·        Ученые – о душе человека

·        О. Георгий Кочетков. О Рерихе и романе Булгакова «Мастер и Маргарита»

·        Митрополит Антоний Блум. Дух, душа, тело

·        Фрагмент фильма Франка Дзефирелли «Иисус из Назарета» - Исцеление слуги римского сотника

·        Продолжение телебеседы прот.Иоанна Замараева о духовных судьбах человечества. Деление единой Церкви

Православная традиция поминовения усопших на девятый и сороковой день – откуда она берет свое начало? Почему именно 9-й и почему 40-й день? Может быть, и просто так – сложилось, и все – без определенных мотиваций – надо ведь было выбрать какие-то дни. А может, и вправду, в этом есть более глубокий смысл. Этот вопрос заинтересовал ученых. 

 Фрагмент фильма «Потусторонний мир». 

За кадром:

- Теологическое значение 40-ка дней. В православии есть традиция поминать умерших на третий, девятый и сороковой день. По церковным канонам считается, что два дня душа наслаждается относительной свободой, она на земле посещает дорогие ей места. На третий день душа перемещается на другие сферы, до девятого дня она проходит мытарство.

Она сталкивается с каждым грехом, который она проделала.

Затем душе устраивают экскурсию по райским садам и адским безднам. Сороковой день - решающий для усопшего: он предстаёт пред Создателем, Который решает, куда отправить душу - в Рай или Ад.

На Востоке существует убеждение, что человек устроен как многослойная матрёшка: физическое тело, за ним - астральное, внутри - духовное. Они умирают не сразу. Первым покидает тело дух. Сорок дней он остается связанным с телом серебряной нитью. На третий день умирает эфирное тело, на девятый - астральное, на сороковой - серебряная нить разрывается. Дух становится свободным.

Биологическое значение. Смертью принято считать момент, когда останавливается сердце, и перестаёт работать мозг. Человек больше не может двигаться, мыслить и дышать. Но отдельные органы и системы продолжают жить. Продолжают расти волосы, ногти, жизнь протекает на клеточном уровне. Каждая клетка выделяет энергию. Полное затухание организма как раз и происходит на 40 день.

Психиатры считают, что традиция поминать умерших в определённые дни связана с психологическими особенностями живых людей. Наш мозг не может сразу принять информацию о том, что близкий человек умер, похороны проходят, как в бреду. Все что-то делают, но не верят в случившееся. Осознание приходит только к девятому дню: человека больше нет, и этого не изменишь. От безысходности душевная боль становится больше, в эти периоды начинаются видения, но человеческий организм не может постоянно находиться в состоянии стресса. В течение полутора месяцев он адаптируется, свыкается с происшедшим, нервная система приходит в норму, видения прекращаются. Возможно именно поэтому умершие являются близким в течение сорока дней после смерти. 

Отец Георгий Кочетков в нашей телепрограмме рассуждает с оглашаемыми о христианстве и Церкви

Георгий Кочетков: 

- Я не считаю возможным бросать камни в кого бы то ни было и преследовать кого бы то ни было, даже того, с кем не согласен. Среди последователей Рериха есть люди очень близкие к христианству, к Церкви, которые другого, просто, пока не нашли. Они нашли вот это. Это позволило им уйти от совершенно плоских вещей, от материализма, от того, сего, они заинтересовались каким-то духовным познанием, Слава Тебе Господи! Они потом постепенно приближаются к Церкви, к христианской вере, и становятся христианами. Действительно, я знаю много людей, которые прошли через это. Через картины Рериха, через живую этику, через всё, и стали нормальными православными людьми. Есть, конечно, среди последователей Рериха, ну, по словам этих людей, которые сами знают, так сказать, сами варятся всё время, те кто резко отрицательно относятся ко всему этому - к христианству, к Церкви. Да, есть и такие, которые борются с христианством по-своему - ну хорошо, ну что ж с того. Пусть борются. Может быть то, что они не теплохладные, как раз залог того, что они что-то найдут и придут к истине. В любом случае, я считаю, что Рериха нужно ценить хотя бы за определенный вклад в нашу историю. Помните, 70-е, что ли, годы, когда его стали в больших объёмах печатать, выставки устраивали и т.д.? Большего не разрешалось, а вот это было где-то на грани, то разрешалось, то не разрешалось. Чаще разрешалось. И многие люди ушли от, действительно, плоского материализма, и Слава Богу, и за это надо благодарить Бога. Он помог сделать хоть какой-то шаг вперёд. Дай Бог, чтоб люди сделали ещё, и ещё, и ещё не один шаг вперёд. Тогда Рериха будет мало, в какой-то момент он, даже, покажется скучным, однообразным, даже, шаблонным. Ну и хорошо, но пусть человек до этого дойдёт сам, в конце концов. Зачем нам навязывать. Нет, ты, пожалуйста, будь православным, вот сейчас, сию секунду (смех в зале).

