Как говорится, с того света никто не возвращался, и поэтому нам остаётся только гадать – что там и как. Конечно, не то, чтобы вообще ничего - кое-что нам открыто, и, тем не менее, по большей части - это догадки и фантазии. Впрочем, почему бы и нет? О.Яков Кротов со своей стороны прибавит немного творчества.

Я.Кротов:

- Райское блаженство! Мы часто склонны представлять его по анекдоту о слоне, который стоял себе, стоял. Подлетает к нему муха, залетает в хобот, пролетает и вылетает из-под хвоста. Слон зажмуривается и говорит: «Кайф!». Муха опять подлетает к хоботу, залезает, вылезает из-под хвоста: «Кайф!». Муха опять подлетает к хоботу, вылетает из-под хвоста, слон быстро подставляет хобот под хвост, зажмуривается и говорит: «Вечный кайф!». Между тем, если уж говорить о том, что мы можем знать о вечной жизни - это одно, хобот будет не под хвостом, глаза зажмурены не будут. Здесь в этой жизни мы часто представляем себе счастье, как возможность остаться одному, счастье, как, наконец, победу над суетой, когда мы растворены в толпе, когда мы порабощены нуждам, заботам, чаяниям других людей, даже самым близким. В конце концов - вот пляж на Гавайях, вот шезлонг, ну, хорошо, пусть рядом будет блондинка 90-60-90, ну, пусть у нее в руке будет коктейль, чтобы она молчала и только из него потягивала – это будет близко к вечному кайфу. Общение святых - вот фраза, которой церковные предания описывают суть райского блаженства. Причем, это общение святых, общение со святыми начинается здесь, и в этом отношении, когда мы говорим, там: «Преподобный отче Андрей, моли Бога о нас», - это уже общение святых. И я точно также могу это сказать своей маме умершей, своему отцу, любому человеку, который умер, я не приверженец культа предков - древнейшей религии человечества, я христианин. А культ предков – это, ведь, что такое? Это не когда почитают предков, это когда боятся предков, что он там, в загробной жизни, озверел, и будет теперь меня преследовать – поэтому о нем плохо говорить не надо, а то он еще рассердится. Или он там, в загробной жизни, за свои добрые дела стал почти божеством, поэтому я буду возжигать ему курительные палочки. Какие там курительные палочки! Здесь и сейчас уже я могу, поскольку я все-таки не язычник или, скажем так, не средний вьетнамец, который, может, и христианин, а все-таки алтарь предков у него есть. Боится человек, что огорчит своих родителей, а я не боюсь, потому что, если Бог таков, каким Он мне открылся, я за них не боюсь. Отец – член коммунистической партии, по-моему, 4 раза, его трижды исключали, и все-таки и он со святыми, потому что, то, что он делал за свою жизнь, те страдания, которые он перенес – это с лихвой. Что перевешивает? Нет. Но это делает его способным принять прощение и любовь Божью. Перевешивание - это на рынке, а вот принятие Бога – это и есть вечная жизнь. Каждый ли способен принять? Да. Если мы спрашиваем себя: «Значит, я могу не молиться?». Ответ: «Нет!». Потому что, чем раньше примешь, тем больше удовольствие общения со святыми. Здесь граница между языческой суеверной боязнью, а иногда - надеждой, что умерший любимый человек появился во сне, что-то сказал или что-то показал, а что бы это значило? Особенность таких явлений, что они никогда не бывают ясными, даже если сказано что-то открытым текстом, все равно это трудно применить к своей жизни. Это не случайно, потому что все эти сны, извините меня, от лукавого. Потому, что настоящие наши любимые люди, а не их двойники, и не такие, вот, сонливые подмены, им некогда к нам обращаться, они с Создателем, - ну что они будут тратить на нас время! Но когда мы в трудную ли минуту, в радостную ли минуту обращаемся к ним и говорим: «Мама, смотри, отец, ты видишь все, теперь вот раздели это со мной», - и он, не отворачивается от Бога, не посылает мне никаких сигналов, но мы вместе – вот что такое общение, вот что такое сообщество. Как это будет, когда я переступлю порог и буду не здесь, а там? Что я для тех моих отдаленных потомков, которые, может быть, есть, а, может, их и не будет? Не важно, потому что общение святых – там не достает одной фразы, когда мы так говорим - общение в Боге и через Бога. Это не слон, который замкнул на себе всю Вселенную, словно это муха жужжащая, это человек, который открыл себя - и теперь вечный кайф, потому, что, когда муха летает - это удовольствие на день, ну, для кого как, может на неделю. Но общение с другими людьми в Боге – это единственное наслаждение, которому точно не предвидится конца, потому что у кофе есть донышко и на нем гуща, у полета мухи есть экскременты, но у общения с другим человеком, как и у общения со мной, нет ни гущи, ни отходов, ничего. Это действительно бесконечность, которая встречается с другой бесконечностью - не с провалом, и не с бездной, и не с адом. Значит здесь и сейчас - запереть ключик от пустоты, который у нас есть, выбросить этот ключик в эту пустоту и искать бесконечность. Живую бесконечность в живом Боге, в живом человеке. Ради этой бесконечности прощать любые грехи, потому что любые грехи конечны, ни один грех не имеет продолжения в вечности, и поэтому тому, кто причастился вечности, может он простить любой грех. Как и Господь - воплощенная живая, теплая, горячая Бесконечность, прощает нас и делает бесконечными нас.

