Что должно быть вначале – «дай, пожалуйста», или «спасибо»? По логике людских отношений – сначала: «будь любезен», а уж потом: «благодарю». По отношению же ко Всевышнему, пожалуй, наоборот – сначала: «спасибо», а потом: «даруй». Отец Яков Кротов буквально несколько слов об этом.

Я.Кротов:

- Жизнь не по Евангелию. Я не буду говорить про Я-чество, эгоизм в этих программах, потому что это скучно. Буква «В». Самый главный наш грех на букву «В» - это возраст. Есть три причины не верить в Бога. Три причины взять то, что плохо лежит. Три причины переспать с тем, с кем не надо, или кто не хочет. Три причины предать, три причины позавидовать и т.д. Это детство, зрелость и старость. Все три причины ужасно уважительные. В детстве мы еще не знаем, поэтому можем грешить, в зрелости, начиная с юности, мы уже все знаем, и поэтому понимаем, что нельзя быть святым: «хочешь жить – умей вертеться» - в своей кровати, в чужой кровати, в чужом бумажнике, в государственной казне, в общем, вертись, вертись и вертись. Даже она вертится. И, наконец, старость. Какие претензии - запал кончился, у меня бюллетень, Господи, вот смотри, в поликлинике выписали, у меня тромбоз, инфарктоз и дебилизм. Все. Как делать добро, так у нас всегда - бюллетень! У нас всегда - возраст. Масса оправданий. Собственно, тут и обнаруживается механизм греха. Берется три добродетели, берется три мощных творческих потенциала, которые заложены в человеке: детство, зрелость и старость, и заявляется, что это - оправдание греха, потому что и детство, и зрелость, и старость, они должны быть греховные, иначе не доживем до конца. До конца, может, и не доживем, но у человека нет такой задачи - дожить до конца, у человека есть задача - жить, наслаждаясь вечностью. Между прочим, даже неверующие многие это делают, только они не знают, чем они наслаждаются, и поэтому это часто заканчивается плохо. Вода, налитая в блюдечко, высыхает и остается какой-то такой белесоватый осадок и больше ничего. Верующий человек - что мы лучше, что ли? Нет, но мы хотя бы знаем, куда уходит вода, и откуда она берется. И поэтому в юности, зрелости, старости мы знаем, что за нашими силами и за нашим умом есть благодать.  Она живет, она дышит. Как ее получить? Чтобы получить благодать – надо поблагодарить за благодать. Вот в отношениях с людьми, мы сперва говорим: «пожалуйста», а потом говорим: «спасибо». А в отношениях с вечным, в отношениях с Богом, мы сперва говорим: «спасибо», а потом говорим: «пожалуйста, еще вот это». Почему? Потому что в отношениях с людьми сперва я, а потом другие. В отношениях с Богом, сперва-то Он, а потом я. Вот вера что открывает, что я не «точка ноль», а сперва Он - Создатель алфавита. Поэтому я сперва говорю: «спасибо», и это есть проявление веры, а потом я говорю: «пожалуйста», и это есть проявление надежды. Ну а потом наступает любовь, и все становится на свои места уже совсем окончательно.

-----

Сегодня также давайте продолжим с Вами прослушивание нашего видеоархива телебесед о христианской семье.

Нажали на кнопку паузы мы с Вами в прошлый раз на той букварной истине, что брак – это довольно серьёзное поприще, требующее больших духовных и душевных затрат. И не надо его воспринимать в ореоле романтических мечтаний, что на самом деле обычно и происходит. 

Ну а теперь жмём «play».

