Здравствуйте, дорогие телезрители! 

Вот почти и все. Великий пост, можно сказать, закончился, впереди Страстная неделя, которая ведет нас к Воскресению Христа. Ведет нас через воспоминания о последних днях и часах жизни Иисуса, о Его последних поучениях, притчах, действиях, через переживание трагедии предательства Иуды, неправедного суда над Иисусом первосвященников и Пилата; Распятие и смерть на кресте. Умирая в невыносимых муках, Иисус молился Своему Небесному Отцу за Своих палачей: «Отче, прости им, ибо не понимают они, что творят». 

Тема прощения красной нитью проходит через весь Великий пост. Потому что пост – это особое время для покаяния и внутреннего очищения. Мы хотим быть прощены Богом за наши прегрешения – и Господь с радостью прощает Своих чад. Но ставит перед нами непременное условие: в свою очередь и мы должны простить друг друга. А если нет… Христос сказал: «Если вы не будете прощать людям их прегрешения, то и Отец наш Небесный не простит вам согрешений ваших». Собственно, и начался Великий пост с так называемого чина прощения, который проходил во всех православных храмах. Это очень трогательная традиция, когда все подходят друг ко другу с просьбой о прощении. А немного раньше, за две недели до поста, как мы уже говорили с вами, по церковному уставу читается в храмах евангельский отрывок о блудном сыне. И вы помните этот поворотный момент во всем повествовании, когда блудный сын пришел в себя, опамятовался, когда к нему вернулась мысль о его отце. Как мы уже подчеркивали с вами, пост дается нам для того, чтобы каждый из нас внутри самого себя пришел в себя, опамятовался, проснулся и начал путь возврата. По-русски мы говорим – покаяние, а греческое слово «мэтания» означает некую перемену ума. Мы должны в своем уме увидеть свою жизнь в истине, а не в той лжи, в которой мы ее видели. И вот на языке Ветхого завета, на древнееврейском языке, «покаяние» - это слово, означающее просто «возвращение». Вот так, как блудный сын шел своим возвратным путем к своему отцу. 

Но для того, чтобы мы, благоговейно воспоминая великие, трудные, часто страшные для нашего простого воображения подвиги святых подвижников, подвизавшихся в посте, и прилагая наши малые усилия, чтобы сделать нашу жизнь чуть-чуть более строгой, чуть-чуть потеснить плоть, чтоб осталось хоть немного места для духа, - вместе с тем мы должны вспомнить, как Господь в тех словах Нагорной проповеди поясняет, чем должен быть пост христианский, в отличие от подвига утеснений своей плоти, известных и другим религиям. Эти слова Иисуса следуют в тексте Евангелия от Матфея сразу же после молитвы Господней. В молитве «Отче наш», во всей этой молитве, Господь, давший ее, особенно подчеркивает слова: «И остави нам долги наши, как и мы оставляем должникам нашим». Иисус привлекает внимание слушателей к этим словам, и эти слова действительно очень важны для того, кто еще ничего не сделал и только начинает свой возвратный путь. 

Как мы с вами. Ведь для нас вопрос не в том, как переходить с одной высоты на другую, более высокую, для нас вопрос: как начать, с чего начать, как нам разорвать причинную связь между одним злом и другим порождаемым злом в нашей жизни? Те из нас, кто имел хоть какой-то интерес к восточным учениям, знает слова вроде «кармы». Так или иначе, все народы имеют этот горестный опыт: зло порождает зло. Толстой когда-то написал об этом рассказ «Фальшивый купон». Зло непрерывно продолжает плодоносить в нашей жизни и жизни других людей, и вот мы уже как будто во вражеском кольце того зла, которое мы уже сотворили, и которое не в наших силах сделать небывшим. Мы в плену последствий наших дурных дел, наших недобрых отношений с людьми, наших суетно данных обещаний, наших дурных привычек. И все это сводится к одному: мы под виной. И чтобы начать путь назад, начать путь к Богу, пытаться сделать первые шаги в духовной жизни, мы должны быть прощены. Но сами себя простить мы не имеем сил и власти. Простить нас может только Бог. Но мы должны принять условия, которые ставит Бог – для того, чтобы Он нас простил, и чтобы мы, прощенные, шли возвратным путем, чтобы могли разорвать вражеское кольцо, которое со всех сторон нас окружает. Нам может показаться, что если бы Бог назвал самое трудное условие для прощения наших грехов, мы должны были бы согласиться на любое условие. Если бы мы должны были бы отдать наше тело и нашу душу на самые сильные страдания, все это мы должны были бы принять, чтобы получить за это прощение. И действительно, мы знаем о святых, которые в начале жизни были великими грешниками, но затем стали великими святыми, которые действительно брали на себя кажущиеся невыносимыми человеческими силами подвиги. 

