Здравствуйте, дорогие телезрители!

Политики наши – и правые, и левые - проявляют себя настольно аморально, что и смотреть на них противно. Сегодня многие нормальные люди телевизор не включают.

В связи с этим возникает вопрос, который часто задают духовникам: неужели политика обречена на грязь, ложь и предельный цинизм? Неужели проводить честную политику невозможно в принципе? И как на это смотрит церковь, которая так же в той или иной мере вовлечена в эти, не вполне благовидные процессы? Отвечает на этот вопрос Высокопреосвященнейший Владыка Кирилл Гундяев.

----- 

Кирилл Гундяев: 

А что такое политика? Политика это действие. Действие это дело. Это дело может быть большим или маленьким, личным, семейным, коллективным, государственным, общенациональным, международным. Это действие, которое совершают люди. Поскольку цена политического действия общенационального масштаба  или международного масштаба слишком велика, то велик соблазн достичь цели любыми средствами. Вот почему в политике, особенно в международной политике, а иногда и в государственной политике употребляются средства недостойные, безнравственные. А на самом деле не должно так быть. Если политика - грязное дело, и если допустимо употреблять в политике безнравственные цели, а почему же тогда нельзя употреблять такие же цели в семейной политике или в коллективной политике, или на районном уровне, или на областном? Нигде нельзя употреблять негодных средств для достижения целей, особенно благих целей. А ведь политика и декларирует чаще всего благие цели. Благо народа, благо общества, благо государства. Но как же можно стремиться  достигать этих благих целей при помощи негодных средств? В социальной концепции Русской Православной Церкви очень хорошо сказано по этому поводу, какой должна быть политика, и сказано не очень уж мудрёно, просто слова заимствованы из Священного Писания. В основе политики должен лежать общехристианский принцип: не делай другому того, что ты не хотел бы, чтоб делали тебе. Не хочешь, чтобы тебе делали зло, значит, не делай другим. Не хочешь, чтоб тебя обманывали, не обманывай других. Этот принцип действительно является универсальным и покрывает любую ситуацию, будь то личную, семейную, общественную, государственную или международную. Ну а что происходит, когда человек достигает своих целей при помощи негодных средств? Разбогател при помощи воровства, карьеру сделал, переступая через трупы, расталкивая всех руками и локтями. Укрепил своё политическое положение, принося невероятные страдания другим. Что в таких случаях происходит? А происходит следующее: Господь – наказывает, и в этой жизни,  и в будущей. И не одна ещё политика, преследующая дурные цели дурными средствами, не увенчалась успехами, как и обман на уровне межличностного общения всегда будет выявлен. Шило в мешке не утаишь. Так и обман в государственном и международном масштабе тоже всегда будет выявлен. Люди будут знать правду.  

Продолжает нашу телепрограмму  отец Яков Кротов беседой «о Христе и христианстве».

Яков Кротов:

- Здравствуйте, я хотел бы ответить на вопрос: все ли должны быть христианами? Здесь ответ абсолютно ясен - первичный, конечно, нет. Это было бы вредно, это было бы опасно, это было бы возвратом в средневековье. Даже если бы все добровольно стали христианами, произошла бы колоссальная трагедия, потому что мир лишился бы того разнообразия, которое Создатель мира хочет сохранить. Во-вторых, Бог не прямолинеен. Он спасает человека во всей его сложности. В математике кратчайшее расстояние между двумя точками – прямая. А между человеком и Богом кратчайшее расстояние обычно кривая, как и между одним человеком и другим человеком. Т.е. если я люблю женщину, я всё-таки не швыряю её в койку, я действую более извилистыми и сложными с точки зрения какого-нибудь племенного жеребца путями, пишу что-то под окно. То же самое с христианской верой. Вера - отличительная черта религий, возникших и связанных с именем Христа. Поэтому вера как личное усилие, вера как то, что делает человек, даже если вокруг него все стоят, все остальные придерживаются других убеждений. Вера как обращение к Богу именно от себя без огляда на всех других и это - и в христианстве, и в современном иудаизме, который приобрел веру благодаря тому, что оторвался от национальной почвы. Он - из религии, где вера была всего лишь доверием Богу, благодаря тысячелетиям гонений, в которых, к сожалению, участвовали и мы, стала религией, в которой вера стала как личный ответ Богу. Ислам это и религия, но это и вера, благодаря тому, что пророк Мухамед был знаком с христианами и одно время даже подумывал, как бы стать христианином. Правда, в Эфиопии, он жил на другом берегу залива. И в современном мире большинство людей - ну Индия, Китай чего только стоят - это люди для которых вера в христианском смысле слова не существует. Это люди родового менталитета. Т.е. если они религиозны, то одна религия на всех, и они в одиночку в этом смысле не могут быть названы верующими людьми, означает ли это, что у них вот нет другого пути, как через христианство? Есть, конечно, слава Богу. Потому что, если есть свеча, она освещает пространство вокруг себя и согревает. И поэтому, когда мы читаем Вивекананду, когда мы читаем даже Ганди, мы уже чувствуем, что эти люди говорят, чувствуют, пишут во многом по-христиански. Не став христианами, они тем не менее перестали быть обычными в кавычках «индуистами», «мусульманами» и т.д. Когда я сегодня вижу бывшего православного, который стал мусульманином, слушаю его и читаю, я улыбаюсь. Потому что он рассуждает не как классический мусульманин. Свет и теплота именно христианская в нём есть. Счастливого плавания. Пусть христианство так проходит - через ислам, через индийский народ, через народности многочисленные, Индию населяющие. Бог спасает людей по-разному. Наверное, христиане это те, кому прямо вот крючок - в верхнюю губу - и из реки, а других - каким-то более щадящим способами. Ну, наше дело не рассуждать в этом смысле, а самим с крючка не сорваться и другим не помешать. 

