Здравствуйте, дорогие телезрители!

Как и на протяжении уже многих наших телевизионных встреч, начинаем разговор мы с вами с такого небольшого тренинга, упражнения: мы пытаемся по-новому посмотреть на обычные вещи, о которых хорошо знаем, которые для нас привычны и слишком естественны. Птицы вот летают - что здесь удивительного? Машут крыльями, ну и отталкивают от себя воздух, как пропеллером, вот и все…

Но любая птица – это неразрешимая загадка, которую задает нам Отец наш Небесный. Ржанка есть еще, тоже птичка такая, тихоокеанская золотая ржанка. Живет она и разводится в Восточной Сибири и на Аляске, но зимует на Гавайских островах. Поздним летом взрослые птицы поднимаются на далекие перелеты, чтобы преодолеть 3 000 километров над морем, без остановок для питания и отдыха, они летят безошибочно именно на эти острова в громадном Тихом океане. Детеныш оставлен дома, потому что слишком молод для такого перелета. Но спустя всего несколько недель, когда он научится летать, он почувствует тягу к полету, и направится к цели, которую никогда не видел. Чтобы достигнуть цели, он пролетит 3 000 километров по намеченному пути, по которому никогда не летал раньше. А летящие с ним птицы не могут указать ему путь: они тоже никогда не совершали его.

Но что указывает, ориентирует золотую ржанку к месту, которого она никогда не видала? И что было бы, если бы ее навигационное чутье не было точным, и она пролетела бы мимо этих островов? Для того, чтобы самолет не сбился с курса, нужна масса сложных инструментов, тонны оборудования и целая армия высококвалифицированных работников вдоль всего пути. А вот в этой маленькой головке что-то есть такое, чего до сих пор не может постичь и скопировать весь передовой опыт мирового научного прогресса.

Действительно, есть какие-то органы чувств, и у птиц, и у животных, и у человека, механизм действия которых не в состоянии объяснить современная наука.

Фрагмент телепередачи

Слово «телепатия» - греческого происхождения, от «теле» - «далеко», и «патос» - «чувство». Если дословно, «чувствование на расстоянии». Многочисленные наблюдения и эксперименты подтверждают: братья наши меньшие общаются в основном телепатически.

Михаил Ширвиндт, телеведущий: «У них нет другого способа общения, поэтому они – как локаторы, они более восприимчивы к такого рода информации».

Энтомологи до сих пор не могут объяснить странное поведение бабочек. Эти насекомые безошибочно находят друг друга за 6 – 8 километров. Это происходит даже тогда, когда направление ветра исключает перенос какой-либо биологической информации. Французские ученые провели любопытный эксперимент. 25 пар улиток долгое время содержали по двое, а затем разлучили. Одних увезли в США, других оставили в лаборатории в Париже. Когда на одну улитку из пары действовали разрядом тока, другая тут же реагировала на это, хотя между ними лежали тысячи километров и Атлантический океан.

Популярный телеведущий и большой любитель собак Михаил Ширвиндт все эти случаи объясняет телепатией. Он и сам не раз наблюдал подобные явления.

Михаил Ширвиндт: «Летит стая птиц, вдруг – раз! – и все повернули в другую сторону. Вот что это такое? Они покричали друг другу, поговорили? Нет. Это происходит, любой человек это может видеть».

Однако со своим питомцем Михаил не спешит наладить телепатический контакт. Зачем? Достаточно того, что лабрадор Чосер разговаривает бровями, угадывает настроение хозяина, и всегда добивается своего, особенно ему удается утренняя побудка.

Михаил Ширвиндт: «Ну, он, правда, сначала лбом вышибает дверь, так, что штукатурка сыпется, но все равно, он подходит и смотрит. И будет минут пять смотреть, потом поймет: не победил, и бухнется с грохотом здесь же лежать и храпеть. А если один глаз открыл – все! Вот тут уже неважно, спал ты, не спал – ты проснулся. Стопроцентной связи телепатической у меня с моей собакой нет. Я никогда не поверю, что у кого-то такая стопроцентная связь существует. Примеров каждый приведет много. Но так, чтобы это было только на уровне мысли – не верю».

В передаче информации невербальным способом нет ничего невозможного – так считают те, кто хоть раз в своей жизни испытал на себе чье-то мысленное воздействие, или практиковал телепатию сам, или видел, как это делают другие.