Архив:

«Во-первых, потому, что данные конкретные люди, простите за банальность, могут друг другу надоесть. Потому что нужно непрерывное творческое усилие, именно творческое, чтобы в этом другом человеке, родном, с которым, казалось бы, прожил уже много лет и знаешь его как облупленного, - чтобы вот в этом другом открывать нечто, чего я еще не знаю. Нужно иметь вот такой любовный взгляд на своего супруга или супругу. А это достигается, между прочим, неким духовным настроем, значит, усилиями. С этим в кармане человек не живет. Человек живет в кармане с неким багажом, который, как он чувствует, он растрачивает. Отсюда известный кризис мирского брака. Психологи даже вычислили кризисные сроки: год, три года, семь лет и так далее, когда обостряется вот это ощущение привычки, постности в бытовом смысле слова, занудства, одним словом. И дальше люди по-разному с этим занудством справляются. Кто пытается совмещать брак с внебрачным сожительством, кто просто думает, что все равно лучше не будет, особенно те, кто попробовал, что называется, сменить брачного партнера и убедился в том, что все повторяется, - а когда повторяется, то появляется ощущение, что все становится хуже, это психологический закон. Откуда ведь все эти советы «мудрых», в кавычках, людей? Да, собственно, и не в кавычках… Просто, когда мы читаем Библию – «наслаждайся женою юности своей», - то там это действительно мудрость. Но с той оговоркой, что там сказано «наслаждайся». И раз речь идет о «жене юности», то это обрисовано человеку совсем не юному, которому надо уметь наслаждаться, и не одними только воспоминаниями.

Это как на знаменитом браке в Кане Галилейской, где оказывается, что самое вкусное вино будет потом. Один знаменитый проповедник говорил, что парадокс заключается в том, что вот эта духовная сладость христианского брака оседает на духовных устах, на сердце все плотнее много позже, относительно того времени, когда брак начался.

Да, это искусство, это не просто. Мы об этом будем, если даст Бог, говорить в следующих беседах. Но это реально, и дай Бог нам достичь этой стройной гармонии христианского брака.

А ведь обычно-то брак воспринимается прямо противоположным образом. Хронология брака исчисляется стереотипным сознанием так примерно: все восторги, все сладости брака приходятся на то время, пока люди молоды, пока они заряжены энергией влюбленности. А потом на разные лады склоняются слова: привязанность, привычка (в хорошем смысле слова), дружба, уважение… Что угодно. Лишь бы как-то заместить тот первоначальный восторг, который был, но уже никогда не повторится. То есть эта секулярная мудрость – она сдерживающая. Здесь нет мудрости Ветхого Завета, которая предлагает наслаждаться женой юности своей. Там, конечно, есть предостережение, что вот, есть у тебя искушение освежить, в особенности чувственно-эмоциональную сторону брака, но если ты мудрый человек, ты будешь наслаждаться женой юности своей. Не терпеть ее, не утешать себя тем, что влюбленность ушла, зато осталась привязанность. Причем, слово «привязанность» еще и довольно двусмысленное. Кто-то кого-то к кому-то привязал. Или – оно бы и ничего, но дети, родительский долг, что-нибудь еще… А в Ветхом Завете говорится именно – наслаждаться.

Вот и в христианстве, особенно в этой притче о браке в Кане Галилейской, все это тоже предложено. Но символ тут – принципиально новый. Во-первых, это символ вечно обновляющегося содружества между мужем и женой, причем, обновляющегося так, что подлинный вкус, действительная сладость, узнается много позже, а совсем не в начале. Оно приберегается напоследок, это вино. И те, кто на самом деле знает, что такое переживать пронзительное ощущение влюбленности в свою жену, с которой уже прожил очень много лет, - знают и то, что это чувство куда пронзительнее, чем состояние обалделости, когда молодой человек влюблен. В это довольно трудно поверить тому, что сам этого не испытывал. Особенно тому, кто еще весь летит на крыльях любви, - как сказано в знаменитой телеграмме Остапа Бендера. Тому, кто на крыльях любви в смысле увлечения, которое принято называть влюбленностью, - тому все нипочем, море по колено, и мир принадлежит только ему. Но эти крылышки быстро отлетят, на самом деле. Потому что это как бы такое, Богом замысленное чудо, для того, чтобы люди встретились и не разошлись. Чтобы их настолько крепко друг ко другу тянуло, чтобы им не приходила в голову мысль: а что будет потом?

