•                     Ученые – о душе человека

•                     Митрополит Антоний Блум. Дух, душа, тело

•                     Продолжение телебеседы прот.Иоанна Замараева о духовных судьбах человечества. Сектантство в современной Церкви

С ужасом вспоминаю времена, когда с детсадовского возраста вдалбливали детям, что «Бога нет», «дьявола нет», «души нет», «загробного мира – нет» - чего не возьми – всего нет. Оно то и в магазинах тогда ничего не было. Если бы на машине времени выдернуть пару десятков человек из тех 70-х – 80-х годов в момент, когда те прохаживались по нашему Херсонскому ЦУМу и провести их по тому же Альфу сегодня, я думаю, что большая часть восьмидесятников умом бы тронулась.

Сейчас тоже плохо, но это уже по другой причине – не везет с правителями. А раньше – это уже была идеология. Если у тебя в хозяйстве одна свинья – это еще ничего, но если две – выгоняли из партии.

Но бес с ними, этими свиньями. Трагедия в другом – три поколения отлучены от Бога и Церкви. «Наука доказала, что Бога нет», - твердили все вокруг. И это утверждение настолько въедалось в сознание люда, что почти никому и в голову не приходило задать встречный вопрос: а что, есть такая наука, которая занимается вопросом бытия или небытия Божия. Ведь для того, чтобы доказывать что-то, надо этим быть, по меньшей мере, озадаченным.

Абсолютное большинство вопросов духовного плана лежит за пределами возможности научных исследований. Но какие-то крупицы знаний все же падают нам со стола ученых 21-го века.

-----Фрагмент фильма «Потусторонний мир: 

За кадром:

- 1995 год. Херсон. Кладбище. Между памятниками и крестами ходят двое мужчин, останавливаются возле свежей могилы. Один другому закрывает глаза повязкой, голову обматывает чёрной тряпкой. Человек с завязанными глазами проводит рукой над могилой и начинает что-то говорить.

Диалог гипнолога и пациента:

- Мужчина умер своей смертью или нет?

- Своей.

- Сколько лет мужчине?

- 63.

- Как только я назову «три», и уберу палец, мозг перестраивается на сверхчувствительность. Раз, два, три.

За кадром:

- В середине 90-х, по заказу американской ассоциации парапсихологов, Александр Рунов проводил пару экспериментов. Он пытался найти научные доказательства того, во что просто принято верить или не верить. На кладбище Александр вводил человека в изменённое состояние сознания. Под гипнозом тот определял, кто лежит в могиле - мужчина или женщина, сколько лет и какой смертью умер. Затем данные сверялись с регистрационной книгой. Удивительный факт - всё подтверждалось. Причём информацию удавалось считывать только на свежих могилах - в течение девяти дней после смерти. С чем связана такая закономерность, не ясно, но были исключения. Во время одного из экспериментов испытуемому показалось, что его кто-то зовёт из могилы. Похороненный в ней человек умер два года назад.

Александр Рунов:

- Это был строитель. Пришёл с работы, выпил, лёг спать – остановилось сердце, и он умер в этом состоянии. Я, говорит, вас прошу (через моего пациента) пойти и поставить свечку в церкви за упокой души.

За кадром:

- Александр Рунов – гипнолог, заместитель руководителя общероссийского общественного фонда перспективного планирования при государственной Думе Российской Федерации.

Александр Рунов: 

- Я подумал, что у пациента перегрузка мозга, вывел его из гипноза. Приходим в церковь на следующий день, ставим свечку, и приходим на кладбище. Я говорю пациенту: «Только давай не будем говорить, что мы сделали». Мне был интересен сам факт ситуации. И когда пациент вошёл в это состояние, говорит:  здесь никого нет.

За кадром:

- Что за субстанция продолжает существовать после физической смерти? Чтобы понять это, Александр решил провести эксперимент на бойне при мясокомбинате. Александр Рунов вводил ассистента в гипнотическое состояние. Под гипнозом помощник наблюдал, что происходит с животными в момент смерти.

