«Анафема» – слово такое нехорошее, в переводе на наш язык - «отлучение», хотя тоже непонятное. Наверное, проще будет употребить термин из языка английского - бойкот. Бойкот -
значит, прекращение отношений с кем-либо в знак протеста против чего-либо, в частности против недостойного поведения индивида. Т.е., если тот или иной христианин тяжко согрешил – обворовал там кого-то и не хочет каяться и возвращать украденное, или по чужим жёнам любитель хаживать, или проповедовать начинает там всякую ересь, то единоверцы прекращают с ним всякое общение. О.Яков Кротов об этом несколько слов

Я.Кротов:

- Когда я буду умирать, и меня будут спрашивать: «Зачем церковь отлучила Льва Толстого?» А зачем тогда вообще нужна анафема - это хорошее дело или плохое? Вы знаете – это хорошее дело. Оно ведь и в Евангелии, как ни странно, есть. Когда Господь отвечает, что, если у тебя конфликт с единоверцами, пойди и наедине ему скажи, не помогло - скажи ему при всех, но, грубо говоря, во время литургии или после литургии, в общем, при батюшке, что он неправ. Не помогло – анафема. Пусть он тебе будет, как язычник и мытарь, все, ты с ним больше не молишься, все вы живете порознь. Это сурово или не сурово? Почему анафема на Льва Толстого так возмутила людей? Да потому, что она была фикцией, а люди не любят фикции, и правильно делают. Он же и так в церковь не ходил, так зачем делать вид, что теперь мы его решительно не пустим туда. А он собирался умирать, и вопрос был в том: отпевать его или не отпевать. Что за подлянка? Уж кого только не отпевали: Салтычиху наверняка отпевали, а Льва Толстого не отпели. Вот молодцы: памятник теперь себе поставьте. Тем не менее, бойкот, говоря простым светским языком, остается, как ни странно, очень часто последним прибежищем святого. Отсюда монашество, отсюда старчество. А кто такой старец? Это человек, который умер, для которого уже весь мир - по ту сторону. Вот весь мир его догоняет, дергает за завязку халата и говорит: «Скажи, как жить?»  Потому что самое страшное для человека – это быть для другого, как язычник и мытарь. Страшно даже представить себе, что тебя все будут бойкотировать. Страшно, но именно это и происходит с нами каждый день. Ну не любят нас, ну бойкотируют нас, ну обходят нас за версту, нам платят тем же, чем мы платим другим – бойкотом. И весь мир начинает разваливаться на атомы. И вот тогда мы приходим к старцу, к Богу, который тоже ведь не навязывается, и спрашиваем: «Почему Ты нас бойкотируешь, почему Ты нас не замечаешь, как будто нас нет?». И надо спрашивать, и надо понимать, что Он бойкотирует, потому что Он скажет слово, а мы его дурно истолкуем, а мы его используем во зло - вот поэтому Он и молчит. И поэтому давайте иногда благодарить Бога, что мы как будто бы потеряли Его присутствие, что Он не ощущаем нами, чувствами не ощущаем, но Он рядом. Значит, надо так молиться, чтобы от Него к нашим чувствам, к кончикам пальцев перешел мостик, медленно перешел, чтобы мы не использовали благодать во зло, а использовали ее в добро. И вот тогда бойкот, анафема, отлучение, разлучение и отчуждение потихонечку начнут исчезать. Но, прежде всего: мы должны помириться с Богом, потому что Он отлучил нас от Себя, а уже потом - все остальные проблемы. А когда с Ним соединимся, нам не будет страшно одиночество, нам будет страшно только то, что одинок другой.

-----

Христианско-этическая часть нашей телепрограммы в последнее время, как Вы не могли не заметить, представляет собою прослушивание наших старых телебесед. Многие темы у нас уже позади, а сегодня давайте приступим к новому разделу, а точнее сказать, хорошо забытому старому: «Христианство и сексуальная культура».

