Здравствуйте, дорогие телезрители!

Есть люди, которые не верят в существование Бога. Во всемирном масштабе атеистов не очень много, менее одного процента. Но гораздо больше людей сомневающихся, колеблющихся, которые, в общем, признают бытие Божие, но жаждут какого-то подтверждения своей вере. Этим частично объясняется жажда чудес. Вот есть необычайный интерес к чему-то сверхъестественному, надприродному. Если что-то происходит из ряда вон, то, что противоречит всем законам природы, вот тогда да, это в какой-то степени подтверждает, что за миром материальным стоит некая сила, или Некто, не подчиняющийся законам окружающей нас природы. Но на самом деле, для      того, чтобы убедиться в бытии Божием, не надо чудес, не надо явлений Божьей Матери на куполах храмов, вовсе не обязательно чудотворение икон, и так далее. Достаточно вдумчиво всмотреться в самую, так сказать, естественную естественность, природную природность: на кошку или мышь, волка или зайца, лягушку или комара, или обыкновенную рыбу. Любое живое существо имеет удивительные чудесные особенности, свидетельствующие о поразительной изобретательности нашего Творца.

Если кому-то из вас приходилось бывать в Южной Калифорнии, вы, может быть, обратили внимание, что в определенные весенние и летние вечера тамошние пляжи пылают кострами. У костров множество людей, и это не пикники: люди пришли ловить рыбу. Все спокойно общаются у костров, до тех пор, пока не раздастся крик высматривающего: «Эй, грунион, сюда, сюда!» И тут начинается самый странный в мире спорт: ловля рыбы без рыболовных снастей, без удочек, без сетей. Рыба оказывается не в воде. Более того, эту рыбу не вымыло на берег случайно, она умышленно выплыла сюда метать икру, здесь, на берегу.

Грунион – единственная рыба в мире, которая мечет икру на земле, и это тоже один из самых редких биологических феноменов, явление настолько уникальное, что его не увидишь нигде в мире, кроме побережья Южной Калифорнии. Как видите, самка вкапывается в песок хвостом и мечет икру. После оплодотворения икры начинается отчаянная борьба за существование. Если эта рыба пропустит следующую волну, у нее мало надежды на то, что она выживет. Икра мечется только тогда, когда вода заливает берег. Потом, с каждой ночью, вода отступает, до тех пор, пока не достигнет полного отлива. К тому времени икра окажется на десятки метров от воды, далеко от той стихии, в которой рыбе нужно будет жить.

Здесь икра развивается, зарытая в теплый влажный песок. В лаборатории можно наблюдать под микроскопом эмбриональное развитие икры, которое обычно происходит под слоем песка. Эти икринки были оплодотворены несколько секунд тому назад. И вот одна будет отделена для наблюдения. При помощи периодического фотомикрографического оборудования, которое преобразует дни в секунды, мы сможем наблюдать это удивительное явление, чудесное развитие жизни посредством деления клеток. Первые признаки жизни появляются в момент, когда верхний слой клеток в виде мембраны, видимый в круге, делится на две клетки. Через полчаса – второе деление, и мы видим уже четыре клетки. Последовательное деление производит 8, 16, 32, 64 и так далее, до сотен и тысяч клеток.

Эта бесформенная гроздь и есть на самом деле рыба в процессе становления. Тут есть все характерные черты взрослого груниона – размер, форма, наклонности, и даже зародыш таинственной мудрости, при помощи которого он в будущем будет так точно определять время метания икры, в соответствии с движениями приливов. Первые черты, которые можно узнать, это голова и глаза. И первые движения рыбы, контролируемые только что сформировавшимися мускулами, представлены нам периодическим аппаратом, в виде конвульсивных движений. Голова и глаза видны теперь яснее. А на обратной стороне икринки начинает формироваться хвост. В этой стадии развития зародышу рыбы четыре дня. Голова и глаза уже сформировались хорошо, и простое сердце, как вы видите, уже работает. После периода от 8 до 10 дней икринка готова лопнуть.

Но нельзя забывать, что это будет рыба. Если она лопнет здесь, зарытой в песке, далеко от воды, у нее не будет никаких шансов на жизнь. Поэтому икринки груниона никогда не лопаются прежде, чем вода достигнет их. Вы можете держать эти икринки в песке недели и месяцы, и они не лопнут. Но вот нальем на них соленой воды, и посмотрим, что будет. Таинственное вылупление рыбы из икринок точно так же связано с движением волн, как и метание икры.

