Святитель Ювеналий

Грехопадение Адама и Евы 

Сегодня день памяти святителя Ювеналия, правившего Иерусалимской Церковью с 421 по 458 годы. Ювеналий - фигура в истории Церкви примечательная по многим причинам. Он был прирождённым дипломатом и довольно амбициозным политиком, добившимся высшего иерархического звания – стал первым патриархом Иерусалима - (до него предстоятели Иерусалимской церкви имели сан епископов). Главным противником возвышения Ювеналия был поначалу Кирилл Александрийский, а потом вдруг стал его сторонником. Интересно, почему?

------ Фрагмент Богослужения

К великому сожалению, заповедь Христа: «Кто из вас хочет быть первым, будь всем слугой», всегда трудно усваивалась, и не только заурядными верующими, но и даже причисленными к лику святых. Желание быть в почёте, при власти – неизбывное желание падшего человечества, и церковная ограда, к сожалению, от сего не ограждает.

С внешней стороны пятый век для Церкви благоприятный: императоры - христиане, на казённые деньги строятся храмы, духовенству всяческая помощь оказывается - живи и радуйся. Но, нет! Во-первых, процветает целая клумба ересей. А, во-вторых, вечный вопрос - кто главный?

На самом деле, главным тогда был Несторий, по очень простой причине – он был архиепископом Константинополя - столицы империи, его резиденция соседствовала с императорским дворцом. И это не давало покоя другим епископам, в первую очередь, Кириллу Александрийскому, ну и также - ныне празднуемому Иерусалимскому Ювеналию. 

У последнего логика простая, мол, конечно же Константинополь – столица империи, но и Иерусалим-то город непростой – это, как-никак, колыбель христианства – в нём проповедовал Сам Иисус Христос. А, следовательно, управляющий Иерусалимской Церковью не должен быть каким-то просто епископом, а, как минимум, патриархом. Несторий, как приближенный самого императора Феодосия, по всей видимости, просто снисходительно улыбался этим амбициям Ювеналия, а вот Кирилла Александрийского подобные заявления задели за живое, мол, этого ещё не хватало!

Дело в том, что Кирилл занимал довольно-таки престижную кафедру – Александрия Египетская – это далеко не провинция. Однако он рад был бы видеть себя в Константинополе. А там сидит Несторий, причём, любимец императора. Кирилла это очень расстраивало, а тут ещё Иерусалимская кафедра претендует на патриаршество – хочет его обойти – совсем худо. Поэтому Кирилл становится на дыбы – он категорически против нового статуса иерусалимского архипастыря. 

Но святитель Ювеналий был не лыком шит - как знаток человеческих душ довольно легко находит ключ к сердцу Кирилла – предлагает ему «дружбу - против Нестория».

Но Несторий - всеми уважаемый архиерей, прекрасный богослов, блестящий проповедник, неплохой руководитель – голыми руками его не возьмёшь. Но, как говорится, был бы человек, а дело состряпать можно на любого. Для этого просто надо следить за каждым его словом, – за любым высказыванием иерарха  рано или поздно обязательно всплывёт какая-то фраза, которую можно будет старательно перетолковать и использовать во вред сопернику. И такой случай, в конце концов, представился.

Несторий замечал, что многие из его паствы тяготеют либо к ереси арианства, либо к ереси аполлинаризма. У первых это отчасти выражалось наименованием Девы Марии Богородицей, у вторых - человекородицей. В спорах аргументов хватало - и у одних, и у других. Первые настаивали на том, что, коль Христос есть истинный Бог, значит, и родила Мария Бога, а поэтому именовать её нужно не иначе, как Богородицей. Вторая сторона указывала на то, что Всевышний-то безначален - Он был бесконечно задолго до Марии. И разве не Бог сотворил мир, людей и, в частности, дал жизнь и Самой Деве Марии? И никак не наоборот. А коль так, значит, называть Марию Богородицей нельзя. Мария родила не Бога, а человека Христа.