Но Христом нам предложено как условие, абсолютно необходимое условие, нечто совсем иное. Нам предложено отказаться, в сущности, не от того, что нас радует, по крайней мере, здоровую часть бытия радует. А от того, что этой здоровой части бытия ничего, кроме огорчения, не приносит. Это значит, что мы должны отказаться от того зла, которое мы таим на других людей. Условие, что мы должны всех простить – и простить не словами, не языком, не просто кивком головы: «Прощаю, Бог простит». Нет, мы должны освободиться от того зла, которое имеем в нашем сердце против других людей. И это, надо сказать, мы должны понимать очень буквально. Хотя буквальность эта не означает некоего бессмысленного благодушия. Ведь простить – это не значит забыть, забыть и простить – это, собственно, не одно и то же. Кроме того, мы имеем силу и власть, дивные силу и власть, данную нам Богом власть, которую мы обязаны употребить – простить все то зло, которое нам причинено. 

Мы не имеем власти прощать за других. Но даже тогда, когда речь идет о страданиях, причиненных не нам, о зле, причиненном не нам, мы должны уважать власть самих страдальцев, их власть простить. Да, мы не смеем прощать за них – это было бы слишком легко, нам это ничего не стоило бы, а мы узурпировали бы права людей, которые действительно пострадали. Это один вопрос. Но другой вопрос очень тонкий. Бывает, мы признаем, что не нас, а других людей несправедливо обидели, и в этом наше суждение недвусмысленно и правдиво. Но даже если наше негодование праведно, ведь бывает и праведный гнев, - даже если мы не вносим в этот праведный гнев ни капли своего собственного своевольного ожесточения, даже если мы не радуемся, ну ни капли не радуемся тому, что мы вправе негодовать, вправе иметь праведный гнев, что наш гнев праведен, - хотя на кого мы гневаемся? Действительно дурные люди… Так вот, все равно христианину все равно строжайше возбраняется одно. Христианину, силящемуся с помощью Божией делать что-то хорошее, например, соблюдать пост, соблюдать нравственные правила – справедливость, целомудрие, благонравие, - христианину запрещено воспринимать все это как преимущество. Воспринимать свои добродетели как преимущества, при помощи которых он может в нужный час придавить другого, придавить грешного, не постившегося, и даже несправедливого и нечестного. Это, конечно, не потому, что целомудрие не выше разврата, и честность, самая простая честность, не выше бесчестия. Но потому и только потому, что делаемое нами из любви к добру, из любви к Богу не может быть употреблено как оружие против достоинства другого человека, каким бы грешным он ни был. А как только это происходит, как только мы чуть приметно, вроде бы в нашем собственном сердце, вроде не позволяя нашему лицу и нашим жестам и словам это выразить, - если мы позволяем себе превознестись над теми, кто не исполняет долга, который силимся исполнить мы, если мы позволяем себе предстать пред ними как высшая порода над недочеловеками, как только мы начинаем смотреть на грешника, самого несуразного, непотребного, несусветного грешника, как на недочеловека, на фоне черноты которого ярче светятся наши хорошие свойства, - сразу же наше добро оборачивается во зло. И действуют страшные слова Христа: «Смотри, свет, который в тебе, не тьма ли он?» А поэтому нам велено, надо разуметь, не из человекоугодия, не для того, чтобы злые люди не стали на нас ворчать: «Вот, эти постники и ханжи…» - иногда действительно надо на себя принять это поношение. Конечно, не для того, чтобы не оказаться в некоем моральном терроре по отношению к тем, кто не имеет (будем надеяться, еще не имеет) силы иметь веру, держать пост, соблюдать свои обязанности. А чтобы наши подвиги они не восприняли как дешевую победу над ними. 

Простить друг друга. Примириться друг с другом. Хотя простить и примириться – это не одно и то же, можно жить мирно, ненавидя друг друга, соблюдать внешние правила приличия, делать вид, что все нормально. Может быть и наоборот – можно противодействовать и противостоять против тех, кто одержим злом – но без зла в своем сердце. И помоги нам Бог найти в себе силы воистину оставить все долги, которые кто-либо нам должен, чтобы и наш Отец Небесный оставил нам наши долги. Чтобы нам дана была благодать как бы просыпаться душой каждый раз при этих словах во время молитвы Господней: «Как и мы прощаем тем, кто согрешил перед нами». Все, мы простили, больше долгов нет, мы порвали все векселя. Вот что мы с вами должны чувствовать, оканчивая Великий пост и вступая в святые дни Страстной седмицы. 

Страстная седмица – это тоже пост, но она стоит как бы особняком от Четыредесятницы, от первых сорока дней. Каждый день посвящен особым священным воспоминаниям, особым размышлениям. Вступаем мы в страстные дни воскресеньем Входя Господня в Иерусалим. А точнее, сегодняшним днем – Лазаревой субботой. Христос воскрешает четыре дня как умершего Лазаря. А завтра мы вспоминаем Вхождение Иисуса в Иерусалим, где через несколько дней Его ждет арест, суд и смерть. А через неделю мы празднуем Его славное Воскресение, Пасху Христову. Пусть эти особые дни Страстной седмицы духовно подготовят нас к этому Празднику всех праздников! 

На этом я прощаюсь с вами до следующей Великой субботы.