Я понимаю, что это звучит смешно, и я бы сам с удовольствием посмеялся над этой фразой, но, вы знаете, кроме шуток… Ведь брак – это не тот путь, который можно исчислить прежде, чем ты ступаешь на него, если речь идет о стандартном варианте - все-таки перспектива брака – это забота людей достаточно молодых. Конечно, молодость – понятие относительное, и сорокалетний человек тоже чувствует себя молодым, ведь сорок – это не шестьдесят. Когда перед человеком есть большая перспектива, тогда он серьезно озабочен тем, чтобы его брак непременно состоялся. И эта внутренняя забота не связана с какими-то расчетами. По-хорошему говоря, брак невозможно рассчитать. Хотя есть такое понятие – «брак по расчету», но это не брак, а именно контракт. «Вот есть ли мне смысл выходить замуж за Сидорова?» А дальше – арифметика Агафьи Тихоновны начинается. «Вот ежели нос такого-то приставить к лицу такого-то, да ежели сани этого-то»… И так далее. «Ее бы коровенку, да к моему бычку, вот бы у нас все и сладилось».

Это старо, как мир. Безнадежно старо. Увы, сие есть образ отношения к браку в мире, не знающем любви, или в мире, который не вдохновлен любовью. На самом деле, в мире, где даже настоящая влюбленность, такая, которая захватывает человека целиком, или которая как бы приподнимает его над землей, - тоже не очень частое явление. Это предмет мечтаний. Но в реальности это встречается нечасто. Не так часто, как люди думают, на самом деле. Оттого, к слову говоря, вот такой нарочитый поиск  - «живу-живу, а счастья нет, и даже толком еще ни в кого не влюблялся». Ведь чем надоели эти ожидания – все жду, когда меня шандарахнет по мозгам, когда Амур вонзит свою стрелу в мою истомившуюся душу, - и чем больше ждешь, тем меньше реальных надежд на то, что это когда-нибудь случится. Потому что все-таки даже влюбленность, какая-то распахнутость, - я не имею в виду открытость, а именно распахнутость, готовность что-то в себя допустить, - когда человек все ждет, когда ему что-то такое дадут, он, как правило, ничего не получает. Не случайно вот такие аховые влюбленности, как правило, дело очень молодых людей, которые еще не искушены в жизни (здесь - по-хорошему не искушены, еще не знают этой жизни, и поэтому легко отдаются таким порывам), или же людей, уже довольно поживших и умеющих оценить контраст между тем, что такое жизнь в ее будничности, и тем, что может вдруг открыться, когда в тебе какой-то замок сломался…

Ну, можно, например, вспомнить Клайва Льюиса, его знаменитый брак. Он женился то ли в 58, то ли в 59 лет, на женщине, которая была лет на 14 моложе его. Правда, в этом возрасте это уже не такая уж и разница. Причем, женщина была тяжело больна онкологически. И ими, и всеми вокруг это воспринималось как чудо. Не как аскетический подвиг, - вот, мол, он из благородства женится на тяжело больной женщине. А что же это было на самом деле?.. Он был настолько вдохновлен этим браком, что если бы кому-нибудь пришло в голову, что он женился из жалости, чтобы человеку страдания облегчить, ведь понятно, что ей недолго осталось, - так вот, если бы это было так, он не написал бы той книги, которая называется «Радость пришла неожиданно» (“Joy came suddenly”).  Ну, там есть аллюзия на то, что его жену тоже звали Джой (Joy - «радость» по-английски). Так что это может быть в любом возрасте. Но чаще всего – почему это бывает или достаточно рано, или же с людьми, которые уже толк в этой жизни знают, и ни за что не спутают позыв с таким, воспаряющим состоянием? К слову об этом воспаряющем состоянии. Я тут могу зацепиться за то, что влюбленность и любовь – это разные понятия.

