрощать. Если человек бедный не привык действовать – так ли уж он готов к наследию жизни вечной, само содержание которой – это непрекращающаяся творческая инициатива? Причем, деятельная – это когда человек не прожекты рождает, а созидает так, как это делает Бог. Вот и вопрос: человек, который совсем никак этого не умеет в мире сем – что и как он будет делать в этом Царствии творчества, в Царствии инициативы? Заметим, это мы говорим о бедности как о позиции, не о наличии или отсутствии чего-то по факту, что называется. Мы ведь говорили с вами, почему в Ветхом Завете богатство является знаком благословения, а бедность – отсутствием такового благословения. Потому что бедный, с точки зрения Ветхого Завета – это человек, который как бы и не живет, в известном смысле слова.

Допустим, сию секунду у меня в кармане нет ни гроша. Физически это означает не просто бедность, но едва ли не нищету. Но, как известно, Париж многократно завоевывали люди, которые приезжали туда фактически без гроша в кармане. То есть для того, чтобы сделаться богатым человеком в том смысле, который нас интересует. Речь ведь не идет о наследстве богатой бабушки. Ну вот, к примеру, выяснилось, что я получил в наследство некое состояние. Это же не моя характеристика, это просто то, что мне досталось. Моя характеристика начнется с того, когда выяснится, как я этим распоряжаюсь, что я с этим буду делать. Например, если я буду просто это проедать – имею право, мое же, не украл, уплатил налог на наследство и вперед – трачу, сколько могу, как хочу, никому не мешаю, даже помочь могу кому-то, если человек вызывает у меня доверие, в долг могу дать… В общем, позиция моя такова в отношении этого имущества, что я его проживаю. Так вот, это разве богатый человек? Нет. Он никакой. У него просто есть деньги. И такого человека, который просто тратит что-то, - такого не будет  интересовать вопрос, что ему делать, чтобы наследовать жизнь вечную. Такой вопрос стоит для такого богатого человека, который свою жизнь построил сам.

Ну вот, например, Билл Гейтс вообще с нуля себя сделал. Почти 60 миллиардов долларов он заработал, а не получил в наследство, - заработал за 25 лет своей жизни. А начал он с того, что склепал персональный компьютер в каком-то заброшенном гараже, причем, не своем гараже. Вот такого человека может интересовать – что мне еще сделать, чтобы жизнь вечную наследовать, потому что на этой земле я умею все, только дыхну – и дыхание мое обернется золотом. А что еще в мире сем надо? Такое умение – это все, это власть, это достаток, это вообще все, что можно придумать.

Такой человек может заполучить все, кроме одного. Кроме того, что вечно. Потому что то, что вечно – цены не имеет. Даже если захотеть купить – не получится.

-----

О путях познания истины размышляет профессор Московской Духовной академии Алексей Ильич Осипов.

А.И.Осипов:

- Куда бы вы не поехали, и с какой бы религией вы не встретились, там всюду есть свои внешние обряды, так называемый культ. Культ -  это внешняя сторона религии, внешняя - фасад, а вот что за фасадом, интересно. А за фасадом, говорят, у любой религии свое содержание, свои цели, свои задачи, свои методы, но вот то, что общим является во всех религиях – это, конечно, обращение туда. Кто говорит, что это Высшее Существо, кто говорит, что это множество различных богов, духов, которые встречаются и могут действовать на человека, кто говорит, что нет, существует только один Бог, и Он тоже Сам не участвует каким-то образом в жизни человека. Ну, много вариантов, сейчас много религий в мире, и даже возникла такая идея, которая очень сильно пропагандируется, причем, пропагандируется не только со стороны индуизма, где уже эта идея давно была, а сейчас пропагандируется даже очень многими христианскими деятелями, в частности, самим Римским Папой даже. Идея такая: во всех религиях один Бог. Но вопрос в чем: действительно ли во всех религиях покланяются одному тому единому, Который существует? Но только по-разному Его, конечно, понимают. Хочу рассказать, какая здесь, ну, своего рода, тонкость. Действительно Бог один, действительно каждая религия понимает Бога совсем по-разному, сам Христос в Евангелии иногда, обращаясь вот к тем иудеям, которые были озлоблены против Него, учитывая те обличения, которые Он обрушил на них, говорит: «Ваш отец дьявол, вы похоти отца вашего творите». О, а они считали, что они обращаются к Богу. Когда мы говорим Бог, мы в это понятие включаем все самое совершенное, самое прекрасное, самое доброе, что только есть в нашем человеческом не только лексиконе, а и в нашем воображении, в нашем представлении. Бог, слово «Бог» олицетворяет для нас совокупность всех совершенств, именно совершенств, причем, каких? Духовных, нравственных, эстетических. Потому что другого в нашем человеческом языке нет способа. Когда мы говорим «дьявол», мы указываем на прямо противоположность, т.е. совокупность всего самого грязного, самого отвратительного, самого горделивого, самого тщеславного, самого нечистого и безобразного. Так во всех религиях одному Богу покланяются? Уже здесь, наверное, нет. Если даже есть такие, в которых покланяются, как пишет апостол Павел, как говорит Христос, раз могут покланяться дьяволу, а не Богу. Как же православные понимают этот вопрос, как мы на него отвечаем? Первое. Да, все понимают по-разному Бога, это верно, но что здесь присутствует? То, что в каждой религии Богом является не Тот, о Ком мы ничего сказать не можем, а тот образ Бога, который существует в данной религии. Этот образ Бога может обладать как всеми немыслимыми совершенствами, как меньшими совершенствами, как какой-то глупостью, как, наконец, какой-то грязью и отвратительными вещами, но в каждой религии свой образ Бога, и именно этот образ, а не тот Бог, является Богом данной религии. И отсюда, из самой религии, соответствующие проистекают заповеди, законоположения, установления, призывы человека. В одной религии - «Возлюби ближнего и возненавидь врага своего», в другой - «Любите врагов ваших, добро творите ненавидящим вас, молитесь за обижающих вас и творящих вам напасть», т.е. неприятности. Плюс и минус, вот оказывается, до какой степени могут различаться религии, и из этого проистекают соответствующие требования к человеческой жизни, ибо какой Бог - такова и мораль. 

