Здравствуйте, дорогие телезрители!

Предрассудков и суеверий полно, и в церковной ограде, и за ее пределами. Одно из таких измышлений – так называемая намоленность икон. Дескать, есть просто иконы, неважно, какого письма, а есть, так сказать, пропитанные энергетикой молившихся перед таковыми. И вот эта намоленность иконы якобы обладает чудодейственными свойствами. Отец Яков Кротов – несколько об этом слов.  

Яков Кротов:

Здравствуйте, меня зовут Яков Кротов, и я недавно услышал слово «намоленность». Вы удивитесь, может быть, но я не слыхал его никогда: ни от епископа, который меня рукополагал, ни от того епископа, под которым я сейчас нахожусь как священник, от прихожан не слыхал. Но в 80-е годы, когда я работал в музее под Звенигородом, я часто слышал это слово от экскурсантов. Они так остановятся, и вот висит в экспозиции пять-шесть разных икон, перед одной какой-нибудь остановится такой знаток и скажет: «Вот эта – намоленная!» Я на нее смотрю в профиль, в фас, понюхал, ну, щупать не буду – ну нету намоленности в природе! Вообще. И я объясню, почему нет, и почему это важно понимать.

Потому что человек – образ и подобие Божие. Мы способны любить, творить и делать то и другое свободно. И поэтому ничто внешнее не может определить наше внутреннее – только подтолкнуть. Более того, именно поэтому человек к другому человеку обращается сердцем, непосредственно. Все остальное – только знаки и символы. Любовь, творчество, жизнь – их невозможно законсервировать. Когда мы во время Литургии говорим, вспоминая слова Спасителя, цитируя Его: «Это Мое Тело» - что, этот хлеб намолен Спасителем? Этого хлеба не было неделю назад, да два дня назад не было. Он здесь и сейчас преображается, изменяется. Это чудо, а не закон.

Когда говорят «намоленная икона», это говорят люди материалистического, я бы даже сказал, атеистического склада ума, для которых религия – это особого рода психическая энергетика. Они, может быть, в Бога не веруют, а в духовную энергетику веруют. Они не очень последовательные атеисты, я прямо скажу, и они роняют высокое звание атеиста, агностика или скептика.

Так вот, когда мы идем к мощам святым поклониться, когда мы едем в паломничество, когда мы приходим в Церковь, мы приходим туда… ну, не как вот сейчас автомобили электрические, которым нужно подзарядиться, как лошадь к сену, как обычный автомобиль на бензозаправку. Мы приходим не подзарядиться, мы приходим увидеться. Мы приходим, иногда из последних сил. Иногда уйдем воодушевленные, а иногда уползем, потому что последние силы оставили в храме. Бывает и такое. И еще раз приползем. Но зато нам невозможно передать другому свою молитву. А зачем? Бог есть. Бог заменяет и намоленность, и величие. Поэтому не надо ужасаться, что здесь был храм, а его разрушили: «ой, это кощунство». Кощунство – это обидеть человека. Разрушенный храм можно восстановить, но как восстановить разрушенное доверие, когда мы чуть-чуть слукавили? – никак.

И вы знаете, в жизни ты всегда обращаешься к какому-то воображаемому слушателю. Это я говорю как писатель, я довольно много пишу. Когда пишешь, когда выступаешь по радио, по телевизору, ты же не видишь собеседника. Да я даже больше скажу: когда ты разговариваешь с человеком, ты обращаешься к нему. В идеале – да. А на практике далеко не всегда, потому что у тебя нет времени объять этого человека, проникнуть. Интуитивно это бывает, но далеко не часто.

