Святитель Митрофан, патриарх Константинопольский

 Доверие Богу

Сегодня день памяти, кроме прочих всех святых, Митрофана – самого первого Константинопольского патриарха, о возведении на престол которого ходатайствовал сам император Рима Константин Великий.

------ Фрагмент Богослужения

Император Константин, правивший в начале 4-го столетия, был первым императором-христианином, впрочем, не отличавшимся благочестием. Но, вынося его личные грехи за скобки, нужно отметить, что для Церкви он сделал очень много доброго. Так в 313 году, как Вы знаете, Миланским эдиктом он провозгласил паритет - равенство христианства, наряду с господствовавшим в то время язычеством.  Но не менее важным делом жизни Константина было перенесение столицы Римской империи в Византию: из Рима в Константинополь.

Безусловно, Рим издревле был символом и легендой империи, но Константин вовремя заметил, что из этого города, слишком милитаристически настроенного, уходит жизнь. Причем, император полагал, что Рим не только с идеологической, но и с военной точки зрения уже не является самым подходящим для столицы местом. Константин перепробовал множество разных городов, размещая свою резиденцию и в Тревире, и в Медиолане, и в Сирмии и прочих городах. Но вот, наконец, ему показалось, что он нашел достойное место. Им оказался заштатный греческий городочек Византий на берегу пролива Босфор.

Городок этот появился в 60-х годах VII в. до н.э. По преданию, его основателем был военачальник из города Мегары по имени Визант. Этот городочек до Константина не играл сколь-нибудь значительной роли, но, что замечательно, после любых потрясений отстраивался или возникал заново, поскольку находился в очень выгодном географическом положении - на пересечении торговых путей из Европы в Азию и из Черного моря в Средиземное. Император так же по достоинству оценил удобство бухты Золотой Рог, защищённость города с суши и моря, близость к производственным центрам в Малой Азии и Сирии, а также – рукой подать к житнице империи - Египту. Отсюда можно было легко контролировать положение, как на рейнско-дунайской, так и на восточной границах.

Итак, решено - 8 ноября 324 г. Константин указывает на место расположения Византия как на место Нового Рима. По легенде, император Константин собственноручно копьем очертил границы будущего города. А само «открытие» «Нового» или «Второго» Рима состоялось 11 мая 330 г. По этому случаю прошли торжества, были совершены молебствия по освящению города, который переименовали в Константинополь – город Константина. Ну и далее - новая столица довольно быстро стала украшаться великолепными зданиями и сосредотачивать в себе произведения искусства, привозимые туда из Рима и Греции. Сюда же переехали часть сенаторов, образовавших структуру управления по римскому типу.

Ну и главой Церкви должен был быть не какой-нибудь первый попавшийся епископ, а весьма достойный. Понятное дело, первых лиц на все посты, в том числе и на церковный, подбирал сам Константин. И, надо сказать, император не ошибся в выборе - его протеже оказался, как раз, ныне празднуемый святой Митрофан, который был возведён на епископский престол в 316-м году. Строго говоря, и в дальнейшем, мы не ошибёмся, если скажем, что Церковью управлял не столько епископат, сколь император. Константин созывал соборы, председательствовал на них, и за ним всегда было последнее слово. Такие же взаимоотношения между государством и Церковью унаследовали и последующие императоры. Историки дали сему название цезарепапизм, когда Церковью управляет власть светсткая. На Западе со временем сложилась противоположная ситуация – папацезаризм – в лице Римского Папы Церковь управляла государством, или даже многими государствами. Что лучше, а что хуже – однозначно не скажешь. Если мудрый руководитель – будь то император, или Папа римский – значит, всё прекрасно, а если дурак или негодяй - сами понимаете. Вот Константин, хотя в личной жизни далеко не был праведником, но, как правитель, был от Бога, что называется - даже в церковных вопросах. Но это же редкость! На самом деле, и цезарепапизм и папацезаризм – это плохо – пироги должен печь пирожник, а сапоги тачать сапожник. И, тем не менее, если выбирать из двух зол, то, наверное, всё же менее опасным будет светское управление Церковью. Да – это кошмар, но гораздо меньший, чем когда епископы получают неограниченную светскую власть. Причем, на первый взгляд так не кажется. Наоборот, разве это не здорово, когда управляет страной или империей духовное лицо? Ан, нет. Власть развращает, абсолютная власть развращает абсолютно. И если богатство изуродовало по жизни многих и многих людей, то власть и подавно. Если богатому, по слову Христа, трудно войти в Царствие Божие, то властителю – тем паче.

Да это проблема, которую можно выразить, на первый взгляд, абсурдным присловьем: хорошо, когда властитель христианин, и плохо, когда христианин - властитель. Другими словами – хорошо, если, будь то царь или президент, устремлён к Богу, но очень плохо, когда служитель Церкви спит и видит себя на троне.

