Вопросов связанных с воспитанием чад, да и вообще с проблемами в отношениях родителей с детьми - неисчислимое множество. На один из таких вопросов ответит сегодня отец Яков Кротов.

Яков Кротов:

- Существует ли особое христианское воспитание детей? Мы имеем учебники христианской педагогики, но на самом деле, как и во многих других вещах, христианство это не отдельный способ поведения. Христианство, если хотите, это открытие философского камня. Т.е. либо педагогика хорошая, и тогда она христианская, либо она плохая, и тогда она даже не педагогика, а просто уголовное преступление. Христианская педагогика, у неё есть признаки, и они все перечислены в гинее любви апостола Павла. Хороший христианский воспитатель он не эгоистичен, он не ищет своего. Вот простейший пример: он не считает, что ребёнок должен продолжить его дело. Он понимает, что ребёнок случайно попал в его жизнь, это воля Божия, и поэтому надо относиться к ребёнку как к трём ангелам, которые зашли к Аврааму, со страхом и трепетом. Нельзя применять не малейшее насилие к ребёнку, потому что это часть тебя. И главная часть христианской педагогики это надо понимать, что ты от ребёнка получаешь больше, чем он от тебя, потому что ты старше, ты в ребёнке, ну как сказать… Когда мы смотрим второй раз фильм, во первых это хороший фильм, плохой фильм мы не будем пересматривать второй раз, а хороший будем. Во-первых, фильм будет идти скорее, потому что мы какие-то вещи капитально знаем. С другой стороны мы начинаем видеть детали, которых не видели первый раз. Поэтому люди говорят, что рожать надо сразу внуков, потому что наши сыновья и дочери мы их не видели, мы, слишком спешили, мы глядели вперёд, а теперь мы знаем, чем кончится. Чем кончится кино про детей? Они станут как мы. И мы знаем это, когда появляются внуки, и мы уже не спешим к концу, мы знаем, что конец хороший – они вырастут. И поэтому мы понимаем, что не надо тянуть морковку из грядки, она вырастет и без этих потягусей. Появляется некоторая святая легкомысленность, вот что такое христианская педагогика. А серьёзно, ответственно ли было со стороны Создателя отдавать нам Своего Сына, нам, людям, на рождение, растерзание оскорбление, отвержение? Это легкомысленно. Что бы мы сказали про отца, который отдаёт своего ребёнка, чтобы спаслись чьи-то чужие дети? Ребёнок сам может так поступить, если он совершеннолетний, но отец не может. Мы видим здесь в образе святой Троицы совпадение. Абсолютное совпадение двух существований, двух, ну мы говорим ипостасей, но что такое ипостасей, ведь по-гречески это подставка. Совпадают фундаменты и в одном фундаменте и Отец, и Сын. Понять это не возможно, это можно почувствовать, то что в нашей жизни бывают такие моменты, они называются моментами импатии, т.е. сочувствие, сострадание. Это не врожденное, это хорошая новость. Т.е. не надо говорить: о, у меня гены такие, что я не могу сострадать, сочувствовать, входить внутрь другого человека, это не на генном уровне. Это на уровне того Духа Божьего, который нас из обезьяны делает людьми. Хорошая новость заключается в том, что каждому человеку этот дар Господь может давать. Было бы желание. У женщин сильнее биологический механизм, который поощряет дар импатии, во всяком случае, к своим детям. У мужчины это вырабатывается более сложными путями в том числе, по-отношению к родным детям. Что, кстати, первый враг импатии, к сочувствию, к любви? Самолюбие. Мужчина, который любит ребёнка как доказательство своей мужской состоятельности, как достижение своё, этот мужчина не чувствует своего ребёнка. Ну, надо понимать, что есть огромное количество женщин, которые ненавидят своих детей, есть так называемый послеродовой шок, особенно после первых родов, когда женщина боится ребёнка, считает, что она не состоятельна, она не сможет, но это проходит, т.е. свои искушения есть у каждого, и своя победа есть у каждого. Христианская победа именно в том, чтобы принять ребёнка как Христа, принять, что он умрёт для тебя, перестанет быть ребёнком, как Христос перестал быть ребёнком для Своей матери, и он станет рядом с тобой, но это все-таки хорошая новость! Или плохая?