Александр Рунов:

- Останавливается сердце, вся энергетика, которая находилась в животном, она постепенно, постепенно, постепенно собирается в мозг, концентрируется в шарик, и как капля, отделяется, и на высоте два-два с половиной метра лопается и исчезает. Я подходил, наклонялся над животными и думал, что этот шарик, якобы, если интеллектуальная инстанция, пройдёт сквозь меня и так дальше. Но пациент видел, что проходит через меня без проблем. Получается так, что в нас входит некая дискета компьютерная во время рождения. И из нас она выходит потом.

За кадром:

- Выходит, что в момент смерти от тела действительно отделяется некая субстанция. Но что это? Душа, энергия или биополе - остаётся не ясным. Не понятно также, куда она исчезает. 

По обыкновению, давайте послушаем с Вами несколько слов блаженной памяти митрополита Антония Блума.

Антоний Блум:

- Святой Серафим Саровский говорит о том, что мы можем достигать святости благодаря решимости. А решимость – это предмет воли, это предмет ума, сознания. И поэтому наша душевность играет абсолютно решающую роль. Наш дух без того, чтобы наша душевность участвовала в его возрождении и восхождении к Богу, не может с места сдвинуться. Это очень важный момент, потому что мы часто думаем, что можем вместо того, чтобы совершать подвиг душевный, обратиться к таинствам, обратиться к молитве, обратиться к Богу и говорить: Господи, сделай за меня то, чего я не собираюсь сделать ради Тебя. Или то, чего я не могу сделать, потому что у меня не хватает ни решимости, ни вдохновения. Нет, в нас есть этот душевный момент, который требуется для того, чтоб загорелся дух, и чтобы Бог мог бы с нами всё глубже соединиться. Но тут речь идёт не только о душевности и о духовности, о духе и о душе. Речь идёт тоже о человеческом теле, потому что тело человеческое было создано Богом для того, чтоб быть вместилищем его души и его духа. Это нам надо понять, что наше тело такое же святое, как наш дух. И должно быть пронизано до самых глубин Божественной благодатью. Святой Силуан Афонский в одном из своих писаний говорит, что благодать Божия касается сначала нашего духа веянием Святого Духа, действием святых таинств, приобщенностью нашей к Богу, когда мы отдаёмся Ему либо свободной волей своей, либо по воле наших родителей. А потом, когда наш дух уже загорелся, это пламя постепенно пронизывает и душевность нашу. Мы делаемся способными уже принимать решения, которые мы иначе не могли бы принимать. И когда человек дошёл до полноты какой-то приобщенности к Богу, относительной, конечно, полноты, то  эта благодарность сходит и пронизывает наше тело. И этим объясняется то, что часто телеса святых остаются нетленными. Это нам говорит о том, что святость начинается с момента, когда мы  отдаём себя Богу, она возрастает по мере того, как мы решительно боремся со всем тем, что нам мешает быть Божьими – храмами святого Духа. И дальше она нас пронизывает до конца. 

И последняя – Богословская - часть нашей телепрограммы. На прошлых телебеседах мы размышляли о печальных факторах, которые разделяют мировую семью христиан. В частности, мы упоминали с Вами о трагедии старообрядческого раскола 17 века. Патриарх Никон начал исправлять богослужебные книги, приближать церковные обряды к древнегреческим.

Такое было вот стремление у Никона – свести все к однообразию. Все должно быть одинаково. Если в Греческой православной церкви так, значит, и у нас должно быть так же. Мы приводили пример - крестное знамение. Греки крестятся тремя перстами, а его современники - двумя. Давай менять. А зачем было менять? Какая разница, как креститься? С благоговением и молитвой надо креститься. Нельзя небрежно налагать на себя крестное знамение – это действительно так. Ну а двуперстием или трехперстием, или пяти – на спасении это никак не отражается. Ну и другой стороны - тоже непонимание. Патриарх потребовал, чтобы все крестились трехперстием – ну и послушались бы, что это так трудно было переучиться? Нет, готовы были на самосожжение и ссылки. Из-за чего? Из-за ревности не по разуму. Церковь разделилась на два враждующих лагеря. И так - на столетия.