------ Фрагмент Богослужения

И вторая тема, обсуждаемая в кафедральном соборе Сретения Господня, о доверии Богу.

У баптистов есть неплохое обыкновение – выписки из Библии дома помещать в разных местах. Встал утром, подошел к умывальнику, а там на зеркале наклейка: «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную». Чистишь зубы и волей-неволей читаешь сии Богооткровенные строки. Зашел в туалет, а там другая цитата: «Кто говорит: «я люблю Бога», а брата своего ненавидит, тот лжец: ибо нелюбящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит?» Пришел на кухню чай пить, а там: «Не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих». Прекрасно, если, конечно, эти тексты воспринимаются не просто, как орнамент или элементы украшения интерьера.

Что же касается нас с Вами - православных, наши дома венчают не наклейки с Библейскими цитатами, а иконы. Эти святые образы служат и для напоминания о невидимо присутствующем Боге, об ангелах и душах праведников, здесь же незримо предстоящих пред Всевышним, и для духовного бодрствования, и для молитвенного настроя, сосредоточения. Ну а человек, помнящий о постоянном повсюду Божьем присутствии, который, выражаясь библейским языком, «ходит пред Богом», конечно же, будет помнить слова, изреченные Господом, и без вырезок, наклеенных на мебель, да и размышлять постоянно над Словом Божьим.

И всё же, есть слова, настолько насущные для нашей жизни, архиважные ежеминутно и ежесекундно, что даже многим православным я бы рекомендовал крупным, жирным шрифтом на самой видной стене начертать. Это определение Промысла Божия, о котором мы уже говорили с Вами на прошлых воскресных беседах. Открыть православный катехизис и сделать оттуда коротенькую выписку - толстым черным маркером навести в несколько линий на стене, что Божественным Провидением Всевышний хранит наши бессмертные души, направляет всё ко благу, вспомоществует добрым делам нашим, а внешнее зло, преследующее нас, обращает к добрым последствиям.

Ну, может, всю формулировку и не надо, но вот последние слова – обязательно, даже может выдолбить глубокими на полтолщины стены бороздками – зло, направленное против нас, Бог всегда обращает во благо – нам на пользу. И вдумчиво прочитывать это предложение каждый день по десятку раз.

Потому, что более серьезных, важных и актуальных слов для нас просто нету, причем, говорю я это без каких бы то ни было преувеличений. Не знать, что любое зло, осуществляемое против нас, любая беда, скорбь, лишение или потеря допускаются Богом исключительно для нашего блага – это просто катастрофа, что называется – жизнь под откос. Ведь, действительно, если ты не осознаешь, что любая трудность – это шаг на более высокую ступень личностного развития, любая боль - это трамплин на качественно новый уровень бытия – значит, любая неприятность для тебя будет досадной, а горе - фатальным.

Любое зло, любую беду Господь Своим Промыслом обращает к благоприятным для нас последствиям. И истина-то эта, ведь, стара и общеизвестна, по крайней мере, для нас, людей верующих – казалось, чего уж тут много говорить! Даже неверующие каким-то десятым чувством улавливают, что таки да – всё что ни есть, всё к лучшему.

Но говорить надо. Мы действительно с Вами люди начитанные и наслышанные, и с мозгами у нас всё, вроде как, в порядке - поделиться своими богословскими знаниями можем с кем угодно. Но вот когда дело доходит до собственной шкуры, когда жареный петух клюёт часть тела не чью-то, а твою собственную, подобная грамотность испаряется со скоростью медицинского эфира, прямо на глазах. «Ой, горе-то какое, что же это со мною теперь будет!?»

Пять минут назад человек сам всех успокаивал, что всё ко благу, Бог обязательно устроит всё в лучшем виде. А теперь, когда у самого стряслась беда – куда и ум делся, и вера – почва ушла из-под ног. На самом деле, это такая вот наша, почти всеобщая шизофрения, раскол сознания – сейчас мы верим, а случись что - верить перестаём. Когда утрясётся – опять поверим. Душевная патология такая, мультипликация сознания.

Но если копнуть глубже, корень проблемы в неверии. Мы просто Богу не доверяем. Печально, но это так. Мы скорее чужому дяде доверимся, чем Всевышнему. Ведь вот, например, в парикмахерскую заходят мужики, садятся в кресло и подставляют брадобрею свои шеи - под острую бритву. Причем, спокойно почему-то, без задней мысли. Ну, где гарантия, что у парикмахера с головой всё в порядке, быть может, у него периодически маниакальные приступы случаются – вот возьмёт и полоснет по горлу.

Врачам-хирургам доверяемся – но ведь тоже никакой гарантии нет, что это - не преступник в белом халате стоит перед операционным столом – вот возьмёт и вырежет у тебя какой-либо орган на продажу, чтоб подзаработать. Но таких даже мыслей у нас нет, так даже думать неприлично.