Далее в нашей телепрограмме отец Георгий Кочетков рассуждает с оглашаемыми о христианстве и Церкви 

Георгий Кочетков:

- Доказывать существование Бога невозможно. Опять же априори, по определению, и Бог, доказанный подобно теореме, превратиться тут же в идола, превратиться тут же в божка, а не в Бога-Творца всего мира и человека. А вот показать можно. Знаете, это вот как детям рассказывают о духовных вещах. Они спрашивают, что такое Дух, можно увидеть Дух? Ну, если разумный человек, то он отвечает, ну да, конечно, можно, только вот не прямо, а по действию, именно показать, а не доказать. Можно дунуть (дует на ладонь) и сказать: ты видишь ветер? - нет, ты не видишь, но ты чувствуешь его. Есть его действие? Есть. Есть, значит, ветер? Есть. Вот так же и с Богом, Который есть Дух. Который, конечно, не есть ветер - это ясно. Но мы узнаём  о Его существовании по Его действию в нас и вокруг нас. И показать это, безусловно, можно. И, в общем-то, верующий человек от неверующего отличается не просто тем, кто какую идеологию принимает или форму жизни. А тем, что в одном случае Бог действует через этого человека, а в другом - не действует, не может, почему-то. Что-то есть в человеке такое, что не позволяет Богу действовать с ним и в нём. 

Давайте также послушаем нашего православного миссионера отца Виктора Веряскина, рассуждающего о проблемах канона Библии.

Виктор Веряскин:

- Евангелие от Иоанна заканчивается такими словами: «Многое и другое говорил Иисус Христос, о чём не написано в Книге сей, если описывать всё, что Он говорил и делал, то всему миру не вместить этих книг». Оказывается, апостолы видели и слышали слов и дел Иисуса Христа гораздо больше, чем они описали в этом тексте, в частности, в тексте Евангелия от Иоанна, а значит, у них был какой-то принцип отбора. Из того огромного количества дел и слов Иисуса Христа, которые они знали, наблюдали и помнили, они отобрали определённую часть и только часть записали здесь. Значит, целое было больше, и они его помнили и знали, и были свидетелями этого. А здесь мы имеем только часть, а не целое. Для жизни и действия людей была цель конкретная. Это называется дидактическая задача и цель. Вот написано прямо: «Сие написано для того, чтобы вы уверовали, что этот Иисус из Назарета и был обещанным обетованным Мессией, Спасителем». И для этой цели, для этой задачи они написали достаточно. А когда возникала другая цель и другая задача, можно было ещё написать и той задаче подчинить другие тексты по-другому построенные. Обратите внимание, что сами евангелисты - они этого не скрывают, они откровенно об этом говорят. Например, когда апостол и евангелист Лука об этом начал писать, то он это прямо так и сформулировал в начале своего Евангелия. Он говорит такие слова - первая глава с первого стиха Евангелия от Луки: «Как уже многие начали составлять повествование о совершенно известных между нами событиях, как передали нам то бывшие с самого начала очевидцами и служителями слова, то рассудилось и мне под тщательным исследованием всего, с начала, по порядку описать тебе, достопочтенный Феофил, чтобы ты узнал твёрдые основания того учения, в котором был наставлен». Обратите внимание: вот это предисловие к каноническому Евангелию от Луки, откровенно говорит: в момент деятельности евангелиста Луки уже было много других Евангелий, он решил составить ещё одно. В чём дело? Почему? Оказывается, человек сам не совершенен, его дела не совершенные, и ещё и каждого мы считаем более несовершенным, чем я сам. И он посмотрел те написанные Евангелия, и говорит, - надо с начала начинать, а они не с начала начинают, я тебе всё с начала опишу (третий стих). Ну, кто начинает, как начал Марк? Начал прямо с берега реки Иордан, начал с проповеди Иоанна. А откуда Иоанн взялся? Надо ж показать, - ты с начала описывай. Лука смотрел на другие тексты, на структуру их построения, и говорит: сам буду писать. В итоге, посмотрел на это дело евангелист Иоанн и говорит: начало всего вообще было не там, не на берегах реки Иордан и не в семье Иоанна Крестителя. Начало вообще было на Небесах у Бога, у Логоса. В начале было Слово, и Слово было у Бога, и потом только оттуда всё начало разворачиваться. Каждый начало видит по-своему. Знаете, что самое интересное? Что все правы, потому что евангелист Марк начал с проповеди Иоанна Крестителя - это было начало. Это было начало проповеди Иоанна Крестителя, начало общественной деятельности Иисуса Христа, это было начало. Лука начал сначала, он начал с рождения Иисуса Христа, и с обстоятельств Его рождения - тоже прав - это было начало. Иоанн начал с небесного пролога, он начал с небесного духовного начала, но он тоже прав. Это тоже было начало, самое высшее начало. Этот парадокс мы до сих пор не усвоили. Мы сегодня думаем, что ты прав, а ты неправ. Мы думаем, что один проповедник прав, а другой не прав. Одна церковь права, другая - не права. Все правы. Как все евангелисты правы, так все церкви правы, частично. А вот, оказывается, что это у нас что-то не получается слепить воедино, чтоб была единственность, целостность, органичность, был мир, покой, согласие, любовь. Потому что мы свою часть выдаём за целое.  