Т.е. раскол – это разделение по обрядовой причине. В отличие от ереси, которая раздирает церковь из-за отступления от основ вероучения. Хотя в жизни редко бывает, чтобы одно обходилось без другого.

Вот взять 16-й век – начало протестантского движения. Практика индульгенций в Римско-Католической церкви – это, на самом деле, обряд. И в начале он, в общем, был достаточно безобидным. Он был как бы материальным воплощением так называемой в православной церкви епитимии. Ну, бывает так, что священник на исповеди назначает за какие-то грехи наказание. Поклоны, чтение Псалтири, акафистов, работы какие-то. Наказание, конечно, не в смысле кары, а как воспитательный момент, как духовное упражнение. Если, например, человек жадный, то духовник может в качестве епитимии благословить заниматься милосердной деятельностью, ну и тому подобным.

А вот католики в свое время упражняли свою паству такими вот штрафами. Обидел кого-то - нехорошо. Плати за это штраф и получай индульгенцию – квитанцию своего рода. Ну, не очень это красиво, я думаю, но польза от этого какая-то есть. Прежде, чем следующий раз согрешить, подумаешь, а стоит ли – дорого обойдется. И для церкви польза. Последнее обстоятельство крайне немаловажно. Церкви тоже ведь нужно строить, содержать. Но везде нужно чувство меры. Ведь дошли до того, что стали печатать индульгенции за грехи прошлые, настоящие и будущие. Ну и часть верующих этого уже не вынесла. Началось протестантское движение.

Случайным поводом для этого оказался один католический монах, который привез целую повозку таких индульгенций в Германию в Виттенбергский собор, где настоятелем служил Лютер - священник с характером. И Лютер этого монаха выгнал вон, а к дверям собора прибил дощечку с тезисами, которые и послужили основой протестантизма.

Что здесь? Каков характер разделения церкви? Раскол или ересь? И то, и другое. Индульгенция, с одной стороны, обряд, и даже, может быть, благочестивый, если правильно к этому относиться. Но в том виде, в котором он понимался в то время, это было уже ересью. И протестанты опротестовали эту ересь, но перегнули палку в противоположную сторону - тоже не убереглись от заблуждений в вопросах веры.

И если попытаться подвести какой-то предварительный итог, то, во-первых, мы как-то должны ориентироваться, представлять себе: что хорошо, что плохо. Чего нужно бояться и отвергать, а к чему относиться снисходительно. Нужно быть духовно-грамотными людьми. Хорошо знать Священное Писание, основы христианского вероучения и твердо держаться этих основ.

Во-вторых, нас не должна пугать разность традиций в разных церквях. И помнить, что самое страшное это межцерковная вражда. Мы должны с любовью относиться не только к верующим других церквей, но, как заповедал нам Господь, даже к врагам.

Христиане ведь не могут быть врагами друг другу, а если они враги – то значит, они - не христиане. Если священник одного патриархата, случайно встретившись на улице, не здоровается с таким же священником другого патриархата, это что, православие такое? Нет, это не только не православие – это и не христианство вовсе.

В прошлый раз мы так же начали разговор о сектантстве. Мы отмечали с Вами, что сектантство – это особое понятие. Сектантство это не раскол и не ересь. Хотя, как мы подчеркивали с Вами, очень часто сектантами оказываются именно еретики и раскольники. Нам с Вами очень важно уметь различать эти понятия.