И еще надо сказать, что в мире, где любовь не правит, - там и влюбленность состояние не частое. А чаще всего она бывает, когда люди или еще очень молоды, или уже… не очень. А когда человек врастает в режим обустройства своей жизни – положения добиться, место определенное занять, дом купить и т.д. – вот человеку с таким умонастроением очень сложно даже влюбиться. Потому что у него и голова, и все остальное уже в другом режиме существуют. Там, где все понятно, где все просчитывается. Исчисляемо все. Последствия предугадываются, и так далее. А для того, чтобы быть хотя бы влюбленным, надо уметь хоть немножечко сходить с ума. А человеку, который делает карьеру, не до сумасшествия. Я же говорю – режим другой. Образ жизни другой. Не допускающий. Другое дело, что на уровне мечты это всегда остается. Потому что человек все-таки сотворен по образу и подобию Божию, и всегда хочется выйти за рамки той обыденности, которая никого никогда на белом свете не вдохновляет. Люди идут на компромиссы с этой обыденностью по разным причинам, очень легко просчитываемым, но сама по себе эта обыденность ну никому не нравится. Даже регулярные выезды, скажем, из банковского офиса не куда-нибудь, а на Сейшельские острова, где все совсем другое, где первозданный мир, где ты не тот, который – там… Ну, вы обратили внимание, что по Европе молодые европейцы не особо путешествуют? Если только они не студенты, которым интересен сам факт перемещения. А вот 30-летних туристов, скажем, французов, в Италии много не обнаружишь. Чаще всего это люди пожилые, которые уже все, что можно, себе на Канарах и на Сейшелах отогрели, и теперь, напоследок, могут терпеливо постоять перед собором св. Марка, или не просто в венецианском карнавале поучаствовать, а еще и в картинной галерее постоять - не для того, чтобы отметиться… Я вас уверяю, что и в Европе, во всей, это, в общем, почти также. Почему в Россию? Потому что в Россию очень многие ездят напоследок. Вот, дескать, там был, там был, и там побывал, а в России – не был, что ж это такое! Действительно, такой мотив существует.

А не в этом дело. Просто легко можно войти в положение жителя Нью-Йорка, скажем, - ну не будет он начинать свою программу путешествий по миру с Москвы, когда для него доступны Париж, Лондон, вообще Европа (Европа Западная, имеется в виду). Это понятно, и тут ничего обидного нет. В Финляндию, например, европейцы ездят по такому же принципу, как и в Россию. Не потому, что мы для Запада – дикая страна. Мы для них – просто далекая страна. И если посмотреть на контингент таких уже, вдумчивых туристов, которые смотрят и пытаются понять, куда они попадают и что все это может значить, - это, как правило, люди пожилые. Им взрываться уже не надо, спешить не надо, они уже, как правило, на пенсии и более-менее свободные люди. Плохо лишь то, что возраст уже пожилой. А вот то, что называется активным населением, - оно отдыхает в других местах. Где, строго говоря, пожилых очень мало, естественно. Потому что эта обыденность, действительно, совершенно не вдохновительна, никого этим не заманишь. Нужен дополнительный допинг. Человеку нужно, чтобы он, помимо этой вот обыденности, что-то собой представлял. Например, власть, связи чтобы были, чтобы было что-то, что как-то его подхлестывает, чтобы он дополнительный эмоциональный заряд получал от этого. Больше всего, как известно, ненавидят свою работу так называемые клерки. У которых нет ничего – ни власти, ни полномочий, никакой особенной перспективы, ни разнообразных отношений на трудовом поприще, а есть вот такая голая монотонность. Вот это – самая ненавистная форма существования. Которая, к слову говоря, может и неплохо оплачиваться. Но если человек себя на это обрекает, то он внутренне себя за это очень не любит. И пытается эту нелюбовь компенсировать, как известно».

