Отношение христианина к богатству – тема многолетней давности наших с Вами размышлений, которые мы теперь имеем возможность повторить, воспользовавшись старыми видеозаписями.

Архив:

- Остановились мы в прошлый раз на словах одного из раннехристианских памятников, в котором утверждается, что у христиан не должно быть антагонистов между богатыми и бедными. И те, и другие, соединенные в Церкви, в святом сообществе Христовых учеников, просто по-разному служат Богу и друг другу. Богатые, поскольку они лучше понимают, как устроен этот мир, - собою представляют опору, как бы «твердые прочные стволы, вокруг которых вьются лианы». А вот эти вот «лианы» – это те люди, которые без посторонней помощи в жизни ориентируются плохо. Но взамен они должны уметь что-то другое. Человек обязательно должен что-то уметь.

С другой стороны, материально состоятельные люди в большинстве ущербны в чем-то другом. Например, в сферах духовных. И вот когда те и другие составляют нечто одно, единое целое, - тогда, в общем, каждый восполняет недостаток другого, в свою очередь, питаясь умением и талантом другого.

Этот принцип, удачно выраженный в этом древнехристианском памятнике, справедлив. Но на практике далеко не всегда эта идея реализовывалась. В исторической Церкви материальные проблемы решались по-разному. Как известно, самый простой и примитивный способ решения финансовых проблем – это не тратить деньги. Такой способ в Церкви выражался, например, в отшельничестве. Какие финансовые проблемы у человека, удалившегося от мира и спасающегося по образу древних египетских отшельников в каком-нибудь суровом скиту? Для него – да, в значительной степени этот вопрос снялся. Только на первый взгляд, конечно.

Потому, что, видите ли, мир остался таким, каков он есть. В этом мире остались бедствия, в этом мире остались те же проблемы. И фактом своего исхода из этого мира человек объявляет то, что он перед лицом этих проблем в значительной степени беспомощен. Потому что он готов решать эти проблемы только применительно к себе. Вот применительно к себе он ответил на вопрос: «А что будет с твоими детьми?». Ответил очень просто: «У меня не будет детей». – «А что будет с твоей семьей?» – Он отвечает: «У меня нет семьи. Значит, у меня нет материальных обязательств, а что будет со мной – это, действительно, мое дело». В этом случае, действительно, это его дело. Но это значит, что в мире-то все осталось по-прежнему.

Человеку в Церкви нельзя отказать в этом праве. Но не надо думать, что это абсолютно позитивный ответ. Этот ответ в значительной степени относительный. И, как все хорошо знают из истории Церкви, иночество как отшельничество, иночество как монашество развивается тогда, когда человеку становится колоссально трудно реагировать на то, что стало происходить в Церкви, которая слишком неадекватно расположилась в мире сем, когда церковную ограду перехлестнули мирские соблазны. Никакого отшельничества не было и в помине до поры до времени, пока вот эта вопиющая неадекватность не появилась. То есть в доконстантиновский период, до 313-го г., мы знаем лишь единицы примеров отшельнической жизни.  И, скорее всего, там речь идет о каком-то таком жизненном темпераменте. Ведь есть люди, чуть ли не природой расположенные к отшельническому образу жизни. По крайней мере, нам хорошо известен один пример случайного наставника Антония Великого, Павла Фивейского, который подвизался в пустыне, просто ушел, еще до Миланского эдикта императора Константина. Но таких примеров очень мало. А вот после константиновского эдикта в Церкви получилось так, что мир материальных средств был отдан на откуп светской власти и свету, то есть миру сему, а Церковь просто требовала себе, в рамках мнимой симфонии, мнимого согласия Церкви и государства, - требовала причитающуюся ей часть. Потому что она, дескать, духовная глава этого светского мира. Так это было в Византийской империи. Были разные периоды в церковной истории, о которых, если даст Бог, мы еще поговорим. Церковь имела земли, поля, недвижимость. Проходило время, и находились сильные мира сего, которые отнимали церковное имущество. На Западе – там Церковь стремилась сама олицетворять власть - и духовную, и светскую. И довольно большой исторический период это ей удавалось. Но вряд ли все это было правильным. Слишком уж это противоречило идеям, выраженным в том древнехристианском источнике. Проходило время, что-то менялось. Но забегая вперед, надо сказать, что и до сих пор христианский мир не смог поставить последнюю точку в этой проблеме.