И теперь, и ранее жизненно необходима точность. Допустим, что икра была положена в любую ночь до нужного уровня воды. Более высокий прилив на другую ночь вымыл бы ее из песка и открыл глазам врагов. Или, если она будет положена после нужного уровня, ее вымоет несколько ночей спустя, раньше ее развития. Есть только несколько ночей, в которые грунион может метать икру успешно. Когда прилив достигает высшего уровня, или в первые несколько ночей после него. И рыбе нужно выбирать не только правильную ночь, но и правильный час ночи. Если она извергнет икру в нужную ночь, но, когда вода еще поднимается, икру вымоет этим же самым приливом. Или, если рыба будет ожидать слишком долго, и положит икру тогда, когда уже начнется ночной отлив, в таком случае ее вымоет наступающим приливом в следующую ночь, и она погибнет. Только в этот магический час икра может быть положена туда, где она может развиваться безопасно. И это, разумеется, груниону нужно хорошо знать.

Ни один капитан не может вести свое судно без знания приливов и отливов. Но грунион, оказывается, обладает гораздо лучшими знаниями приливов и отливов, чем самые опытные моряки, потому что этих рыб научил Сам Бог. А кто же другой, как не Он, Творец и Владыка неба и земли?

Иоанн Замараев:

Как обычно, архивную запись блаженной памяти митрополита Антония Блума давайте послушаем с вами.

Антоний Блум:

Я помню священника, молодого, тогда мне он казался очень ветхим, потому что я был мальчиком тогда 10-ти лет, который меня очень поразил. Его звали… Я его назову, потому что надо поминать таких людей. Его звали отцом Георгием Шумкиным. Он был священником нашего детского лагеря. И что нас всех, мальчиков, поражало, это то, что он умел всех нас любить, без разбора. Когда мы были хорошие, его любовь была ликующей радостью. Когда мы отпадали от благодати, делались плохими, дурными, его любовь не менялась, она делалась только острой болью в нем, и болью, которая нас оздоровляла и нас меняла. И это меня тогда поразило. Я тогда о Боге ничего не знал, но это меня поразило и осталось в моей памяти и в моем сердце. И это раскрылось только тогда, когда я о Боге узнал.

Да, Бог нас так любит. Он ликует – и Он умирает на кресте. И эта смерть Христова на кресте, так же, как эта острая боль в душе и сердце отца Георгия Шумкина, может быть возрождением нашим, и возрождением других людей. Потому что многие из нас переменились оттого, что мы не могли вытерпеть вид его страдания. Вот в чем, как мне кажется, в простых словах, и в масштабе обыкновенной простой жизни, что значит жить христианином в современном мире.

Кадры хроники

«Постановлением Совета народных комиссаров Союза ССР, выдающийся хирург, Валентин Савельевич Войно-Ясенецкий, за разработку новых хирургических методов лечения гнойных заболеваний и огнестрельных ранений, награжден Сталинской премией 1-й степени. В этом событии не было ничего удивительного, кроме одного: лауреат пребывал в священном сане архиепископа. Государственная власть вручила высокую награду виднейшему деятелю Русской Православной Церкви, Церкви, которую до этого десятилетиями уничтожала…»

Иоанн Замараев:

Архиепископ Лука Войно-Ясенецкий – служитель Церкви и всемирно известный врач-хирург, великий ученый, создавший учебник, по которому в свое время учились все доктора мира, учебник по гнойной хирургии. О жизни этого замечательного человека мы расскажем в следующих наших христианских телепрограммах.

А сейчас несколько кадров из прекрасного евангельского фильма Франко Дзеффирелли посмотрим, по нашему обыкновению.

Фрагмент художественного фильма Франко Дзеффирелли «Иисус из Назарета» (крещение Иисуса в Иордане)

Иоанн Замараев:

А сейчас давайте также перевернем листочек катехизатора, который в нашей телепрограмме еще можно назвать «Свидетельство веры». Эти страницы будет вести отец Георгий Кочетков, выдающийся православный миссионер.