Архив: 

- Поскольку в церквях об этом говорить как-то не принято, то, в общем, даже многие христиане не имеют ясного представления об этой области, об отношении Библии к полу, о церковных канонах и традициях, регулирующих эту сферу. Ну, я не буду говорить о христианах, разделяющих мнение женщины – участницы одного из первых телемостов СССР – США, что «секса у нас нет». Результатом того, что на эту тему как-то неудобно говорить, и эта область считается слишком деликатной в разных церквях, явилось то, что сфера пола в христианстве пока еще толком не систематизирована. То есть нельзя сказать, что это игнорировалось, но специальной систематизации это не подвергалось. За исключением, вероятно, только католической доктрины, которая тут, надо сказать, при полном уважении – достаточно сухая. В смысле, что там как бы все очень ясно, как свет дневной, и никаких особенных проблем, строго говоря, не видится. Реально же целый ряд вопросов окружает эту сферу, и вопросов совсем не простых. Ну, вот меня очень часто спрашивают молодые люди: «А почему нельзя до брака? Что в этом такого особенного?» Надо сказать, что по всему современному христианскому миру, модернизировавшемуся, да и не только, надо сказать, модернизировавшемуся, это «почему нельзя?» выглядит часто, как некий стихийный бунт против формального запрета. Если что-то запрещается формально – нельзя просто потому, что нельзя, и все, и больше никак, - то это никогда никого не устраивает, и, естественно, всегда будут возникать разные сложности. Ну, и попытки, естественно, обойти такой запрет. Потому что немотивированный запрет, вообще-то говоря, долго существовать не может, всегда находятся обходные пути. И сейчас тоже с успехом этот запрет обходится.

Словом,  мера остроты восприятия внебрачных и добрачных отношений, как чего-то недопустимого, существенно упала во всем христианском мире. И православный мир тут, увы, не исключение. Что, конечно, не может не настораживать, потому, как подобная тенденция ставит вопрос ребром: или Святое Предание ошибается, или что-то не так в современном христианстве. Но прежде, чем давать какие-то ответы, надо попытаться-таки понять проблему изнутри. Не просто отношения между полами, а само содержание половых отношений – что они собою представляют с точки зрения христиан?

В прошлые наши беседы мы довольно много говорили о тонкостях, связанных с представлениями о целях христианского брака, о содержании по этому взаимодействию между разными полами. Но эти тонкости и содержание у нас пока вплотную не соприкасались с собственно сексуальной стороной жизни. Как с этим быть? Что в этом такого особенного, что христианство чрезвычайно строго относится к тому, чтобы блюсти совершенный запрет на подобные отношения за пределами брака? Строго говоря, почему те тонкости, нюансы, та высокая мистика брака невозможны, если у человека есть добрачный опыт?

Вот в чем вопрос. Все хорошо, красиво получается, мы согласны, что семья – это нечто священное и так далее. Ну, а пока семьи нет? Современное рассуждение выглядит так: человек ищет, с кем эту семью создать или не создать. Так вот почему в процесс этого поиска не могут быть вовлечены сами эти отношения? Почему этот поиск не может быть окрашен сексуально?

Довольно многим людям это непонятно. Вот если говорить о существе вопроса, за рамками только формального запрета, получается не очень понятно. Ну, а что плохого? Ну, разврат - это плохо, бездумные отношения, оргии, там, и прочее – это все нехорошо, это понятно. А что развратного в том, что люди, симпатизирующие друг другу, и, может быть, в принципе не исключающие для себя такого развития своих взаимоотношений, которое приведет к браку, - почему они должны так трепетно относиться к этому? Строго говоря, чему это повредит? Вот пока человек не понимает, чему это повредит, на что, собственно, покушаются люди, когда они идут на это, - а из этого следует и другой вопрос: а каков, собственно, самый смысл этих отношений, кроме деторождения? И есть ли он вообще, этот смысл?

И пока это сфера, до известной степени, закрытая. Но мы, христиане, не можем допустить, чтобы что-либо, происходящее с человеком, что-либо, пронизывающее человека, было закрытым. Сам Господь этого не допускает.

