В прошлый раз в своих размышлениях мы вновь коснулись Четвертой Заповеди Закона Божия о седьмом дне. Помни день субботний, чтобы святить его; шесть дней работай и делай [в них] всякие дела твои, а день седьмой - суббота Господу, Богу твоему: не делай в оный никакого дела ни ты, ни сын твой, ни дочь твоя, ни раб твой, ни рабыня твоя, ни [вол твой, ни осел твой, ни всякий] скот твой, ни пришлец, который в жилищах твоих.

В Ветхозаветной иудейской традиции эта Заповедь считалась чуть ли не главной в Декалоге. Мы говорили с Вами почему. Речь шла о том, чтобы как можно бОльшее пространство жизни было достоянием Самого Бога, чтобы моя жизнь не была замкнута на меня самого. Почему суббота – это начаток и, как бы, смысл Закона, в каком-то смысле – стержень Закона? Потому что, то, насколько человек готов отдать часть своей жизни Богу, и тем самым раскрыть эту жизнь для Бога, - в этом выражается, реально ли человек помнит Бога, и служит Ему, и благодарен Ему? То, что мы говорим о том, что жизнь должна быть наполнена сотрудничеством с Богом, - это ведь на самом деле продолжение разговора об исполнении субботы. Как можно бОльшее пространство жизни нужно расчищать для того, чтобы Бог мог там действовать.

Как христиане, мы с Вами в заповеди о седьмом дне в первую очередь видим посещение храма, участие в общей молитве, святом Причащении. Об этом мы с Вами уже говорили неоднократно, однако, не помешает и повториться, воспользовавшись нашим давним видеоархивом:

Архив:

- «Исполнение закона о седьмом дне очень важно для христианина. Это должна быть практика привыкания к тому, чтобы регулярно делать какие-то необходимые вещи ради того, чтобы Божественное откровение проникало в нашу жизнь. И ведь это требование можно исполнять, оно вполне контролируется. Речь тут идет не о качестве, не о том, сколь глубоко человек занимается изучением Писания, или традиций Церкви, или богословием, и так далее. Важен сам факт, - что этому он отдает свое время, невзирая ни на что.

Для нас, православных христиан, главный священный день –  воскресенье. Есть христиане, которые продолжают чтить субботу. Субботу, потому, что именно о субботе сказано в Библии. Хотя слово «суббота» – это ведь уже русское слово. Т.е. не совсем русское. Это транскрипция древнееврейского «шабат». А слово «шабат» означает покой, неделание. А ведь если кто помнит, обозначение седьмого дня недели воскресеньем – это сравнительно недавнее название. Еще и двух веков нет. Раньше воскресный день именовался неделей. А то, что мы сейчас называем неделей – называлось седмицей. На украинском языке так и сохранилось – неділя. А неделя, неделание – это и есть буквальный перевод слова «шабат» – субботы. Во-вторых, в нашей традиции считать дни недели сложилось не с воскресенья, а с понедельника. Соответственно и седьмой день для нас не суббота, а воскресенье. Плюс ко всему, для христиан воскресенье – это особый день – малая Пасха.

Хотя отголоски почитания субботы в православном богослужебном цикле – они сохранились. Суббота – это так называемый полупраздничный день в недельном круге богослужений, особенно это заметно по тому, как богослужебный устав трактует субботы Великого поста. Это день литургии, в отличие от всех остальных. Действительно, в постные дни – это день, в который совершается литургия Иоанна Златоуста Великим постом. А по уставу Великой Церкви – это кафедральный собор Константинополя, святая София, храм во имя Рождества Христова - вот по этому уставу суббота и воскресенье вообще исключались из постных дней. Пост длился восемь недель, но он разрывался таким образом. То есть пять дней постились, а в субботу и воскресенье поста не было. В результате он растягивался на восемь недель.