-----

Иоанн Замараев:

И последняя - богословская часть нашей телепрограммы.

О гностиках все говорили мы с Вами в последнее время. И остановились мы в прошлый раз на том, что гностические построения, они подробные, стройные, завораживающие. Это гигантские построения, повествующие о мироздании, о возникновении мира, которые мы найдем у таких отцов гностицизма, как Валентин, или, еще сильнее, Василид. Громадные там конструкции: каких-то там 365 эонов, и все - по порядку! – то есть вот этих духовных циклов, в которых проходит плерома, полнота духовная, прежде чем однажды сорваться вот в эту дурную вещественность. А что мы имеем в христианстве?

Ничего подобного нет в Библии. В христианстве нет подробного изъяснения того, как происходило творение и развитие космоса. В библейской традиции о сотворении мира сказано очень скупо, и некоторых это разочаровывает. Библия не говорит о второстепенном, она не содержит фантазий.

Ну не захватывает библейское повествование, например, о сотворении мира, не впечатляет. Человек, который отягощен хоть каким-то культурно-философским наследием, после всяких там первоначал, первоидей, абсолютных духов и прочее, после какой-никакой философии открывает Библию – и – строка первая: «В начале сотворил Бог небо и землю…». Вот взял просто так и сотворил. «Земля была безвидна и пуста… и дух Божий носился над водою…» Что, как-то не совсем понятно – Дух - над водой.

И наоборот, гностики о творении вселенной и мироустройстве любят повествовать очень красочно. Вот она, вселенная, разворачивается, вот сворачивается. В Библии нет ни слова о том, что и как есть. Библия к этому даже как бы равнодушна – в том смысле, что не ее это дело, «не царское», рассказывать, сколько ног у букашки-таракашки, и даже как устроен человек. Похож он на обезьяну или непохож – какая разница, что и так не видно? Если шибко надо, вскроем и посмотрим. Библия как раз парадоксальным образом сосредоточена на том, чего не придумаешь. Вот выстроить мифологию древних греков – можно. Нет такого народа, у которого не было бы мифологии. Она может быть и такая, и сякая, люди, которые плотно этим занимаются, выявляют какие-то сквозные универсальные мифологемы, которые обнаруживают не только, скажем, внутри, к примеру, индоевропейской общности, но и у семитов… И потом, в целом, оказывается, что есть даже универсалии, которые так или иначе прослеживаются в любой мифологической системе. Потому что там, где разговор идет о происхождении, там уже надо найти некое устойчивое первоначало, и хоть чего-нибудь, да появится, в конце концов. Три кита, черепаха, еще что-то… что-нибудь плотное и незыблемое, на чем все стоит. И эта черепаха будет интерпретироваться, то как вещественное животное, то как некий столп, твердыня, и так далее. И надо сказать, что вот в этом смысле люди удивительно изобретательны, с одной стороны, а с другой – весьма и весьма однообразны.