Ну, и давайте по порядку, так сказать, от сотворения мира. И думаю, что этой теме мы посвятим не одну, а несколько бесед.

Начнем с истории проблемы. Во-первых, зададимся вопросом, откуда такая строгость, и почему мы здесь сталкиваемся с довольно сильным напряжением?

Надо сказать, что сексуальность как таковая вызывала всегда в серьезных духовных традициях, во всем, что могло быть окрашено мистически, во всем, что представляло собой некую попытку восхождения человека к высшим сферам, что на разные лады называлось чем-то вроде обожествления человека (по существу, воссоединением с горним миром и так далее), - всякая духовная традиция отмечена весьма подозрительным отношением к сексуальности. Что бы мы ни взяли. Ну, всякие доктрины развоплощения, как смысла существования как человека – они, естественно, дистанцируются от сексуальности. Потому что сексуальность – это то, что имеет место на земле. А то, что связывает человека с землей, свидетельствует, что человек есть существо земное, телесное, и так далее, и это никак не может вызывать никаких восторгов у людей, стремящихся как раз от земли воспарить.
Также и интеллектуальная мистика античности - платонизм и неоплатонизм - тоже весьма и весьма косо смотрели на сексуальную сторону жизни.

Нельзя сказать, что и христианство обошло подозрительное отношение к сексуальности. И не всегда понятно, чему обязана эта подозрительность – то ли сама сексуальность как таковая вызывает подозрение, то ли еще здесь свою роль сыграло состояние нравов в первые века христианства в Римской империи. Известно, что с точки зрения нравственной, особенно касательно сферы половых отношений, Древний Рим был достаточно неблагополучным явлением. Страна была веселая, граждане чувствовали себя в этой сфере, как рыба в воде. Недаром всякие «науки страсти нежной», всякие фривольности и так далее вошли в обиход повседневной жизни именно в Риме. Отсюда, например, помните, обличительный пафос апостола Павла в послании к Римлянам насчет господствующих нравов именно в этой сфере. Всякие там тяжелые слова сказаны в адрес язычников-римлян. И, может быть, еще и потому историческое христианство являло собой такую целомудренную альтернативу, в форме многочисленных обетов безбрачия, которые тогда давались при отсутствии монашества (монашества тогда еще не было). Но вот как раз безбрачная жизнь была очень частым явлением. Известны вполне достоверные предания, скажем, о святых мучениках, которые, вступая в брак под давлением своих родственников (чаще всего это были христианки-девушки), уговаривали своих супругов-язычников сохранить между ними отношения, лишенные сексуальности. Они блюли целомудрие, то есть воздержание от половых отношений. В описанных случаях, поскольку речь шла о святых мученицах, им периодически это удавалось, и мужья на это соглашались, и, более того, восхищенные высотой духа своих избранниц, тоже принимали христианство, а потом даже и мученическую кончину.

Все это говорит о том, что и христианство пережило такое настороженное отношение к этой сфере.

Можно назвать это крайностью. Но вряд ли мы имеем право судить тех праведных людей, для которых настолько неприемлем был всяческий разврат и распущенность нравов, что они напрочь отметали все, что с этим связано.

Итак, на сегодня запомним, что одной из причин очень большой строгости Церкви в сексуальной сфере способствовала распущенность нравов языческого окружения и стремление, так сказать, уравновесить общее положение, быть альтернативой развращенности. Но на самом деле эта причина не единственная и не самая главная.

-----

Православный миссионер отец Виктор Веряскин продолжит экскурс по истории переводов и изданий Священной Библии.

