Здравствуйте, дорогие телезрители!

О библейских пророчествах говорили мы с вами на прошлых телевизионных встречах. Если пробежаться по страницам Библии, можно вспомнить предсказания – и светлые, обнадеживающие, провозглашающие благословение народам и странам, и наоборот, предупреждающие о гибели и разрушении. Тот же легендарный потоп был предсказан за много лет, уничтожение городов Содома и Гоморры. Об опустошении древнего города Петры мы уже упоминали с вами.

И здесь нужно отметить важную деталь. Библейские пророчества, с одной стороны, непреложны, потому что исходят от самого Бога, но с другой, не фатальны. Это мы можем с вами видеть на примере Ионы. Помните, жил некогда пророк по имени Иона, которого Бог послал в языческую столицу Ниневию, чтобы обличить там беззаконие и предсказать надвигающуюся по этой причине гибель их города. Сам Бог послал своего служителя, чтобы предупредить людей. Это очень важная деталь. Для Бога важна судьба любого человека, в том числе и язычника. В то время, как для Ионы, израильского пророка, ниневитяне были изгоями. Поэтому он ответил Господу: «Зачем я пойду к ним? Зачем я пойду их предупреждать? Пусть гибнут, окаянные!»

А далее Иона пытается убежать от Бога. Это библейское повествование написано с улыбкой, с иронией. Вдумайтесь: пророк, который пытается убежать от Бога! Он садится на корабль, который едет далеко-далеко, на край света: тогда Испания считалась краем света. Вот он плывет туда, в конец Средиземного моря. Но Господь Бог его не пускает, Он устраивает бурю в море. И в конце концов, корабельщики выясняют, из-за кого такое несчастье. Иона говорит, что это из-за него, потому что он бежит от лица своего Бога. Они очень добрые люди, они говорят, мол, подожди, попробуем как-нибудь выбраться. И начинают выкидывать за борт всякую кладь. Но буря продолжается. Тогда Иона говорит: «Бросайте меня, и все будет в порядке». Они с нежеланием, вынужденно бросают его за борт.

Но он не погибает. Огромная рыба выплывает и живьем проглатывает его. И тогда он понимает, что от Бога никуда не денешься, раз он, Иона – пророк, он должен идти. И рыба через некоторое время выплевывает его на берег, и он идет в Ниневию. Приходит и объявляет жителям столицы жестокой и могущественной Ассирийской империи, что через три дня, если вы не покаетесь, город ваш будет разрушен. Он, конечно, думал, что эти негодяи не покаются. И, закончив свое слово, удалился на пригорок и стал смотреть на город, что же с ним будет. Но, к величайшей его досаде, ниневийцы покаялись. Они вдруг поняли, что жили не так, и что их злоба дошла уже до предела. И Господь гнев отвел.

Иона сидит день, сидит другой – ничего не происходит. Тогда он говорит Богу: «Лучше мне умереть. Я же знал, что вот я приду, и будет так все неудачно. Получается, что я лжец». И он сидит и мрачно глядит на этот окаянный город. И в конце концов Бог поясняет своему пророку: «Как же Мне не пожалеть ниневитян, города великого, в котором столько тысяч людей, в том числе и детей, не умеющих отличить право от лева».

Таким образом, любое предсказание, любое пророчество не фатально, оно может исполниться, а может и не состояться. Все зависит от самих людей. Ниневитяне, услышав пророчество, покаялись, а вот жители Вавилона посмеялись над пророчеством Господа. Вы помните этот величественный город древней страны Месопотамии, который омывали знаменитые и славные реки Тигр и Евфрат. Вавилон – это был город, полный чудес и роскоши. Царь Навуходоносор хвалился: «Это ли не величественный Вавилон, который я построил!»