О природе человека продолжает рассуждать профессор Московской Духовной академии Алексей Ильич Осипов.

А.И.Осипов:

- Остаётся неразрешимым факт эстетической организации материи, живой материи, эстетической закономерности, выражает вот эта вот красота всех форм живой материи, кстати, то, что, совсем, и не требовалось для нормального функционирования организма, прямо загадка, ничего не могут понять, что это такое, почему это? С христианской точки зрения это понятно – Бог есть первичная красота. Всё творение есть не что иное, как осуществление Его энергии: «И сказал Бог: да будет». Что такое «И сказал Бог…» вот Его энергия, Его действие, это осуществление, Его энергий. С христианской точки зрения понятно, если Бог есть красота, то все Его действия должны представлять из себя совершенство этой красоты, и мы это во всём наблюдаем. С точки зрения простой биологии, это совершенно непонятное явление. Григорий Палама писал: «Бог устроил этот видимый мир, как некоторое отображение надмирного мира, что бы нам через духовное созерцание его, как бы по некой чудесной лествице достигнуть оного мира». Хорошо сказано. Сейчас Георгий Флоровский писал: «Весь мир есть откровение, некая книга неписанного откровения». Или в другом сравнении: «Весь мир - одеяние Слова». Можем мы говорить только о креационном происхождении мира и человека или нет? Значит ли, что Бог создал все виды вот так, как они есть? Сказал, и тут же блоха запрыгала, медведь повалился в берлогу, обезьяна полезла туда-то и т.д.? Вот весь вопрос в этом: действительно ли сотворил так, как они есть, или нет? Или возможно было какое-то развитие? Вот это вопросы, которые для богословия уже имеют значение. Атеистический эволюционизм, конечно просто бессмыслица и всё, мы его не принимаем, а вот в этом плане, как быть? Я вам скажу, что действительно в богословии у святых отцов мы находим две точки зрения, как параллельно идущие по этому вопросу. Одна из них происходит из буквального понимания Библейских слов: «И создал Господь человека из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душою живою». Считаю, что человек и по телу и по душе, если хотите, был создан из праха земного. Другая точка зрения, опираясь на тот же прах земли оставляет место и для эволюционного понимания, согласно которому тело человека представляет из себя результат эволюционного развития предшествующих форм, тело человека, не душа, а тело человека, это очень важно. Я вам приведу несколько высказываний святых отцов, что бы увидели, что именно таковая мысль существует в святоотеческом богословии. Среди них Григорий Нисский писал: «Природа, каким-то путём последовательно восходила к совершенству, ибо всякого вида души срастворены в этом словесном животном – человеке. Человека называет – словесным животным. Словесным, т.е. разумным, - это об устроении человека. С первого, - он же пишет,  - с первого творческого импульса все вещи существовали в своей заданности, как бы некоторой оплодотворяющей силой внедрённой в мироздание для рождения всех вещей, но не одна не имела ещё отдельного и действительного бытия», Видите какую интересную вещь он пишет, что первый творческий импульс, в чём состоит, что заданы, были, так сказать идеи, что ли. Задано существование всех вещей, хотя ещё не одна из них не имела бытия, но уже было всё задано. У блаженного Августина находим следующую мысль: «Я думаю, что Бог сотворил сразу все существа. Одних действительно, других в их первооснове, подобно тому, как в зерне не зримо содержится всё, что со временем должно развиваться в дерево. Так следует нам представлять себе, что и мир в момент, когда Бог одновременно сотворил все вещи, содержал в себе все вещи, которые земля произвела, как возможности и как причины, прежде чем они  развились со времени такими, какими их знаем мы». Вот видите, как он говорит. Значит идея какая, что одних сразу сотворил, других только в их первооснове, и затем они как зерно, как дерево из зерна, развивались и доводились до того состояния, которое мы видим. В беседе преподобного Серафима Сватовилова, мы находим интересную вещь: Господь не одну плоть Адамову сотворил из земли, но вместе с ней и душу, и дух человеческий, но до этого мгновения, когда Бог вдунул в него дыхание жизни, Адам был подобен, прочим животным». Это уже прям такое сильное утверждение. До этого. До того, как Бог дунул в него дыхание жизни. Святитель Феофан Затворник писал: «Было животное в образе человека, с душою животного, потом Бог дунул в него дух свой и из животного стал человек». Это вот некоторые высказывания, могу сказать, их не так много в святоотеческих высказываниях, которые говорят о постепенном развитии видов, о том, что само тело человека или человек был до этого животное, их не много. Основная святоотеческая мысль, говорит о том, что Бог сотворил не объясняя того как. Не имеет абсолютно никакого значения для богословия, для антропологии в частности, как Бог творил человека, сразу, или были какие-то предшествующие формы его телесного развития, скажите: какое это имеет значение?