О.Виктор Веряскин:

- Духовное мужество человека, конечно же, состоит, в том числе, и в том, чтобы видеть более объективно и беспристрастно окружающую действительность, в том числе, и не стесняться дерзновения, с мудростью говорить правду там, где она уместна, и там, где она служит высшей цели, добру, истине, красоте, но в то же время, и не слишком трусить, - если со мной правда, а правда и истина и есть Бог. Католическая церковь тоже выступала против перевода Библии и на русский, и на украинский языки. Мы с вами иногда забываем, что это сегодня римо-католики прогрессивные - после Второго Ватиканского собора, после 60-х годов 20-го века, а в первой половине 19-го века католики тоже считали, что латынь - священный язык, и нужно только на латыни служить мессу и читать Библию. И они тоже не поддерживали эти начинания. В этом тоже есть свой парадокс в эволюции, которую проходят представители разных конфессий и вероисповеданий. И мы сегодня должны знать, что, зная свою историю и не только свою, но и римо-католиков, мы видим, что у них хватило мужества преодолеть тот застой, который был, и сегодня показывать кое в чем даже пример прогрессивных подходов. То же самое касается и многих других, например, методисты заявили, что, наконец-то, в Российской империи восстановится истина через деятельность Библейского общества. Этим они как бы объявили, что сегодня истины еще нет - ни в православной церкви, ни в сегодняшней религии, ни в жизни тогдашнего общества. Поэтому мы с вами помним слова апостола Павла: хоть и надо быть с подзаконными, как подзаконный, с не имеющими закона, как не имеющий закона, но надо еще иметь и мудрость, чтобы щадить самолюбие и плотское «Я» людей, с которыми ты работаешь, общаешься, кому проповедуешь и кому свидетельствуешь. Мы с вами уже говорили, что мудрый парикмахер сначала намылит и только потом бреет, а не дерет по сухому. И поэтому нужно иметь любовь, нужно иметь искренность, нужно иметь снисхождение к заблуждениям и несовершенствам человека, и терпеливо, и методично, но целенаправленно работать в этом направлении. Хочу сказать, что император Александр I выслушал доводы о необходимости закрытия Библейского общества, но, как выражаются сегодня о сегодняшних судьях, не полностью удовлетворил запрос. Он запретил переводы делать, а оставшиеся и уже сделанные распространять не запретил. И только после его смерти, с воцарением другого царя - Николая I, имущество Библейского общества было полностью конфисковано и предано Священному Синоду. И церковные власти вроде бы торжествовали.

-----

Ну и последняя церковно-историческая часть нашей телепрограммы.

Эпоха христианских апологетов в фокусе нашего внимания – это примерно со 130 года по 250-й.

Сегодня мы упомянём с Вами об Афинагоре Афинском. Это уже третий апологет, с которым мы знакомимся – был Иустин Философ, неизвестный автор «Послания к Диогнету», ну а теперь - Афинагор,  составивший приблизительно в 176 году апологию под названием «Прошения о христианах». Полностью она именуется так: «Предстательство за христиан Афинагора афинянина, христианского философа, императорам Марку Аврелию Антонину и Луцию Аврелию Комоду. Император Комод, к слову говоря, как правитель был ужасным, но как раз христиан он не преследовал, потому что был занят развратом. Значит, адресовано послание властителям таким-то и таким-то, а наипаче всего философам».

О жизни Афинагора нам практически ничего неизвестно. Как апологет он высказывает то же самое, что и другие его соратники - начинает с того, что опровергает обвинение в самом главном – в безбожии. Он говорит: «Мы не безбожники, и веруем в Единого Бога, Творца мироздания, троичного в лицах». Отвергает обвинения в людоедстве. О таинствах лишь кратко упоминает.

Описывает стиль христианской жизни, особенно подчеркивая нравственный образ своих единоверцев. Интересно, что среди христианских добродетелей он особенно высоко ценит брак. Он подчеркивает высоту и чистоту семейной жизни среди христиан. Действительно христианские браки, в общем-то, поражали язычников, особенно женщины-христианки восхищали. Они были не в пример язычницам - ответственны, верны и благородны в манерах.