От прошлого величия Вавилона остались одни осколки. Остатки дорог, по которым когда-то проходили армии Навуходоносора, остатки городской стены, когда-то считавшейся самой лучшей в мире, - изношенные поблекшие символы царственной пышности. Вавилон поднялся очень быстро. Но, взлетая на головокружительную высоту силы и красоты, он проваливался все глубже в трясину страстей и извращений. Именно по этой причине пришла на него гибель. «И будет так – Я накажу царя вавилонского и тот народ, говорит Господь, за их нечестие, и землю халдейскую, и сделаю ее вечной пустыней». Многие годы казалось, что пророчество не исполнится. Более половины столетия Вавилон правил всем тогдашним цивилизованным миром. И вот октябрьская ночь 539-го года до нашей эры была последней для Вавилона. В царском банкетном зале Вавилона раздавались смех и крики: царь Валтасар пышно пировал. Но вдруг неожиданно шум сменился мертвой тишиной. На стене появилась надпись: «Мене, мене, текел, упарсин», то есть «исчислил Бог царство твое, и положил конец ему». И в эту же ночь, в ночь пира Валтасара, мидяне и персы вошли в его город. Сам Валтасар был убит, империя разделилась, и Вавилон, некогда великий, гордый и богатый, начал превращаться в землю пустую, глухую, необитаемую.

Теперь Вавилон – это место лисьих нор, место, где по голым склонам холмов бродят шакалы, место, где аисты строят свои гнезда. И все это во исполнение пророчества: «и будут обитать в нем звери пустыни». И вот более двух тысяч лет руины Вавилона безмолвно свидетельствуют о безошибочности библейских пророчеств. «Трясется земля и трепещет, ибо исполняются над Вавилоном намерения Господа сделать землю Вавилонскою пустынею без жителей». Таким вот образом.

Иоанн Замараев:

А сейчас отец Яков Кротов продолжит свои размышления об основах веры.

Яков Кротов:

Что значит верить в невидимое? Для современного человека это намного сложнее понять, чем для человека две тысячи лет назад, потому что человек две тысячи лет назад жил в мире, где невидимого было довольно мало, и все невидимое было по определению волшебным, божественным, религиозным, как угодно. Это не были дикие люди. Не надо думать, что древний славянин боялся темного леса – нет, он прекрасно в нем ориентировался. И если он верил в русалок, то не потому, что боялся сома, который плещется в реке, а по той же самой причине, по которой сегодня верят в привидения. Потому что он не знал, что происходит с умершим. И в русалках видели прежде всего остатки, какие-то души людей, которых не похоронили правильным образом.

Современный человек, даже не очень хорошо образованный, живет в мире, где невидимого всегда больше, чем видимого. Потому что это мир, где есть невидимое электричество, невидимые галактики, невидимые частицы, и все мы знаем, что они есть. Ну, есть и есть. Мы все знаем, что такое рентгеновские лучи. Мы все проходим флюорографию. И современный человек поэтому, глядя на себя, просто видит и знает, у нас в мозгу есть отпечаток того, что мы никогда, строго говоря, не видели, но знаем. Вот еще в Помпеях, там жили современники Иисуса. И там на одной надгробной мозаике замечательное, дивное изображение черепа с ушами. Древние люди полагали, что уши – они вокруг кости. Никому в голову не приходило, во всяком случае, вот этому художнику, посмотреть реальный конкретный череп. Череп для него был чем-то невидимым. А для нас череп – это вполне часть видимого мира. Зато для нас протон, нейтрон, нейтрино – мы знаем, как невидимое сделать видимым. Создать на глубине четырех километров огромную шахту, наполнить особой водой, и тогда при микросъемке мы увидим следы нейтрино. Невидимое становится видимым.

Так вот, во-первых. Бог невидим, но вера в невидимого Бога – это совершенно не то, что знание невидимой части мира, это абсолютно разные вещи. Хотя современный человек с трудом это понимает. И многие люди, я боюсь, веруют не в Бога, а в то, что всякие эманации, поля, трансфузии и полипузии, что они определяют человеческую жизнь. Это совершенно не так. Во всяком случае, это не христианство. И христианство очень долго боролось именно с верой в то, что существует огромное количество невидимых сил, которые определяют творение и его созидают. Нет. Бог творит видимое и невидимое. Ангелы есть, но это невидимый мир, сотворенный Богом. Это не что-то, самостоятельно созидающее Вселенную.

