Периодически мы затрагиваем с Вами вопрос многообразия религиозных культур и духовного опыта. Что различает христиан – вера, или формы её реализации? Проблема эта многосторонняя и многоплановая. Об одном из аспектов данной темы кратко выскажется отец Яков Кротов.

Я.Кротов:

- Единство и многообразие церкви. Полтора столетия назад американский мыслитель Уильям Джеймс написал книгу о разнообразии религиозного опыта. Книга подводилась к тому, что религиозный опыт очень однообразен. То есть, разнообразны формы, но содержание христианства, индуизма, ислама, иудаизма, оно одинаково. Всюду отношения с Богом примерно одинаково строятся, только облекаются в разные слова. Если бы я был великий сочинитель, то я бы написал книгу о разнообразии религиозной неопытности. Потому что, на самом деле, люди, которые считают, что религиозный опыт однообразен, что можно сидеть в позе лотоса, стоять на коленях или молиться, подняв руки верх – это форма, а внутри один опыт встречи с Великим Нечто. Эти люди просто имеют маленький, ограниченный, куцый религиозный опыт. Они не опытны. И вот эта религиозная неопытность, она проявляется очень по-разному, ее много у верующих людей, это тоже надо понимать. А на самом деле: церковь едина потому, что разнообразна. Поэтому, наша религиозная неопытность проявляется в том, что мы хотим единообразия в церкви. Чтобы это было, как армия. Есть даже икона в «Третьяковке» - «Церковь воинствующая»: все священники в одинаковых облачениях. А вы знаете, кто впервые это придумал? В 1914 году, когда праздновали трехсотлетие дома Романовых. Праздник этот был с гнильцой, ведь Николай Романов не был Романовым, династия Романовых пресеклась еще в 18-м веке, Россией правили немецкие аристократы с совсем другой фамилией, поэтому и праздновали пышно, потому что боялись сказать правду, поэтому и рухнуло царство лжи: обречено было. И вот тогда в храме Христа Спасителя архиерей приказал всем священникам пошить облачение из одной парчи. Это понравилось царю, и что еще хуже, архиерею это тоже понравилось. И с тех пор и доныне – это считается высшим шиком. Так вот, разнообразие церкви, единство церкви не там, где все в одинаковых облачениях, не там, где все венчаны, у каждого по десять детей, в общем - не домострой. А я радуюсь тогда, когда вижу в храме 20 священников, и они все, как попугаи, разной расцветки, разного роста, разной формы носы, разного возраста и т. д., а если при этом в храме собрались еще и люди самые разные: тёмные и светлые, низкие и высокие, молодые и пожилые, кто-то на вьетнамском говорит, а кто-то на французском. Это - церковь, это - спасение, потому что гибель - в штампе. Когда человек грешит, Сатана нас словно штампует: кто занимается блудом, тот похож на другого, который тоже занимается блудом. Но кто любит, тот не похож на другого, который тоже любит. В этом путь христиан, как принято говорить в английской литературе - путь марсиан и т.д. Есть путь христиан. Это очень узкий путь, и именно поэтому его каждый проходит по-разному: кто с женой или с мужем, кто один, кто в науке, кто в искусстве, кто в экономике. Нет вопросов - ходите, но помните об одном: этот путь пройдет только тот, кто ценит разнообразие, так как ценит его Бог, создавший нас разными.

-----

Относительно наших рассуждений по вопросам этическим, остановились мы с Вами в прошлый раз на том, что не только любовь, но и настоящая влюблённость в нынешнее время становится дефицитом. Та влюблённость, которая захватывает человека целиком, которая как бы приподнимает его над землёй.

Вообще, если рассуждать так, с лёгкой улыбкой, то влюблённость - это какое-то неземное, блаженное состояние. А если со стороны мы внимательно присмотримся к людям влюблённым, то вот совсем непонятно – был нормальный человек, а стал – как подменили. Причём, влюблённые люди, производят впечатление людей нездоровых. Я под этим легко подпишусь – по себе знаю сие состояние – оно замечательное, в нём очень здорово. Клайв Льюис прекрасные строки написал об этом, что состояние влюблённости ценно для человека в первую очередь тем, что оно по-настоящему помогает ему оценить, помогает научиться возвышать объект своего увлечения.