И, тем не менее – главный, священный, седьмой день для нас – воскресенье. Конечно, обстоятельства нашего времени таковы, что у некоторых людей сменная работа, человек не может все время подменяться в воскресенье, поэтому вместо воскресенья причащаться он будет по субботам, - а что делать? То есть не допускать этого – это значит просто не считаться с тем, как мир на сегодняшний день устроен. Требовать, чтобы человек причащался именно в воскресенье, и никак иначе, - ну, а с какой стати? Господь ТАКИХ требований никому не предъявлял. «Во что бы то ни стало» – в тех пределах, в которых позволено маневрировать. Так что, нет такой обязанности, что если ты в субботу был на литургии, то в воскресенье ДОЛЖЕН там быть. Вот если у тебя есть позыв на литургию, если таинство Евхаристии становится действительно насущным хлебом, - то тогда - да. Но как это можно вменить в обязанность? Это невозможно. Раз в неделю – да, и надо еще подстегивать тем, что человеку это необходимо. Если он раз в неделю не бывает на литургии, это значит, что он фактически выпадает из жизни. Но какие-то дополнительные требования сверх этого уже исключены. Это только внутренние проблемы. Поэтому, как вы, возможно, знаете, не случайно есть канон, по которому три литургии подряд, пропущенные без уважительной причины, означают автоматическое отлучение от Церкви, епитимью. То есть, пропущены три недели. Поскольку воскресенье – литургический день, так что посещение литургии по воскресным дням или по уважительной причине в другой день недели – это категорическая обязанность каждого христианина.

 Следующая заповедь - Пятая. О почитании родителей. Почитай отца твоего и мать твою, [чтобы тебе было хорошо и] чтобы продлились дни твои на земле.

У этой Заповеди тоже есть вполне очевидный, элементарный смысл, свидетельствующий о безусловном почитании. В чем оно должно выражаться? В первую очередь в том, что нельзя собственных родителей публично поносить. Публично – это вслух. Неважно, есть при этом свидетели, или нет. Про себя тоже нельзя, но это как бы наше сокровенное. В этом уличить невозможно. Об этом, кроме вас, никто не знает. А если слово вылетело, - то это уже достояние гласности. Поношение родителей осуществилось. Здесь есть разница. Это та же разница, как между помыслом и действием. Про себя можно быть трижды прелюбодеем, - лучше, конечно, чтобы этого не было, но так бывает, увы, с нормальными грешниками, - но то про себя, а вот когда реально, то это уже другое дело. Точно так же и здесь. Так вот, родители не могут быть поносимы, родителей нельзя бросать. И беспомощных родителей, и не беспомощных тоже нельзя.

Это касается только родителей – сказано прямо: «отец и мать». Почитать начальников предписывается в другом месте Библии. Но о начальнике не надо так заботиться, как о своих родителях. То есть начальника тоже поносить нельзя, конечно. Но начальник – это начальник, поэтому ежели он распорядился, то это надо, как известно, сначала сделать, а потом агитировать в пользу того, чтобы такого начальника на этом посту не было, потому что он дурак. Но если начальник предписывает вам нарушать заповеди, например, велит украсть с соседнего объекта чешские унитазы, которые туда поступили, то этого делать нельзя. Правда это уже из советской практики,  но до сих пор бывает.

Итак, начальника нельзя поносить. Никого поносить нельзя. Но, начальник – это как бы прямой объект… Специально оговариваются именно начальники. Почему? Потому, что начальники дают повод для этого самим фактом своего начальствования. Равно как и родители. А просто человек, какой-нибудь Сидоров, с которым вы никогда в жизни не сталкивались, - вы же его не будете ругать и по его поводу высказываться, кроме как обобщенно, вроде «все люди – сволочи». Из той же серии, что «все женщины – стервы, а все мужчины – свиньи». Понятно, дескать, что это так, но это еще можно проглотить, это ваши болезненные подробности – вИдение мира в таких красках. А если это достается кому-то прямо по адресу, то это уже другая ситуация.

Речь не идет о конструктивной критике. Поношение – это высказывание вроде «наш начальник дурак, свинья, такой-сякой». Публичная оскорбительная фраза, которая выставляет начальника в таком вот, неблаговидном, неблагоприятном виде. Ну, тут опять же, смысл элементарный.

И о своих родителях тоже нельзя так говорить, на самом деле, что сплошь и рядом делают. Родитель тоже самим фактом своего родительства, того, что он произвел тебя на свет, заслуживает заботы и уважения. Ну, тут нужно сделать только одну оговорку: израильтяне не знали массовой практики покидания собственных детей родителями, им такое и в кошмарном сне бы не приснилось. А вот в наших условиях приходится специально оговариваться, что есть разница между биологическим родителем и настоящим родителем. То есть настоящий родитель – это все-таки тот, кто родитель по своим обязанностям, по своему поведению. Потому что, если человек незаметно для себя тебя сделал, что называется, - это не родитель в собственном смысле слова. Но я повторюсь – для древнего Израиля это была бы совершенно излишняя оговорка, никому бы там в голову не пришло представлять себе нечто такое.