Вторая беда нас, людей современных – результат среднего и высшего образования. Мы живем в мире, где невидимое автоматически приравнивается к абстрактному. То есть, мы все понимаем, что такое ноль, мы им пользуемся, хоть ноль по определению – это нечто невидимое. И две тысячи лет назад древние греки не знали нуля, потому что у них математика рождалась из геометрии. Это был видимый мир, прежде всего, мир спланированный, расчерченный. Ноль приходит в Европу только в 10-м веке, после Рождества Христова. И для нас невидимое – это курс акций, золотой запас России, это масса всего, что существует на бумаге, о чем пишут в газетах, что определяет нашу жизнь, уровень безработицы, среднюю продолжительность жизни, это статистика, социология… От этого зависит, пардон, сколько мы вынимаем из кошелька и платим в страховую компанию, сколько мы платим налогов. Налоги для нас тоже невидимые, в отличие от древнего человека, который платил реального поросенка и реальную медную монету в качестве налога. А у нас это все невидимое. И поэтому мы на автомате, рефлексом перемахиваем и начинаем думать о Боге тоже, как об абстракции. Но только это такая абстракция, которая может повлиять на нашу жизнь больше, чем все другие, вместе взятые. То есть, это ноль, но только очень большой, очень круглый, и он может нас задавить. Поэтому лучше с ним осторожнее.

Нет, Бог невидим не так, как рентгеновские лучи, Он невидим не так, как математическая формула E=mc². Он невидим не потому, что Он действительно абстракция, а потому, что у того, что сотворено, не может быть органов, которым оно воспринимает Творца. Традиционное сравнение Бога с художником: художник написал картину. Художник видит картину? Да. Картина видит художника? Нет. И вот в этом смысле Бог всегда будет для нас невидимым. За единственным исключением – это Христос.

И вот здесь начинается христианство. Потому что Он был виден, и более того, Он видим и сегодня. Почему? Потому что Христос стал человеком. Любой человек – это абсолютно точное изображение Христа. А значит, в любом человеке Бог становится видимым. О Боге нам это ничего не говорит. От того, что мы увидим в дяде Ване или в каком-нибудь Рахмате Бога, мы о Боге ничего не узнаем. Зато, когда мы понимаем, что невидимый Бог имеет, благодаря Христу, в человеке откровение для меня, я совсем по-другому буду относиться к этому ближнему человеку. Поэтому вера в невидимое своим прямым продолжением имеет доверие к видимому образу Божию. Здесь христианство начинается и христианство заканчивается. И до Христа, и после говорили, что надо любить Бога и любить ближнего. Но только Иисус очень логично и ясно сказал: «Люби ближнего, потому что Бог любит тебя». Не потому, что Бог любит ближнего, а потому, что Бог любит тебя. На первый взгляд, какая связь? Связью является сам говорящий, сам Христос. «Бог любит тебя – это Я, который к тебе обращается, Я тебя люблю, поэтому у Меня есть язык, уши, воля, сердце, кровь, которую Я за тебя пролью. И поэтому ты люби не Меня, ты люби другого человека». Христос идет по кругу.

И вот таким образом вера в невидимое становится доверием к видимому человеку. Он нас может обмануть, он нас может предать – и Христа предали. И тем не менее, все равно я доверяю этому человеку, ибо он – часть человечества.

Фрагмент фильма о жизни Иисуса Христа.

Иоанн Замараев

Ну, и в заключение наша традиционная этическая беседа о человеке, о мире, его окружающем, и Творце всего существующего.

Человек – это кто? Авангард животного мира, или существо, имеющее принципиальное различие от любых форм жизни животных? В прошлый раз мы отмечали с вами, что мир до человека представлял собою некий организм с многообразными функциями, в отличие от человека, который надфункционален, в том смысле, что его задача не может быть выявлена изнутри сотворенного мира. Человек сам представляет собою какой-то предел. И он, чтобы жить по-человечески, должен осуществить некую задачу, связанную с миром в целом, и поэтому он не может быть частью мира.

Мы подчеркивали с вами тот факт, что человек странным образом создает вокруг себя вторичную среду обитания, культурную среду. Человек норовит что-то сделать с этим миром, который его окружает. Он не всегда это делает хорошо, но он препарирует этот мир. Даже если человек живет в лесу, он эту элементарную среду обитания строит. Даже пигмей. Горилла, например, нет. У нее никакой вторичной среды обитания нету, горилла встроена в этот мир. А у человека такая загадочная программа есть. Даже лесным людям в лесу как-то не живется, как в лесу: они из этого леса все равно норовят что-то сделать. И кроме среды обитания, инстинкт человека куда-то ведет, за пределы этой среды обитания. Он все время норовит что-то такое вытворить новое. Человек по натуре – он какой-то странный изобретатель. Человека все время несет за пределы того, что есть, с одной стороны. Хотя, с другой стороны, человек не успевает адаптироваться к тому, что сам сделал.