В одной из давних бесед мы как раз об этом с Вами и рассуждали, давайте вспомним наш разговор.

Архив: 

«…Для влюбленного человека та или тот, в кого он имеет счастье или несчастье быть влюбленным – в зависимости от того, взаимна или нет эта влюбленность, - для него этот человек особенный, он окружен каким-то ореолом. Это не просто некая особь, выдернутся из толпы. Это какой-то принципиально особенный человек. И вот пережить вот это состояние благоговения перед человеком, каких вообще-то много ходит, - это что-то серьезное. Что-то превышающее, безусловно, обычное серое течение жизни. Этим влюбленность, конечно, ценна, и этим она и освящается. И потому она, наверное, от Бога. Как явление. Другое дело, что сама по себе влюбленность человека лучше не делает. Пока он влюблен, он может быть способен на многое. Но влюбленность – это все-таки еще и стихия. И это тоже – неотъемлемое качество. Стихия хотя бы потому, что человек не может прогнозировать это состояние. На то он и влюбленный. Вот он обалдевает – и все. На него нахлынуло – и все, и он готов. Его уже нет, прежнего. Правда, он и не то, чтобы обновленный… он просто не такой. Такая, благостная медуза. Что хочешь из него вылепить можно в этом состоянии. К слову говоря, поскольку мы, христиане, тоже нормальные люди, значит, это и к нам относится, и потому мы должны говорить все эти слова о влюбленности не просто так, благосклонно иронизируя. Это ведь то, о чем мечтается, думается каждому из нас. Ну, кроме тех, у кого все это уже состоялось. А остальным – мечтается. И это нормально, что мечтается.

Но ведь влюбленность – это не пропуск в счастливое будущее. Влюбленность может быть неразделенной. Ведь тот, в кого вы влюблены, вовсе не обязан переживать то же самое. Нельзя же человеку вменить в обязанность ответить. Конечно, влюбленному этого не объяснишь. Я, например, бывал влюблен и разделенно, и неразделенно, и хорошо понимаю разницу. Когда это было неразделенно, меня мучил только один вопрос… нет, не почему и за что. Я был уверен, что это недоразумение, которое со временем легко разрешится. Мучил другой вопрос: когда? Потому что, простите, только слепому не видно, что мы созданы друг для друга!.. И тут есть только одна маленькая проблема: как бы это объяснить тому, кто этого еще не понимает. Влюбленный человек – он ведь не просто обалдевший и никакой, он ведь еще и беспомощный перед тем, что его могут не принять. У него просто в голове не укладывается, что это может быть так. Нет, ну по трезвому размышлению это каждый человек понимает, в том числе и влюбленный, когда он под холодной водой постоит немного… Это не то что неуверенность в том, что на твои чувства ответят. Неуверенность никак не мешает жгучему желанию, чтобы все состоялось.

То есть я к тому говорю, что вот этот, извините, тайный механизм общения между людьми до всякого брака – он требует к этому какой-то готовности. Причем, готовности очень специфической. Нельзя человека воспитать в готовности правильно влюбляться. Не существует такого. Готовность – она может быть исключительно духовной природы. Вот, человек должен быть готов, между прочим, в этом признаваться и ожидать всего. Но, конечно, влюбленный человек понимает, что есть только один приемлемый ответ, а любой другой – неприемлемый. В особенности замечательный такой – «Давай останемся друзьями». Но человек, хорошо знающий жизнь, понимает, что более ответственна ситуация, когда тебе ответили взаимностью. Когда ответили отрицательно – оно, конечно, больно и плохо, но зато все ясно. Это не значит, что это легко пережить. Но вот принципиальная ясность есть. Кто-то может еще ждать и надеяться, что все еще может перемениться… Но в принципе, уже фронт борьбы обозначен: надо как-то с этим справляться. Скорее всего.