Да, речь идет именно о родителях. Поскольку они твои жизнеобеспечители, то они по одному этому становятся в совершенно особое положение к тебе. Они – фигуры священные. Поэтому, скажем, если кто-то тебе влепил оплеуху, то по принципу «око за око, зуб за зуб» можно эту оплеуху влепить обратно. А вот родителю – нельзя, потому что он родитель. Правильно или неправильно он влепил тебе оплеуху, - это он будет разбираться с вышестоящими инстанциями. Ну, оплеуха – это опять же то, что несмертельно. Нерадостное событие в жизни, конечно, но не смертельно. Лучше, конечно, оплеуху не давать. Потому что всякая оплеуха – это не христианское поведение. Но я в данном случае рассуждаю в рамках Ветхого Завета. Так вот, родитель на какие-то вещи имеет уникальное право – выходить из себя, выступать с нарочито длинными назиданиями, ограничивать свободу… Родитель имеет на это право, больше никто.

-----

О путях познания истины размышляет профессор Московской Духовной академии Алексей Ильич Осипов.

А.И.Осипов:

- Одним из важнейших условий, при которых только может быть начата правильная духовная жизнь, это правильная молитва, т.е. внимательная молитва, здесь, только на этом пути человек может ощутить Бога, кто Он есть, увидеть, какую Господь даёт и радость, и мир, и утешение, когда мы обращаемся к Нему. А когда мы вычитываем молитвы, ничего не получаем. Или когда мы подменяем Бога, когда мы преследуем исключительно свои земные интересы, тогда наступает беда. Вы обратите внимание, чего мы больше всего ждём, знаете чего? Чудес. Вон привезли тогда икону, помните, что было - миллион людей! Чего ещё? Хоть пройти мимо, прикоснуться. Чудес ищем мы, а не исцеления от страстей. Многие ли, когда подходят к каким-нибудь святыням, к мощам, к иконам и прочим святыням, многие ли молятся, - помоги мне, допустим, кто-то, какой-то святой, исцелиться от зависти? Интересно было бы, если б можно было такую статистику провести, я думаю, единицы будут. Единицы, если кто подойдёт и скажет, - исцелиться от зависти. А все это разве просят? Ну что вы! У меня муж гуляет, у меня сын пьёт, у меня дочка то-то, мне туда надо поступить, у меня печёнка, у меня селезёнка, и так далее, ни малейшего обращения - к чему? К Богу о том, чтобы хоть немножко исцелил меня от моих страстей. Нет! Это мне не интересно.

-----

Православный миссионер отец Виктор Веряскин продолжит свои размышления о реалиях нашей жизни в свете знаменитого романа Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита».

В.Веряскин:

