•        Митрополит Кирилл Гундяев. Наша брань не против плоти и крови

•         О. Яков Кротов.О сущности брака

•        Митрополит Антоний Блум. О приближении к Богу (продолжение): Понимание творчества, когда пережил подобное сам

•        О. Виктор Веряскин. Канон Библии

•        Продолжение телебеседы прот.Иоанна Замараева о духовных судьбах человечества. Богооткровение и Богопознание. Причины разделения единой Церкви  

Как обычно, начнем нашу телепрограмму с рубрики «Вопрос архипастырю».

В послании апостола Павла к Ефесянам в  12-м стихе 6-й главы содержится очень интересное, но не совсем понятное высказывание. Апостол говорит, обращаясь к христианам Ефеса: «Облекитесь во всеоружие Божие, чтобы вам можно было восстать против козней дьявольских, потому что наша брань (т.е., наша борьба) не против плоти и крови, но против начальств, против властей, против миродержителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесной».

И вот очень часто можно слышать вопрос: «А что такое - духи злобы поднебесной? И относится ли это к состоянию души человека, к его натуре? Или это что-то отвлеченное?»

Отвечает на этот вопрос Владыка Кирилл Гундяев.

Кирилл Гундяяев:

- Этот текст относиться к числу, может быть,  наиболее значительных текстов во всём корпусе Нового Завета. Потому что он помогает понять суть борьбы, которую ведёт Церковь и которую должен вести каждый христианин. Собственно говоря, когда Господь Иисус Христос пришёл и обратил Свою проповедь к еврейскому народу, то многими Он не был услышан только по одному тому, что с пришествием в мир Мессии Спасителя еврейский народ связывал совершенно конкретные политические цели: освобождение от римлян, обретение свободы, национального могущества, процветания. И когда Спаситель обратился с иным посланием, которое никак не было ориентировано на достижение этих совершенно конкретных политических мирских целей, то он и не был услышан. Потому что это было как бы вопреки ожиданиям очень многих людей. Вопреки их чаяниям, их надеждам. Ведь Господь осуществлял Своё служение совершенно в конкретных исторических условиях. И Церковь существует в совершенно конкретных исторических условиях. С пришествием в мир Спасителя не рухнуло рабство в Римской Империи. Общество не отказалось от принципов, весьма далёких от тех самых идей возвышенных, нравственных, которые Господь проповедовал. Ведь существовала эксплуатация, жестокое отношение одних людей по отношению к другим. Совершенно не безоблачным был политический мир Римской империи. Даже самое поверхностное знакомство с античной историей рисует картину страшных преступлений в борьбе за власть, в борьбе за могущество, за обладание собственностью и ценностями. В послании Спасителя, как и в словах апостольских, не содержится ни одного призыва к революционной борьбе, к революционному преобразованию условий жизни, к отказу от рабства, гуманизации политической системы. Почему? Ведь этого тоже ждали очень многие люди. А только потому, о чём говорит апостол Павел: «Наша борьба не против плоти и крови», а всё, о чём мы говорим, это плоть и кровь, это человеческое, это мирское. И это человеческое и мирское не является первопричиной зла, не является онтологическим основанием зла и лжи, всего того, что порождает несправедливость, в том числе и в человеческих отношениях. А что же является этой сущностной онтологической основой всего хаоса и беспорядка, всех этих - мировой скорби, войн, конфликтов, гражданских столкновений, политических интриг, эксплуатации, экономического неравенства? Откуда произрастает всё это глобальное страдание мира и индивидуальное страдание человека? Вот от этих духов злобы поднебесной. «Облекитесь во всеоружие Божие, чтобы противостоять вам козням дьявольским». Существует объективно вне нашей воли, вне нашего сознания, вне нашей власти злое начало. И это злое начало распространяет своё влияние на личность, на общество, на государство, на человеческую цивилизацию. Именно поэтому Церковь всегда воздерживается от участия в политической борьбе, потому что всё это вторично. Не исцелив главное, не победив главного врага, невозможно исправить общественных отношений. Невозможно гуманизировать общество, можно, конечно, отказаться от каких-нибудь диких средств ведения борьбы, от видимого насилия, но заменить это скрытым насилием, отказаться от рабства, но заменить это скрытым рабством, в которое попадает человек, думая, что он является свободным человеком. А на самом деле он попадает в жёсткое прокрустово ложе тех стереотипов, тех стандартов мысли и поведения, которые формируется не им, а кем-то другим, какими-то иными могущественными силами. Человек сохраняет свободу, человек становиться иным, он преобразует свой внутренний мир тогда, когда он побеждает в себе зло. Когда он побеждает воздействие на себя этих тёмных сил духов злобы поднебесной. «Бог с дьяволом борется, а поле битвы сердца человеческие», - как сказано Достоевским. Лучше ведь не сказать. Вот эта онтологическая мистическая борьба, в которую вовлечён каждый великий политик и каждый простой человек, она и решает исход схватки. От неё и зависит будущее человеческой цивилизации. От результатов этой борьбы зависит качество человеческой жизни. 

