Я.Кротов:

- Я рассказывал о Че Геваре, которого считаю садистом, и это отчасти извиняет преступления, которые он совершал, но не извиняет, а ещё более увеличивает вину людей Фиделя Кастро, которые его использовали в качестве палача. Че Гевара, например, мог так поступить - к нему приходит мать просить за арестованного сына, и он приказывает сына вывести во двор его кабинета, вот этого самого, где находится он с матерью арестованного, и расстрелять, так, чтобы мать видела и слышала, как убивают её ребёнка. Че Гевара организовал первый показ смертной казни в прямом эфире. Беременная жена человека, которого расстреляли, случайно видела эту сцену. У неё случился выкидыш, она после этого слегка потеряла рассудок. Я рассказывал о герое романа Войнич Оводе, который, в принципе, по современным меркам, был террористом. Фотографию Че Гевары, точнее, плакат по этой фотографии, по статистике вполне может быть занесён в книгу рекордов Гиннеса. Это самая тиражируемая фотография в ХХ веке, да и после. Это изображение Че Гевары встречается, пожалуй, может быть, чаще, чем изображение Спасителя, во всяком случае, не в храмах. За стенами храмов Че Гевара побеждает. Надо сказать, что ещё в шестьдесят первом году фотография Че Гевары снята, а в тираж пошла в шестьдесят шестом уже после его кончины, популярной стала в шестьдесят восьмом во время студенческих волнений в Париже, Сорбонне. Именно тогда Че Гевара стал символом настоящего партизана-революционера, который выполняет лозунг: «Будьте реалистами - требуйте невозможного!».  Конечно, между этими двумя имиджами - Овод и Че Гевара – есть большая разница, не в пользу Че Гевары.  Во-первых, Овод жил, скажем так, как реальность, как будто бы этот литературный персонаж был живой, в середине ХIX века. Ну, как князь Кропоткин, например. И тогда надо помнить, что когда французские революционеры провозгласили террор революционный, это ведь был ответ на белый террор, на террор монархический. Ведь в XVIII веке людей сжигали на кострах, подвешивали на крюках, как животных. Когда подавили восстание Пугачёва, расправа была зверской, многие предпочли бы распятие. В течение всех средних веков и вплоть до середины XIX века казни были публичными, то есть был настоящий террор правящих верхушек, всей этой «замечательной» аристократии титулованной, террор против крепостных, против рабов, против тех, кто должен повиноваться. И когда революционеры XIX века говорили о необходимости ответного террора, они говорили именно об ответном терроре. Че Гевара, - первым, кого он убил, был крестьянин. Не губернатор какой-то провинции, а крестьянин. Фидель Кастро вообще практиковал на Сьерра-Маэстра, когда они шли на Гавану несколько месяцев, он для безопасности выдавал себя и своих соратников, - их было всего два десятка человек в начале, - за гвардейцев правительства Батиста. И вот крестьянин их встретит, - ну, гвардейцы, правящий режим, - накормит, а затем ему Фидель: вот ты нас накормил, а мы революционеры, значит, ты на стороне угнетателей, и Че Гевара расстреливает его. Это называется провокацией, это подлость, это бесчеловечность. И мы задаём себе вопрос о роли насилия в истории. Насилие - что, действительно, как выразился один марксист, «повивальная бабка истории»? «Без крови нельзя родить младенца»? Вы знаете, всякая селедка – рыба, но не всякая рыба – селедка. Да, без крови нельзя родить младенца, нельзя сделать яичницу, не разбив яиц, но это не означает, что всегда, когда разбивают яйца, всегда, когда льётся кровь, ты – акушер и кулинар. Роль насилия в истории очень простая: где начинается насилие – там заканчивается история.  Поэтому в истории человечества было ещё очень-очень мало истории. Насилия было с избытком. Это причина зла. И когда мы спрашиваем, откуда зло – а вот отсюда оно!  Потому что кто-то казнил ребёнка, который украл иголку. А этот ребёнок мог изобрести лекарство от рака. Или он был гениальный математик. И защищая свою драгоценную собственность, защищая своё господство, убивали и продолжают убивать людей. Защищая свою безопасность. Был бы предлог, было бы желание убить, а слова подыскать можно.  И поэтому мы с каждым поколением всё лучше понимаем незыблемость заповеди - «Не убий». Вообще - никого и никогда - ни на фронте, ни в тылу, ни для защиты отечества, ни для зашиты своего ребёнка. Матерь Божия не схватилась за автомат, чтобы перестрелять тех, кто распинал Спасителя Иисуса Христа. А могла бы за что-то схватиться. И апостолы не схватились – и правильно сделали. Не Овод, не Че Гевара, а Господь Иисус остается нашим - даже не примером, последовать этому примеру мы не можем, - Он остаётся нашим камертоном, по которому мы выверяем, за кого голосуем, что делаем и так далее… И коль уж на то пошло, напомню, что самое первое, самое эффективное и самое разрушительное саморазрушительное насилие – это ложь.  Любое убийство начинается со лжи, проходит стадию воровства и созревает до человекоубийства. Так же проходит и линия спасения: не лгать, не воровать, ну -  тогда уже это само собой получится – не воевать, не убивать. А что будет дальше с нами, с любимыми нашими людьми? Вот здесь нужна вера.