-------

Теперь несколько минут на прослушивание нашего видеоархива.

Архив:

- В прошлый раз мы с вами остановились на том, что родителям ни в коем случае нельзя опаздывать. Если у семилетнего чада не появились элементарные навыки воспитания, которые должны были у него появиться еще к пятилетнему возрасту, то это надо себе шею сломать, чтобы они когда-то потом появились. Потому что всякий рост, по идее, предполагает некие фазы, и если в какую-то фазу что-то не произошло, то все, ребенок уже ущербен. Потребуются экстренные  усилия, чтобы наверстать упущенное, причем, не очень много надежд на то, что получится что-то.

Особенно настойчиво эта мысль звучит из уст отца Анатолия Гармаева, выдающегося христианского воспитателя, педагога, психолога. Определенные качества ребенка прививаются только в определенном возрасте. Если вовремя на что-то не обратили внимания, то исправить это потом будет практически невозможно.

Опыт Гармаева достаточно любопытен, и я думаю, нам стоит вкратце познакомиться с основными идеями этого христианского педагога.

Если с самого начала, то ста­новление человека, как считает о. Анатолий, начинается в утробе матери. Резерв сил, которые будут затем поддерживать человека до самой смерти, поддерживать в действиях правды, добра, в истинной любви к людям и к себе, этот резерв сил закладывается в первый период, внутриутробный. Точнее будет ска­зать, что ребенок в утробе матери запечатлевает духовную способность опираться на тот или иной объем благодатных сил. Потом, после рож­дения, этот объем будет либо умножаться, либо оскудевать в человеке, в зависимости от того, как поведут воспитание его родители, и как будет относиться к полученному богатству сам человек. Внутриутробное становление – это, прежде всего, передача ду­шевных сил матери своему ребенку, ее душевного состояния, которое проявляется в отношении к отцу, детям, если они есть, к собственным родителям, то есть, к бабушкам и дедушкам, и вообще ко всем людям, с которыми она встречается дома и на работе. А ребенок внутренним, духовным зрением запечатлевает состояние души матери. Вот идет злоба на маму. Отве­тить можно по-разному: злобой ответной или терпением, или она мо­жет покрыть злобу кротостью, или даже больше - она может противопоставить злобе любовь. Или ни на что у нее уже нет сил, терпела-терпела, пока были силы, потом сорвалась в состояние душевного дискомфорта, бес­силия, отчаяния. Сорвалась в досаду, обиду, раздражение, гнев. Вот это состояние скудости сил, душевной немощи, запечатлевается ре­бенком неспособностью любить, неспособно­стью заботиться, неспособностью терпеть. Естественно, что такие дети после рождения легко срываются в истерику, злобу. Едва задень, на­чинается плач, чуть потребуй - в ответ - упрямство или гнев. Нет у ребенка сил быть в добром расположении к людям. В возрасте 5-7 лет такие дети могут проявлять очень сильную неврастению, выставлять постоянно свое «я», упорствовать, капризничать,  постоянно болеть, подсознательно используя болезнь как способ уп­равления вниманием и услужливостью родителей. Потом, в возрасте 12-14 лет, они душевно неустойчивы, быстро приходят в состояние ис­терик, внутреннего упадка, озлобления, жестокости, черствости и так далее. У них просто не хватает душевных сил. Этих душевных сил не дала им мать. Она сама их не имела, она сама находилась в глубоком бессилии перед обстоятельствами окружающей жизни на работе или дома, и своим состоянием она сформировала в младенце соответствующие характеристики.

Где еще это скажется? Еще раз это скажется в возрасте 19 лет. Это переходная точка смысловой перестройки, переоценки ценностей, где человеку чрезвычайно важно иметь душевные силы. Если же их нет, то точку 19-летия, когда происходит расплавление прежних смыслов и приобретение новых, такой человек проходит очень тяжело. Сегодня, как считает о. Анатолий, этот возраст дает очень большой процент сильнейших срывов. Дети, не получившие в утробный период полноты материнского спокойствия, полноты душевной наполненности, в возрасте 19 лет дают психические срывы, кончающиеся иногда попытками к самоубийству. В последние 10-15 лет в психиатрических лечебницах резко возросло число юношей и девушек, не выдерживающих напряжения жизни. В особенности в трудной ситуации оказываются ребята, служащие в армии, в тех ее частях, где есть дедовщина. Есть, конечно, те, кому удается удержаться в жизни и даже иногда не показывать окружающим своего состояния, хотя при этом душа мается, не зная, где ее место, где ее дело. Чувство пустоты, бес­смысленности, разочарования или ранимости, душевной усталости, безразличия, лени – все это не дает что-либо делать или как-то строить свои отношения с людьми. И все это – отдаленный результат неправильного внутриутробного становления ребенка, выразившийся в необеспечен­ности душевными силами, которые мать не дала своему ребенку.