Церковь должна находить и совершенствовать ответы на все эти вопросы. Вообще Церковь не может отдавать позитивную инициативу миру сему. Все, что в какой-то степени от Бога, все, что может найти свое место в мире Божием - это все наш удел. Поэтому мы должны уметь с этим обращаться. В то время, как на сегодняшний день мы знаем и умеем очень мало. Даже в таком банальном вопросе, как зарабатывание денег в широком смысле, как обретение и накопление материальных средств к существованию, современное христианство вряд ли может похвастаться какими-то новыми оригинальными ответами. А они должны быть. И об этом, если Бог даст, мы будем говорить во время следующих наших бесед.

-----

О путях познания истины размышляет профессор Московской Духовной академии Алексей Ильич Осипов.

А.И.Осипов:

- Один из святых так и сказал: «Телесный подвиг, если он не соединен с душевным подвигом, то он более вреден даже, нежели полезен, потому что рождает в человеке самомнение, тщеславие, гордость, осуждение». Я не такой, как прочие, я православный, а эти бомжи, кто?  Мхе, сидят тут, и ругательства у них, и бутылка, все у них, а я-то, я не такой. Жалкие людишки мы! Вот ты ходишь в храм, а в храме что ты делаешь? Только и знаешь, что осуждаешь, да рассматриваешь, да бродишь по всему миру, а сколько секунд ты помолился в храме? Или четки перебираем вот так, как молния, какому Богу не известно. Недаром же святые отцы говорят: молитва, совершаемая без внимания, является оскорблением Бога. Это все равно, как если бы человек подошел разговаривать с другим человеком, а сам отвернулся бы от него и начал говорить с другим. Или, тем более, к начальнику пришел и отвернулся бы от него, и давай, там, разговаривать. Что это было бы? Оскорбление! И этим оскорблением Бога мы непрерывно занимаемся. Неужели это не повод осознать себя, кто я? Есть замечательное высказывание Преподобного Симеона Нового Богослова, одного из святых православной церкви. Вот что делаем, в любой религии, я вам дам ответ. Не в православной, а в любой другой религии, в католицизме, протестантизме и во всех других религиях тщательное исполнение заповедей – слава святым! А что еще? Святым, конечно. А он что пишет, вы подумайте, что он пишет, сейчас я вам скажу, и увидим, что такое православие: «Тщательное исполнение заповедей Христовых открывает мои немощи и грехи». Вот это да! Я-то думал, святым стану, и во всех религиях именно так. В католической даже есть догматическое учение о заслугах перед Богом, если исполняешь заповеди, то ясно уже, что со мной будет: прямо в рай, прямо в рай, только ножки поднимай. А здесь, что он пишет, Боже мой, оказывается, мне открываются мои немощи. А как это понять, кстати? Как? А очень просто: я все решил, решил, что больше объедаться никогда не буду, и в друг - стоп: ну ладно, в другой раз, в другой раз не объемся. Больше никого осуждать не буду, и вдруг мне говорят: «Вы знаете, эта тварь что сделала?» Как?! Ну, и поехало, - и так одно за другим. Только решившись, только приняв решение жить по заповедям, я, наконец, увижу себя, насколько я способен жить по ним. Слышите, мы не приняли никакого решения, и поэтому не видим своих грехов. А если бы только приняли решение – все! Еще раз вам говорю по заповедям: не осуждай, не лги, не клевещи - вот кто начинает видеть свою немощь. Не могу, не могу не объедаться, не могу не осуждать, не могу не раздражаться, не могу не завидовать, ничего не могу. Какая великая истина выражена столь блестяще преподобным Симеоном Новым Богословом: «Тщательное исполнение заповедей Христовых открывает человеку его немощи». Да-да, давай-давай, исполняй заповеди, ну-ну, исполняй, ну что же ты, исполняй! Только воздержался - и уже тут же в десять раз больше. Потому все святые, великие святые действительно оплакивали, оплакивали свои грехи.

-----

Православный миссионер о.Виктор Веряскин продолжит сегодня свои рассуждения, связанные с историей Украины и нашей Поместной Православной Церкви.

В.Веряскин:

- Ну, естественно, начнем со Священного Писания: там тоже написано об Украине. «Деяния Апостолов», 17 глава, 26 стих, читаем: «От одной крови Бог произвел весь род человеческий для обитания по всему лицу земли и назначил предопределенные времена и пределы их обитанию». Исходя из этих слов Священного Писания, получается, что мы все кровные родственники, как бы мы это ни понимали, и как бы мы к этому не относились. Но, правда, у нас в истории вместо кровного родства чаще бывала кровная месть, но вот как раз из этого мы и будем анализировать, как же исторически это все развивалось. В исповедовании веры православных патриархов интересно сформулировано, что Господь Бог так премудро задумал мироздание и так премудро его сотворил, и так премудро ведет своим Промыслом, что, в итоге, в конце истории даже козни дьявола будут обращены на конечное торжество добра. И это принцип рассмотрения, ну как бы христианской философии истории. У нас есть своя концепция, она называется провиденциальная, в истории есть закономерность и в истории есть свой Промысл Божий, а мы смотрим на историю и на жизнь, и думаем: что-то не очень видно - где же какие закономерности, и где же тут Бог? И говорят некоторые безбожники: а покажите мне вашего Бога. И говорят, что один совершенно мальчишеского возраста человечек говорит: сначала покажите мне, где Его нет, а потом я покажу вам, где Он есть. Когда мы всматриваемся в историю и в жизнь, и в окружающий мир, то мы, конечно, в том числе, думаем и об истории. Это Священное Писание, это первый стих, а вот «Деяния Апостолов», вторая глава говорит еще более интересную вещь, что в день Пятидесятницы, который мы не так давно отпраздновали, присутствовали на празднике, думаете, кто? Вторая глава, девятый стих: «Жители Каппадокии, Понта и Ассии». Понт - это темное море, Понт Эвксинский, и Понтийское царство на южных или северных берегах Черного моря, вот эта вот Понтида – это, в том числе, и материковая часть теперешней Украины, по крайней мере, ее части. И Крым, и Приазовье, и Одесский лиман, и там были тоже древнейшие города, в том числе, и греческие - Тира, Ольвия, Херсонес и т.д. И мы с вами понимаем, что, оказывается, в историю через это название Понт, мы тоже вписаны, пусть не прямо, а косвенно, мы уже вписаны в это. А дальше еще страшнее, апостол говорит в Послании к Колоссянам, что перед Богом все равны, и уже нет ни варвара, ни скифа, ни раба, ни свободного и т. д. Значит, скифы тоже были известны и уже фигурировали в Священном Писании. И у нас возникает проблема осмысления наших истоков: а можем ли мы отождествить те древние народы, которые упомянуты, и местности, в которых они жили, и как они назывались, с нами сегодняшними, - есть ли преемственность? Потому что, когда некоторые иронически воспринимают, например, варианты изложения истории Украины, а при этом забывается, что все страны, они имеют этапы в своей истории. Например, кто учился в советское время, особенно люди среднего и старшего возраста, наверное, помнят, что в учебниках и для школ, и для вузов, в заголовке, обычно так, красочно было написано, например, «История СССР с древнейших времен» до тысяча, там, например,1861 года, до отмены крепостного права, первый том. Как-будто в древнейшие времена был СССР! Не был СССР в древнейшие времена. В чем дело? Значит проблема была в том, могут ли люди признавать преемственность населения, жившего на этой территории в древнейшие времена, и населения, живущего на этой же территории в сегодняшние времена. И вот тут перед нами стоит сегодня проблема, что названия очень часто меняются: Московия становится Россией, Галлия становится Францией, и на разных этапах население и территория носят даже разные названия. И под другим названием это была эта же территория? Эта же территория. Под другим названием - это было название, присвояемое этому же населению, или нет? Вот я родился в Алтайском крае, один из главных городов Алтайского края при Сталине назывался Ойрот-Тура, по-тюркски, а теперь он - Горно-Алтайск. Это тот же самый город, или это другой город? Это другое название того же самого города. Озеро Телецкое называлось Алтын-Коль, по-тюркски, а теперь оно Телецкое озеро. Значит, изменение названия, оно не меняет объективного значения территории озера и даже населения. Они как были алтайцы и так себя и называли, но правда жалеют, говорят: зачем нас переименовали, нас русифицировали, у нас отобрали нашу топонимику, была наша топонимика родная, мы ее так называли, а теперь у нас другая топонимика, - так это мы или это они, колонизаторы, опять это сделали? И они провозгласили после распада Советского Союза Республику Алтай и начали кое-что восстанавливать. И говорят - Москва виновата, нас лишила нас нашей культуры, нашего языка, нас споила, религию нашу уничтожила, последний шаман скончался при советской власти, говорят, теперь шамана у нас нет, некому в бубен постучать, значит, и традиция опять прервалась. Я нарочно, почти иронически, говорю, что на самом-то деле, так называемые малочисленные народы, они тоже так рассуждают и говорят: а где наши истоки? А прерывались ли с течением истории наши названия, население и т. д.?

-----

И последняя, церковно-историческая часть нашей телепрограммы.

Ещё несколько слов о Дионисии Великом Александрийском, в частности, о его учительстве - чему он учил, и в чём заключалось его богословствование?