----

О путях познания истины размышляет профессор Московской Духовной академии Алексей Ильич Осипов.

А.И. Осипов:

 - Я не знаю, многие ли ответят из миллионов православных, какие у вас основания считать православие истинной религией? Вот я ищу путь истины, религий много. Многие ли ответят, к великому сожалению? О достоверности научного знания: я просто напоминаю вам, учёные в один голос все говорят и повторяют то, о чём великолепно сказал знаменитый американский физик Фейнман, почему наука не достоверна. Как только вы скажете что-нибудь из области опыта, с которым непосредственно не соприкасались, вы сразу же лишаетесь уверенности. Но мы обязательно должны говорить о тех областях, которые мы не видели.  Иначе от науки не будет проку. Поэтому если мы хотим, чтобы от науки была какая-то польза, мы должны строить догадки. Чтобы наука не превратилась в простые протоколы проделанных опытов, мы должны выдвигать законы, простирающиеся на ещё неизвестные области. Ничего дурного тут нет.  Только наука оказывается из-за этого недостоверной. «Если вы думали, что наука достоверна - вы ошибались», - это Фейнман читает лекцию студентам. Наука сменяет, - прямо вот ход идёт одно за другим, - сменяет одно положение за другим. Причём многие положения просто отвергает, как неверные. Эйнштейн поэтому даёт такой образ: природа, окружающий мир – это вроде часов, которые мы не можем открыть. Слышим тиканье, видим стрелки, а механизм не можем открыть. И строим предположения, которые в научном языке называются гипотезами или теориями. Устанавливаем даже законы. Но открыть мы их никогда не можем. А сказать, что та или иная догадка наша является истинной – о, для этого, к сожалению, почти никогда не находится оснований.  Один так и пишет: «В своё время теория Птолемея была истинной. То есть Земля - в центре Вселенной, а Солнце вокруг Земли ходит. Потом оказалось, что Солнце - в центре, а Земля вокруг него ходит. Прошло опять время, ещё что оказалось? А оказывается, не только Земля, но и само Солнце вращается. Наука сегодняшнего дня спокойно замещает, а то даже и отвергает предыдущую науку. И без этого наука существовать не может. Не может. Иначе от неё проку никакого не будет. Смотрите, как интересно! Какие же критерии достоверности науки? Говорят, что критерий самый главный – это практический критерий. Экспериментальные подтверждения. Но один и тот же факт можно объяснить множеством непротиворечивых, логически верных способов. Многими способами можно объяснить один и тот же факт: а где же истина? А какое же объяснение правильное? Очень это трудно сказать. Очень трудно. Поэтому один из наших академиков хорошо ответил на этот вопрос: «Польза – вот критерий истинности». Если сейчас данный взгляд, данная теория даёт положительный эффект в плане практическом, тогда мы говорим – это правильная теория. Только польза. Но если оказывается, что находится другая, куда полезнее, то нам говорят: та уже неверна, а вот эта теперь правильная. То есть, мы живём чем? Вот этими нашими теоретическими построениями. Никаких абсолютных критериев истинности в науке нет. Нет просто их. Их много, разных критериев, много - практический считался самым главным, но, оказывается, он недостаточен. А потом начинаются уже другие критерии: какая теория попроще, проще объясняет, значит, она и лучше. То есть, она и более истинна. Вы слышите? Истинна почему? Она легче! Или она более красивая, например, о, это тоже критерий очень неплохой.  Не такая громоздкая, не такая тяжёлая. Или критерий так называемого здравого смысла. Но вот по поводу этого академик НАН писал: что такое здравый смысл? Это воплощение опыта и предрассудков своего времени. Слышите? Он является ненадёжным советчиком там, где мы сталкиваемся с совершенно новой ситуацией. Любое достаточно серьёзное научное открытие, начиная с открытия шарообразности Земли, противоречило здравому смыслу.