Так вот, я думаю, Вы согласитесь с тем, что сейчас при нашем образе жизни даже влюбиться по-настоящему – проблема, хотя, как все знают, что влюблённость и любовь это вещи разные…»

-----

Православный миссионер отец Виктор Веряскин продолжит свои размышления о реалиях нашей жизни в свете знаменитого романа Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита»

В.Веряскин:

- Литургия в основе своей содержит, в том числе, тексты Священных Писаний. Мы с вами знаем, что почти любое песнопение и псалмочтение: «Благослови» и «Хвали, душа моя, Господа» -  это все взято из Священного Писания и из Библии. И в этом году у нас есть два таких юбилея. Один грустный: юбилей закрытия Библейских обществ в тогдашней Российской империи, в которую тогда входила и территория, на которой проживает население Украины. 190 лет назад по доносу священного Синода и по приказу Императора Николая I, было закрыто Библейское общество. И 25 лет тому назад было возрождено Библейское общество, в том числе и в Украине. Тем более, что Христос в конце Евангелия от Матфея дал так называемое великое поручение всем Его ученикам и последователям: «Идите и научите все народы, в том числе, Священному Писанию». За две тысячи лет и устно, и в рукописной традиции, и потом уже в печатной традиции пытались распространять Священное Писание в разных видах, и естественно, в том числе в Библейских обществах, которые были для этого предназначены.  К великому сожалению, территория, на которой нам суждено Господом пребывать и проживать, она входила на разных этапах в разные государства, и поэтому связана с историей событий, протекавших в этих государствах. В 1813 году по предложению заезжих иностранных, в основном протестантских священнослужителей, было предложено в Российской империи открыть Библейское общество. Англиканский пастор Джон Патэрсон предложил это императору Александру I и внес пожертвования. И вот с этого предложения и этого пожертвования иностранцев проба возродить знания и просвещение на основании Библии зародилось в пределах тогдашнего государства. Император подписал указ об учреждении Библейского общества и комитета по его поддержке и распространению, и открылись региональные отделения, в том числе в Киеве, в Каменец-Подольске, в Симферополе, в Полтаве, в Харькове. Даже были представители Библейских обществ в сельских местностях: так охватило тогдашнее общество желание приобщиться к Священному Писанию. Вы знаете, как бывает нелегко, особенно вновь приобщающимся, читать, а тогда было почти единственное распространение на древнерусском или церковно-славянском, или старославянском, по-разному называют этот язык. И до сегодняшнего дня иногда смысл отдельных фраз и слов нам не всегда понятен. В старых изданиях, например, в молитвах иногда встречается: «Напрасно судия придет, и коегождо деяния обнажатся». В начале 19-го века слово «напрасно» обозначало «внезапно». А сегодня слово «напрасно» насыщено другим смыслом. Нам говорят: «это бессмысленно, это бесплодно, без толку, это напрасно» - приходи-не приходи, напрасно к нам судия придет, если даже придет. И поэтому возникает искажение и подмена смысла. Поэтому и тогда появлялись правильные мысли: а нельзя ли приблизить к пониманию простого народа Священное Писание и его смысл? Потому что аристократы и дворяне они часто владели и французским, и английским, и немецким, и в этом смысле им были доступны переводы на языке более современном. А простой народ и население слушали то, что им читали в храмах по церковно-славянски, и иногда и сами слушатели, и сами священнослужители не во всем понимали смысл прочитанного. Не случайно у Лескова в 19-м веке описывается, как благочестивые слушатели, вот как мы с вами, посидели на воскресной беседе, постояли на службе, пришли домой и, как написано, несколько часов вели благочестивую беседу, рассуждая, кто же такие «жезаны». Там было написано «яко же за ны», «яко» они уже поняли - это как «кто-то»- сравнение, а вот «яко жезаны», кто же такие «жезаны» - они не могли понять. И они уже нарисовали себе такую картину, которая, ну, совершенно не соответствовала ни исторической правде, ни буквальной, ни какому-то смыслу. И люди занимались вот в этих бесплодных фантазиях и воображениях фактически уже и искажением смысла понимания Священного Писания.