А когда на твою влюбленность ответили тем же – это только кажется, что все просто. Вот тут все и начинается. Почему? Потому что это ведь ситуация, чем-то похожая на состояние человека в первозданном мире. Кажется – что все, дальше уже никаких проблем быть не может, все понятно. Ну что еще непонятного? То, о чем мечталось, во что не верилось, - совершилось. Что теперь? Понятно, что теперь. Надо идти, покупать цветочки, знакомиться с родителями, тапочки теще будущей покупать… Все ясно. И все будет чрезвычайно хорошо…

А вот и не будет. И не потому, что согласие на твою влюбленность что-то демоническое в себе таит. Нет. Это пока люди влюбленные, у них проблем никаких нет. Именно потому, что они еще только собираются друг с другом жить, но еще не начинали. И что их там ждет, им точно неизвестно. Они оба уверены, что все будет замечательно. Даже если, между прочим, это не первый год церковные христиане. Но их ждет другой образ жизни. То есть, как раз поприще для испытаний и усилий в преодолении их».

-----

О путях познания истины размышляет профессор Московской Духовной академии Алексей Ильич Осипов.

А.И.Осипов:

- Изучение древнегреческой, древнеримской, древне-индусской философии и мысли поражает тем, что были действительно умные люди, настоящие, мыслящие. И знаете, все натыкаются на какую-то каменную стену. Дошли до определенного предела, а дальше не знают, куда идти, где истина? Сколько в истории было философов, каждый предполагал, мечтал, думал, надеялся, а оснований никаких. Я обо всем этом говорю по одной простой причине: действительно, если тот мир каким-то образом не откроется и не скажет, что как есть на самом деле, мы никак не можем пробить эту стену. Вот почему, когда появилось христианство, этим были поражены множество людей, были просто потрясены, что это за религия? Какая это удивительная религия, которой до того не знал мир? Самое большее, что думали, даже там, где исповедовали богов, что думали об этих богах? Ну что, что они такие же, как люди, только бессмертные. Ну, даже если есть Бог, то что о нем думали? Бог – это самое справедливое существо: негодяев казнит, добродетельных награждает. Не даром у древних греков был образ богини Фемиды, богини с завязанными глазами, как символ справедливости, все верили в справедливость. И вдруг появляется религия, которая просто всех поразила и до сих пор поражает. Тот, кто внимательно познакомится с христианством, будет поражен. Чем?  Довольно часто приходится говорить о том, чего не знал никто и никогда.  А именно… Ведь даже все эти религии древнего мира они исповедовали, что если ты хочешь достичь высшей цели, которая преподносится данной религией, ты должен исполнить все, что требует данная религия. И вдруг здесь, в христианстве, мы находим то, что вызывает у одних бурный протест, у других - возмущение, у третьих - недоумение, а четвертые падают с благоговением благодарности. Первым в рай вошел не праведник, не тот, кто все исполнил, а негодяй, бандит, у которого руки по локоть в крови, который как бандит был распят рядом с Христом, но раскаялся от всей души. Люди узнали о Боге то, что никогда и никто ничего не знал: оказывается, Бог – это не просто высшая справедливость, это не Фемида с завязанными глазами, оказывается Бог - есть ЛЮБОВЬ, которая откликается на каждый зов души человеческой. Человек, ты только раскайся в том, что ты делал плохое, объективно на себя посмотри, пойми, что ты совсем не то, к чему ты призван и кем ты должен быть, еще раз покайся в этом во всем, и ты будешь принят, ты будешь спасен, ты действительно получишь то величайшее благо, ради которого ты был сотворен человеком. Я еще раз обращаю ваше внимание: вы слышите, что наделало христианство? Оно же перевернуло все на свете, христианство оказалось антирелигиозной религией. Еще раз повторяю: все религии говорили: ты спасешься только тогда, когда все исполнишь! А христианство говорит, что оно не отвергает того, чтобы люди исполняли то, что положено исполнять, но не этим спасается человек, а именно объективным взглядом на себя, пониманием того, что я совсем не тот, кем я должен быть. Если тот, кто понимает, что он действительно не тот, кем он должен быть, что он не может не злиться на людей, не может не осуждать других, не может не лукавить, не может не лгать, не притворяться, разве это так трудно - увидеть себя? Оказывается, трудно: я хороший. И когда мне даже скажут, что я вру, я буду оправдываться и обвинять других в этом, огрызаться, злиться, потому что я – хороший. Христианство говорит: открой свою душу перед самим собой, смой эту грязь, осознай это и покаянием смой, и ты тогда станешь богоподобным. Ты откроешь свою душу не кому-нибудь, а самому Богу, и именно на это откликается Бог, именно тогда Бог входит в душу человеческую, тогда ее озаряет светом, очищает ее и говорит: «Сегодня же будешь со Мною в раю».

