Трезвение

Исповедь

Позади уже первая неделя Великого поста, наверное, самая трудная – ну, во всяком случае, для тех, кто постился. И молился – посещал Великопостные храмовые Богослужения, в общем, всерьёз воспринял призыв Церкви к духовному и телесному очищению.

------ Фрагмент канона Андрея Критского

Период Великого поста, как мы неоднократно подчеркивали с Вами, это время очередного отчаянного штурма нами вражеского укрепления, которое представляет собою наша собственная порочность, греховность, беспечность. И немаловажную роль в этом играет боевой настрой, дух бойцовский, ну и владение ситуацией – понимание своих преимуществ и слабостей, ну и, конечно же, знание противника. Посему в дни великопостные, важно иметь перед собою точный план сражения. Ну а для того, чтобы составить план, нужно наблюдать, анализировать, размышлять, чем мы с Вами по мере сил и занимаемся, проходя Великопостное поприще. В прошлые годы мы довольно много говорили о грехах и пороках, от которых нам надобно избавляться. А на сей раз давайте размыслим о добродетелях, о положительных качествах, которые нам необходимо в себе развить для того, чтобы состояться в жизни духовной. И начнём, пожалуй, о достоинстве, которое святыми отцами-подвижниками названо «трезвением». 

Этимология этого слова достаточно близка содержанию понятия. Трезвый взгляд – ясно, ведь, что означает – трезво смотреть на окружающий мир и на себя самого. Мы, конечно, склонны думать, что раз не выпивши, значит, трезвые, но это далеко не так. Поступки наши, зачастую, говорят о противоположном.

В старорусском языке слово «отрезвиться» ещё понималось в смысле - стать резвым, быстрым, успевающим – привести себя в тонус, стать бодрым, несонливым. Даже примечание такое курсивом печаталось в старых славянских молитвословах перед началом утренних молитв: встав ото сна, отрезвись, и только потом становись молиться, т.е., прогони сон, ободрись.

Мы, ведь, живём, как бы в полудрёме. Ходим, зачастую, как лунатики – рефлекторно. У нас уже давно сложились стереотипы поведения – мы почти не задумываемся над своими словами, движениями – встаём, одеваемся, делаем привычные дела – всё это на автомате, так сказать. У многих очень редко звучат вопросы – а правильно ли я живу, а тем ли занимаюсь, а может я в жизни что-то упускаю, причем, даже не только в духовном плане, а и на уровне материальных интересов – ведь каждый день уникален своими возможностями – сегодня легко сделать или приобрести то, что завтра осуществить будет невозможным.

Некоторые, глядя на нынешних богатеев, либо злопыхают, либо завидуют. Безусловно, большинство из них воры, присвоившие народное имущество в перестроечный период, пользуясь безвластием в стране. Но далеко не каждый процветающий бизнесмен – вор. Многие владельцы нынешних супермаркетов начинали «челноками» - с громадными             тюка́ми ездили в Польшу торговать. Понимаете, кто-то спал, а кто-то зарабатывал первичный капитал, причём, деньги не проедал, а вкладывал в торговлю, в землю, недвижимость. Помню, в 90-каком-то директор комбайнового завода предлагал мне купить здание детского сада с прилегающей территорией за 30 тысяч долларов – это который был возле железнодорожного вокзала. Сегодня там квадратный метр голой земли под сто тысяч стоит. Да, в наличии не было и приблизительно таких денег – сто долларов - была тогда сумасшедшая сумма. Но главная причина – это моя сонливость, косность, леность, трусость – кредит можно было взять – вот в те времена это было очень выгодно, в связи с гиперинфляцией. Помните, я рассказывал, как на восстановление нашего храма зарабатывали: буквально с пустым кошельком пошёл в банк, взял большой кредит, купил 7 машин – «девяток», через полгода две из них продал, и погасил всю сумму кредита, пять же машин остались для пользы дела. Особоевремя было, сегодня уже так не получится.

В те годы здания некоторые вообще по бросовым ценам можно было выкупить – даже кинотеатр «Украина», если бы постарались, приватизировали под храм – представляете, как было бы здорово! Но продрыхли. А вот кто-то не спал, бодрствовал, трезвился, ловил момент, и поэтому сейчас в королях или тузах.

Некоторые не только упустили возможность обогатиться, но и все свои сбережения проспали. Абсолютно реальная история для примера. Одна служительница при Свято-Духовском соборе многие годы жила очень скромно – была одинокой, на себя тратила самую малость, а всё остальное жалованье – у неё оно было сравнительно крупным - складывала на сберкнижку. Так вышло, что я нечаянно узнал о сумме, накопившейся у неё за многие годы. А случилось это так: был такой хулиганистый поповский сынок малолетний, лет шести - сейчас он уже пресвитер, служит под Москвой в Сергиевом Посаде - она пускала его к себе домой, несмотря на то, что в течение нескольких минут он мог жилище перевернуть вверх дном – энтропию привести к своему максимальному значению – сиречь, любила его и терпела разные выходки. И поскольку он без стеснения рылся в её вещах, а прятать от него было бесполезно, однажды он схватил книжечку, такую, с гербовыми знаками, положил к себе в карман на всякий случай и принес её мне, чтобы я растолковал там написанное. В тот момент я жил там же, в Свято-Духовском – с родителями. 72 тысячи советских рублей значилось на счету сберкнижки. Ну, пару хороших домов можно было купить тогда на эти деньги, а то - и машину в придачу. Я говорю сорванцу – беги обратно и тихонечко положи на место эту книжечку – не дай Бог, эта тётя тебя увидит с этой «грамматкой» – не поздоровится.