-----

Ну, и буквально несколько слов к нашему разговору на церковно-историческую тематику. На Иустине Философе мы остановились с Вами - первом христианском апологете 2-го века.

Защищая христианство, Иустин, как мы подчёркивали с Вами, оказался первым христианином, способным вести диалог с греко-римской интеллигенцией на языке их эллинской культуры. Его рассуждения вполне вписывались в контекст греческой философии. Правда, для нас с Вами, жителей 21-го века, это не ахти какое утешение. Терминология и ход мысли ещё те. Но по чуть-чуть пробовать можно.

Ну, во-первых, едва ли не наиболее важная интуиция Иустина – о Логосе. Греческое слово «логос» буквально переводится очень просто– «слово» по-нашему. На самом же деле – это богатейший термин, обозначающий Посредника между материальным миром и трансцендентным, запредельным Творцом. Мы уже упоминали с Вами о популярном недоразумении при чтении первых слов Евангелия от Иоанна: «В начале было слово…» «Ἐν ἀρχῇ ἦν ὁ λόγος…». Так вот «Логос» – это не составная часть нашей речи. «Логос» - это Бог-Посредник. Мы уже говорили с Вами, что учение о Логосе – важная составная часть вообще античного философского дискурса, и надо бы сказать, предвосхищающая богословие христианское. Провозглашая: «В начале было «Слово», евангелист Иоанн свидетельствует о Предвечности Второго лица Пресвятой Троицы - Бога Сына, воплотившегося в Иисусе Христе и ставшего Посредником между человечеством и Всевышним.

В век апостольскийучение о Логосе как Посреднике среди христиан ещё не было популярным. Хотя ещё Филон Александрийский пытался приложить это учение к библейскому Откровению – а это рубеж новой эры. Но по-взрослому за сие принялся только Иустин. Он первый развивает учение о Логосе относительно учения о Христе. Для него Логос есть посредник между неизреченным, невыразимым Богом и материальным миром.

Знаменитое учение доникейских отцов о теории двойственного слова (слово произнесённое и слово не произнесённое) – это, по сути, учение Иустина Философа, причём, эта доникейская концепция оказалась чрезвычайно плодотворной.

До Иустина еще не было такого термина – «Святая Троица», и он первым пытается философски понять троичность Бога. Потому что крещальная формула: «Во имя Отца и Сына и Святого Духа», входящая в Евангелие от Матфея – это же формула древнейшая. И сие - важнейшее свидетельство как источник христианской тринитологии.

Пытаясь объяснить троичность Бога, Иустин считает, что до сотворения мира Логос существовал в Боге-Отце, как невыраженное, нереализованное слово. Он предлагает различать логос невыраженный, нераскрытый – и логос проявленный. Таким образом, Бог-Отец сотворил мир посредством Слова произнесённого.

Иустин так же предлагает ещё два понятия. Логос семенной и логос воплощенный.

«Логос семенной» - если сказать предельно упрощённо, то получится где-то так: при сотворении мира Бог как бы посеял повсюду Свой Смысл. Повсюду в материи есть семена смысла, по-нашему сказать, в любой капельке воды, а то и в субатомной частице присутствует программа, заложенная Всевышним.

Ну и наконец, Слово воплощенное – это сам Иисус Мессия, Иисус Помазанник, Иисус Христос. Для Иустина – это максимальное самовыражение Бога в тварном мире.

Иными словами Иустин пытался объяснить грекам Божественную Троичность, в таких философских категориях, в которых это было понятно тогдашней эллинской элите, но, к сожалению, для нас с Вами это не очень-то звучит внятно.

Остановимся на этом до следующего раза. До свидания. Всех благ.