Продолжает нашу телепрограмму  отец Яков Кротов беседой «о Христе и христианстве».

Яков Кротов:

- Один православный мыслитель очень смеялся над тем, что в таинстве венчания используют венцы, и сравнивает брачующихся с мучениками, - там действительно поют гимн мученикам. И говорил, что это, наверное, намекают на то, что вся семейная жизнь - сплошное мучение. У него, кстати, это было действительно так, во всяком случае, была и несчастная любовь, и развод, и измены, сложная была жизнь. Тогда почему всё-таки у Иисуса в Евангелии - а у Него как бы несколько обойм, из которых Он бьет метафорами - есть обойма купеческая, торговая, коммерческая, есть обойма сельскохозяйственная - все эти сравнения с зёрнышками, пастушками, овечками. Но когда речь идёт о чём-то очень главном, Он всё это отлагает и начинает сравнивать с семейной жизнью, и, в конечном счете, Церковь - невеста Христова, Христос - Жених Церкви, что это выражает? Это выражает одну простую вещь: Царство небесное не воюет, в принципе. Оно побеждает без войны, в этом смысле оно вообще не побеждается. С точки зрения не верующего во Христа, о какой победе вообще можно говорить, когда человек на кресте, а потом вообще куда-то исчезает? Но на самом деле, такова нормальная, я не скажу идеальная, а именно - нормальная семейная жизнь. Таково вообще нормальное отношение между людьми, во всяком случае, между любящими друг друга людьми. Здесь нет боя, здесь нет сражения. Как только начинается бой - всё, значит, жизнь закончилась, надо срочно воскресать. Семейная жизнь это нечто, что умирает ежедневно, и когда мы спрашиваем себя, что такое грех, этот ответ очень простой, это то, где заканчивается брак и начинаются склоки. Всё, грехопадение совершилось, яблочко опять надкушено! Это опять мы начинаем разбираться: кто первый, кто второй. Кто что сказал и т.д. и т.п. И еще, Слава Богу, если это происходит как у молодожёнов, если это происходит в языке, в склоке и в ссоре. А если это происходит в душе, так, что другой об этом не подозревает, тогда это яблоко гниёт изнутри, и червяк его быстро выедает. Потом остаётся только кожура. И после сорока лет брака люди расходятся. Иногда с такой же яростью, внезапно, из неоткуда вспыхнувшей, как люди, которые расстаются в первый год брака. А правда заключается в том, что корона Небесного Царя это всё тот же терновый венец. Это все то же желание, возможность, радость. Что любовь это не обязательно там, где яркий свет. И скорее, она как раз там, где свет притушен, любовь не нуждается в ярком свете, она вообще не тащит другого под прожектора, потому что она видит то, что видно без света. Она видит то, что как бы находится в тени. В этом целомудрие любви, она это не называет, но она это видит. Объяснить это довольно трудно, когда речь идёт о других. Но это сразу становится понятным, когда мы думаем о том, чего бы мы хотели для себя. Мы от других хотим именно такой любви, которая не вытаскивала бы нас на какую-то эстраду. Которая не делала бы из нас спутника жизни, вот человек идёт по жизни, а у него есть я – спутник жизни. Но мы понимаем, что любовь это совсем иные отношения между мужем и женой. И, прежде всего, это те отношения, которые описал апостол Павел. Это отношения жениха и невесты. Счастливый брак, это брак, в котором до сих пор жена считает себя невестой, а муж считает себя женихом. Всё. Вот это нормально, это вечная жизнь, когда человек не ставит точку. Вспомним, был раньше при большевиках учебник для чтения в младших классах, там такое стихотворение было, скорее, зарифмованный рассказ про отважных борцов с капитализмом. Их отцы нарисовали лозунг: «Долой буржуев», но тут пришла полиция, отца арестовали, и восклицательный знак остался без точки. И отважный мальчик идёт и пишет жирную точку. Семейная жизнь и Царство Небесное - это вечное. Это вечная любовь, потому что там точки нет и по определению быть не может. Всё. И поэтому, когда говорит апостол Павел, что жена пусть боится мужа своего, а муж пусть любит свою жену, холит её, как собственное тело, - ну, а как ещё с нами, мужиками, разговаривать, - какой у нас критерий отсчёта? Апостол Павел говорит простую вещь, как Христос любит Церковь, как Церковь должна бояться Христа - бояться Его потерять. Точно также никогда в вечной жизни ни один из нас не посмеет сказать, что имеет другого навсегда, вот это и есть вечное блаженство. Как только скажем «навсегда», мы лишаем другого свободы, себя свободы. Мы просто поставили точку. И Царство Божие это, наконец, блаженное время, когда точка побеждена, и вместо точки есть Крест, есть вот этот круг - венец, корона, висящая на Кресте. 

