Лазарь и богач 

Не только Библия

Здравствуйте, дорогие телезрители!

Нынешнее Евангельское чтение – известная притча Христова о Лазаре и богаче. Все вы ее хорошо помните. Больной Лазарь – какое-то ужасное кожное заболевание было у него – все тело – сплошные струпья. Работать он не мог, близкие от него, по всей видимости, отказались, и ему оставалось лежать у ворот особняка очень богатого человека, недалеко от «мусорки», в надежде на объедки со стола богача.

Шли годы и десятилетия. Богач давно уже привык к тому, что на его мусорной свалке копошится какой-то человек. Ну и впрямь – зрелище нередкое. Бомжей всегда и везде было достаточно. Поэтому внимание на Лазаря никто не обращал, кроме псов, которые, по словам Христа, зализывали его раны.

Видно, Лазарь не был виновным в своем жалком положении. Наверное, он и рад бы трудиться, чтобы обеспечить себе достойные человека условия жизни, но не мог по болезни. Более того, очевидно, он был духовно богатым человеком и близким Богу, потому, что сказано в Евангелии, когда он умер, то отнесен был ангелами в рай на лоно Авраамово.

А вот богач когда умер, оказался за вратами вечного блаженства. По простой причине. При земной жизни он не приобрел самых простых душевных качеств человека. Рай создан Богом для людей. А он человеком не стал. Он не был человеком. Обладал громадным богатством, у него было много денег, много прислуги. И ему совершенно никакого труда не составляло помочь бедному Лазарю. Нанять врача, накормить голодного. Ему достаточно было только кивнуть головой в сторону Лазаря, как его работники все бы сделали сами. Но он оказался не человеком. Поэтому врата рая для него затворены.  

----- Фрагмент Богослужения

В этой притче Христовой так же передан посмертный разговор богача с Авраамом. Богач просит воскресить Лазаря, чтобы это небывалое чудо могло произвести впечатление на таких же богачей, как и он сам. Чтобы он, воскресший, мог предупредить его братьев, предостеречь всех остальных о том, что есть загробная жизнь, есть и рай, есть и ад. И каждый, в конце концов, получает свое.

А Авраам, отвечая ему на эту просьбу, произносит удивительную фразу: «Если Моисея и пророков не слушают, то если бы кто и из мертвых воскрес, не поверят». Моисея и пророков, здесь означает – Священное Писание. Т.е. те, для кого Библия не авторитет, тому и чудо воскресения не указ. И вот верность и жизненность последней истины - просто поразительны. Нет, конечно, если бы воскрес мертвый Лазарь – это было бы впечатляюще. Разговоров и сплетен было бы достаточно. Но вор от этого не перестал бы воровать, прелюбодей - изменять. А жадный не стал бы щедрым.

А что тогда может изменить сердце человека? В этой притче Иисус не отвечает на этот вопрос. Ответ на это кроется во всем Писании, взятом в целом: и у Моисея, и у пророков, и, конечно же, в Евангелии.

----- Фрагмент Богослужения

И вторая тема, обсуждаемая в Кафедральном соборе Сретения Господня – Церковь и Библия.

Правила логики – они очень просты. В первую очередь потому, что они совпадают с нашим каждодневным опытом мышления. Делать правильные выводы, умозаключения не обязательно могут те, которые в высших учебных заведениях изучали этот предмет. Ну, всем понятен силлогизм, что раз все люди смертны, а дядя Вася – человек, значит, дядя Вася смертен. Такие вещи понятны ребенку. Но есть чуть сложнее: почему я считаю, что все лебеди белы? Потому, что все лебеди, которых я в жизни видел – были белыми. А это уже логическая ошибка. Если в своей жизни я видел только белых лебедей, это вовсе не означает, что все лебеди белы. Австралийские лебеди, на самом деле, черные.

К слову говоря, вовсе не означает, что человек, окончивший университет, будет мыслить логично. Хотя логика как дисциплина все же полезна. До революции ее изучали во всех средних учебных заведениях и в некоторых даже начальных. Полезность логики, в первую очередь заключается в том, что на этом предмете заостряется внимание на логических ошибках, сбоях в нашем мышлении.

Ну, вот если кто-то возьмет мою записную книжку и прочтет там написанные моей рукой имя, адрес и телефон Петрова, то вполне правомерным будет вывод, что я знаком с Петровым, и у меня с этим человеком сложились какие-то отношения. Может быть самые поверхностные – «здрасьте – здрасьте», и все же я знаком с этим человеком, адрес и телефон которого записаны у меня в записной книжке. Это верное умозаключение, вполне логичное. Но эту схему нельзя переворачивать, она действует только в одном направлении. Нельзя, например, заключить, что раз в моей записной книжке не записан адрес и телефон Сидорова, значит, мы с ним не знакомы. Это будет грубейшей логической ошибкой, которую допускают тысячи и миллионы людей.

Такие умозаключения недопустимы. Как раз наоборот, в моей записной книжке нет телефонов и адресов самых близких мне людей. По очень простой причине: я их знаю наизусть. Ну, если я к Сергею Майстренко минимум два раза в неделю прихожу на чай, а было и чаще, зачем мне писать в записную книжку адрес его дома?