Георгий Кочетков:

20-й век стал кризисным для христианства, особенно в нашей стране. Не только в нашей стране, но в нашей стране по преимуществу. Почему? Мне кажется, что причин много, но одна из самых важных заключается в том, что христианство было выведено в 18-м – 19-м веках за пределы реальной жизни. Люди воспринимали Божью правду и Божью силу, как что-то потустороннее и загробное. А коли так, то жить надо было по другим законам. Люди и жили по другим законам. Ну, и до чего дожились, всем нам понятно.

Но была и другая сторона этого процесса. Христианство стало слишком государственным, слишком общественно значимым, что тоже привело к своей противоположности, когда Церковь была просто насильственно отлучена от каких бы то ни было общественных процессов, от того, что называется человеческой историей. Ей просто запретили играть какую бы то ни было роль в жизни народа, в жизни нации, в жизни людей.

Мне иногда хочется подобрать какие-то определения христианству. И надо сказать, что в жизни мне запомнились те определения, которые могут быть более всего парадоксальны. Когда я в первый раз услышал от одного московского проповедника, еще в 70-е годы, что христианство есть вера в Бога и в человека, меня это удивило. Вера в Бога – понятно, да, вера во Христа – понятно. Но почему вера в человека? В социалистическое время, как всем вам известно, говорили постоянно о вере в человека, но при этом попирали человеческую личность бессовестно. И вот христианство снова говорит о вере в Бога и в человека. Так это или не так?

Было время поразмышлять на эту тему. И чем больше я об этом размышлял, тем больше я убеждался в том, что это так. Если бы я сказал то же самое немножко иначе, это не вызвало бы, наверное, никакого особого внимания. Если бы я сказал, что христианство есть любовь к Богу и к ближнему, вы бы сказали: «Ну да, известная заповедь, почти что штамп, это понятно». А вот то, что надо верить в Бога и в человека, несмотря на все риски нашего времени, потому что Бог-то не обманет, а вот человек-то может обмануть, значит, как ему доверять, как ему верить? Если люди часто не верят даже тем, с кем живут в одной семье, стараются больше проверять, чем доверять, а часто уже и свыклись с тем, что верить до конца никому нельзя. Дети не верят родителям, родители детям, супруг – другому супругу, и так далее. Это не просто конфликт отцов и детей, это что-то более глубокое и более серьезное.

Мне бы хотелось, чтобы мы посмотрели на христианство с какой-то новой точки зрения, с которой мы, может быть, не привыкли смотреть на него. Ведь что чаще всего представляет человек, думающий о христианстве? Он думает о Церкви, он думает о храме, об иконах, о церковном пении, ну, и о той же религиозной стороне дела: о тех же праздниках, постах, а еще к тому же о всяких суевериях и приметах: вот на такой-то день будет такая-то погода, значит, будет то-то, а будет иное – значит, будет то-то, как хорошо, такой народный календарь. И многих людей это увлекает, в силу, может быть, такого неизбывного инфантилизма нашей души.

Впрочем, жестокость нашей жизни не оставляет камня на камне от такого инфантилизма, когда мы сталкиваемся с серьезными проблемами. Но так оно и выходит. Когда мы сталкиваемся с серьезными проблемами, мы забываем о христианстве, даже если оно нам очень симпатично, я уж не говорю про то, что не для всех людей это так. Христианство открыто для людей разных – разных национальностей, разного типа воспитания, действительно, самых разных. Нет ни одного человека на Земле, о котором можно было бы сказать: «Тебе христианство не подходит, потому что ты не там или не так родился, или потому, что у тебя другая форма носа, или потому, что у тебя другой психотип», и так далее. Все модные размышления о том, что, вот, где мы родились, теми мы и должны быть, это все-таки очень поверхностные размышления.

Так вот, действительно человек, который хочет всерьез что-то решить в своей жизни, очень редко всерьез думает о Христе, о Боге, о христианстве, о вере, и обо всем том, что эта вера с собой несет. Очень часто все эти вопросы действительно оставляются для каких-то если необязательно детских, то полудетских таких ситуаций, каких-то идиллических и идеалистических размышлений.

Иоанн Замараев:

Ну, и в заключение отец Яков Кротов продолжит свои размышления об основах веры.