- Кант говорил, что если в мироздании существует моральный порядок, должен быть гарант этого морального порядка, кто накажет зло и вознаградит добродетель. А если этого нет, тогда нет смысла ни в жизни, ни в нравственности, нет смысла пытаться быть моральным, потому что, никто этого не оценит, никто за это не наградит, и никто порок не накажет. Должен быть Бог как моральный гарант нравственного закона во вселенной. Поэтому Кант сказал, - меня только две вещи повергают в изумление и доказывают бытие Бога - это звёздное небо надо мной, и нравственный закон внутри меня. Чувствуете? Вот почему нравственное доказательство бытия Бога, тоже, оказывается, вот так приблизительно звучит. И для кого-то оно убедительно. Но обратите внимание. И Кант сказал, что он предшествующие четыре доказательства - онтологическое, космологическое, телеологическое и историческое - низко ценит, а нравственное ценит выше всех, для Канта это было так. Обратите внимание, труд Канта называется так: «Религия в пределах только разума». Этот трактат его опубликован, и можете найти его в библиотеках и прочитать, и в Интернете, где философ обосновывает Бога и веру в Него, и религию нравственным доказательством, как главным. Но, обратите внимание, что это не всех убедило, и даже в романе это показано, и поэтому человечество продолжает думать, - что же ещё доказывает бытие Бога, потому что эти аргументы в отдельности мало, в чем убеждают, но в комплексе они добавляют аргументов, и укрепляют слабую веру, и помогают её вынести на уровень осмысления, эту свою веру, и поэтому они свою пользу выполняют. Поэтому, внимание, книга Михаила Булгакова является шестым или седьмым доказательством бытия Бога, потому что Булгаков решил изобразить, что есть тьма, и есть сила тьмы, она мощно действует в истории и в жизни, но не логично считать реальной тьму, и не видеть ей альтернативы – света. Не логично признавать минус и не признавать плюс. И не логично видеть реальность действий Сатаны и чертовщины, и демонизма, и не признавать, что есть Бог. Поэтому он говорит, - существование Сатаны, которого я изобразил и поселил в Москве, поскольку дьявол это отец лжи, и засилье лжи, и затравливание правды, это демоническое явление, и поэтому во всех смыслах, во всех периодах истории, когда эта пропорция искажается, то это действует дьявол, отец лжи и обманщик. Поэтому, как видите, получается, что не надо других доказательств, - дальше написано, раз существует дьявол, и существует зло, должно существовать добро, и должен существовать Бог, который в итоге победит это всё. И вы знаете, как звучит исповедание веры в восточных патриархов: «Бог так премудро задумал этот мир, Он так его премудро сотворил, и так премудро Своим промыслом его ведёт к финалу, что в итоге даже козни дьявола обратит на конечное торжество добра, и это - основание для оптимизма в христианской позиции, в жизни, в вере, и во взгляде на историю, на все события и т.д. И поэтому, на мой взгляд, Михаил Булгаков, когда изобразил засилье тьмы и демонизма в Москве, он знал, что Бог так премудро всё обернёт, он попустит войну. И война, называйте её, как угодно - Вторая мировая, Великая Отечественная - она прекратила существование союза воинствующих безбожников, она прекратила построение дикого монстра в виде гигантской фигуры Ленина, - они достроили только до десятого этажа, война всё прекратила, денег не стало, желания не стало, цель пропала, и в итоге и не был построен этот дом советов. Поэтому – парадокс, знаете, в чём состоит? Является ли война только злом? Нам нужно задуматься о соотношении понятий добра и зла. В этом парадокс, и в этом наша задача для нашего ума и для нашей совести, и не только по отношению к Москве, но и по отношению к Киеву, к Херсону, и к Симферополю и т.д. Потому что Давид говорит в Псалме: «Благо мне, что я пострадал, прежде страдания моего я заблуждался, а теперь заповеди Твои храню». Благо мне, что я пострадал! И вот понятие соотношения добра и зла, блага и не блага, оказывается, для нас более сложное. Я, конечно, понимаю, что мы весь роман с вами не можем проанализировать, но маленький отрывочек я ещё себе и вам зачитаю:

 -  Рыцарь   этот  когда-то  неудачно  пошутил, - ответил   Воланд, поворачивая  к Маргарите  свое лицо  с тихо горящим глазом, - его каламбур, который он сочинил, разговаривая о свете и тьме, был не совсем хорош. И рыцарю пришлось после этого прошутить немного больше и дольше, нежели он предполагал.

Очень интересная шутка - каламбур о соотношении света и тьмы, вы помните, с чего начинается Библия? В начале сотворил Бог небо и землю, а земля была безвидна и пуста, и тьма была над бездною, а потом Бог сказал, - да будет свет! - и стал свет. И некоторые говорили, поскольку тьма предшествует свету, и свет получается после тьмы, значит, свет происходит из тьмы. Говорят, - поскольку зло предшествует добру, а добро появляется после зла, то из зла появляется добро, и они взаимозаменяемы, и поэтому нет границы между добром и злом. Это опасная мысль, здесь она сказана, что он напрасно так пошутил, на самом деле всё гораздо глубже и сложнее. И даже то, что по времени появления первичное не всегда является главным и самым ценным, и соотношения между добром и злом тоже более сложные, чем некоторые думают. В Библии написано, - внимание, - Бог зла и смерти не сотворил, подвергаются смерти те, кто идут во след дьявола, а не идут во след Бога. В Библии написано, - жизнь и смерть предложил Я тебе, благословение и проклятие, избери жизнь, чтобы жил ты и потомство твоё, - это твой выбор. Поэтому Бог сотворил, - внимание, - возможность свободного выбора, а человек свой свободный выбор может неадекватно использовать, и выбрать не то, что Бог посоветовал, и этим своим выбором породить зло.

-----

И последняя, церковно-историческая часть нашей телепрограммы.

Рассуждая о гонениях древней Церкви в Римской империи, было бы упущением не упомянуть о сохранившейся до наших дней переписке Плиния Младшего с императором Траяном.

Прекрасно юридически образованный Гай Плиний Цецилий Секунд, будучи легатом Вифинии, малоазийской провинции, спрашивал у Траяна совета, как поступать по отношению к христианам. И поэтому ответ Траяна как императорский рескрипт и действия Плиния по исполнению этого рескрипта как прецедент – чрезвычайно важны.