-----

Православный миссионер отец Виктор Веряскин продолжит экскурс по истории переводов и изданий Священной Библии.

- Задача приблизить текст Священного Писания для людей, распространить на других языках – это была в самом деле просто великая задача, вдохновенная, я так думаю, Богом и Духом Святым. Но, как вы знаете, и тогда, и сегодня распространяется очень часто подозрительность: а почему это всегда из-за границы, а почему это опять какие-то иностранцы предложили, а почему первое пожертвование англичане внесли, а вдруг это какие-то происки засланных казачков? Это всегда жило тогда и живет теперь, в большей или в меньшей степени.   Не так давно я был на семинаре-конференции в городе Бровары под Киевом, и там присутствовало несколько священников, в том числе и Московского патриархата, и Киевского патриархата, и Автокефальной церкви и других нескольких, но интересно выступил представитель Автокефальной церкви: «Да, нам приятно, что здесь собираются, в том числе и гости, но, вообще-то мы местные, и сами знаем, что нам на месте надо, и поэтому советы со стороны от приезжих нам не очень нужны, и вообще у нас есть все свое, и нам заемное и иностранное и пришедшее к нам извне не очень надо, мы сами разберемся». Но я имел смелость им напомнить: «Интересно, вы помните, что вообще-то никакая религия, в нашей местности сегодня существующая, живущая и практикуемая, на самом деле ни одна из них не пришла отсюда. Подумайте: буддизм пришел из-за границы, иудаизм пришел из-за границы, ислам пришел из-за границы, христианство пришло из-за границы, и если мы сейчас начнем думать о том, как воспринять ваши слова всерьез и на них базироваться, то что тут у вас в Броварах, кроме пива броварского, еще есть? Если вы зациклитесь только на своем и только на местном, то вы потеряете кругозор более широкий, Вселенский, планетарный и т.д. Это будет крайность эгоизма, тем более, плотского эгоизма - я, зацикленного на себе». К великому сожалению, вы знаете, что и сегодня вот эти идеи импорта замещения, недоверия ко всему иностранному, ко всему приходящему извне, и в России, и в Украине, оно тоже существует. Потому что некоторые говорят давайте нашу родную языческую традицию восстановим в Украине, пусть будет у нас рунвира, зачем нам это жидовское христианство? - и т.д. И сегодня такие вопросы задаются всерьез. Профессор Киевского университета Галина Лозко является одновременно жрицей языческой общины в Киеве, и она называет свою общину «Православье». Потому что, говорит, есть навь-мир потусторонний, есть явь-мир видимый, есть правь-закон, который правит соотношением яви и нави, и мы славим эту правь, и мы истинные православные, а все остальные: Киевские, Московские и другие - это все извращения, а тем более - наносное, пришедшее из-за границы. Вот что значит на самом деле неосведомленность, общекультурная неосведомленность и неосведомленность в Священном Писании. Поэтому Библейское общество, которое возникло по переводу на другие языки и по распространению Священного Писания, на самом деле поставило перед собой величайшую миссию по осуществлению заветов Иисуса Христа: «Идите и научите». И за время своего существования Библейское общество в тогдашней Российской империи и в Украине поработало над переводом текста Библии на множество языков, до 47 языков, но на украинский язык не добилось разрешения осуществить перевод. Больше того, считалось и до сих пор считается, что в этом нет нужды, нет необходимости, нет тем более правильности отношения, потому что, к великому сожалению, и считающие себя просвещёнными и высокие иерархи и тогда, и сегодня заявляют, что это яко бы унижение Священного Писания - перевод на простую, простонародную мову, не на какое-то там высокое стилистическое оформление. Хотя, на самом деле, это, конечно, к великому сожалению, есть теория лживая и не христианская, и вообще, мягко выражаясь, человеконенавистническая.