Там же, где мать, в утробе своей носящая ребенка, находится в уравновешенном, спокойном состоянии, там, где она является центром заботливого внимания всех окружающих, и особенно мужа, будущего отца, где она окружена любовью, там она, естественно, исполнена внутренних сил, обращенных к ребенку, исполнена благодарности, об­ращенной к мужу, к окружающим людям. Мало того, когда женщина носит ребенка - это особое таинство, которое пробуждает в ней совер­шенно новые силы. Пробуждение женщины как матери начинается именно с момента, когда она почувствовала в себе ребенка. И это та­инство постепенно растет в ней, оно, происходящее, превращает ее в совершенно иного человека, человека, который сосредоточен на внут­ренней своей жизни. И благодаря этому мать становится оплотом покоя в доме, потому что, то, что в ней происходит, есть творение жизни. И жизни совершенно особой, новой. И жен­щина, конечно же, нося эту жизнь, несет в себе тайну. Она несет в себе покой той жизни, которая в ней творится. В момент рождения ре­бенка происходит сильное ее пробуждение, и она становится центром в доме. Отец невольно прислушивается к тому, что в ней происходит. Она не может не передавать этого своего состояния окружающим, ес­тественно его передает.

В христианской традиции периоду вынашивания ребенка всегда придавалось и придается особое значение. Мать, носящая в себе ребен­ка, часто бывает в храме, исповедуется, причащается, дома больше бы­вает в молитве.

К сожалению, мы знаем, что сегодня молодых матерей, которые придерживаются такой глубины внутреннего покоя, очень мало. Сегодня слишком много молодых женщин, которые, нося ребенка, этого всего не переживают. Это результат неполноты их собственного детства. И очень тяжело смотреть на сегодняшних детей, особенно девочек, буду­щих матерей, и уже сегодня видно, что такими матерями они не станут, у них такого пробуждения не произойдет, если только что-то карди­нально не изменится в их жизни. Может быть, к пятому ребенку про­изойдет, но с первым этого не будет. Поэтому первые дети, как утверждает о. Анатолий - к сожалению, зачастую невольно уже чем-то обделены.

Ну и на сегодня, пожалуй, мы на этом остановимся. В следующий раз, если даст Бог, мы поговорим с вами о самом рождении ребенка. Всего доброго.

-----

О путях познания истины размышляет профессор Московской Духовной академии Алексей Ильич Осипов.

А.И.Осипов:

- Если нет души бессмертной, моей личности бессмертной нет, нет и смысла жизни. Да и вообще, вы спросите человека: «А как мне убедиться, что Бога нет?» Я такой вопрос задал однажды директору института научного атеизма. «Скажите, пожалуйста, мне студенты не дают покоя, может, Вы мне подскажете, как убедиться, что Бога нет». Как убедиться, что в этом лесу нет волков или одного волка? Ой, какие исследования надо провести! Да проверят, кажется, все, и скажут: а, может, один паршивец где-то все-таки спрятался! А что наука говорит? Мир, Вселенная – бесконечна! Познаваемый мир – бесконечен! Причем, не просто сейчас он бесконечен, а вообще в принципе, при любом развитии науки, постигаемый мир останется бесконечным, и только наше знание о мире будет ничтожным островком в бесконечном океане непознанного. И если это так, то кто же может сказать, что нет Бога! Мне говорят, что в океане киты водятся, я хватаю кружку, подхожу к океану, зачерпываю полную кружку: «Смотрите, никаких китов нет! Чушь какую-то мне говорили!» Правда, разумно как? Ну, еще бы, целую кружку зачерпнул. А говорят, в океане киты водятся! Так и выводы атеистические. На основании чего? Скажите, как мне убедиться, что Бога нет? Никак! Поэтому атеизм антинаучен. Потому что наука говорит, что постигаемый мир бесконечен. А здесь нам говорят: «Все, мы уже познали, Бога нет!» На основании какой логики? С другой стороны, религия предлагает бесконечное количество фактов, свидетельствующих о существовании другого мира, духовного мира. Причем этих фактов, я вам скажу, потрясающее количество. Даже с точки зрения науки, знаете, сколь многие ученые приходили к вере в Бога, только благодаря своим научным открытиям. Вот наша замечательная директор института мозга Бехтерева, посмотрите, она же была из атеистической семьи. Я слышал ее выступление, она говорит: «Такое чудо, как мозг человека, невозможно объяснить никоим образом без существования Высшего интеллекта». Действительно, поэтому масса ученых, которые действительно просто занимались этим, они разводили руками и говорили: «Только если есть Бог, можно понять такое чудо, как существование человека, существование природы, существование Вселенной».