Михаил Ширвиндт: «Я, когда работал в театре «Сатирикон», еще при Аркадии Исааковиче Райкине… Он был уже нездоров, и с ним работала уникальная какая-то женщина, парапсихолог, которой я не верил ни на секунду. Но то, что она творила с пожилым больным человеком, когда ему надо сдавать спектакль… Он не знает текста и с трудом по бумажке читает, а надо было сдавать Министерству культуры, и так далее. Но она сказала: «Уберите бумажку и идите на сцену». Никто в это не поверил. Она сидела за кулисами, как-то вот так вот чуть-чуть шевелилась и смотрела. Он три часа простоял на сцене, от зубов сказал все. Это что такое? Вот это паранормальная телепатическая связь. И вот она мне объяснила, что этими способностями обладает любой человек, как примерно любой человек может бегать. Любой, но один становится чемпионом мира, а другой просто бегает. Это как в себе развить».

Иоанн Замараев:

Блаженной памяти митрополита Антония Блума давайте вновь послушаем с вами, воспользовавшись любительским видеоархивом.

Антоний Блум:

Я помню, отец Сергий Булгаков много-много лет тому назад написал статью под названием «Героизм и подвижничество». Он говорил о том, что героизм – это момент, когда человек совершает один поступок, который может кончиться его жизнью или его победой, а подвижничество – это та форма жизни, при которой человек постоянно учится у Христа, как жить, постоянно пробивает в свою душу свет Христов, постоянно добивается того, чтобы прожить достойно своего человеческого звания и Христа.

А если мы ставим вопрос о том, что такое человеческое звание, опять-таки повторю: посмотри на Христа! Он – единственный во всей истории человечества в полном смысле Человек, Человек без каких бы то ни было дополнительных слов. Это просто Человек в полном смысле слова, Человек, который так велик, так прозрачен, так открыт Богу, что Бог и Он сливаются в одно, соединяются в одно, без того, чтобы человек перестал быть человеком. Это очень важный момент.

В рассказе о воплощении Христа это играет колоссальную, центральную роль. Мы верим в то, что Бог стал человеком, воплотился, но что Иисус, рожденный от Девы, не перестал быть в полном смысле слова человеком, подобным нам. И когда мы ставим вопрос о том, как это возможно, как может Божество и человечество соединиться таким образом, у нас есть ответ: усв. Максима Исповедника, который нам говорит, что Божество и человечество соединились во Христе, как огонь пронизывает железо, которое положено в жаровню. Вот положи в жаровню меч – ты его кладешь серым, тусклым, вынимаешь – он весь горит светом и огнем. И железо, и огонь так пронизали друг друга, что теперь ты можешь резать огнем и жечь железом. И вот мы призваны именно так соединиться со Христом, чтобы Его жизнь стала нашей жизнью.

Иоанн Замараев:

Крохотный отрывочек из евангельского фильма Франко Дзеффирелли давайте посмотрим, по нашему обыкновению.

Фрагмент художественного фильма Франко Дзеффирелли «Иисус из Назарета» (юный Иисус в храме)

Иоанн Замараев:

А сейчас отец Яков Кротов продолжит свои размышления об основах веры.

Яков Кротов:

Согрешил, потом начал спасаться, не согрешишь – не покаешься, не покаешься – в рай не попадешь… В этом слабое место, когда мы видим Бога только как Спасителя. Кстати, как Спасителя, Сотера, видели древние люди, в том числе современники Иисуса, не только Иисуса. Это обычнейший термин, которым обозначался римский император, египетский фараон, кто угодно, хоть хороший врач. «Ты меня спас от болезни!» Но это же не жизнь, в больнице. Жизнь начинается, когда мы выходим из больницы. А болезнь – это все-таки какая-то полужизнь, только предбанник жизни. И когда мы считаем, что Спаситель – это только исцелитель и только врач, мы еще только начинаем свою духовную жизнь. Пожалуйста, через это надо пройти.

Второе, что предлагает нам церковная традиция – творчество. Христианство как использование того таланта и дара, который каждому человеку дал Господь. Тоже, кажется, все нормально, современному сердцу это очень созвучно. За единственным исключением: знаем мы этих творцов, крайне неприятные личности. Понимаете, приятно читать стихотворения Пушкина, но кто из нас понимает, что бы с нами сделал Пушкин, если бы мы жили в его эпоху? Мы были бы его крепостные крестьяне, он бы совращал наших жен, у него бы от них были незаконные дети. Если бы мы были дворяне, он бы с нами стрелялся, потому что у человека была куча комплексов, и в свободное от сочинительства время он начинал задираться, как петух. В конце концов напоролся на пулю, но, извините, это была, по-моему, трехсотая пуля, которую в него направляли. Ну, значит, и нас мог бы пристрелить. Хотя так его Бог миловал все-таки от человекоубийства. Но хотел же. Творцы оказываются весьма и весьма малоприятными в общении людьми.