Но никогда добро навязанное не становится добром.

Вопрос из зала:

- Какие противоречия Вы видите в изображении Иисуса в «Мастере и Маргарите»?

Георгий Кочетков:

- Ну, знаете, я очень высоко ценю этот роман, может быть, потому, что я слишком хорошо помню, какое впечатление он произвёл в 68 году, когда он в первый раз был опубликован. Мне даже пришлось писать в Духовной академии работу об этой книге Булгакова. Потом эта работа была опубликована в Париже в «Вестнике русского христианского движения» Никиты Алексеевича Струве. Я действительно люблю этот роман, я считаю, что там много правды сказано. Это попытка говорить с собой и с эпохой как раз на абсолютно адекватном современном языке. Попытка не бесспорная, там есть вещи, которые принадлежат только той эпохе, эпохе разгула сталинизма. Когда люди порядочные и благородные, такие, как Булгаков, сын профессора Киевской Духовной академии, напомню вам, они унывали от этого разгула зла, для них совершенно однозначно не было никаких альтернатив. И так можно и так можно - нет, Булгаков всё прекрасно понимал. Он одного не понимал, как это может быть. Может ли это хоть как-то быть исторически оправдано. И он пытался это объяснить. И если вы помните эпиграф, собственно, выдаёт самое главное этого произведения: «Я часть той силы, что вечно хочет зла, но совершает благо». 

По обыкновению, давайте послушаем с Вами несколько слов блаженной памяти митрополита Антония Блума.

Антоний Блум:

- Господь проливает свет в нашу душу, и мы начинаем вдруг видеть в нашей душе такую тьму, такую нечистоту, такую скверну, которую мы раньше в нашей душе не ощущали и не видели. И поэтому нам надо помнить, что наше тело, наша душа, наш дух, они составляют одно целое, которое мы постепенно должны включить в тайну Божию. И тогда человек делается сильным, тогда его телесность пронизывается благодатью с такой же силой, с которой пронизывается его дух. Вспомните видение Мотовилова, когда он разговаривал со святым Серафимом Саровским. Он увидел, как лицо св. Серафима сияло, как сияла его одежда, как весь он воссиял, подобно тому, как на Фаворе воссиял Христос, когда Он говорил с Моисеем и Илиёй о грядущем Своём страдании. И тогда Он весь просиял так, что даже одежда, которая на Нём была, воссияла такой белизной, которую, как говориться в Евангелии, «ни один белильщик не может осуществить». Это наше внимание обращает на то, что мы так же телесно, как и душевно, и духовно пронизаны благодатью. И что мы не должны бояться той борьбы, которая в нас совершается. Борьба – это момент, когда мы можем сказать: «Господи, неужели Ты мне доверяешь настолько, что можешь мне поручить эту борьбу с сатаной, со злом, которое во мне ещё не исчерпано". Это момент, когда мы можем радоваться тому, что Бог нам даёт возможность за Него, вместе с Ним бороться и побеждать. И когда мы побеждаем зло в себе, мы его не только в себе побеждаем, мы его побеждаем вообще. Потому что поражённый бес поражён для всей Вселенной. Он ранен насмерть. Когда грех какой-нибудь в нас исцелён, т.е. когда ничего не осталось от него, только наша цельность выросла в полноту своей меры, мы можем сказать: теперь это зло умерло для всей Вселенной. 

Как обычно в нашей телепрограмме фрагмент фильма Франко Дзеферелли о жизни Иисуса Христа. 

И последняя – Богословская часть нашей телепрограммы.

Уже несколько телебесед мы посвятили с Вами размышлениям о духовных болезнях.

Сегодня очередной раз мы продолжим не самую лучшую тему наших телебесед – это дробление единой христианской Церкви на конфессии и деноминации. Я думаю, нет нужды лишний раз говорить о том, что любая размолвка, любое разъединение – это плохо.