----

Православный миссионер о.Виктор Веряскин продолжит свои размышления, связанные с историей Украины и нашей Поместной Православной Церкви.

В.Веряскин:

- В 1764 году последний гетман Украины был упразднен, и скасовано гетманство. То есть, даже относительная самостоятельность самоуправления была упразднена полностью.  И поэтому, когда мы говорим о каком-то типе государственности, пусть - в то время, в том виде, она, хоть и ослабленная, но была, и окончательно исчезла в 1764 г. с гетманом Разумовским. Сегодня в Симферополе до сих пор стоит памятник Богдану Хмельницкому. Там трактуют, что это установление братской нерушимой связи и так далее. А уже в другой части Украины, в другой момент, думаю, что это была почти утрата нашей самостоятельной государственности, а вот это была конечная утрата относительной государственности.  Вот дальше хочу сказать, что в этом же году, в 1764, всё малороссийское духовенство было взято под тайный надзор. Это очень интересный момент. Екатерина II не доверяла малороссийскому духовенству, и полностью было постановлено взять его под тайный надзор - всех уровней: нижнего, среднего и высшего. Поскольку такие, как Арсений Мацеевич, восстали против секуляризации, отбирания монастырских земель, отказываются подписать присягу, то им нельзя доверять, на них нельзя положиться, и поэтому было всё поставлено под тайный надзор. Мы с вами, конечно, забываем, что со времён Петра I отдельным пунктом и указом было введено, во-первых, обязательная исповедь и причастие под угрозой большого штрафа. Если человек один раз в году не исповедовался и не причащался, его облагали большим штрафом. Почему? Ну, потому что в то время не было другого способа отслеживать настроение людей. Поэтому на исповеди его тестировали вопросниками: не замышлял ли чего против заповеди? Какой заповеди? Чти отца своего и мать твою. Он говорит: ну, нет, с родителями у меня, слава Богу, нормальные отношения, против отца и матери ничего не замышлял. А против матушки-царицы? Она же мать всего нашего государства и империи. Кто говорил, что она не по закону престолонаследования возведена на престол, сомневался в законности её царствования - это государственное преступление.  И священники доносили списки, кто был, кто не был на исповеди, кто причащался, кто нет, кто что говорил на исповеди… И через это люди потом попадали в тайную канцелярию, на дыбу, и у них пытками вынуждали согласие и подпись в преступлении против царства и правительства и, в итоге, казнили вообще. Церковь была аппаратом отслеживания настроения людей. Это очень серьёзный вопрос, мы об этом редко думаем. Этот указ Петра I был отменён только Ельциным в 1996 году, серьёзно. И обратно восстановлен Путиным, с поправкой - за исключением тех случаев, когда сам исповедующийся согласен. Потому что тот, кто его исповедовал и исповедующийся – это уже два человека, два свидетельства, можно открывать уголовное дело, расследование и так далее. Поэтому от того времени по сегодняшнее тянется такая цепочка. Иногда мы с вами не даём себе труда проанализировать и обдумать вот такие моменты. Можно по-разному относиться к Порошенко. Он говорит, что мы – украинцы, у нас свой путь. И мы должны освободить нашу церковь от зависимости, от тех традиций, и от того, что было заведено в составе русской церкви, имеется ввиду, в том числе, и это. 

----

И последняя, церковно-историческая часть нашей телепрограммы.

Сегодня начнём говорить об Иоанне Златоусте. Дата его рождения неизвестна – плюс-минус 5 лет – может, 344-й, а, может, и 354-й. А вот дата смерти - 407-й год. Воспитывался в знатной и богатой христианской семье в Антиохии, столице греческого Востока, но рос без отца. Зато его мать Анфуса, еще очень молодая женщина, очень серьёзно отнеслась к воспитанию сына, вкладывала очень много сил в его образование. С национальностью тоже проблема - не знаем даже - из семитских он народов, или он грек или сириец. Но, хотя неизвестно, из какого народа происходил Иоанн, он был настоящим эллином по стилю языка. Когда произносил проповеди в храме, весь народ ему бурно рукоплескал, словно в театре или в цирке. Здесь сразу надо сказать, что, пожалуй, Иоанн Златоуст является лучшим оратором из христианских писателей – его учитель знаменитый ритор Либаний – язычник, как мы уже говорили, очень скорбел по поводу того, что Иоанн был христианином.