И вот, чтобы положить конец подобным шатаниям, Несторий предложил третий вариант – центристский. Раз Дева Мария родила Иисуса Христа, давайте её именовать Христородицей, - по крайней мере, в богословских рассуждениях. В быту или в молитвах – там неважно – называй, кому как сердце подскажет – если ближе слово «Богородица» – пожалуйста – именуйте Марию Богородицей, лишь бы только не понималось это в смысле, что «Божество Единородного восприняло начало от Святой Девы», - Бог-то существовал и до Марии, не она же произвела Его к бытию.

Всё верно. Но Кирилл Александрийский, а с ним и ныне празднуемый святитель Ювеналий, нашли в этом пропагандистскую зацепку. Мол, люди православные, ужас-то какой! Кощунствует сам архиепископ стольного града Константинополя, унижает достоинство Пресвятой Девы Марии! Для простонародья и непросвещённых монахов это было мегатонной бомбой – в столице началась смута – т.е., первая операция удалась блестяще. Следующий шаг последовал автоматом. Задача поссорить Нестория с императором решилась сама собою. Феодосий был очень недоволен неспокойствием в столице, и виновником беспорядков усматривался Несторий. Оставался третий шаг - сделать его еретиком и, соответственно, лишить кафедры. Но такие вещи решаются только собором епископов, да и аргументы нужны весомые, которых явно было недостаточно. Но время работало на Кирилла. В попытке обосновать центристскую позицию и примирить две крайности, Несторий вынужден был прибегать к аргументам, которые в себе ереси не заключали, но возбуждали и без того разгоряченную толпу. Предостерегая против термина «Феотокос» («Богородица»), он говорил: «Разве Бог имеет мать? Если да, то в таком случае оказывается безответным и эллин, приписывая мать богам; будет лжецом и Павел, когда говорит о Божестве Христа: без отца, без матери, без роду. Нет, Мария родила не Божество, потому что рожденное от плоти плоть есть; тварь родила не Творца, а человека, орган Божества».

Так-так, это уже кое-что. Немного подправить, подредактировать, и вполне можно уже приписывать Несторию мысль, что, мол, Иисус Христос есть простой человек. Собственно, вот обвинение и готово. На самом деле Несторий всего лишь не хотел быть аполлинаристом. С его точки зрения, мыслить соединение Божеской и человеческой природ в Иисусе Христе так, как это делал Аполлинарий, значило бы «утверждать, что Бог-Логос и молоком питался, и постепенно возрастал, и преисполнен был страха во время страданий».

По сути, так же учил и Кирилл Александрийский, он считал легкомыслием говорить, что «Тот, Кто прежде всех веков пребывает с Отцом, ещё имеет нужду родиться, чтобы начать бытие». Но Кирилл к этим общим рассуждениям вовремя сделал ценную прибавку, которая поначалу немного смущала Нестория. Кирилл формулировал, что Божество соединилось с человеческой природой в Иисусе Христе не после Его рождения, а уже в утробе Матери.

В принципе Несторий был с этим согласен, но поначалу воздерживался от категоричности такого высказывания. И это его погубило, потому, что когда позже он дюжину раз скажет то же самое, что соединение двух природ в Иисусе Христе – Божеской и человеческой - произошло с момента Благовещения, будет уже поздно – его никто не услышит. Противники, толком не разобравшись, а некоторые - просто не желая вникнуть в суть дела, будут орать, мол, Несторий отвергает Богородицу, а значит, он повторяет еретика Павла Самосатского - из Христа делает только человека.

Почти все монахи и их архимандриты перестали бывать на Богослужениях, возглавляемых Несторием. Кирилл торжествовал, но ещё больше радости ему прибавилось, когда сам папа встал на его сторону. Римский владыка произносит совсем странные, но ещё более возбуждающие толпу слова, мол, Несторий «воюет с апостолами и ратует против пророков». Между тем, в Константинополе разбушевалась настоящая смута, а духовенство и монашество устраивали Несторию дикие сцены.

На праздник Пятидесятницы 431 года в Эфесе был открыт собор, которым заправлял Кирилл Александрийский вместе с ныне празднуемым Иерусалимским Ювеналием, которые теперь уже оказались «настоящими» друзьями. Собор проходил не только с массой нарушений, но и с бесчинствами и насилием. В конце концов, Несторий был низложен, отлучён от Церкви и сослан. 