Православный миссионер о.Виктор Веряскин продолжает свои размышления о символике Апокалипсиса.

В.Веряскин:

- Подошёл один из семи ангелов, имеющих семь чаш, и говоря со мною, сказал: подойди, я покажу тебе. Показали суд над кем? Над великой блудницей, а оказывается, она наряжена в драгоценности, сидит верхом на звере, в руках у неё чаша, а в чаше вино. У нас у всех есть соблазны, а не подсесть ли нам на кого-нибудь, а не найти ли нам спонсора: для храма, для церкви, для облачения, для хора, для мероприятия. И мы иногда, вы же знаете, как было - Флорентийская уния – мусульмане начали поджимать Константинополь. Константинополь обратился к Риму и говорит папе римскому: ты хоть и папа, но римский, хоть пришли войска, я не знаю там, помоги единоверцам, мы тоже какие ни есть христиане, мусульмане давят, потом до вас дойдут. А они говорят, что угодно, только сядь на зверя, только сблуди, только измени. Измени своему призванию, измени своему символу веры, измени одно слово в символе веры напиши филиокве - не только от Отца, но и от Сына, и пожалуйста, - и войска придут. Они говорят: да что угодно, только войска дай. И сблудили. И патриархи православные, и митрополиты, и архиереи, и епископы, все подписали. А один чего-то упёрся монах какой-то Марк Эфесский, говорит: а я не подпишу. Они говорят: смирения у тебя нет, упрямый ты какой-то, гордец какой-то, все подписали, патриархи подписали, митрополиты подписали, епископы подписали, а он себе один, ты что не в колхозе? Ты что соборность не исповедуешь? Ты что единоличник? А ну-ка подпиши! Парадокс в истории христианства. В истории церкви оказывается, патриархи все обступили, митрополиты все отступили, епископы все отступили, один рядовой монах сохранил истину, устоял в истине, остался в истине, и сегодня один служит примером стойкости веры, оказывается, не сблудил. И вот, друзья дорогие, иногда мы говорим, я недавно был в Карпатах, и одна женщина говорит: а я уже и не знаю в чём кается, живу как все, и всё. Я говорю кайся, что как все. Христианин обязан жить не как весь мир живёт, не как все, по особому по-христиански. Раз живёшь как все, кайся, что живёшь как все. Не знаешь в чём покается? Да посмотри и в этом сблудил, и в этом сблудил, да если посмотреть по-настоящему, нас обличает Священное Писание. Нам сказано Священное писание к стыду нашему написано. Книги появились тогда, когда человек отпал от Бога. В Раю не надо было переписки, телеграфа, телеграмм от Бога Адаму и обратно. Не было Библии, не было переписки, оказывается, было не посредственное общение Бога с человеком и человека с Богом. Священное писание  к стыду нашему написано. Один факт его существования нас обличает, что мы сблудили, оказывается. А мы спрашиваем кто такая блудница вавилонская. Вы сейчас уже смеётесь. Вы сейчас уже смеётесь кто она такая, тут исторические трактовки, значит Рим, Вавилон, Иерусалим, Москва, кто только не был этим Вавилоном, оказывается. И что интересно под любую трактовку можно найти хоть какое-то обоснование, а оказывается надо где-то прийти в себя, надо войти внутрь для себя проверить, а я где сблудил, а мы ж это словом, делом, помышлением ай-я-яй. Чем только не сблудил. Как же ходить по этому миру тёмному и грязному и никуда не вступить, остаться чистыми. Очень интересный вопрос, в православии есть такое понятие метафизика света в богословии лучистость, сияние. Надо быть солнечным лучиком, вот так мазнул по помойке, сам её освятил, а сам не замазался. Потому что мы читаем Владимира Лосского метафизику света, а как это в себе осуществить, а физиономия тёмная, а мысли тёмные, а настроение упадническое, какой же ты лучик света? Но сам себя проверяй, сам себя анализируй в себя вникай, оказывается, и коли не маешь те, що любишь, то любишь те, що