И вот, к примеру, я помер - Кондратий хватил, и моей биографией заинтересовались, быть может, кто-то надгробное слово такое пространное решил произнести или статью в газете опубликовать. Ну и листают мою записную книжку. Так, кто же здесь на первой странице, а кто на второй? Ага, Петров, Сидоров, Бессарабов. Понятно, значит, эти люди были дороги новопреставленному. А вот Майстренко – нет в записнике. Значит, покойный с Майстренко знаком не был.

Глупый ход рассуждений, не правда ли? Но подобную ерунду Вы сможете встретить где угодно, причем, сплошь и рядом. В том числе и среди христиан. Во многих деноминациях эта логическая нелепость заложена в самую основу.

Спросите любого протестанта – почему они не молятся за умерших? Они бойко, не задумываясь, ответят одним предложением. Потому, что в Библии не написано, что так нужно делать.   

Ну не друг мне Майстренко – даже его адреса нет в моей записной книжке.

Эту ошибку, сыгравшую роковую роль в истории Церкви, как мы уже говорили с Вами, заложил Лютер в своем главном тезисе – solo scriptorum – только Писание, только Библия, только записная книжка.

----- Фрагмент Богослужения

Мы подчеркивали с вами, что Библия – самый ценный предмет, находящийся в Церкви. Это самое дорогое сокровище, которым мы с Вами обладаем. Но только Библией обойтись невозможно. Библия – это только часть Священного Предания, одна из форм Предания. И на самом деле большинство даже протестантов из нормальных, так сказать, не обходятся только Библией. Какие-то остатки традиций у них все же сохранились из древности, например, понимание лиц Святой Троицы. В Библии о лицах Святой Троицы сказано так мало и так неудобовразумительно, что исповедовать Святую Троицу на основании только Библии, на грани невозможного. А не исповедовать Святую Троицу – значит, вообще выпасть из христианства, что, собственно, и произошло с так называемыми Свидетелями Иеговы. Иеговисты в определенном смысле оказались более последовательными исполнителями лютеранского тезиса solo scriptorum. В Библии также нет такого уж развернутого учения о двух природах во Христе Иисусе – Божеской и человеческой, а раз так, то для иеговиста Иисус был простым человеком и т.д.

А все дело в том, что листья то шевелятся оттого, что ветер дует, а не наоборот – ветер дует оттого, что шевелятся листья. Церковь родила Библию, а не Библия Церковь. Мы подчеркивали в прошлый раз с Вами тот факт, что Писание Нового Завета появилось намного позже, чем сама Церковь. Самое первое Евангелие от Марка было написано не ранее 62-го года, а от Иоанна - вообще в 90-каком-то. Т.е., Церковь более 30 лет жила полноценной жизнью без книг Нового Завета. Такая же картина и в Ветхом Завете. Священные Книги стали записываться только после плена Вавилонского, а до этого - Ветхозаветная община была, а Писания в нашем понимании этого слова не было.

Святые отцы древности повторяли очень важную мысль, что мол, исчезни существующее Писание, Церковь под водительством Духа Святого напишет новое.

Но какая Церковь может это сделать: заново написать Библию? Та же, которая это уже некогда сделала – Церковь Христова. Церковь в подлинном смысле этого понятия. Не те группы верующих, которые так называются. Сейчас модно именовать себя: Церковь Христа, Церковь христиан, Церковь Христа Спасителя. Но Иисус основывал одну свою Христову Церковь, а не 10000, в лучшем случае, неконтактных между собою конфессий и деноминаций. О Варфоломеевской ночи уж вспоминать и не будем. И если завтра дядя Федя и мистер Смит зарегистрируют еще парочку новых конфессий, а послезавтра начнут создавать Писание, то они может быть что-то и напишут, но писание то священным не будет. Писаниной Фединой, Джимми или Мормона – да, но на глаголы жизни вечной все это не потянет.

Писание Боговдохновенно. Оно писалось по вдохновению Духа Святого, пребывающего в Церкви – Церкви с большой буквы этого слова. Не в той, где двое или трое собраны во имя Христово, а в Церкви, которая некогда основана на камне апостольства и которую не одолеют врата ада. Да, Господь пребывает там, где двое или трое собраны во имя Его. И не только среди двоих или троих, а и вместе с одним единственным человеком, взывающим к Небу. Помните слова Иисуса, сказанные Нафанаилу: «Прежде, нежели позвал тебя Филипп, когда ты был под смоковницею, Я видел тебя».

Два или три человека можно, конечно, назвать церковью – с маленькой буквы этого слова. Церковь как – экклесия, собрание верующих. Вот Мотя, Варя и Параша собрались вместе помолиться – в определенном смысле это уже церковь. Есть такое понятие – домашняя церковь, когда становятся на вечернюю молитву папа, мама, сестра, брат, дедушка, бабушка и тетя – вот уже и домашняя церковь. И Христос пребывает вместе с этими людьми. Но это не та Церковь, которую Христос основывал.   