А вот того, о чем повествует Библия, мы не найдем больше нигде. Томас Манн в свое время пытался представить, как Моисей это прожил, как получилось так, что вот этот текст оказался записанным, что такое произошло с Моисеем, откуда он взял… Ну, вот что скрывается за словами: «Бог открыл Моисею…»? Ну, как это? Как это бывает?! Гностики ведь тоже, в самом деле, ссылаются на то, что им что-то открылось. Они же не хотят говорить, что они это придумали от начала и до конца, что это плод субъективной деятельности. Нет, они претендуют на то, что им что-то открылось. И они поэтому что-то открыли. И любой античный философ всегда будет стараться подчеркивать, что то, что он знает, есть результат некоторого озарения. А что такое озарение? Это когда – не я сам, а когда что-то – со мной. Вот у Моисея что-то то же самое? Вроде да. А с другой стороны, что же он такое странное написал? Текст какой-то… Или все это очень примитивно, потому что это вождь полудиких номагов-кочевников, которым больше ничего не надо, кроме как чего-нибудь прозрачного, доступного? Есть и такая интерпретация, достаточно расхожая. Все эти гигантские потрясения, все эти картины, которые есть у гностиков – ну не вместили бы такого эти люди! Ну, вот сравните евреев в Египте и самих египтян. Египет – это же мощь! Это же пирамиды, в конце концов, исписанные изнутри мощнейшим текстом, мистически окрашенным! Ну, а эти чего могут? Да, правда, и какая жизнь-то у них, с тех пор, как их обложили непомерной данью? «Пашут» с утра до вечера, им лишь бы выспаться. Какие еще другие мотивы? Про Моисея Фрейд вообще выдумал, как известно, что он по-своему, по-примитивному, по-еврейски, перетолковал то, чего наслушался у египтян… Благодаря тому, вероятно, что он занимал какое-то там положение на социальной лестнице. Ну, про Моисея действительно сказано, что он вхож был… Про Фрейда можно много чего говорить, но на психопата он мало похож. Писалось это, если вспомним, когда?.. В начале 20-го века. Всего ничего, сто лет прошло. С тех пор, надо сказать, читающая, мыслящая, рассуждающая публика скорее пойдет за Фрейдом в толковании этого феномена библейской традиции. Ну, наверное, так оно и было… Но как-то оно скупо… Тем более, что, увы, сами христиане, сами носители библейской традиции, - они как-то не очень блещут. Василиев Великих среди нас давно что-то нет, «Шестодневов» никто не пишет… Вот как-то тема даже ушла. Ну и понятно, что люди скорее поверят, что это просто какой-то боковой вывих египетской культуры. Ну да, на человека, который вообще пороху не нюхал, это произведет впечатление: «И сказал Бог…». Но на культурного человека?.. Ну, представьте – какой-нибудь просвещенный и трижды посвященный египетский жрец услышал вот это: «И сказал Бог…» И чего? Дальше-то чего? «И сказал – и стало». И все? Все! Шесть раз сказал – шесть раз стало. На человеке разорились – про какую-то там глину написали. И то не сразу, в другой главе. Ну, глава, понятно, - это искусственное дело. Что сначала человек в ряду с другой скотиной – «И сказал – и стало». И, главное, зачем человек? Вот, черным по белому: «Плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю». Скотство, ей-Богу! Ну да, и чтоб было комфортно, их поселили в садике, воткнули туда два дерева зачем-то, вместо одного… Ну вот, у других порядочных людей дерево – одно! Мировое! Мировое Древо. Вот в Евангелии крест – это что, спросит гностик? Выхолощенный образ Мирового Древа! То есть первооснова, символ развернутости из точки: вправо, влево, вверх, вниз. И потом оно ветвится. Это тот самый мифологический, если хотите, Логос, миропорядок, основа, остов, скелет… как угодно. Это – понятно. А тут – каких-то два дерева. Ну, опять же: слышали звон, а где он – не знают, поэтому про дерево просто упомянули, и на всякий случай посадили их два, потому что развитой способности к абстракции еще нет, и дотумкать, что Древо – одно, у них не получается.

Утрирую я так сильно, понятное дело, нарочно. Но дело в том, что, по большому счету, это утрирование – некий неизбежный этап на пути к тому, чтобы попытаться прочувствовать, что же все-таки является нашим достоянием, нашим Откровением о сотворении мира, Откровением о творящем Боге. В реальности - это намного сложнее, намного запутаннее, чем всецелое великое Ничто, лежащее в начале мира у Василида. Хотя вот это всецелое Ничто, кажется, - о-о-о! – чем-то таким грандиозным. «Из не-сущего соделал не-сущий мир…». Текст! Это звучит, это лихо, на каждом «не-сущем» голову сломаешь. Если оно не-сущее, то как оно сотворило, да еще и из не-сущего, да еще и в результате – не-сущий мир? То есть несуществующее из несуществующего сделало то, чего не существует. Это серьезно. Это капитально. «И сказал Бог…» – это не звучит, это не капитально. Это детский лепет. По видимости так и есть, конечно.