Юность Златоуста несколько напоминает молодые годы Оригена – Иоанн стремился к подвижничеству - после смерти матери пристал к одной из монашеских общин. Но вскоре разочаровался – жизнь монахов в том виде, в каком он её застал, не пришлась ему по душе. Он был убеждён, что христиане не должны уходить из мира, наоборот, исполняя Завет Христов – идти в мир с проповедью Евангелия. Хотя здоровье он таки успел сильно себе подпортить аскетическими упражнениями, в частности, он угробил желудок, и потом всю жизнь страдал из-за сего.

Кроме Либания, наставником Иоанна был крупный церковный учитель, экзегет Диодор Тарсийский - знаток Священного Писания, который ещё больше подогрел любовь Златоуста к Библии. Позже Иоанн воспоёт: «Приятен луг, приятен сад, но гораздо приятнее чтение Божественных Писаний. Там — увядающие цветы, а здесь — цветущие мысли; там — дыхание эфира, а здесь — веяние Духа; там служит оградою терновник, а здесь охраняет Промысл Божий; там — пение кузнечиков, а здесь — речи пророков; там — удовольствие от зрения, а здесь — польза от чтения; сад — в одном каком-либо месте, а Писания — во всей вселенной; сад подчинен переменам времён года, а Писания и зимою, и летом украшены листьями, обременены плодами».

Среди друзей Иоанна, которые также были его учителями, был Феодор, впоследствии епископ Мопсуестии. Иногда его еще называет Мопсуэцким. Феодор был не только другом, но и наставником в богословии. Также на Златоуста очень большое влияние оказали два епископа Антиохийской церкви, Мелетийи Флавиан. Они также были его учителями. Определённое влияние на Иоанна оказал ещё и аскет Кордерий.

Что до аскетизма в смысле строгой благочестивой трудовой жизни, Златоуст оставался аскетом всю жизнь. И проповедовал подвижничество для христиан, но к монастырям относился, мягко сказать, неоднозначно. Он писал: «Я часто молюсь, чтобы миновала нужда в монастырях».

Крестился Иоанн взрослым – в его времена так было принято.

В 381-м году призван был к диаконскому служению, а в 386-м, через 5 лет, был рукоположен Флавианом в сан пресвитера, и приступил к служению в качестве 1-го помощника епископа - как бы сейчас сказали – секретаря епархии.

К этому времени уже относится его первое столкновение с императором Феодосием. Вскоре после его пресвитерского рукоположения, в 387-м году, во время бунта против налогов, толпа опрокинула статую императрицы, любимой матери Феодосия. Разумеется, это было расценено, как неуважение к императору. А Вы помните, что произошло в Фессалониках, где несколько тысяч людей были убиты солдатами в цирке по приказу императора. И то же самое вполне могло случиться и в Антиохии. Старый Флавиан поехал в Константинополь умолять Феодосия не проводить репрессий, а Иоанн, его помощник, остался в Антиохии обличать и утешать трепещущий народ. Тогда же Златоуст произнёс свою знаменитую серию проповедей о статуях. Это как раз был повод поговорить о жизни: как мы живем, какова наша жизнь. В этих проповедях очень много говорится о жизни того времени.

Вообще надо сказать о том, что Иоанн Златоуст, пожалуй, наиболее плодовитый из древних отцов этого периода, и один из самых известных. Что представляют собой его тексты? В основном, стенограммы. Его проповеди стенографировали.

Как это происходило? В то время храмы были в форме базилик. А базилика в центре предполагала наличие некоей возвышающейся части, то, что будет позже называться апсидой. Иоанн произносил свои проповеди посреди народа. Он шел в толпу и садился на что-то типа стула в центре базилики, а люди садились кругами вокруг него. Он говорил и после каждой понравившейся людям фразы, слушатели ему аплодировали.

Большинство его проповедей – это толкование Библии. Читалось Писание, и Златоуст его толковал. Из Евангелий у него больше всего проповедей на Благовестие от Матфея и от Иоанна. Он также очень любил послания апостола Павла.

Однако до нашего времени сохранились не только стенограммы, есть и несколько текстов, которые он писал сам. Это письма, ну и немного трактатов.

Проповеди его люди настолько любили, что многие приходили просто его послушать - даже язычники приходили. И Златоуст в связи с этим очень переживал. Ну, представьте себе – завершается проповедь, и большинство - прямиком на выход. Ни на молитвы, ни на песнопения не оставались, ни даже на Причастие, а приходили исключительно ради проповеди Иоанна - на эту тему у него есть целый ряд проповедей, в которых он призывает людей к участию в Евхаристии. Так что не зря Иоанна прозвали Златоустом.

Остановимся, давайте, на этом и, если даст Бог, продолжим наши церковно-исторические размышления в следующий раз. Всего доброго.