Из переписки Дионисия известно, что он решительно осуждал второе Крещение. Ну, мы говорили с Вами, что Карфагенский Киприан настаивал на «перекрещивании» тех, кто приходил из раскола, говорил, что настоящее Крещение возможно только в Церкви официальной, так сказать. Мы подчёркивали с Вами, что с такой позицией был абсолютно не согласен Стефан, епископ Римский, ряд иных церковных деятелей, ну и святой Дионисий. Последний написал по этому поводу письмо римскому епископу Сиксту. Основной тезис в пользу невозможности второго Крещения был таков. Коль скоро крещение, полученное даже вне Церкви, приводитчеловека в Церковь, оно всё-таки действительно, и оно есть Крещение истинное.

И еще одно письмо Дионисия к его тёзке, тоже епископу Римскому, по поводу богословско-догматической проблемы середины 3-го века. Тогда была распространена такая ересь модализма. К слову говоря, очень симпатичная ересь, рационально и внятно объясняющая антиномию единства и троичности Всевышнего.

На вопрос, который задают христианам, мол, так скажите, наконец – один Бог или их трое – Бог-Отец, Бог-Сын, и Бог-Дух? – христиане отвечают очень неубедительным, и даже с виду глуповатым заявлением, по крайней мере, противоречивым: Бог один, но троичен в лицах. А на следующий вопрос: как это – один, и три лица – как в сказке с известным персонажем? – звучит либо блеяние, либо жонглирование сложными терминами, в конечном итоге, ничего не проясняющими.

А вот еретики очень просто решили этот вопрос. Бог один единственный, но по-разному Себя проявляет – то как Отец, то как Сын, то как Дух Святой. Коротко и ясно.

Была и другая, противоположная ересь – тритеизм – тоже предельно внятная – три Бога, три лица, три личности и точка. Однако упрощенчество не всегда полезно. Объяснить во что бы то ни стало, любой ценой, без достаточных на это оснований, зачастую приводит к печальным последствиям. Честнее будет развести руками и признаться в том, что мы не понимаем и не в состоянии уразуметь эту тайну внутри Божественной жизни.

И вот Дионисий настаивал, с одной стороны, на личном различии Сына, Отца и Духа - но при этом и на Их полном единстве. То есть, что это различие – никакой не модус, или некое временное проявление. Но как совместить полное единство – и при этом личностность. Можно никак – просто сказать, что сие непостижимо, и шабаш. Как пытался выйти из этой ситуации Дионисий? Он, в частности, следовал Оригену, Бога-Сына называя творением – по-гречески - «поэма».

У Оригена не было противопоставления Отца и Сына. Отец всегда творит, и Сын разделяет с Отцом общее существование. Здесь обязательно надо отметить, что во времена Оригена ещё не было различий между терминами «рождённый» и «сотворённый». И у Оригена, и у Дионисия тварная природа Сына не противоречит Его «единосущию» с Отцом. То есть, для Оригена и Дионисия - это некая антиномия. У Бога-Сына тварная природа – но при этом Он Единосущен Отцу.

Что до модалистов, поскольку они писали на латинском языке, то лицо-ипостась на латинский переводилась как «субстанция». А «субстанция» - это, хоть и перевод-калька, но означает сущность, а не личностную реальность. Субстанция – это то, что, если сделать обратный перевод на греческий, именуется словом «физис» - «природа». А личность и природа далеко не одно и то же.

Давайте прочтём отрывок из письма Дионисия Александрийского Дионисию Римскому на эту тему:

 «Никогда не было времени, когда Бог не был Отцом. И это не потому, что Он, прежде чем сотворить всякую тварь, родил Сына, но потому, что Сын имеет существование не от Себя, а от Отца».

И вот теперь Дионисий даёт некий интересный образ, как он это понимает: «Будучи сиянием Вечного Света, Бог-Сын и Сам абсолютно вечен».– То есть Сын – свет от света, помните в нашем символе веры? – «Если свет существует всегда, то очевидно, что и сияние существует также всегда. Ведь мы и узнаем о существовании света по его сиянию. Таким образом, Бог-Отец есть Вечный Свет, Он не имеет начала, и Он никогда не оскудеет, поэтому и сияние будет вечно от Него». – Вот образ Сына, как вечное сияние света от Отца – «Ибо Сын существует без начала, и будучи вечно рождаемым, Он перед Ним вечно сияет… Следовательно, раз Отец вечен, то вечен также и Сын»- Свет от Света.

Т.е. Дионисий пытается выразить своё понимание Триединства Единого Бога, употребляя конкретный образ – свет и сияние. Понятно, что всякий образ тоже требует своего экзегезиса, своего толкования - это же не дефиниция, это не определение. Образ, как и слово, неоднозначен. Но у Дионисия, пожалуй, нет выбора – в Церкви ещё не выработана соответствующая терминология, которой со временем легче будет оперировать.