-----

Православный миссионер о.Виктор Веряскин продолжит свои рассуждения о событиях и судьбах, связанных с церковной Реформацией.

В.Веряскин:

- Реформаторы и протестанты стали протестовать-то против чего? Против невежества, непросвещенности, неадекватности и неточности переводов. Правда сами при этом тоже иногда хватили через край, потому что, если католическая церковь учила: сделаешь много добрых дел - спасешься! И некоторые до сих пор так думают: я накапливаю добрые дела, зарабатываю себе спасение. А у апостола Павла написано, что мы спасаемся верой, независимо от дел. И возник перекос в понимании: так мы верой спасаемся или делами, или каким-то их соотношением? И опять же, крайней степени протестанты говорили: только верой и независимо от дел, слово «только» в оригинале отсутствовало. Мартин Лютер, когда стал переводить с латыни на немецкий, подумал: надо перекос выправить - не просто верою спасается человек независимо от дел, а только верою, одною верою. У него тоже было, вроде бы, благое намерение, но, тем не менее, он тоже внес нюанс в перевод своей Библии. Вы чувствуете? Вот поэтому, Библия - это богочеловеческая книга. Задача была правильная, а как реформировать так, чтобы приблизиться наилучшим образом и больше ко Христу, апостолам, первохристианскому идеалу, в том числе - и через большую точность перевода? Христос говорил: буква способна убивать, дух способен животворить. Вот видите, маленький нюанс, а он, оказывается, имеет какое-то значение, и не случайно говорят: дьявол кроется в мелочах, и буква одна, и йота какая-то способны на что-то повлиять. Поскольку мы с вами сказали, что часть Украины была тогда в составе Литвы, часть Украины была в составе Польши, часть Украины была в составе Чехии, а там что было? Были, так называемые, польские братья и чешские братья - последователи гуситов - Яна Гуса помните немножко по истории? А в чем дело? Оказывается, католическая церковь, по разным причинам, не будем углубляться, она духовенству причастие давала под обоими видами, под видом хлеба и вина  - Тела и Крови Христовой, а мирянам, народу - облатки только, только под одним видом хлеба. И поэтому возникло движение, которое называли «чашники» - за чашу. На знаменах этих вот таборитов, сторонников Яна Гуса, была нарисована чаша Причастия. Люди боролись за доступ к чаше: дайте народу приобщения к Крови Христовой, причащайте под обоими видами. Поэтому вот эти предреформационные движения и реформационные движения, они часто формулировались в том, что связано было со Священным Писанием и с его трактовкой и пониманием. Почему мы, условно следуя работе профессора Глубоковского, обозвали православие золотой серединой между крайностями католицизма и крайностями протестантизма. Дело в том, что в католицизме, что является крайностью? Парадокс - претензия на непогрешимость - единоличную власть Папы, даже Собор подчинен Папе. А в протестантизме в крайних проявлениях провозглашалась свобода до анархии: отдельный человек, индивидуум, лично связан с Богом верой, и поэтому он может без посредников обойтись и т.д. В крайних выражениях, это доходило до, в том числе, отрицания всякой власти - нам и пресвитеры не нужны. А православие говорит: у нас тоже есть понимание после советского периода, когда был тоталитарный ГУЛАГ, мы понимаем, что такое тоталитарная система, где нет свободы и слова отдельному человеку, и он не ценится. «Единица - ноль, единица - вздор!» - как писал Маяковский. И в тоже время, есть крайности индивидуализма анархического, и они тоже в истории имели свое проявление вплоть до и «Гуляйполе», и «Махновщина», и все остальное. И тогда православие говорит: а разве не может быть золотой середины, гармонизированная община? И сегодня, мы знаем, что есть идеал православия и идея православия, и она, в том числе, включает идею гармонической соборной общинности, т.е. уходит от крайности тоталитарного ГУЛАГа, но и от крайности анархического индивидуализма. И в этом смысле, я считаю, и сам Глубоковский называет это так, это уже расхожая сентенция, что православие - это золотая середина между крайностями протестантизма и крайностями католицизма, доля истины, на мой взгляд, в этом есть.