Таким образом, Кирилл одержал блестящую победу. Константинопольским владыкой он так и не стал, но популярность обрёл не только среди современников, но и в веках прославился. Ну а Ювеналию – наверно уж, не без ходатайства и поддержки Кирилла - соратника по «противонесторианскому» путчу, дарован был титул первого Иерусалимского Патриарха.

Во какая история, если без особой ретуши - кошмар. И это святые, которых изображают на иконах, а люди возжигают свечи перед их изображениями и обращаются к ним за молитвенным ходатайством! Да, вот бывают и такие святые. Мы, ведь, уже говорили с Вами, что слово «святой» не значит праведный. Святым может быть и грешник. Святой, значит, посвящённый Богу. И в этой плоскости ныне празднуемый Ювеналий действительно был святым – он, ведь, служитель Церкви, а значит, посвящённый Богу.

Да, Кирилл с ныне празднуемым Ювеналием и иже с ними много дров наломали. Всего пару лет назад, как Нестория реабилитировали, а ведь 16 веков подряд клеймили еретиком, а его почитателей – ту же армянскую Церковь считали неправославной! Слава Богу – всё это уже позади.

Но вот вопрос – неужели Всевышний не мог оградить Свою Церковь от подобных треволнений? Что Ему стоило – чирьи, например, или фурункулы вскочили бы на заднем месте у этих беспокойных святых, и им уже точно было бы не до интриг и не до подстрекательства.

Кому-то может показаться невероятным, но Богу нужны были эти смутьяны, и поэтому Господь тщательно берёг нижние части их спин. Все эти их бесчинства в конечном результате оказались крайне важными для церковной догматики. Именно этим святым-грешникам мы обязаны бесценным христологическим догматом. Благодаря их возне, в Церкви поставлены все точки над «і». Сердцевина нашей веры утверждена непоколебимо: Христос был не только Богом и не только человеком – Иисус был и человеком, и Богом одновременно. И Божеская природа в Иисусе Христе была соединена с человеческой уже в утробе Девы Марии. Поэтому и называем мы её – Богоматерью. 

------ Фрагмент Богослужения

И вторая тема, обсуждаемая в Кафедральном соборе Сретения Господня, связана с Библейским повествованием о грехопадении Адама и Евы.

Нехорошая это штука - зло в мире с его бедами и горестями. Но Бог, как мы неоднократно с Вами подчеркивали, Своим премудрым Промыслом любое зло обращает ко благу. Да, человечество, воспользовавшись своей свободой, дарованной ему Всевышним, пошло неверным путем, не в ту строну, но все эти людские блуждания в мире сем, наши падения, грехи и страдания, Господь таки умудряется направить для нашей же пользы. Как раз об этом мы и говорили с Вами на прошлых воскресных беседах.

А немного ранее мы размышляли над первыми главами книги Бытия, в которых вся эта трагедия человечества со всеми её подробностями и сложностями, описана очень просто и коротко в Библейском повествовании о грехопадении Адама и Евы. Наблюдали, как образным языком мифа бытописатель проводит черту за чертой на полотне этой иносказательной картины. И остановились тогда мы на том обстоятельстве, отмеченном во второй главе книги Бытия, что до вкушения запретного плода Адам и Ева, хоть и были наги, но этого не стыдились.

Нагота, как Вы помните - это символ беспомощности, беззащитности - в Библии это будет встречаться много раз. Понятно, что и до грехопадения люди беззащитны, но это их не беспокоит, они этого не замечают. Потому что, по замыслу Всевышнего, человек должен находиться в руках Божиих. Господь, Который всемогущ, Который Творец всему, отвечает за существование людей. Человек ведь действительно существо достаточно беспомощное. Даже в сравнении с другими формами жизни - ведь ничего в нас серьезного нет: ни когтей, ни зубов, ни панциря, ничего.

Но, несмотря на то, что Адам и Ева - существа, к жизни не очень приспособленные, они не испытывают никакого страха. Адам спокойно повелевает животным, которых Бог к нему приводит, называя им имена, а именовать, как мы отмечали с Вами, на языке древних означает являть свою власть над поименованными.