И поэтому человечество представляет собою крайне неоднородную массу. С одной стороны, это полчища обывателей, мещан в сугубом смысле слова, людей, которые встроились в клетки и как-то существуют, а с другой стороны, это некое меньшинство, которое все время выдает какие-то странные импульсы, все время ему неймется, все время ему чего-то надо. И если их импульсы подхватываются, и обыватели убеждаются, что благодаря этим импульсам можно устроиться покомфортнее, - ну ведь обывателей это интересует, а не творческий порыв, - они это начинают поддерживать, то есть, тоже как-то вовлекаются.

Странная это штуковина – человек! И даже такими своими каждодневными проявлениями свидетельствует о том, что он вроде с одной стороны плоть от плоти от этого мира, а с другой стороны, он в нем инородное тело. При этом масса людей, которая создает, даже неосознанно, свое культурное пространство, не отдает себе отчет, что получается что-то несуразное, непонятно что с этим делать, непонятно, куда это все девать. И чем больше человек создает шевеления в этом довольно хрупком, как оказывается, с одной стороны, но с другой, достаточно устойчивом мире, тем больше он рискует. Потому что, с одной стороны, человек чувствует себя все более умелым, а с другой стороны, мир становится все менее предсказуемым – и внутри человечества, но и внешне тоже.

Экологический баланс все труднее соблюдать, причем непонятно, что на самом деле означает этот экологический баланс: то ли отсутствие воздействия на природу вообще, то ли какое-то разумное воздействие. А что значит разумное? С каждым следующим шагом человека проблемы его существования увеличиваются. Скажем, с одной стороны, очевидно, что мегаполисы – это чрезмерно. Люди инстинктивно начинают удаляться из мегаполисов. Рост таких городов, цивилизованных, я имею в виду, как Нью-Йорк или Чикаго, давно затормозился. Эти города, как скопище небоскребов и прочее, не растут. Но с другой стороны, а что означает адекватный образ жизни, адекватное поселение? Это что, деревня или поселок городского типа, или небольшой город? В общем, что это такое, непонятно. И человек уже боится этих вопросов, потому что с каждым разом их даже стеснительнее задавать. Потому что очевидно, что они, с одной стороны, простые, а с другой, заставляют подвергать сомнению все на свете относительно себя.

Так что человек – это существо, которому трудно справиться даже с самим собою. Вряд ли у волка есть проблема справляться с самим собою. У него одна проблема – быть сытым и вывести потомство. А у человека что-то такое болезненное есть внутри. Ему даже бывает от самого себя дискомфортно. Человек может повести себя как-то не так. Люди интуитивно понимают, что это так, а это не так. Но мало того, человеку еще надо куда-то запрыгнуть, заглянуть. И человека берет тоска от того, что эти стороны жизни не сшиваются вместе. Казалось бы, не сшиваются, и ладно, сиди себе в своей норе и сопи потихоньку. Нет, вот надо высказаться, надо, чтобы тебя услышали, чтобы ты, видишь ли, был кому-то нужен, чтобы то, что ты делаешь, было кому-то нужно. Поэтому человеку надо еще себя уговорить, что, в общем, плевать, нужен ты кому-либо или нет, просто живи без своего удовольствия. Это ведь довольно искусственный пафос современного человека: можно заниматься чем угодно, лишь бы это было интересно.

Слово «интересно» тут – это эвфемизм слова «наслаждение». То есть, интересно – это не значит интересно по существу вопроса, это не то, что должно быть интересно нормальному человеку. А это просто то, что нравится. Вот нравится, например, комаров хлестать по стене – и я могу устроить даже чемпионат мира по битью комаров. Соберем энтузиастов, учредим призовой фонд и будем бить комаров, оно даже и жить, глядишь, интереснее будет. И так далее.