Как правило, мы обращаемся к некоему вымышленному другому. Мы выдумываем. Это плохо? Нет, это нормально. Лишь бы вся жизнь была прорывом, путем к подлинности. И такие выдуманные образы, типа Карлсона, они помогают. Но вы понимаете, Бог не может быть таким Карлсоном. Икона не может быть таким Карлсоном. Каждый раз, когда я встаю перед иконой… Как говорила одна моя знакомая, иконописица, тоже из прихода отца Александра Меня, Ксения Покровская, умершая уже лет 10 назад, Царствие ей Небесное: «Нарисуешь икону, становишься перед нею, закрываешь глаза и молишься: «Не дай Бог стать идолопоклонником перед настоящим Богом! Не дай Бог любить в другом то, что ты в него вкладываешь!»

Поэтому не может быть намоленной иконы. Или, точнее, так. Она, может быть, и возможна: ты вмолил в нее, и ты этому радуешься, ты ее носишь с собой… Ты стал язычником, ты сделал оберег из образа Божьего. Больше отчаяния. Больше отчаяния – больше веры.

Смотрите, я вначале сказал: агностик, атеист, скептик. Вот такие люди часто верят в намоленные иконы, роняя высокое звание агностика, атеиста, скептика. Так вот, атеист не может быть верующим, агностик не может быть верующим, по определению. Агностик считает, что мы не можем знать или не знать о Боге, атеист отрицает. А скептик может быть верующим. Я верующий, и я скептик. Я верующий к Богу, и я скептик к себе, к своим способностям держать веру, которой Бог меня оделил, к своей способности быть верным и верующим. Я скептик, зная, как много во мне самом материализма, жадности, самолюбия, гордыни. Какая намоленная икона, какая вообще икона может это победить? Только благодать Духа Божия.

И поэтому мы веруем не в то, что можем законсервировать благодать, а в то, что да, икона – это праздник встречи с благодатью, Церковь – это праздник встречи. Но не потому, что там, как в Сбербанке, сохранилось мертвое золото, условные знаки, а потому, что Бог Живой, потому что Он приходит в образе материальном, потому что это как буквы, как слова, которые мы сочиняем. И слова не определяют, что мы будем думать, но в нужный момент они нас подтягивают, они нас пробуждают, они становятся той отправной точкой, откуда мы взлетаем над своими грехами, над своей ограниченностью, и оказываемся в Царстве Божием.

Иоанн Замараев:

О путях познания истины размышляет профессор Московской Духовной Академии Алексей Ильич Осипов.

Алексей Осипов:

Наша вера говорит, что Бог повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми, посылает дождь на праведных и неправедных. Вот это да! Такого не бывало. Вы что? Как это над злыми, как это над неправедными? Такого не может быть!..

И действительно, вся история человечества, религиозная история, о чем говорит? Только об одном: Бог только праведным дает благо, а неправедных наказывает, мстит, и так далее… Нет, оказывается! Восходит и над неправедными это солнце. Что это дает? О, как это много дает! В каждом из нас все, знаете ли, живет, что я хороший, а оказывается, Бог-то всех одинаково любит. И ни в коем случае не вздумай возноситься над кем-либо, ты не знаешь, кто праведнее даже! Не вздумай унижать кого-либо, что ты! Удержи свой язык от осуждения, от высокомерия, от тщеславия и гордыни, ибо ты не знаешь, кого больше любят. Солнце кого больше любит, злых или добрых? – всех освещает. Вы слышите, очень важно: любовь не знает различия! Люди воспринимают по-разному это. И может быть, вы помните, приходится приводить примеры, - представьте себе, солнце, вот как сейчас, и вдруг я взял и завесил окна черным полотном, и сказал: «Мрак!» От нас зависит, пропускать ли эти лучи солнца, или закрыться от него. Вот, оказывается, кто решает вопрос-то: не Бог, а мы, своим противлением Богу. Своими нарушениями заповедей закрываемся от Бога черным полотном. От нас, оказывается, это зависит. Еще раз повторяю: не от Бога, но от нас. Бог одинаково любит.

Вы знаете, на что я однажды пошел? Меня чуть камнями не побили. Огромный зал, и я начал лекцию с вопроса: «Как вы думаете, кого больше любит Бог – Богоматерь или антихриста?» Все аж вздрогнули. Докатиться до чего!.. Ну совсем профессор сошел с ума уже! Разве не ясно, кого? Разве не ясно?..