-----

И последняя церковно-историческая часть нашей телепрограммы.

Ещё несколько слов о Киприане Карфагенском. Завоёвывая почти безусловную власть в Церкви для епископов, что на самом деле, неоднозначно – в чём-то хорошо, а в чём-то даже очень плохо, Киприан строил структуру, потенциально обеспечивающую монолит Церкви на основе властной вертикали. Ну, вот римо-католики – чем плохо – жёсткая иерархия, дисциплина и единство – все безоговорочно подчиняются Папе римскому, и никакой тебе головной боли. В жизни оно, конечно, не всё так гладко и, тем не менее.

Идея Киприана, в общем, проста - если каждый епископ будет хорошим управленцем, и одновременно они будут находиться в единстве друг с другом - таким образом и будет осуществляться единство Церкви.

В первые два века таких идей не наблюдалось – епископы, они же и пресвитеры, как мы подчёркивали с Вами, были просто уважаемыми членами христианских общин, которым делегировалось председательство или предстоятельство на молитвенных собраниях, и никаких формальных структур в Церкви не было.

А вот теперь – епископ становится владыкой, властителем, что, по логике, должно было бы улучшить дисциплину. Оно, вроде, и так, но не совсем, потому что – где гарантия, что епископ окажется на высоте своего призвания – в нравственном плане человеком достойным, и в плане вероучительном - здравым. Так, например, в Антиохийской Церкви возник конфликт лет через десять после смерти Киприана – это 260-е – 270-е годы, когда епископ оказался еретиком, и община ничего не могла сделать. Он лет десять сопротивлялся, удерживался на кафедре. Представляете - община даже императору писала  письма, чтобы тот вмешался. Потрясающая ситуация – этого епископа, по имени Павел, оказалось очень непросто сместить – он же стал хозяином, а демократические механизмы смещения таковых работать уже перестали - стараниями Киприана. Более того, подведена идеологическая база, обосновывающая нерушимый епископский авторитет. В 54-м своём письме Киприан пишет: «Церковь не отступит от Христа - а составляющий её народ привержен к священнику, стадо, послушно своему пастырю. Из этого ты должен уразуметь, что епископ— в Церкви, и Церковь - в епископе, и кто не с епископом, тот и не в Церкви». Во как! Получается – быть против епископа, значит, быть против Христа. Кстати, эту цитату Киприанову очень любят сторонники монархического епископата.

Также очень показательно - Киприан практически ничего не говорит о единстве Евхаристическом, вопреки заветам Игнатия Богоносца, увещавшего в первую очередь «Хранить единство Евхаристического собрания».

Крещение детей в Карфагенской Церкви было почти общеобязательным для христиан, что само по себе неплохо, однако приводило к угасанию института оглашенных. Младенца-то особо не катехизируешь, и растёт он незаметно, и непонятно в какой момент он должен приступить к изучению основ христианского вероучения. И стимула особого уже и нет – он-то уже христианин крещённый – что ещё надо?! Собственно, эту проблему тоже унаследовало современное православие – почти все в детстве уже крещены, а толку почти ноль. 

Творения Киприана можно подразделить на две части. Это собственноапологетические и этические тексты. Это по содержанию. А по жанру это трактаты и письма. Особняком стоят два трактата, о которых мы уже упоминали. Это «О падших» и «О единстве кафолической Церкви».