На примере Свидетелей Иеговы, мы пытались выделить элементы еретичества, с одной стороны, и сектантства, с другой. Т.е. еретики они потому, что не признают Божество Иисуса Христа, троичность Лиц Единого Бога и т.д. Это грубое отступление от основ христианского вероучения, а поэтому это ересь. Ну а почему они еще и сектанты – это уже вторая проблема. Сектантство, как мы отмечали с Вами, это особый тип мышления, особая психика. Сектант воспринимает всю окружающую нас действительность однобоко и предельно сужено. В его поле зрения всегда попадает очень маленькая зона реальности, крошечный сектор. И вот этот сектор реальности сектант воспринимает как действительность в полном ее объеме.

Вот он открыл Библию и на первом попавшемся месте прочитал, что Иегова это имя Божие. Он закрыл Библию и пошел проповедовать свое открытие народу. Его больше ничего не интересует. Ну и что, если одно из имен Божиих Иегова? В Библии десятки других имен Божиих. Но на это уже сектант внимания не обращает. А почему он одно видит, а остального не замечает? Это не потому, что дурак – это особенности психики. Выучил наизусть пару десятков фраз из Библии и давай ими «лупить» собеседника.

Мы так же говорили о том, что сектантская психика может быть не только в религиозной среде. Большевики, идейные вдохновители тоталитарной коммунистической системы, как мы отмечали с Вами, страдали подобным недугом. Вообще, примеров проявления сектантской психологии в обществе масса.

Внешними признаками сектантства часто служат фанатичность и замкнутость. Сектант в принципе не способен на конструктивный диалог. Совершенно необоснованно отвергаются составляющие нашего быта, нашей жизни. Ну, вот нельзя праздновать дни рождения, да и вообще никаких светских праздников быть не должно, учат иеговисты. Мотивация здесь, конечно, просматривается. Потому, что общаются по душам люди то ведь в первую очередь когда? На досуге. Знакомятся чаще всего на празднествах. А для сектанта этого не надо. У них своя среда, своя атмосфера и ничего чуждого их духу они не допустят. Да, они будут приглашать к себе новых людей, но главным условием для вновь пришедшего будет принятие их правил. Человек должен будет забыть о своей индивидуальности, изменить образ жизни до такой степени, что им будут порваны все связи с родными, близкими, друзьями. Его общение будет ограничено только лишь единоверцами. Это яркий признак сектантства. Не во всех сектах это так ярко выражено, как у иеговистов, зато есть секты и почище. Белое братство, АУМ Синрике и тому подобные. Там вообще от человека в нашем понимании ничего не остается.   

И вот, мы остановились в прошлый раз на том, что, мы с Вами привыкли само понятие сектантства противопоставлять традиционной религиозности, в частности, православию. Дескать, вот мы хорошие – православные, а остальные все сектанты. Ну, во-первых, далеко не все инославные страдают сектантством. Я знаю многие протестантские общины очень открытые для диалога, общения, с вполне, таким, здоровым духом.

И, наоборот бывает, если обратиться к православию. Разве не ссылали староверов, осужденных Православной Церковью за всего лишь неправильно сложенные пальцы при совершении крестного знамения - "двуперстие". Сотни и тысячи погибли за старые иконы, старые книги с древними чинопоследованиями.

Как же это могло случиться? Оказывается, очень просто. Как мы уже говорили с Вами, сторонники патриарха Никона обнаружили какие-то ошибки в древнерусских книгах и... решили их уничтожить, вместе с непокорными защитниками седой старины. Вот эти маленькие ошибочки, а, может, и вовсе не ошибки, а результат народного творчества, заполнили целиком сознание и души никонианцев, и там уже не нашлось места для жалости людской, обыкновенной человечности, не говоря уже о любви христианской и всепрощении. Это та же сектантская психология - сосредотачивать все внимание на второстепенном и не видеть главного. И заметим, сектантство всегда агрессивно и, если оказывается у власти - беспощадно. Вспомним крестовые походы, инквизицию. С другой стороны, и староверы, ведь, болели той же болезнью. Они тоже были подвержены сектантскому мышлению. Ведь и боярыня Морозова вряд ли права: а стоило ли "двуперстие" ссылки или даже смерти. Стоило из-за этой обрядовой мелочи протестовать и житие свое полагать?