Если только кто думает, что Бог любит по-разному, тот не понимает христианство. Ибо не у Бога есть любовь, а Бог есть Любовь. Он есть Любовь. И Он не может любить кого-либо больше, кого-либо меньше. Не может! А вот воспринимаем мы любовь – да-а-а… Один открывает все: «О, какое солнце, какая красота!» А другой задергивает все черными занавесями, и все, тьма.

Правда, интересная вера? Интересная. Всех одинаково любит. И что это значит? – и мы должны так же относиться ко всем. Врач всех одинаково любит, но одних посылает на курорт – почему? – туберкулез легких. Других режет: на стол, и прямо ножом режет! Ужас! Наказывает? Да нет, просто у него острый аппендицит. А кто-то со стороны, невежда, ничего не понимающий, говорит: «Ой, как Он награждает и любит первого, и как Он мстит другому!» - какая глупость! Ай-яй-яй! Почитайте Ветхий завет, Библию, и увидите: ничего подобного. Ничего подобного не найдете. Недаром Христос в Евангелии говорит: «Вам сказано: возлюби ближнего и ненавидь врага своего, а Я говорю вам: любите врагов ваших, добро творите ненавидящим вас, молитесь за обижающих вас и делающих вам напасть». Что значит «любите врагов ваших»? Речь-то идет не о влюбленности какой-то. А относиться с благожелательством, не желать зла. Проще сказать, агапе (помните?). А любовь сердца – ну, это редкое чувство по отношению к редким людям, конечно, только.

Иоанн Замараев:

Православный миссионер отец Виктор Веряскин продолжит свои размышления, связанные с историей Украины и нашей Поместной Православной Церковью.

Виктор Веряскин:  

Вот, пожалуйста: «Основные фундаментальные принципы Украинской Автокефальной Православной Церкви». Тогда, в 21-м году, они приняли такие свои понятия, обосновали их, издали отдельной брошюркой, и в итоге они никогда ничего не скрывали. «Если что-то сомнительно – возразите нам, вот вам, ознакомьтесь, пожалуйста, мы все сделали, как могли сделать, и как вообще-то положено сделать, по одному из вариантов». Потому что мы привыкли слова произносить, но не очень четко их осмыслять. Например, соборность, соборноправность. В послании восточных патриархов написано, что Церковь представляют не только иерархи, не только епископат, но и все церковное тело народа, верующих. А мы часто привыкли, что интересы Церкви представляет епископат, верхушка. Подумаешь, рядовые прихожане! Что они могут представлять? А они составляют тело, да. И на самом-то деле, ни голова без тела, ни тело без головы, если это целостное понятие о теле церковном, а значит, и о соборности.

И я хочу, чтобы мы поняли, что украинцы достойно мыслили об этом тогда, в начале пути. Празднуем мы день Злуки, день Соборности. Они поняли, что и на гражданском уровне, на общественном уровне и на уровне государственном нужно собрать воедино все части народа, страны и территории, и злучить их вместе.

Принцип был правильный, понятие было правильное. Другое дело, не всегда исторические условия и способность организовать это до конца помогают правильно провозгласить, правильно осуществить, а потом удержать все это, к великому сожалению. Как мы с вами шутим, хороших людей в принципе даже и больше, но несмотря на то, что хороших людей больше, плохие и злые люди лучше организованы, у них мафия. И поэтому они часто обходят большинство и достигают своих целей. Мы можем об этом иронизировать, а можем всерьез об этом говорить, но это одна из главных причин.

Надо иметь четкое видение – это раз, ясную концепцию, а второе – ну, как говорили марксисты, дайте мне организацию революционеров, и я переверну, если надо, весь земной шар. Мы можем смеяться, но на самом-то деле сознательные граждане, активисты, особенно когда они сконсолидируются, объединятся, могут на самом-то деле достичь очень многого, и в гражданской жизни, и в государственной, и в церковной жизни. Часто возникают так называемые инициативные группы, инициативные комитеты.