По обыкновению, давайте послушаем с Вами несколько слов блаженной памяти митрополита Антония Блума.

Антоний Блум:

- Есть вещи, которые можно понимать в сочинениях поэтов или в музыке, или в картинах, только если ты сам пережил нечто, приближающее тебя к этому пониманию. Если ты ничего подобного не переживал, ты пройдёшь мимо. Если ты хоть краешком души это пережил, ты остановишься, прислушаешься, вглядишься, попробуешь понять глубже. И так всё на свете нам говорит о тайне Божьей – «небеса поведают тайну Божию» - о тайне Божьей и человеческой трагедии. И вот нам надо научиться  вслушиваться в то или другое. Так рождались песнопения церковные, так рождались молитвы святых. Каждая молитва выражает собой мысли данного святого о Боге, о себе самом, о жизни, и когда мы стараемся их читать, пережить, мы должны понять, что мы полностью, всецело, так же как они это переживали, не можем этого пережить, потому что мы не доросли, мы не открылись до конца. Но мы можем нечто уловить тут и там. Мы говорим: Господи, я Тебя познал из Евангелия, я Тебя познал из жизни. Я Тебя выбрал Господом и Господином жизни моей. Ты мой Господь по моему выбору, а не потому, что Ты сильнее, властнее меня. И тогда уже совершенно иначе мы говорим: «Господи и Владыка живота моего!» - да, Ты Господь, которого я выбрал, которого я хочу иметь хозяином, наставником пути моей жизни. И так можно читать все молитвы. Они говорят о Боге, они говорят о том, что пережил сам человек, и это мы можем понимать только в меру нашего собственного разумения. Как это дивно, как это глубоко и богато!..  

Давайте также послушаем нашего православного миссионера отца Виктора Веряскина, рассуждающего о проблемах канона Библии.