Сегодня я зачитаю небольшой фрагмент из Плиния, а затем полностью - краткий ответ Траяна. Строки эти, как Вы знаете, относятся примерно к 112-му году.

Так вот, значит, Плиний пишет: «Считаю своим священным долгом обратиться к тебе, государь, за разъяснением тех вопросов, которые возбуждают во мне недоумение. Я никогда не бывал при процессах против христиан…» Что здесь важно? Из этих слов Плиния можно понять, что процессы против христиан были уже и до этого. «…Поэтому я не знаю, о чем их обыкновенно допрашивают и за что и в какой мере наказывают. Я находился в немалом затруднении, признавать ли различие их по возрасту; давать ли прощение за раскаяние, или тому, кто когда-либо был христианином, отречение от христианства не дает никакой пользы; казнить ли их за само имя христиан, при отсутствии других преступлений?» – То есть, казнить ли за одно то, что они христиане. «Между тем, с теми, на кого мне доносили как на христиан, я поступал следующим образом…», - то есть были доносы, кто-то готов был возбуждать процессы, - «Я  допрашивал их - христиане ли они, и когда они сознавались, то я спрашивал их о том же второй и третий раз, пригрозив казнью. Тех, которые упорствовали, я приказывал отвести…», - на казнь, имеется в виду. – «Я не сомневался, что, как бы то ни было, их упорство и нераскаянность заслуживают кары». Т.е., сам факт противления власти представляет угрозу государственной системе.

«Но среди этих безумцев были и римские граждане, я предпочел их к отсылке в столицу… Встретились и новые осложнения. В поданном мне безымянном доносе значилось в списке христиан много таких лиц, которые заявили, что они не христиане и никогда не были христианами. Когда они вслед за мною произнесли воззвание богам и воздали поклонение твоему изображению, которое я велел принести вместе со статуями богов, и прокляли Христа - а действительных христиан невозможно принудить ни к тому, ни к другому, ни к третьему – то я счел возможным отпустить их. Другие, значившиеся в списке, сознались, что были некогда христианами, но вышли из их общества: некоторые год назад, некоторые три года, а некоторые даже и двадцать лет назад. Все они почтили твое изображение и статуи богов, а Христа прокляли…».Далее Плиний пишет, что допрашивал христиан – чем занимаются на своих собраниях? – «…в известные дни рано утром они садились вместе и пели песни Христу как Богу. Во имя своей веры они обязывались не красть, не грабить, не прелюбодействовать, честно держать свое слово, возвращать вверенные залоги. После этого они расходились и затем собирались снова для вкушения пищи, впрочем, обыкновенной и невинной». Что значит, «обыкновенной» и «невинной»? В те времена, как мы уже говорили с Вами, упорно ходили жуткие слухи, что христиане на своих трапезах в буквальном смысле едят детей. «Да и это они перестали делать после того, как я по твоему повелению запретил гетерии». Гетерии – это тайные или нелегальные собрания, «коллегиум иллицитум». «Тем не менее, счел я за необходимое двух рабынь, которые назывались «ministrae», - «министрэ» - это латинское слово, которое переводится на греческий как «диакониссы», то есть речь о двух диаконисах, - «…подвергнуть пытке, чтобы разузнать, что здесь справедливого. Но я ни о чём другом не услышал, кроме суеверий, грубых и безмерных. Поэтому, отложив дальнейшее разбирательство, я обращаюсь к тебе за советом».

Да, и вот ещё, почему он обращается к императору - из-за множества обвиняемых. Он пишет, что «христиане распространяются с быстротой заразы», так что языческие храмы стали пустеть.

И вот ответ Траяна.

«В разбирательстве дела о тех, на которых донесли тебе как на христиан, ты поступил, дорогой мой Секунд, как должно. И невозможно, в самом деле, установить, какого-либо всеобщего правила в смысле определенной и неизменной нормы. Разыскивать их не следует…» - то есть специально выслеживать, - «…но если их обвинят и уличат, то их должно казнить. Однако тот, кто не признает себя христианином, докажет это своим делом, то есть поклонившись нашим богам, тот получит прощение за раскаяние, хотя бы прошедшее было подозрительно. Но…», - обратите внимание, - безымянные доносы не должны иметь места ни в каком процессе. Это было бы самым худшим примером, недостойным нашего века», - ну, это, как мы уже говорили, общий пункт римского права – анонимки явлением позорным было уже в те времена, но которыми, к слову говоря, власти страны советов отнюдь не брезговали.