Церковь, жизнь по Евангелию и вообще жизнь, это прежде всего общение с другим. А вспомним, что такое грехопадение? Грехопадение – это когда между Адамом и Евой рвется какая-то цепочка, которая создавала общение между ними. Они понимали друг друга без слов. Грехопадение, когда между Адамом и Евой и Богом рвется какой-то канал, и вот уже Бог их ищет, и они закрываются от Него. Все, они умерли. Ведь, когда Бог пригрозил, что «вы смертью умрете», Он что имел в виду? Что вот сейчас вы съедите фрукт, и сразу умрете? Нет. И в конце концов, совершенно не исключено, что наука подарит нам бессмертие. Пожалуйста, я не возражаю, я всеми руками за. И что это будет за бессмертие?..

Мы хорошо знаем, как развивается наша душа с течением времени. Чем мы взрослее, чем мы опытнее, тем меньше нам нужны другие люди. Мы становимся самодостаточными. Это – смерть, это – конец жизни. И бессмертие без прорыва к другому человеку, и без возвращения к Создателю, это будет абсолютное закукливание. Мы будем бессмертны, как бессмертны некоторые споры, бактерии и вирусы, которые могут тысячелетиями покоиться во льду, в земле, как какая-нибудь сибирская язва, и только ждать, когда, наконец, раскопают скотомогильник, мы вырвемся и уничтожим тех, кто нас выкопал. Нам они не нужны.

Общение – вот что такое жизнь. Общение – не просто, когда «давай мне свой кошелек, он у нас общий», а общение, когда я задыхаюсь в отсутствие другого человека. И когда Господь предлагает объяснить, кто такой мой ближний, которого я должен любить (как спрашивает Его один джентльмен), и Господь что говорит? Ближний – это тот, без кого тебе плохо. Мы обычно понимаем притчу о милосердном самарянине с точки зрения самарянина: ближний – это тот, кто без меня помрет. Нет, друзья мои! Спаситель-то говорил, что самарянин – твой ближний, ты – лежишь на дороге. Ближний – это тот, без кого я задыхаюсь. Соответственно, жизнь – это существование кого-то, без кого я умру. Есть кто-то, без кого я умру – значит, я жив. Если такого человека нет, значит, я мертв.

Иоанн Замараев:

И снова в кадре – светило православия, удивительный, незаурядный человек, митрополит Кирилл Гундяев, ныне глава отдела внешних церковных сношений РПЦ.

Кирилл Гундяев:

Мы живем не в эпоху Иоанна Златоуста. Мы живем в эпоху секуляризации. Не формальной секуляризации, отделения, так сказать, светского от духовного – фактической секуляризации, секуляризации сознания, жизни людей. Церковь даже в жизни людей нередко оттесняется на периферию, даже религиозных людей. Для многих верующих людей Церковь – это только храм, в который они ходят раз в неделю, в лучшем случае, а иногда раз в месяц, а иногда и раз в год, а иногда раз в жизни, - считая себя верующими людьми.

И вот обращение к таким людям должно быть уже иным. Мы не можем освятить удар – нужно исцелять, исцелять сознание,      исцелять человеческие сердца. Церковь должна открыть себя навстречу этим, во многом духовно больным людям.

Кадры хроники

Иоанн Замараев:

И последняя, заключительная часть нашей христианской телепрограммы – предназначение человека, смысл его жизни. Эти вечные вопросы иногда называли проклятыми, потому что на них отвечать трудно. С другой стороны, это основные, краеугольные вопросы нашего бытия. Нет, конечно, можно отмахиваться от подобных тем, приговаривая: «Живи как живется, пока живой, а там тебя закопаем и усердно помянем!». Но я думаю, никого не нужно особо убеждать, что жить бесцельно, бессмысленно – это все равно, что ехать за рулем автомобиля куда глаза глядят. Ну, пару часов так покататься – это нормально. Но слишком долго так не наездишься, закончится это плачевно.