маешь. А вот поэтому, маешь родину, город, дом, семью, а попробуй полюбить. Попробуй полюбить, и мы говорим - полюби меня чёрненьким, а красненьким всякий полюбит. Любишь церковь, любишь приход, а как его сделать светлее. Не только физически, купить лампочку и вкрутить, а оказывается самому ещё светиться, самому лучиться, не быть хмурым. Чего ты пришёл в чёрном платке, почему у тебя чёрная физиономия. Сияй, радуйся, оказывается, как мы шутим с вами, находи основание для радости. А вы знаете, что с этого начинается Библия: Чего потупил глазки свои, чего опустил голову, чего не сияешь? - Каину Бог сказал. Когда делаешь добро, разве не смотришь вперёд и вверх, разве не светишься, не лучишься, не сияешь? И написано: грех лежит у порога и влечёт тебя к себе, а ты господствуй над ним. А ты господствуй над ним, и оказывается, можно взять себя в руки, можно контролировать, можно господствовать над этим это что? Аскетика, это подвижничество, это работа над собой, оказывается. А мы работаем над ближними, за ними подглядываем, на них доносим, оказывается. Над собой надо работать. А то, когда пришёл, когда ушёл, в чём пришёл, с кем ушёл, вот это всё блудишь мыслями, это оказывается, это блуд, а значит это образ блудницы. Вы понимаете о чём я говорю, поэтому это всё о нас. Здесь должен быть ум. Надо ум иметь. И имеющий мудрость поймёт. Он и число зверя сосчитает, он и образ в себе расшифрует, он и поведение себе правильное изберёт, оказывает. Надо иметь ум и мудрость. Интересно, почему одного ума мал , почему одной мудрости мало. Надо иметь ум и мудрость. Вот девятый стих семнадцатой главы Апокалипсиса, тоже интересный вопрос, а потому что это разные вещи, очень интересный вопрос. Не случайно в словаре Даля написано: ум за разум зашёл. И у нас  с вами иногда так бывает. А это разные вещи оказывается. Внимание, определение интеллекта: Интеллект – это способность разума человеческого одновременно мыслить два противоположных тезиса, и при этом не терять способность вывода умозаключения принятия решения и поступка. Вот это определение интеллекта, оказывается. А мы же с вами, как фарисеи. Мы же подходим и говорим Богу и друг другу: Ты определись - или первое, или второе, - третьего не дано, иначе и обеда тебе не будет. Определись. А высший пилотаж в православии – дифизитство - заключается в том, что одновременно и Бог, и человек, и свобода, и ответственность, и свобода, и предопределение. Это способность удерживать два противоречащих друг другу тезиса, и при этом не терять способности, оказывается, делать выводы и поступки правильные. А вот для того, чтобы так пользоваться умом, нужна мудрость. Мудрость – это целостность. Очень серьёзный вопрос, это органическая целостность Духа. Апостол Павел пишет: я бы хотел, чтобы к Пришествию Господню, как раз к Апокалипсису, у вас сохранились в целости и дух, и душа, и тело. Ключевое слово - целостность.

-----

И последняя Богословская часть нашей телепрограммы.

Остановились мы с Вами в прошлый раз на рассмотрении знаменитой попытки Филона Александрийского соединить истины библейского Откровения с греческой философской мыслью.

Зачем это ему надо было? Дело в том, что Филон не был равнодушным к греческому философскому наследию, и ему хотелось, примирить учение о Ветхозаветном Боге с Первоначалом в греческой философии. Греки, как мы отмечали с Вами, умели отлично ориентироваться в закономерностях мира сего, мира тварного в то время, как в Ветхозаветной традиции не было таких систематических воззрений на мир, на природу и человека. Ну, и Филону, как пытливому мыслителю, захотелось присоединить достижения греков к библейскому Откровению, встроить их туда, сделать так, чтобы Единый Бог Творец с одной стороны, и мир с другой оказались бы связаны единой цепочкой.