Ну а дальше шло время медленно, постепенно происходило выздоровление церкви. Слишком медленно – время измерялось не десятилетиями, а столетиями. Освобождалась от сектантского привкуса наша Церковь, да и не только православная. Христиане разных конфессий медленно стали обнаруживать, что верят-то все в Одного Бога, и факторов, разделяющих исповедания, гораздо меньше, чем объединяющих. Образуется Всемирный Совет Церквей, начинается межконфессиональный диалог в рамках экуменического (вселенского) движения, не с тем, конечно, как многие неверно считают, чтобы всех объединить в одну Церковь, а для того, чтобы найти пути добрососедского сотрудничества. Снимаются взаимные проклятия между православием и католичеством, православием и старообрядчеством. Православная Церковь признает крещение всех протестантских деноминаций, в которых произнесена крещальная формула с перечислением Лиц Святой Троицы - Отца, и Сына, и Святого Духа, а также все, без исключения, Таинства Римо-Католической Церкви. В православных духовных школах практикуются совместные межконфессиональные молитвы со многими протестантскими церквями. В переполненном соборе Александро-Невской лавры проповедует баптист Билли Грем. Наконец, Священный Синод Русской Православной Церкви разрешает всем православным христианам посещать храмы Римо-Католической Церкви, исповедоваться там и причащаться Святых Христовых Таин. Одним словом, - торжество христианской любви и взаимопонимания.

Все это было не так давно – всего каких-то 20 лет назад.

Но вот парадокс: наступили новые времена – более благоприятные для Церкви – храмы не закрываются и не разрушаются. Духовенство получило полный доступ к средствам массовой информации. Открываются духовные школы, строятся храмы. И, казалось, в этих условиях атмосфера в церквях должна бы стать более открытой, доброжелательной. А на самом деле - все наоборот. В современную нашу Церковь каким-то образом возвращается злость средневекового сектантского фундаментализма. Все неправославные христиане объявляются врагами Бога и Церкви. С инославными прекращается всякий диалог. Духовенство России не допускает приезда престарелого папы Римского.

Только не надо думать, что виноваты только православные. Все хороши. Протестантам тоже пальцы в рот не клади – по своему опыту знаю. Греко-католики зачастую ведут себя некорректно. Особенно в Западной Украине они показали свое лицо, которое более похоже на другую часть тела. И на сегодняшний день получилось так, что - маємо те, що маємо.

Само православие разделилось на три части. Конечно, главная причина, это всем понятно – властолюбие и амбиции иерархов. Но не только это.

За что, например, лишили храма и на три года запретили в служении отца Георгия Кочеткова - известнейшего пастыря Москвы, приведшего к Богу десятки тысяч людей? За то, что он русифицировал богослужебный текст, даже не перевел, а просто заменил совершенно непонятные старославянские слова на более удобоприемлемые, для того, чтобы народ, пришедший в храм, хоть что-то мог бы понимать. В результате он оказался "не как все". И неважно для иерархов, что Кочетков больше сделал для православной Церкви, чем сотни других священников, в поле их зрения - редакторская разница произносимых отцом Георгием молитв. Это разве не сектантство?

Та же самая судьба постигла и наше херсонское духовенство храма Сретения Господня, когда за всего лишь частичный перевод богослужений на современный язык, за редакции молитв для молодежи, новообращенных и детей разразился шквал обвинений, санкций, угроз, травли. Благо, что все это уже в прошлом.

Т.е. и здесь мы можем узнать все тот же сектантский недуг.

Таким образом, вирус сектантства может заразить любую церковь и даже традиционную, любое общество, любой коллектив, любую семью и любого индивида. Это нужно понимать и этого остерегаться.