Церковь Вселенская – это единое мистическое тело Христово, в котором, как клеточки в организме соединено все – и верующие по всей Земле, и ушедшие из этой жизни души почивших христиан, и те христиане, которые еще не родились. Это вот такой невидимый, таинственный живой объект, глава которого Иисус. Как дерево, имеющее свои корни, ствол, ветви, листья. Христос любил сравнивать Церковь Христову с виноградной лозой. «Я есмь лоза, говорил Иисус, а вы ветви; кто пребывает во Мне, и Я в нем, тот приносит много плода; а кто не пребудет во Мне, извергнется вон, как ветвь, и засохнет; а такие ветви собирают и бросают в огонь, и они сгорают».

----- Фрагмент Богослужения

Сегодня Церковь Христова находится в плачевном состоянии, как дерево после урагана, землетрясения и удара молнии одновременно. Многие ветви оторваны от ствола и далеко унесены ветром. И сам ствол раскололся вдоль. Может быть, Вам приходилось видеть дерево с раздвоенным стволом. Представляете, по каким-то природным катаклизмам ствол рассекся буквально до кореньев, но выжила и одна, и вторая половина ствола – так отдельно и растут.

В таком состоянии Церковь недееспособна не только воссоздать Священное Писание, но и принимать какие бы то ни было серьезные решения догматические.

Вот что интересно,  позиция православия не допускает созыва Восьмого Вселенского собора. Причем, не богословы в академиях, а простой люд. Рядовые православные свято верят, что было семь соборов, а восьмому не бывать. Объяснить, как правило, не могут – почему только семь и почему восьмой нельзя собрать. Скажут – сатанинским будет восьмой. Почему сатанинским? Потому.

На самом деле ответ-то правильный. О каком Вселенском соборе может идти речь, если Церковь разделена на множество осколков. Поместный собор – другое дело. Но поместный собор – это не вселенский – на нем серьезные вопросы вероучения не решаются, во всяком случае, не должны решаться. И это позиция правильная не только потому, что она православная. Она логична.

Западная часть церкви – католики - после разделения церкви в 1054 году стали вести себя так, будто ничего не произошло, никакого разделения. Продолжали созывать соборы, называя их Вселенскими, которые таковыми не могли быть ни по определению, ни по праву, ни, по всей видимости, по Благодати. Ну и что там напринимали – догмат о папской непогрешимости, догмат о сверхдолжных заслугах святых, догмат о непорочном зачатии Девы Марии. Это что по вдохновению Святого Духа им в голову такое могло придти? Может быть и духа, но не Святого.

А Церковь православная, несмотря на все нюансы, грехи и несовершенства, повела себя, по крайней мере, в этом отношении, честно. Она провозгласила, что никаких вселенских соборов быть не может, потому, что Церковь вселенской быть перестала, а, следовательно, в вероучительном, догматическом плане мы ничего нового создать уже не можем. Мы потеряли эту Благодатную силу, этот дар, это право - провозглашать принципиально новые истины вероучения. Потому, что не смогли удержаться в единстве. С другой стороны, в открытии чего-то нового особой необходимости нет. Все новое – это хорошо забытое старое. Все, что нужно для руководства в духовной жизни человека, уже открыто. А, следовательно, нашей задачей осталось - воспринимать и хранить то, что было создано за период существования единой неразделенной Церкви и передавать это духовное наследие поколениям грядущим, так сказать, не мудрствуя лукаво.

----- Фрагмент Богослужения

Православная Церковь, конечно же, ослаблена разделениями и расколами, массой подонков и дурачья, которые находятся в ее ограде, и то там, то здесь рвутся ухватиться за бразды правления. Но у православия есть колоссальные преимущества перед новыми деноминациями. Православные христиане не оторваны от корней, от ствола, от лозы, которые представляют ту единую Церковь, которую основал Сам Христос. Мы похожи с Вами на то дерево, рассеченное до основания, но мы не потеряли связь с корнем, нас питающим. Мы сохранили мудрость и наследие древности. И пусть мы не смогли бы написать Библию заново, потому, что после расколов и дробления, уже не представляем собою Церкви Вселенской, - да оно нам и не надо – Библия у нас уже есть, - мы скорее в ней разберемся и правильнее ее поймем, потому, что у нас сохранена живая связь с теми поколениями, которые ее писали и которые по ней строили жизнь.

К величайшей скорби мы, православные христиане, оторваны от христиан других конфессий, но в отличие от верующих, представляющих новые деноминации, мы сохраняем органическую связь с той, еще единой, неразделенной Церковью. И для нас это очень важно.

Если я изучаю записную книжку покойного, то мне может помочь что угодно – его дневник, воспоминания о нем родных, друзей, коллег, даже врагов. И если я потружусь собрать максимум информации со всевозможных источников, тогда и записанная книжка оживет и станет понятной. А если я, усвоив тезис Лютера - solо scriptorum – только Писание, только записная книжка, буду прочитывать ее вдоль и поперек по сто раз в день, мои исследования, скорее всего, будут весьма ограничены и, по всей видимости, превратны. Аминь.    

----- Фрагмент Богослужения