У отцов-апологетов, конечно же, была несколько другая задача. Им важно было защищаться от нападков язычников. И в этой защите свидетельствовать о содержании своей веры. И они не обошли своим вниманием и опус Филона, в том числе, поскольку тогда это было чрезвычайно важно – замечательный прецедент: сам иудей верующий приходит к античному философу, пытается его понять, пытается воспользоваться его понятийным аппаратом, - и не только методом, но и писаниями, - для того, чтобы яснее представлять себе очень непростой ход священной истории. Апологеты, фактически, повторили все формулы, которые выдвинул Филон. Они, естественно, тоже взяли на вооружение представление о Логосе, они вообще говорят: «всесеменный Логос», то есть Логос, который сеет повсюду. Логос у них нередко характеризуется абсолютно теми же словами, что и у греков – Логос, являющийся и образом Божиим, и «виновником всего случившегося» (в смысле, сотворения мира); Словом Отца, и даже вторым Богом.

Логика тут довольно простая. В греческом философском мире, где на ключевых позициях к этому времени оказались философы-стоики, было осознано, что конечная мира существует при бесконечном неопределимом необъятном бессмертном Боге, - ну, а поскольку Бог неопределим и необъятен, и, самое главное, индифферентен к делам мира, это некий вечный божественный покой, из которого производятся разные необходимые вещи. И греки чувствовали диссонанс между этим конечным текущим миром и неподвижным, абсолютно индифферентным первоначалом. Если оно абсолютно индифферентно, - а для греков это аксиома, - то тогда возникает пропасть между миром и этим Божеством. А это значит, что надо найти связующее звено. И вот Логос у стоиков выступает посредником, который, с одной стороны, заключает в себе весь мир, а с другой стороны является началом Божественного происхождения.

Почему апологетов так подкупала именно эта категория, именно это представление, именно античный Логос, который был у стоиков? Потому, что все апологеты были христианами, все знали начало Евангелия от Иоанна, все они хорошо помнили, что «в начале было Слово». А «Слово» в греческой передаче есть не что иное, как Логос. Потому и Христос стал во многих апологетических этюдах Воплотившимся Логосом.

Стоики учили, что всему человеческому роду всеяно семя Логоса, и к Логосу причастен весь человеческий род. Те люди, которые живут в соответствии с Логосом, то есть верховной идеей гармонии, порядка, блага, красоты и справедливости, - им это всё сообщает именно Логос, и они оказываются приобщенными к Логосу. Именно поэтому и Иустин Философ говорил, что Сократ и Гераклит были христианами до Христа. Ну, и не только они. Просто это два выдающихся имени в истории греческой философии. Были и другие, о которых Иустин говорит, что пересказывать их имена было бы утомительно. Т.е., кто жил в соответствии с законами Логоса, тот приобщён и к Логосу воплощенному, - но до воплощения - поэтому они христиане до Христа. «Христиане до Христа» - это вот знаменитое изречение Иустина Философа, которое, конечно, не то, чтобы эдакая философская выкрутка. Он понимал, что Сократ и Гераклит – это люди в высшей степени добродетельные, это бескорыстные искатели истины, - они, поэтому, и могут быть так дерзновенно названы. Но вот Иустин подвел под это еще и философскую базу: что, мол, поиск истиныявляется признаком приобщённости вот к этому абсолютному миропорядку, к этому идеалу миропорядка, который и являет в себе Логос. Ну, а во Христе этот Логос воплотился. Посему все, кто живут по Логосу, - мы бы еще сказали: по истине, - все они в каком-то смысле христиане. Конечно, это утверждение, по меньшей мере, спорно, но для защиты Церкви такая позиция на тот момент была оптимальной.

Как видите, апологеты нашли хороший способ, прекрасное средство вести диалог с современным им философским сообществом. Они говорят на его языке, и при этом одновременно свидетельствуют о Христе.

Остановимся, давайте сегодня на этом и, если даст Бог, продолжим нашу Богословскую беседу в следующий раз.