Итак, в 17-м году была УНР Грушевского, в 18-м – гетманат Скоропадского, а в 19-м – уже директория Петлюры и Винниченко. Но беда-то в том, что большевики не только в Харькове в это время сидели со своим альтернативным правительством, властями и оппозицией, но они действовали. Они подсылали своих агентов, они убивали. И в 21-м году, в начале года, убили и Миколу Леонтовича, который написал первую Литургию українською мовою, и так далее, и так далее. Мы не будем с вами умножать, этих примеров очень много, сверху и донизу. И поэтому опять задача. Правильно говорят иногда: всякая революция только тогда чего-то стоит, когда она умеет защищать свои завоевания, отстаивать и защищать свои завоевания. Не только ясно видеть, не только четко формулировать, не только просто организовывать, а еще и потом отстаивать и защищать.

И поэтому мы с вами знаем, что в 22-м году уже Украинская советская социалистическая республика подписала договор, и уже стала частью СССР. И все потекло по уже другому каналу, другой колее, и с другими целями и задачами. А какие были цели и задачи? Не только «Мы на горе всем буржуям мировой пожар раздуем», но и... Иногда они лукавили, откровенно обманывали, могли мягко говорить: «Религия скоро сама отомрет» - но организовывали комитет по ликвидации религии. Это очень интересная была тоже игра, игра словами, игра понятиями. Потому что людям навешивали, что «мы научим, мы просветим людей, люди утратят веру, и религия сама отомрет, и старушки перемрут, поэтому скоро все закончится». Это, думаете, только Хрущев обещал, что через 20 лет… Нет. Они довольно смело говорили, что «сейчас устроим «безбожную пятилетку» и за пять лет справимся». В 20-х годах возник союз воинствующих безбожников, у них была своя задача, программа деятельности, за год он из нуля превратился в 100 или даже 150-тысячную организацию, агитаторы по всей стране… И естественно, шла работа, очень интенсивная.

Иоанн Замараев:

И последняя, церковно-историческая часть нашей телепрограммы.

Сегодня мы поговорим с Вами еще об одном христианском писателе Запада – о блаженном Иерониме. Годы его жизни примерно 345-й – 420-й.

Родился в богатой христианской семье. Родители обучали его в Риме, хотя родом он из Далмации, то есть нынешней Хорватии (это восточный берег Адриатического моря).

Жизнь Иеронима очень интересна - это один из самых своеобразных церковных деятелей и писателей, как Запада, так и Востока. Принадлежит к четырём великим латинским отцам Церкви. Сравнительно рано принял Крещение. Вёл активную гражданскую деятельность.

Родители Иеронима, для продолжения образования, отправили юношу путешествовать, чему он обрадовался, будучи умным и любознательным. У Жюль Верна есть такие герои - ученые-естествоиспытатели, обычно изображаемые в очках, забавные, вот как месье Паганель. Характер у Иеронима был достаточно эксцентричный. Какое-то время жил он с друзьями общиной в Аквилее - императорской столице в Италии, до разгрома города Аттилой.

С монашеской жизнью Иероним познакомился в Трире. Именно там, если помните, Афанасий Великий написал «Житие преподобного Антония», которое очень многих вдохновляло на аскетические подвиги. Во-первых, отшельничество - это экзотика, которая привлекает. Ведь и в наши дни любопытно встретить подвижника-аскета пустынножителя, какого-нибудь «старца» в лесу, да хоть бородатого гуру. Надо сказать, что именно своим «Житием св. Антония» Афанасий сделал монашеский образ жизни на Западе привлекательным.

Иероним побывал в Галлии, в Палестине, и в конце концов, придя в Антиохию, сам стал подвижником, стал проповедовать крайний аскетизм. Если вы видели иконы, где изображён почти обнаженный бородатый человек, - возможно это Иероним. И дружил он с Максимом Киником, тоже аскетом – бородатым, длинноволосым и лохматым, которого Григорий Богослов прозвал словом, в переводе с латыни - «собака» - и за внешний вид, и за вынюхивание в Назианзине неправославия.