Яков Кротов:

Так вот, развод. Развод редко бывает проявлением чего-то романтического или даже сексуального. В этом смысле Фрейд был абсолютно прав, когда указал на то, что в человеке есть подсознание, что в этом подсознании секс лежит. Он только перепутал причину и следствие. Это бывает. Наука для того и создана, чтобы восстанавливать свои связи. Не секс определяет духовную жизнь человека и его существование. Все прямо наоборот – человек определяет, человек черпает энергию из вот этой своей подсознательной сферы. Но эту энергию человек использует по своему усмотрению.

И обычно, я боюсь, развод – это не признак отношений с женой и мужем, это признак какого-то общего человеческого краха, общего личностного краха. Как вулкан, у которого обвалилось жерло, и лава не может пойти по привычному основному пути, и вот стоит город у подножия вулкана, там хорошая плодородная почва, туф вулканический, гиперурожаи. И люди живут, потому что они знают: будет извержение – лава пойдет туда-то. И вдруг – здрасте! Жерло обвалилось, и лава в поисках выхода пробивает себе боковой тоннель, и убивает все живое там, где она никогда не попадала.

Вот – развод. Но ведь дело не в том, что попался какой-то красивый молодой человек или обворожительная девушка. Нет! Но дело в том, что что-то в человеке не находило себе выхода, что-то обвалилось. Можно сделать так, чтобы не обвалилось? Можно. Вот для этого нужно крутить ручки. Как это сделать?

Вот тут включается Евангелие, на полную катушку. Дело в том, что Ветхий завет описывает идеал, он говорит о том, что не нужно убивать, он говорит о том, что не нужно изменять мужу и так далее, но он совершенно не сообщает, как это делать, как этого достигать. Как говорил апостол Павел, задача поставлена, и человек предоставлен самому себе, силы-то не даны выполнить. И ведет это к шизофрении, если переводить того же Павла на современный язык. Потому что, когда человек знает, что выполнить, и знает, что он это не выполнит, у него все внутри начинает бунтовать, и он просто уже лепит, что попало.

Правда заключается, видимо, все-таки в другом. Вот когда Спаситель говорит, что в Ветхом завете сказано так, Моисей сказал так, - а ну-ка, давайте мы все это возведем в куб!.. И тогда Он показывает, как добиваться идеала. Это радикализм, но это не радикализм закона, наоборот. Призывая не просто не изменять жене, а вообще не глядеть на мир с вожделением, - явно, что речь не идет здесь только о женщине. Заповедь «не прелюбодействуй» означает: не смотри на бриллиантовое кольцо, не смотри на яхту, не смотри, как богачи развлекаются, вожделея всего этого. Потому что бывает похоть сексуальная, но и ровно то же самое в экономике и во всем другом – вот здесь Фрейд был абсолютно прав, только перепутал, опять же, причину и следствие.

Значит, как?.. «Как» заключается в том, чтобы радикально понять: жизнь не в том, чтобы организовать пространство, общество, семью: «вот тебе кирпич, это царь, вот тебе кирпич, это религия, вот тебе кирпич, это семья, и ты из этих кирпичей строй и строй». Если строить из кирпичей, выйдет мертвый дом. А мы – тело, мы – организм. Жизнь заключается в том, чтобы кирпичи все побоку, Царь – только Небесный, религию выкинуть, на ее место – только веру, семью выкинуть, на ее место – только любовь.

И тогда появляется шанс, что мы наконец поймем, что имел в виду Спаситель. Он имел в виду – Он это сказал открытым текстом – «Без Меня не можете ничего сделать». Невозможно человеку, возможно Богу. Эти Его слова применительно кстати, как раз к отношениям полов и воздержанию, означают простую вещь: человек – существо, созданное для невозможного, и путь к невозможному идет с Богом. Как только мы ограничиваем себя малыми задачами, достижениями и задачами: стать Нобелевским лауреатом, отметить бриллиантовую свадьбу, и так далее, - все, мы перестаем быть людьми, мы становимся овцами, автоматами, кем угодно. Но здесь жизнь по Евангелию заканчивается, и начинается фарисейство по Евангелию.

Иоанн Замараев:

Вот и к концу подошло все наше телеэфирное время, и мне остается проститься с вами до встречи в следующий четверг, и пожелать всего доброго!