Причин для деления достаточно. Но есть уважительные причины, а есть глупость или недоразумения. Мы отмечали с Вами, что достаточной причиной для прекращения молитвенного общения является отход некоторых верующих от основ христианского вероучения. Как вы хорошо помните, это называется ересью, когда искажается вера. Ну, вот хотя бы самый простой, предельно упрощенный признак. Есть символ веры – мы его не только читаем, знаем, но и поем вместе за каждой литургией. Верую во Единого Бога… Верую в Господа Иисуса Христа… Верую в Духа Святого Господа… Верую в единую соборную и апостольскую Церковь, в Крещение, в воскресение мертвых и в жизнь вечную. Так вот, под этим символом веры подпишется любой православный человек, и не только православный. Все, что содержит наш символ веры, разделяют и католики, и протестанты. Баптист или пятидесятник, или харизмат, и даже адвентист согласятся со всеми пунктами этого Никео-Царьградского  символа веры. А вот свидетели Иеговы разве что согласятся с первой фразой символа. Верую во Единого Бога… А дальше, как и иудеи и как мусульмане они не двинутся. Они не веруют в Иисуса Христа как в Господа. Они не веруют в Дух Святой и т.д. Т.е. подобные отступления от основ веры дают основания к тому, чтобы считать их в каком-то смысле чужими. Не врагами. Это не значит, что мы друг друга должны презирать и чураться. Но спокойно констатировать, что вера у нас разная.

А вот раскол, как правило, никогда не оправдан. Раскол – это когда церкви делятся по обрядовым причинам. В какой-то момент верующие начинают обращать внимание на то, что вот у нас так в церкви богослужение проходит, а в другой - совсем иначе. И вот из этого делают неправильные выводы – начинают обвинять друг друга в вероотступничестве, в то время, как это всего лишь разность традиций. Каждая церковь, как мы подчеркивали с Вами, может иметь свои традиции, и это не должно препятствовать единству христиан.

Мы так же с Вами упоминали о том, что бывает так, и в общем не редко, что истинной причиной раскола является даже не различие в обрядах, а человеческие амбиции власть предержащих, церковной иерархии, политика и т.д.

Давайте вспомним причину возникновения англиканской церкви.

16 век. Вся Англия - католическая страна. Главой всех католиков, как мы знаем, является Римский Папа. Но вот король Англии Генрих 8-ой возжелал очередной раз жениться. Начинается дело о разводе со своей женой Катариной. Благословить развод мог только Римский Папа – а он не благословляет. Папа выступает против. Но не тут то было. У короля характер, и он хочет жениться, и очень оригинально выходит из положения. Ни больше, ни меньше он сам себя провозглашает «единственным верховным земным главой английской церкви».

Все остается, как у католиков – и безбрачное духовенство, и формы богослужений, и те же таинства. Правда, к монахам у них там симпатии не было. Но в общем - те же католики, но с Римом все отношения порваны. Причина? Не разность вероучения, не разность обрядов, а простое банальное желание Генриха 8-го жениться на молодой пассии.

Или возьмем раскол православия в Украине.

Церковь стала заложницей политического противостояния. Обвинять можно кого угодно – патриарха Киевского Филарета, Московского Алексия 2-го, но это дело десятое. Подлинной, глубинной причиной разделения Церкви в Украине является то обстоятельство, что все общество в нашей стране расколото надвое. Одни убеждены, что наша страна должна идти путем к полной самостоятельности, а другие хотят видеть Украину под Москвой. Ну а Церковь – это те же люди, это срез того же общества.

И соответственно этих двух противоположных позиций, и православная церковная каноника дает два противоречивых ответа. Дело в том, что одно из так называемых «апостольских» правил предписывает, чтобы границы самоуправления церкви совпадали с государственными границами. Т.е. в самостоятельном государстве должна быть самоуправляемая Церковь, автокефальная Церковь. Автокефалия – это греческое сложное слово. Кефаль – голова, авто – сам – самовозглавление.

Поэтому, если Украина государство самостоятельное, значит, согласно канонов, границы управления Церковью должны совпадать с границами Украины, а если Украина это «окраина» России, провинция России, тогда география Церкви должна соответствовать единому пространству Россия-Украина. И проблема в том, что последний вариант желанный для очень многих граждан нашей страны, в том числе и для верующих.