Собственно, апологетическиетрактаты против язычников написаны в Тертуллиановом стиле, с присущим ему строгим  максимализмом - «К Димитриану», например. Димитриан - язычник, утверждал, что все последние несчастья их времени в Северной Африке – и засухи, и голод, и война, - связаны с тем, что христиане отказываются чтить отеческих богов, и навлекли несчастья своим безбожием.

В одном из этическихтрактатов Киприан рассуждает, почему христиане не оплакивают умерших? И пишет об этом подробно. Его главная мысль – кто, находясь в чужой стране, не мечтал бы вернуться в отечество? Понятно, что это как бы перепев слов ап. Павла, дескать, мы не града, здесь пребывающего, ищем, а града грядущего взыскуем.

К этому же этическому разделу относится и трактат «Книга о молитве Господней».

«Учитель мира и Наставник единства (то есть Христос) – пишет Киприан - прежде всего не хотел, чтобы молитва была совершаема врозь частно, так, чтобы молящийся молился только за себя. Посему мы не говорим: «Отче мой, сущий на небесах, — хлеб дай мне на сей день». Это очень важный нюанс. «И каждый из нас не просит об оставлении только своего долга и т.д. У нас всенародная и общая молитва, и когда мы молимся, то молимся не за одного кого-либо, но за весь народ, потому что мы, весь народ — составляем одно целое…» Ну и т.д.

Собственно, Киприаново толкование на «Отче наш…» звучит вполне современно, и любой богослов без колебания подпишется под ним.

Ну и, наконец, следует отметить глубину и честность осмысления Киприаном причин гонения на христиан в его времена. Он считает, что эти бедствия являются следствием греховности, что гонят их не за Христа, а за собственные грехи. Давайте прочтём несколько строк по этому поводу.

«Продолжительный мир повредил учение, преданное нам свыше –  (в смысле – на протяжении времени, когда Церковь не преследовалась, и христиане жили вольготно – слишком все расслабились и даже деградировали - охладела вера, утрачены ценности Евангелия. Посему) сам небесный Промысл (через гонения) восстановил почти спящую веру. При этом мы заслуживали большее (наказание, но) всемилостивый Господь расположил всё так, чтобы случившееся оказалось испытанием пробуждающим… Ведь, слишком стали все заботиться о приумножении материальногодостояния, забыв, как поступали верующие при апостолах… Не заметно стало в священниках искреннего благочестия, в служителях — чистой веры, в делах — милосердия, в нравах — благочиния… Не только безрассудно клянутся, но и совершают клятвопреступление.., ядовитыми устами клевещут друг на друга, упорной ненавистью производят взаимные раздоры. Весьма многие епископы, которые должны увещевать других и быть для них примером, перестав заботиться о божественном, стали заботиться о мирском: оставивши кафедру, покинувши народ, они скитаются по чужим областям, стараясь не пропустить торговых дней для корыстной прибыли, и, когда братья в Церкви алчут, они, увлекаемые любостяжанием, коварно завладевают братскими доходами и, давая чаще взаймы, увеличивают свои барыши. Чего же претерпеть не заслуживали мы за такие грехи?»

Очень актуальные строки для века 20-го, да и для нашего с Вами времени. Да, безусловно, коммунистический режим был на редкость людоедским – десятки миллионов репрессированных. Храмы взрывали, епископов, священников и церковнослужителей живыми закапывали в землю, вешали, в основном, конечно, расстреливали, и здесь нет ленинцам оправдания и никогда не будет. Но разве церковники, в основном духовенство, не заслужили наказания в общей массе? Такого, может, и нет, но Российская Церковь до переворота октября 17-го – в лице большинства её представителей - плохая Церковь. И годы преследования, воинствующего безбожия были своего рода периодом очищения. А теперь, с перестроечных лет, снова тишь и спокойствие для церковников, особенно показательно это в России, где православистами громятся выставки картин, оскорбляющих чувства верующих, срываются театральные постановки и т.д. Да и у нас не всё в порядке – хорошо хоть – не дал Бог свинье рог. Властью в Украине Церковь не обладает никакой, но obliko moralle служителей зачастую сказочное. И если двигаться в этом направлении, то – прав Невзоров – ещё малость времени, и попов будут сбрасывать с колоколен.

Невзоров во многом прав, когда бранит церковников. В чём его промашка – это в конечном суждении, дескать, коль попы – сволочи, значит, Бога нет. А это - логическая ошибка, получившая название «qvatermium terminorum» - «учетверение терминов» - в народе выраженная поговоркой «У городі бузина – у Києві дядько». Или – «На завтрак надо приготовить яичницу, потому что дядя Вася живёт на Донбассе». Мы действительно плохие церковники, но Бог-то здесь уж точно ни при чём.