Так вот, уйдя от мирских забот, Иероним обрёл много свободного времени, и начал учить древние языки. В конце концов, он овладел в абсолютном совершенстве и латинским, и греческим, и еврейским. Это ему очень пригодится, в первую очередь для переводов Священного Писания.

Во пресвитеры Иероним был рукоположен Павлином, тем самым староникейским антиохийским епископом, если помните.

Иероним очень серьезно изучает Писание, занимается экзегезой, пишет по-латыни жизнеописания восточных монахов, потому что ему это было очень интересно. Соответственно переводит на латынь «Житие св. Антония». Фактически это и было началом целого жанра христианской книжности, которое назовут агиографией. Переводит на латынь хронику Евсевия, Гомилии Оригена, в частности, на Исаию и Иеремию. Возможно, без Иеронима это наследие Оригена до нас бы и не дошло. Иероним вообще был очень большим поклонником Оригена и его экзегетико-аллегорического толкования Библии.

 В 382-м г. Иероним возвращается в Рим и проводит там четыре года. Он собирает вокруг себя общину – женскую, что характерно - из богатых римлянок – это Маркелла, Фабиана, Павла и ещё несколько вдов и девиц, которые любили проводить время в учёных разговорах. Под его руководством они изучают языки – греческий и еврейский, а затем вместе начинают переводить Библию. Их труд назовётся Вульгата. Причем Псалтирь в их варианте, которая получит название «Римская Псалтирь», до сих пор используется католиками без всяких правок и корректировок. Остальные книги Писания позднее исправлялись, несмотря на то, что Тридентский собор 1545 года канонизировал текст Вульгаты как главныйтекст Священного Писания на латинском языке. Потом это ушло. Ну, «Вульгата» от латинского «mulgus» – простой – «vulgus populus» – простонародный.

Так вот «Римская Псалтирь» легла в основу западной литургической традиции, ведь псалмами пронизаны литургические тексты - в любом Богослужении огромное количество и прямых и скрытых цитат. И вот это как раз заслуга женского монастырька блаженного Иеронима.

В 386-м г. Иероним переезжает жить в Вифлеем, в сопровождении этих же вдов и девиц, то есть со своей общиной. Сам жил он в пещере, а их разместил по окрестным обителям. Тут он продолжает перевод Библии, сверяет текст с еврейским оригиналом. Вёл обширную переписку. Сохранившиеся его подробные и обстоятельные письма являются драгоценным источник исторической информации.

Не любил епископат как институт – говорил, что епископы, захватившие власть в Церкви, зарвались. Блаженный Иероним вообще был убежден, что между епископом и пресвитером нет никакой разницы, а выделение таковых из пресвитеров - действие дьявольское, что это результат грехов - честолюбия и властолюбия. Он писал, цитируя Павла: «Люди стали говорить: я Павлов, я Аполлосов, я Кифин, а раньше Церковь была одним телом и руководилась пресвитерами». То есть, он считал, что руководство в Церкви должно совершаться чадами Божьими во главе с пресвитерами. Он вопрошает: почему в Церкви появился отдельный старший пресвитер, который стал называться епископом? И отвечает: дабы впоследствии этот пресвитер был избран для предотвращения церковных расколов и разделений, а в результате оказалось, что епископы зачастую сами раскалывают Церковь и строят между христианами непреодолимые преграды.

Иероним, кстати, был адогматист. Богословские формулировки, принятые на Вселенских соборах, он именовал греческим мудрованием. Этому благоприятствовал ещё и его характер, латинский тип мышления, которому свойственны были строгие рассуждения, основанные на логике юриста. И, наоборот, неприятие греческого умничанья. Впрочем, так же считали и многие его современники – отцы востока.

Острослов, какое-то время был личным секретарем папы Дамаса. Дожил до 420-го, в котором мирно и почил в Боге, оставив о себе добрую память в веках.