Но где он, ответ на этот фундаментальный вопрос о предназначении человека? У каждого, даже мыслящего человека, ответ будет хотя бы немного свой, индивидуальный. Но на чем он должен основываться, на разуме? В значительной степени, да. Хотя мы понимаем, что полагаться только на свой разум нельзя. И на чувствах только нельзя строить основание жизни. Если человек всерьез заявляет, что «я вот все сердцем чувствую», то, скорее всего, это самообольщение. Это все равно, что сказать, что «сердце у меня уже чистое, и работает совершенно безошибочно». Что касается интуиции, это как раз то, чем человек нередко в своей жизни руководствуется, но никогда не ссылается на нее, как на последнее основание и на решающий аргумент, если, конечно, он психический нормальный. Вот если этот человек здоровый, то он обычно строит призыв прислушаться к его интуиции каким образом? «Объяснить не могу, сам до конца не понимаю». То есть, у нормального человека, когда он решил довериться интуиции, работает вот такая приблизительно последовательность мысли и действия:«Не могу объяснить, почему, но мне кажется, что это вот так». То есть, человек, руководствующийся интуицией, никогда не уверен до конца. А человек, который говорит: «Сердцем чувствую, чего ж тут понимать-то», говорит ровно противоположное. То есть, тут обратная последовательность.

В случае с интуицией получается, что человек как бы и рад не на интуицию полагаться, по крайней мере, решающим образом, но бывают же ситуации, когда взвесить все до тонкости рациональным образом нельзя, и приходится двигаться, что называется, по наитию, когда деваться некуда, а двигаться надо. Эта ситуация, на самом деле, для человека дискомфортна, и если есть возможность не доверять своей интуиции настолько, если умом можно вычислить, нормальный человек лучше вычислит умом. А вот человек с духовным сдвигом будет говорить: «Зачем мозги, когда я сердцем чувствую?»

Нет, конечно, здесь подход должен быть взвешенным, без крайностей. Чувствовать сердцем – это очень важно. Например, люди читают Евангелие, и сердцем чувствуют, что это все правда. Но нам же нельзя забывать, что эти движения сердец даже апостолов, которые были со Христом рядом, ближе не бывает, очень часто страдали от сомнений, и порою были даже на грани возможности уйти. Хождение апостолов со Христом не было светлой столбовой дорогой… А человек, который без малейшего сомнения говорит: «Я все чувствую, я все знаю, все понимаю, без всякого напряжения необязательно головы», ничего похожего на апостольскую ситуацию собою не представляет. Все наоборот. Все понятно? Апостолам-то как раз все не было понятно, они периодически за головы хватались, как вы помните, от того, что слышали от своего Учителя. Иногда рады были уйти, но их что-то держало, сверх разумения. Но это что-то не было тем, на чем они бесспорно стояли, они не могли на это сослаться. Апостолы были люди, духовно совсем не простаки, поэтому они не стали бы говорить, что «сердцем чувствую».

Помните слова двух апостолов по дороге в Эммаус? «Не горело ли сердце наше?» Но это они потом, задним числом, вспомнили, что пережили. А вот такой абсолютной прозрачности, да еще и с претензиями, ни один апостол никогда не высказывал. На серьезные вопросы не стоит ожидать готовых ответов, готовых – в смысле, универсальных. Вот составил такой справочник, лучше в электронном виде, набрал ключевые слова – и «Enter». Ответы на фундаментальные вопросы также не могут быть только рациональными, или только эмоциональными, они не могут исходить только от чувств, интуиции, или только от разума. В какие-то моменты должно быть в нас задействовано все: и наш личный опыт, и опыт людской, исторический.

Безусловно, надо прислушиваться к авторитетам, но, конечно же, пропускать все сквозь свой разум и сердце. Не без того, чтобы, так сказать, всем нутром почувствовать истинность или ложность той жизненной позиции, которую нам следует принять или отвергнуть. Но главное, оно же исходное, это правильные вопросы. В правильно сформулированном вопросе уже содержится больше половины ответа. Ну, и вообще, нужно задавать вопросы, а для этого нужно хотеть, жаждать правды о себе и мире.

Для большинства людей это тема скучная до невозможности, и кажется, даже глупая. Что значит, зачем я живу? Главное, чтобы здоровье было, еда, ну и весело было… Но Иисус сказал: «Блаженны алчущие, жаждущие правды». Эти Христовы слова в каком-то смысле подходят и к нашим вопросам, поднимаемым в наших телебеседах.