-----

И последняя, церковно-историческая часть нашей телепрограммы.

Как мы уже неоднократно подчёркивали с Вами, Ириней Лионский оказался ключевой фигурой в сохранении апостольского предания. Будучи сам учеником Поликарпа Смирнского, сидевшего, так сказать, у ног апостола Иоанна, он ещё и наглядно показывает, каким образом переходила вера – из рук в руки, от одного христианина к другому - буквально по именам.

«Блаженные апостолы, - пишет Поликарп, -основав и устроив церковь, вручили служение епископства Лину. Об этом Лине Павел упоминает в посланиях к Тимофею. Ему преемствует Анаклит; после него на третьем месте от апостолов получает епископство Климент, видевший блаженных апостолов и общавшийся с ними, еще имевший проповедь апостолов в ушах своих и предание их пред глазами своими... Этому Клименту преемствует Эварест... ( далее следует перечисление еще семи епископов), а ныне на двенадцатом месте от апостолов жребий епископства имеет Элевфер…».

И вот, будучи сам авторитетнейшим хранителем апостольского предания, Ириней оказался человеком, более всех послужившим церковной победе над околохристианским гнозисом. Каким образом? Не антитезами, не противопоставлениями позициям еретиков каких-либо противоположных утверждений, а положительным свидетельством апостольского учения. В личности Иринея был явлен как бы церковный подход, церковный ответ на вызов – может быть, один из самых мощных в истории Церкви вызовов, вызов околохристианского гностицизма.

Русский историк М.Э. Поснов говорил, что опасность гностицизма для Церкви была абсолютно реальной потому, что в самой Церкви не было в то время ответов на многие вопросы, ещё недоставало опыта. Не было, скажем, христианской космогонии, не было целого ряда моментов, которые были очень важны для людей того времени. По крайней мере, для греко-римской интеллигенции. Ну а, как говорится, «свято место пусто не бывает». Посему, в дальнейшем перед Церковью во весь рост встала задача выработать собственный гносис, христианский, то бишь богословие. И об этом наш дальнейший с Вами разговор.

Сразу надо сказать, что становление христианского богословия, по преимуществу, произошло в Александрийской церкви. И это неслучайно. Во-первых, мы с вами знаем, что именно Александрия была центром гностицизма, по преимуществу. И Александрия являлась также столицей эллинизма, по преимуществу. Именно в Александрии были такие великие учреждения культуры, как βιβλίον θήκη и μουσεον – отсюда и названия всем библиотекам и музеям мира. Именно в Александрии, как Вы помните, ещё задолго до Христа, впервые в истории мировой культуры был сделан первый перевод ветхозаветных священных книг на греческий язык. К слову говоря, до этого в мировой культуре, в мировой цивилизации, в принципе не было переводов, как таковых. Именно Александрия выдвинула величайших философов-неоплатоников. То есть Александрия сказала вообще последнее слово в истории античной философии. Это и гениальный философ 3-го века Плотин. Это и его учитель, также великий платоник, Аммоний Саккос (или, в переводе на русский язык, «Мешочник»). Именно Александрия была в интеллектуальном смысле столицей Ойкумены. Именно в Александрии приходящие в Церковь представители греко-римской интеллигенции ставили наиболее глубокие вопросы перед христианами о существе христианской веры. Если отцы-апологеты стали основателями в Церкви нового языка, языка, понятного греко-римской интеллигенции, то содержательно использовать этот язык стали церковные учителя. Именно в Александрии родился в Церкви катехуменат как система, в самом глубинном значении этого слова. Именно в Александрии огласительное училище конца 2-го – начала 3-го века стало родиной и христианского богословия в положительном смысле. Не в полемическом смысле, как необходимость давать ответ на вызовы гнозиса и других нехристианских вероучительных систем, а с целью дать положительное развитие христианского вероучения в терминах, которые будут понятны входящим в Церковь александрийским интеллигентам.

И внешне Александрия – город очень красивый, на тот момент достаточно молодой - ему было всего три века. Основан Александром Великим, Александром Македонским. Это пожалуй, единственный город, великий город античности, находящийся на побережье Средиземного моря, который остался таковым до нашего времени. Все остальные великие города, такие, как Карфаген, Антиохия, были разрушены и закончили свою историю либо ещё в античности, либо в средние века. А Александрия до дня нынешнего величественна.