С мужчинами хуже – если он христианин - не хотел бороться с тиранами, отказывался принимать участие в заговорах даже против самых плохих императоров, а это была одна из важных языческих добродетелей. Посему многие считали, что христианские мужчины социально безответственны, в отличие от христианок-женщин.

У мужчин также недоставало такой доблести как, например, коварства. То есть, если ты не умеешь обмануть врага - ты просто тупица. Вот наша княгиня Ольга – красиво отомстить умела.

Следующий апологет – Феофил Антиохийский. Если не считать Мелитона Сардийского, Феофил был единственным епископом среди апологетов.

Понимаете, в чём тут дело? Значит, это первый человек с прекрасным греко-римским образованием, который исполняет служение епископа, причём, не абы где, а в великой Антиохии - в одном из трёх самых значительных городов империи, наряду с Александрией и Римом. Евсевий Кесарийский указывает, что Феофил был шестым по счету епископом Антиохийским. Если третий был Игнатий, о котором мы говорили с Вами, то шестой – Феофил. Воспитывался он в язычестве, и обратился к христианству примерно в середине 2-го века.

Дошло до нас его единственное сочинение под названием «Три книги к Автолику», или «Послания к Автолику». Эти книги свидетельствуют о блестящей образованности и богословской тонкости Феофила. Он, видимо, первый употребил термин «Агиос Триас» – Святая Троица. У него также есть учение о Слове-Логосе – Посреднике между Всевышним и человечеством. Причём, у него уже наметился дрейф к пониманию равенства лиц Святой Троицы – гораздо меньше субординационизма у него, чем, скажем у того же Иустина Философа. Более точная и тонкая терминология, в отличие от Иустиновой.

Также, как и Иустин, Феофил учит, что Бог невыразим человеческими словами, невидим, непознаваем по природе Своей, но зрим через творения – мир, нас окружающий. В материальной Вселенной Всевышний проявляет Себя через Бога-Сына – Логос.

Теперь очень важный момент: как отвечает Феофил на платоническое учение о бессмертии души? Это важный момент. Потому что ранние христиане, по меньшей мере, первого века, не воспринимали платоновское представление о бессмертии души. Какая-то жизнь вне тела для них была немыслима. Загробную жизнь первые христиане представляли себе только лишь через оживление наших тел - всеобщее воскресение.

В этом отношении греко-римское язычество несколько опередило первых христиан – не Христа, конечно. Из логий Господних достаточно очевидных высказываний, прозрачно намекающих на загробную жизнь вне тела. Со временем это понимание приходит и в Церковь.

Феофил, правда, ещё пока был на распутье. Он пишет: «Человек сотворен по природе ни смертным, ни бессмертным. Потому что, если бы Бог сотворил его вначале бессмертным, то соделал бы его богом. Если же, наоборот, сотворил смертным, то оказался бы виновным в его смерти, (убийцей, так сказать). Итак, Бог сотворил человека способным и к тому, и к другому, чтобы устремлялся он к тому, что ведет к бессмертию».

Относительно раннехристианских трудностей с осознанием бессмертия наших душ, надо бы указать на серьёзнейшую преграду. Проблема в том, что в контексте древне-греческой философии заявить, что душа бессмертна, означало бы, что она и безначальна. У нас с Вами таких преткновений нет. Нам легко себе представить любую вещь, имеющую начало – так или иначе созданную, но которая теперь  навсегда храниться, существовать будет вечно. А вот для античного философа такое невозможно. Для них было аксиомой: всё бесконечное – безначально – существовало всегда.

Таким образом, согласиться с учением Платона о бессмертии души, означало бы для тогдашних христиан принять на веру ужасную версию – де, Господь души человеческие не творил – они существовали всегда.

Вот поэтому, постепенно, посредством различных философских приёмов – типа – да, душа смертна по своей природе, но бессмертна по Божьей благодати. Т.е, некогда сотворенной Богом смертной душе Всевышний в какой-то момент времени дарует бессмертие. Собственно, и в творениях Иустина Философа такие допущения уже есть, но у Феофила – обозначено это уже более чётко.