Виктор Веряскин:

- Если мы не будем разум подключать к восприятию Священного Писания, мы можем впасть в заблуждение, к великому сожалению. Вот, например, некоторые, даже, может быть, предположить не могут себе, а некоторые говорят: Бога нет. Откуда ты это знаешь? В Библии написано. Правда, так в Библии и написано, только нужно посмотреть, подключив разум, кто это сказал, в какой ситуации. А сказано: «Сказал безумец в сердце своём: нет Бога» - в псалме так написано. Это, оказывается, безумец сказал, что Бога нет, потому что в Библии записаны слова Бога, слова дьявола, слова безумцев, слова мудрых людей. Если ты не будешь разумно разбирать, где чьи слова, в какой ситуации сказано и являются они для нас критериям, мерилом или образцом, или вовсе нет, тогда из Библии можно такое вычитать, что не приведи Господи! Да, потому что, есть как бы невинные слова сначала. Например, есть такие слова, что есть скопцы, которые от чрева матери такими родились, а есть скопцы, которые сами себя кастрировали ради Царствия Небесного. И некоторые люди, не подключив мозги и не осмыслив эти слова в их духовном смысле, начали буквально их исполнять. По сегодняшний день известна секта скопцов, всё себе пообрезали. Ни детей, не Царствия Божьего. Оказывается, если мозги не подключать к пониманию текста Священного Писания, можно натворить столько такого, и вроде как искренне думать, что это на основании Библии. Вот это одна из причин, почему я счёл нужным напомнить себе и вам как минимум о четырёх источниках познания истины. И когда мы все четыре источника будем учитывать и будем их согласовывать между собой, у нас возникнет более целостный образ видения истины. А когда мы в односторонности будем впадать - или только в рациональность, или только в иррациональность - то у нас не будет полноты истины, а это всегда опасно. Вот почему у нас сегодня прозвучит такой интересный, я думаю, момент - мы подошли к сердцевине нашего разговора. Оказывается, Священное Писание это тоже равновесие элементов. Каких элементов? Равновесие канонического текста и неканонического. Равновесие открытого и сокрытого. Сейчас я поясню, что это может и должно означать. Когда меня брат баптист спросил, откуда мы взяли рождество Богородицы, я ему говорю - из логики. Он говорит, - а это, что такое – логика? Я говорю, - вот каждый человек, который живёт на земле, он когда-то родился, это ж нормально, это соответствует действительности, это истина. Он говорит, - да. Это и есть логика, когда ты по образцу этого рассуждения производишь вывод или умозаключение. И раз дева Мария жила, а она жила - об этом написано в Новом Завете - согласен? – согласен - а раз она жила, значит, она родилась, мне этого достаточно, я из логики вывел для себя основание, что я могу думать о её рождении, раз известно и о её жизни.  Такова логика развития жизни и всех событий. Оказывается, Гегеля иногда спрашивали: Вы откуда вообще это взяли? Он говорил, - я из понятия вывел. Ему говорят, - некоторые ваши идеи не согласуются с некоторыми фактами. Он говорит, - тем хуже для фактов. Потому что идеи - вечные, а факты - временные, завтра исчезнут и заменятся другими. Это очень серьёзный вопрос. Вопрос соотношения духовных ценностей и материальных. Если мы увидим иерархию ценностей, что есть вечные ценности духовные - это идеи, понятия в том числе, и есть временные интересы и временные воплощения. И цепляться за временное и забывать вечное это и значит менять пропорцию равновесия элементов.  

-----

Иоанн Замараев:

И последняя - богословская часть нашей телепрограммы.

Ни с кем не советуясь, я решил с сегодняшнего дня самовольно поменять тему наших с Вами богословских размышлений. Какие у меня соображения? Дело в том, тема о сотворении мира и человека, к которой мы с Вами подошли, в разных вариантах уже звучала в наших телепрограммах.

С другой стороны, слишком много уделять внимания тому, как сотворен мир, дело неблагодарное, по меньшей мере, потому, что никого из нас не было, когда Бог этот мир сотворял. Да, в общем, и ладно. Какая разница, как оно все появлялось – главное – мы с Вами есть. А без нас, без людей – хоть потоп – невелика трагедия.

  А вот единство и различие христиан – что общего между церквями различных конфессий и деноминаций и чем они различаются – обычно эта тема вызывает живой интерес. А если мы с Вами попытаемся проследить генезис разделения единой Церкви и увидеть глубинные причины этого, то мы обнаружим множество закономерностей, которые актуальны не только для жизни церковной, но и общественной.