-----

Ну и традиционная церковно-историческая часть нашей телепрограммы. Иустин Философ - защитник христианства 2-го века в поле нашего зрения.

Пафос его письменных защит-апологий, в первую очередь, это борьба против преследования христиан в Римской империи за саму принадлежность к Церкви. Иустин пытается расположить римских правителей к более объективному взгляду на христианство. Он показывает надуманность претензий, несостоятельность обвинений в адрес христиан. Ну Вы помните, их обвиняли в том, что на своих собраниях они учиняют совершенно жуткие вещи - людоедство, всеобщий разврат и всё такое.

Для нас с Вами эти оправдания не слишком интересны – мы и без Иустина догадываемся, что христиане никаких младенцев не приносили в жертву. Нас может заинтересовать описание им раннехристианского Богослужения, о котором он рассказывает, дабы развеять разные там сплетни. Причем, что ещё интересно - он совершенно спокойно говорит о вещах, которые потом будут скрываться. Например, он описывает, как происходит Евхаристия - подробности чинопоследования, внешней обрядности. И Таинство Крещения описывает. Отмечает, что перед вступлением в Церковь следует подготовкабудущих крещаемых – оглашение, научение их основам веры. Иустин описывает, как проходит оглашение или катехизация. Говорит о посте перед Крещением - подчёркивает, что люди, которые хотят быть крещены, молятся и постятся.

Мы как-то уже говорили с Вами, что на славянских языках – Крещение, Хрещення – это слово специфическое, образованное от слова Крест – как церковный термин удобное, но не очень понятное для людей неискушённых. Иустин в данном случае использует простые слова. Он пишет: «Передритуальным омовением они делают то-то и то-то». Еще раз, «баптизо» – это вполне понятный греческий глагол «погружать». То есть, то, что мы именуем Крещением, является ритуальным погружением в воду.

Конечно же, для нас с Вами слово Крещение привычно и более понятно. Хотя в литературе антихристианской, скажем, мусульманской - «крещение» это одно из самых страшных бранных слов – «Будешь себя плохо вести – тебя окрестят». Татарских детей так пугали до 20 века. А ещё у них это было ругательством: «Ты крещеный!» - всё равно, что проклятый.

Так вот, и язычников Иустин не пугал какими-то загадочными словами, а ясно и прозрачно говорил о ритуальном омовении.

Итак, «готовящиеся к этому ритуальному омовению много молятся и постятся» - очень важное свидетельство Иустина - «И мы молимся и постимся вместе с ними». «Мы» – значит - христиане. Крестили, как Вы знаете, не в любой день года, а преимущественно перед Пасхой. Отсюда и Великий пост - близкие к готовящимся ко Крещению люди молятся и постятся вместе с оглашаемыми, то есть как бы подставляют им плечо в их молитве и посте.

«Потом, – пишет Иустин, - мы приводим их туда, где есть вода. И они возрождаются таким же образом, как мы сами возродились, то есть омываются водою во имя Бога, Отца и Владыки всего, и Спасителя нашего Иисуса Христа, и Духа Святого». Иустин перечисляет эти имена Святой Троицы, во-первых, как бы с точки зрения императора или сената. То есть эту фразу римляне могли понимать по-своему – для них она вполне хороша. Плюс, у римлян это вызывало ассоциации с многобожием. Иудейское Единобожие римлянам не слишком импонировало. А то, что у христиан вроде как есть несколько богов – язычникам это - бальзам на сердце. Вот Иустин и перечисляет эти слова, их не комментируя.