Но посмотрите, что происходит сразу же после грехопадения. Съев это злополучное яблочко, первым делом Адам и Ева обнаружили, что они наги - никчемны. Вот такого они точно не ожидали. Наоборот, вкушая от древа Познания Добра и зла, человек, возжелал стать на место Бога – завладеть всем на свете – целой вселенной - и распоряжаться миром по своему произволению, да еще самолично определяя – что будет добром, а что злом, что правильно, и что неправильно. А тут конфуз вышел и, в принципе, понятно, какой. Ведь, не человеком этот мир сотворен, не он держит в руках все нити вселенной. И вполне закономерно - когда люди начинают претендовать на управление миром - мир обрушивается на них всей своей тяжестью. Человек, отвернувшийся от Бога и сказавший: «Я главный», убеждается в том, что он наг, он никто и ничто, он червяк, - ну как он может этими звездами и этой Вселенной управлять? Не может, он маленький, он слабенький! И человек прячется.

Ярко и образно Библия описывает, с одной стороны, это состояние падшего человека, а с другой стороны - Творца, призывающего людей к покаянию. Короче, гуляет Бог по саду – бродит взад и вперед. И вдруг мысль приходит Ему в голову – он замечает - что-то молодых не видно – куда же это они запропастились? Ева! Адам! Ау! Ты где?! – зовет их Господь.

Я так полагаю, все мы помним, что в Библии имеет глубочайший смысл каждое слово, каждая фраза. И вот обратите внимание - человек своим грехом отворачивается от Бога. Но отвернулся ли Господь от человека? Нет. Именно Всевышний в этой ситуации обращается к человеку, взывая: «Адам, где же ты?» Адам отвечает: «Я спрятался».

- Почему ты спрятался?

- Я испугался, когда услышал Твой голос, потому что я наг.

Страх одолевает человека, ощущение своей беспомощности. Бог спрашивает: «Кто сказал тебе, что ты наг? Не ел ли ты от того запретного дерева?»

Понятно, что мы с Вами имеем здесь дело с языком мифа, но, даже учитывая это обстоятельство, невольно напрашивается вопрос: ну зачем весь этот цирк – всё, поезд ушел, грехопадение совершилось! И зачем Богу вся эта комедия?

Но на самом деле, настоящее грехопадение еще впереди – яблочко-то было лишь прелюдией настоящего греха. Самое страшное совершится именно вот сейчас и здесь.

Обязательно обратите внимание на следующую деталь: человек уже понял, что он голый. Это он раньше думал, что, откусив волшебного яблочка, станет богом, управляющим вселенной, обретет власть (арум)! Теперь он уже всем существом чувствует, что оказался нагим (эрум). Он уже сообразил, что - не то пальто. И разве не логичным было бы в таком случае извиниться перед Боженькой, мол, Господи, я поступил гадко, предательски, плюс еще к этому и глупо – думал о себе, не пойми что – метил на Твоё место. Но теперь-то я всё понял – не я великий, а ТЫ! Прости меня! Ты, ведь, всемогущий - поверни как-нибудь происшедшее назад! Сделай что-нибудь, чтобы избавить меня от всего этого кошмара! Бог именно этого ждет от Адама, именно ради этого и весь разговор.

Но человек, как мы уже говорили с Вами, обвиняет в грехе всех и вся, даже самого Бога, кроме себя самого – жена, которую Ты дал мне, она мне подсунула это яблочко. Покаянием здесь и не пахнет. Но, обратим внимание на более глубокую деталь – «не я, но жена». Но ведь Богом было сказано – «и станут двое единой плотью». Человек тогда человек, когда двое вместе, а Адам говорит: «не я, но жена». Таким образом, человек разделяется сам в себе – именно здесь мы видим самое первое разделение, распад, разложение человека в самом себе.

И далее мы наблюдаем, как эти разделения множатся, и все друг от друга отталкиваются. А замысел-то Божий – это единство человеков.

За Адамом оправдывается Ева: «Не я виновна, это змей поганый». Как это: «не я, но змей»? Ведь человек создан, как венец творения, человек сотворен, как глава всей флоры и фауны, так сказать. Главное решение за всю тварь принимает-то человек, и ответственен перед Богом не мир животных, а люди. Вовсе не змей. И поэтому сваливать свою вину на творение, это значит сказать, что «отвечаю не я, а отвечает оно».