В троллейбус или маршрутку мы садимся – вовсе никакого основания у нас нет думать, что человек, который за рулём, умеет ездить, и не врежется во встречный грузовик. Кстати, так бывает, но мы надеемся, что с нами-то этого не случится. И правильно мыслим.

Людям мы доверяем, даже когда, казалось, никаких оснований для этого нет. А вот Богу не доверяем. Ну а, с другой стороны, как Ему доверять, если на наших глазах происходят увечья, насилия, войны, убийства, смерть молодых людей – длиннющий список совершенно жутких вещей можно привести, очевидно жутких. Причем, ужасы эти действительно наглядны и вполне ощутимы.

На самом деле, проблема здесь не в очевидности, а в отсутствии всё того же доверия к Богу. Фокусник на арене цирка разве менее ужасные вещи проделывает – закрывает в ящике девушку, а затем распиливает её пополам. Но обратите внимание на тот факт, что ни одного человека не оказывается среди зрителей, который бы заорал артисту, мол, что же ты творишь, изверг – это же, ведь, живой человек! Ведь, на самом деле - смотришь в оба глаза – убедительнее не бывает – ящик - впритык – по ширине, длине и высоте соответствующий циркачке. И деваться ей явно некуда. А иллюзионист чего только не делает – протыкает этот короб во всех местах шпагами, расчленяет его на части; зрители в напряженном внимании. Но они вовсе не обеспокоены судьбой бедной девчонки, помещенной в эту коробку – все прекрасно знают, что с ней ничего плохого не случится, после всей этой экзекуции она выйдет целой и невредимой. Народ волнует другое – как это фокусник сумел проделать такой финт?

Но откуда такая уверенность в фокуснике? Быть может, этот Коперфильд умом уже давно тронулся. Да, он всю жизнь демонстрировал ловкость рук, но, может быть, втайне мечтал увековечить себя таким вот необычным способом, прославиться, так сказать, черной славой – на глазах у десятков тысяч зрителей реально разрезать живого человека пополам - нам, ведь такие мысли не приходят в голову. И в действительности, слава Богу, в противном случае, необходимо было бы обратиться к психиатру.

Т.е., мы умеем доверять людям, даже если очевидность этому противоречит. На Ваших глазах Вашу же двухсотгривенную купюру рвут на клочки, а Вы спокойны – знаете, что это всего лишь иллюзия – в конце фокуса деньгу эту Вам вернут целёхонькую. И метатель ножей не попадет в человека, распростертого на мишени, и из горящей бутафорной будки человек выйдет невредимым, каким бы пламенем она не пылала. Потому что мы верим, даже просто знаем, что ничего дурного случиться не может, хотя бы потому, что за дело берутся профессионалы.

Да, действительно, Коперфильд – профессионал высокого класса. Ну а Бог - тогда кто? Любитель? Или, переводя вопрос в плоскость морали, что получается? Что Дэвид существо доброе, нравственное, надежное – подвоха от него ожидать не стоит - а Бог – кто Его знает? 

Да, мы Богу не доверяем, я уж не говорю о среднестатистическом жителе нашей планеты. Мы с Вами не доверяем – искренне верующие люди, воцерковлённые, чада Божии, члены Тела Христова. Ну, вот не доверяем и точка. Нет, вслух мы такого не скажем – говорить мы можем что угодно – язык без костей. Но случись серьёзная неприятность, и ноги наши начинают разъезжаться, как у коровы на льду. Мы начинаем думать что угодно – не любит нас Бог, наверное, или разобиделся, или наплевать Ему на нашу судьбу. А может, Ему и не под силу управлять миром, если столько горя на белом свете? Опять же, проговорить такое, даже шепотом, у многих язык не повернется, но экзистенциально, мы переживаем именно это самое недоверие Всевышнему. К великому сожалению, это именно так.

Понятно, что сие неблагочестиво, неправедно и, тем более, не по-христиански. Но это еще полбеды. Главное в том, что недоверие Богу подавляет наш дух, опускает наши руки, отравляет нашу жизнь. Недоверие Богу лишает нас самой главной жизненной опоры – надежды, которая, как говорится, покидает человека последней. Без надежды жизнь превращается в настоящий ад. Ведь именно над вратами ада, по версии Данте, начертаны слова: «Оставь надежду всяк, сюда входящий».

В действительности, это страшно серьезная проблема, которую каждый из нас должен решить: доверяю я Богу или не доверяю? Да, или нет? И никакого здесь «но» быть не должно и быть не может.

------ Фрагмент Богослужения

На этом мы завершаем нашу богослужебную программу, и я прощаюсь с Вами до встречи через неделю. Всего доброго.