Итак, давайте, начнем с малого. Рассмотрим сегодня всего лишь одну, не самую важную причину, скажем так – отчуждения Восточной части Церкви от Западной и наоборот, которое, в конце концов, вылилось в окончательное разделение в 1054 году. Это - проблема языка.

Надо сразу сказать, что усилий сохранить единство и взаимопонимание между людьми всегда было дефицитом. На самом деле, очень важен вопрос: а насколько адекватны бывали в истории усилия христиан для того, чтобы это единство духа удержать, сделать все для того, чтобы никаких дополнительных препятствий Слову Божьему в истории не воздвигалось – а эти препятствия они появляются все время. Потому что, вообще-то говоря, впасть в искушение непонимания всегда намного проще, чем его преодолеть. Особенно, когда речь идет о различиях глубинных, касающихся существа культурного, или, тем более, языкового пространства.

Вот сравним две ситуации. Третий - четвертый век. Существуют богословы, мыслители, которые пишут преимущественно по-латыни, но при этом все, как правило, довольно прилично понимают греческий. Тертуллиан, например, или Иларий Пиктовийский. А дальше вдруг что начинается? Начинается вот что. С одной стороны, естественный процесс. Западный мир все более латинизируется, и это естественно, восточный – все более грецизируется. На Востоке никогда особенно латынь не жаловали, потому что латынь воспринималась как язык власти и юриспруденции, соответственно. А греческий был языком чего? Философии, культуры, духовных поисков и так далее. Тут латынь ничем особенным не могла похвастаться. Но одно дело, когда эта культурная мозаика сохраняется, но при этом ее части могут сообщаться между собой, когда человек латинской культуры, но, тем не менее, хорошо воспринимает греческую, не переставая от этого быть человеком латинской культуры (то есть это его основной язык). И другое дело, когда Аврелий Августин – уже! - признается, что по-гречески он говорит и пишет неважно. А папа Лев Первый – Лев Великий, тот самый, который был фактическим автором известного томоса, легшего в основу Халкидонского собора – греческий уже не знает практически совсем. К чему это приводит? Приводит это к дополнительному риску, связанному с тем, что через некоторое время люди привыкнут к тому, что они скорее разные, чем единые, что может спровоцировать дополнительное непонимание. Понятно, что сам по себе язык не есть барьер, но все-таки лучше иметь в виду – это был мир, где слову принадлежит определяющее значение, где нет таких возможностей, как сейчас, вальяжно разбираться во всяких тонкостях и языковых выражениях, указывать на их различия, подчеркивать их несущественность и так далее, - тогда этого ничего не было. Зато тогда была возможность активнее общаться этим культурам. А они ею не очень то и пользовались. При этом, конечно же, сами различия между этими мирами, конечно, были глубже уровня языкового. И, тем не менее.

Так вот, самая первая трещина между Востоком и Западом, расширявшаяся 1-ю тысячу лет христианства – это язык. Были ситуации, когда в спорах доказывали друг другу одно и то же, не понимая тонкостей языка. Причем, язык – это ведь довольно сложная вещь. Это не пачка кирпичей. Слово – оно как живой организм. Рождается, взрослеет, стареет и умирает. Одно и то же слово, в зависимости от времени его употребления, может означать совершенно разные понятия. Очень важен контекст, конструкция предложений. И недоразумения могут возникать сплошные. И эти недоразумения по идее, надо было разрешать. Но для этого нужна добрая воля. Необходимо было желание, жажда этого единства, родственности христиан по всей земле. Но это далеко не всегда наблюдалось. Бывало и наоборот – использовались недоразумения для того, чтобы был повод бросить камень в оппонента. Ну а как говорил Михаил Булгаков, если под котлом с водой разводить костер, то рано или поздно вода закипит.

На этом мы сегодня остановимся с Вами, отметив отнюдь не главный, но достаточно важный фактор разделения христиан на Восток и Запад – фактор языка.

А я прощаюсь с Вами до встречи в следующий четверг. Всего доброго.