Но кто отвечает, тот и владеет ситуацией. Снимая с себя ответственность за животный мир, человек ставит себя в подчиненное положение по отношению к змею. Если виноват змей, а не я, значит, змей главный, а не я.

Таким образом, человек из своего почетного положения посредника между Богом и всем остальным миром падает на уровень животного, а то еще и ниже, потому что кто-то из тварей оказывается выше него.

И тогда Бог обращается к змею, говоря: «Проклят ты за то, что сделал - будешь ползать на чреве своем» (интересно, как змей до этого передвигался – ноги, что ли, были у него, как у ящерицы? И как он разговаривал? Ну, это понятно - язык мифа).

Затем Господь обращается уже к Еве и сообщает ей несколько неприятных вещей. «Умножая, умножу скорбь твою в беременности твоей, в болезни будешь рождать детей, к мужу твоему влечение твое, и будет он господствовать над тобою». Обратите внимание, Бог не говорит: «Эй, Адам, ты теперь господствуй над ней!» Нет, Господь предвещает: к сожалению, так будет. Не Бог хочет, чтобы мужчина был главным, а женщина находилась бы в подчинении у мужа. Речь вообще не об этом. В конце концов, ведь любовь - это взаимное подчинение. В любви отношения симметричные: «ты главный» - «нет, ты главная». А теперь, уже в новом состоянии греховности людей, отношения становятся несимметричными, и здесь не важно – у кого влечения больше, а у кого меньше, и кто над кем господствует – нередко бывает, что женщина над мужем господствует, да так господствует – мало не кажется. Разные бывают отношения, но если они несимметричны, то это - что угодно, только не любовь. Потому что любовь приходит только от Того, Кто есть совершенная Любовь, настоящая любовь - только от Бога. А когда люди отворачиваются от Всевышнего, тогда в их отношениях возникает мощнейшая трещина. Поэтому в бытии человечества произошел какой-то сбой, что-то пошло неправильно. Даже в самых лучших супружеских парах, которые мы знаем, все-таки нет совершенных отношений. Все-таки где-то какая-то борьба за власть, за влияние, где-то что-то обязательно происходит...

«Умножая, умножу скорбь твою в беременности твоей, – читаем далее, - в болезни будешь рождать детей». Конечно же, дело здесь не в каких-то запретах на сексуальные отношения, мол, доигралась?! Залетела?! А теперь вот попробуй, походи беременной, а потом роди! Орать будешь во время родов не своим голосом на всю Ивановскую! Вовсе нет – заповедь: «плодитесь и размножайтесь» была дана Богом человеку еще задолго до грехопадения. Здесь ничего не надо фантазировать - человек репродуцируется по той же биологической схеме, по которой и все млекопитающие, и размножение известным способом заложено Богом изначально. Грехопадение не состоит в чем-то неприлично-сексуальном. Проблема здесь в том, что логика брака как соединения двоих в любви включает в себя единение и на телесном уровне, и на духовном. И если нарушаются духовные отношения между людьми, когда между мужчиной и женщиной нет настоящей любви, то и в сексуальные отношения вкрадывается что-то не совсем хорошее, появляются эти образы чего-то нечистого там, где изначально Богом замыслена чистота. Потому что чисто оно тогда, когда есть любовь. А если любовь уходит, то и в сексуальных отношениях появляется что-то не то.

Иными словами, наказание за грех заключается в самом грехе. Людская порочность несет в себе разрушение и муки, а отнюдь не Бог.

И здесь очень важно всем  нам помнить, что повествование об Адаме и Еве – никакая это не история давно минувших дней. Это все о нас с Вами. «Адам» с древнееврейского так и переводится – «человек» – просто человек, как  любой из нас. А Ева – в переводе означает «жизнь». И это мы с Вами постоянно стремимся овладеть добром и злом, это мы поставляем себя на место Бога и делаем из себя центр вселенной, и это нам в тягость признать свою виновность и сказать: «прости!» Богу и своим ближним.

 ------ Фрагмент Богослужения

На этом мы завершаем нашу богослужебную программу, и я прощаюсь с Вами до встречи через неделю. Всего доброго.