У католиков – там все по-другому. Там – есть Папа – он единственный глава всех верных его чад, в какой бы стране они ни находились. Папа является, так сказать, высшим органом управления Католической Церкви. А в православии нет такой монархической структуры – высшим органом управления православной Церкви является Собор – собрание епископов.

И само по себе православие состоит из множества самоуправляемых – автокефальных национальных церквей, во главе которых - патриархи. В Болгарии – Церковь Болгарская и патриарх Болгарский. В Греции – Греческая Церковь, в Японии – Японская, в Грузии – Грузинская, в России - Русская Церковь, соответственно, с патриархом Алексием 2-м. А в Украине, согласно православных канонов, должна быть Украинская Церковь во главе с Киевским патриархом. И так оно и было бы. Но многие верующие и большинство православного епископата настроены пророссийски. Как наш бывший Херсонский архиепископ публично заявлял: «Украины как государства нет и не будет. Украина – это окраина России». И если он прав, то в таком случае, действительно, патриарх Киевский Филарет – раскольник, и мы – духовенство Киевского патриархата – тоже раскольники. Тогда границы управления Церковью должны совпадать с Россией-Украиной, а все мы должны подчиняться патриарху Московскому.

В общем, звучит это, на мой взгляд, странно, однако, так думают сегодня еще довольно много народу. Ну и есть влиятельные политики, которые заинтересованы в том, чтобы Церковь пропагандировала такие вот имперские амбиции. Канонизация императора Николая 2-го – это ведь все из этой же самой оперы. 

Почему Москва – центр, а Киев – окраина, для меня это не очень понятно. Ну, артистов, звезд эстрады, безусловно, в Москве больше – там они собраны со всех бывших республик. Бензина там больше, газа, ядерных ракет. Если с этой точки зрения рассматривать, то да – никакой ни Киев, а Москва – наш центр.

Но, ведь можно и по другому рассуждать. Крещение Руси то совершено в Киеве, в то время как Москвы еще не было и в самых смелых замыслах. И древняя Русь - Киевская, а не Московская. Колыбелью монашества является Киево-Печерская лавра, грамотность, летописи, архитектура – все это начиналось здесь – на нашей земле. И это духовное лидерство, оно в определенном смысле сохраняется по сей день. Достаточно сказать, что в России и Белоруссии служит больше половины священников с Украины. На 1992 год – момент разделения нашей Церкви - в Украине было в 2 раза больше храмов, чем в России и всех остальных бывших республиках СССР вместе взятых.

Поэтому, не такие мы уж и «забитые» провинциалы. Но кому-то выгодно проповедовать идею Москвы – 3-го Рима, и это успешно осуществляется, и деньги находятся на все это. А Церковь страдает, разодранная на части. Проигрывает и все общество, каждый из нас, потому что вместо того, чтобы проповедовать о Боге и призывать людей к добру и правде, духовенство льет друг на друга грязь и пытается друг у друга отнимать храмы. 

По идее, духовенство должно было бы оказаться выше всего этого, но – увы, мы - такие же люди, с присущими человеческими слабостями и пороками – властолюбием, алчностью, жадностью, гордыней и прочим.

Когда все это закончится – зависит не от Церкви. Как только общество, хотя бы в своем большинстве, определится – в какую сторону двигаться – в Россию или Европу – так почти сразу же решится и церковный вопрос. Если мы вернемся в Союз, тогда Киевский патриархат автоматически прекращает свое существование. Я вместе с другими священниками Киевского патриархата иду на поклон к местному епископу Московского патриархата и смиренно прошу принять меня, грешного, в сонм клириков, так сказать, украинского филиала Русской Церкви – дескать, был, дурак, исправлюсь. А если Украина перестанет хромать на оба колена, и слова «самостоятельность» и «независимость» станут не пустопорожними, а программными, патриотизм и любовь к Родине станут неотъемлемой частью идеологии нашей страны, тогда все будет с точностью наоборот. Церковь Московского патриархата, которая на нашей земле, вольется в структуру Киевского и, соответственно, будет восстановлено церковное единство, так всеми нами ожидаемое. 

Ну, вот на этой ноте, пожалуй, мы и остановимся сегодня. Я прощаюсь с Вами до следующей встречи в четверг и желаю всего доброго.