Информация эта, конечно, для меня не предназначалась, но так вышло – значит, Богу было угодно, и в этом действительно был смысл - когда набирала обороты в нашей стране инфляция, я, памятуя об этой книжонке, пошёл к своей пожилой соседке с намерениями просветительскими. Я ей сообщил, что рубли её пропадут (если у неё они есть) – естественно, я делал вид, что не знаю о её сбережениях. И предлагал обменять её рубли на наличные доллары – в то время, если мне память не изменяет, был уже курс 1 к 4-м, т.е., тысяч 18 долларов можно было тогда купить за эти деньги.

«Что ты - что ты, - причитала она, – откуда у меня деньги? Нет у меня никаких денег». Ну, что ж, на «нет» - и суда нет. В скором времени, она мне таки призналась, что, мол, «вот дура – не послушалась тебя и осталась ни с чем!» А сколько людей пострадало тогда от дефолта в стране! Но бдительные люди, трезвящиеся - адекватно оценивавшие финансовую ситуацию, либо ничего не потеряли, либо, даже, наоборот, выиграли.

Да вот, было такое время – интересное, нескучное, время великих потерь и громадных приобретений. Многие сегодня пытаются укусить свой локоть, мол, если бы возвратить те годы, и ещё раз их прожить, уж я бы много чего успел. Все мы умны задним умом, но живём уже не вчера, а сейчас. И не надо думать, что день сегодняшний менее уникален, чем 90-е. Нынешнее время просто иное, оно не похоже на тогдашнее. Но сегодня можно сделать то, чего нельзя было вчера и что немыслимо будет завтра. И придёт время, когда мы будем кусать второй локоть, сожалея о том, что ныне могли сделать столь важное, судьбоносное, но позорно провтыкали. 

Но когда речь идёт о материальном – это, конечно, обидно, но не столь важно. Ну вот, предположим, любой из нас оказался бы бдительным, находчивым и предприимчивым в те бандитские годы, ну и сегодня владел бы не двухкомнатной квартиркой на 5-м этаже с маленькой кухонькой и ржавым санузлом, а супермаркетом - «Эпицентром», там, или «Фабрикой». И вправду, здорово. Но, а сколько нам жить-то осталось? В лучшем случае. В худшем, можно и до дня завтрашнего не дотянуть. Ну, вот если реально – аж до девяностолетнего возраста дожить - это много или мало? По мне, так – очень мало – 30 с лишним лет, учитывая ощущение быстротечности времени, вообще ничто – оглянуться не успеешь и – на тебе – получай свои 9 десятков! Но дожить до 90-ста лет - это же мало кому удаётся – особо рассчитывать на это не стоит. А если к этому прибавить болезни, старческий маразм?

Поэтому все эти успехи в материальной сфере очень зыбки, и то, что большинство из нас в этом плане оказались сонливыми, несообразительными, несостоятельными - ничего страшного – на тот свет не утянешь ни «Оскар», ни «Эко», ни «Эпицентр», ни «Фабрику». Так, что – ничего трагичного.

Беда, когда мы упускаем то, что может «пустить нас по миру» в Жизни Вечной. Там, ведь, мы будем пребывать не тридцать и не триста лет, и даже не миллион и не миллиард. Конечно, материальные вещи так же нужны, и хорошо, когда их вдоволь – пусть даже тебе всего два дня жить осталось. И трудиться для благосостояния себя самого и семьи – дело важное – кто спорит. Но разницу-то вот как вообразить эту колоссальную – мгновение и вечность. Казалось, вне всякого сомнения, заботе о судьбе будущего уделять надо гораздо больше сил и времени, чем благосостоянию материальному. А на самом деле? Вот мы с Вами, всё-таки сегодня собраны в храме, и этот факт, несомненно, в нашу пользу. Молодцы! Но даже мы, если прикинуть – сколько процентов ума, сердца, времени и усилий занимает у нас забота о материальных благах, и сколько – о душе? Два процента? Три? Или один? Где-то так, наверное. Т.е., заботе о том, как мы проживём оставшиеся 30 или 40 лет на земле, мы уделяем 97% наших жизненных сил, а попечению о качестве предстоящей жизни, скажем, на протяжении миллиона лет – 3%. В свете этого, можно ли нас назвать людьми нормальными, вменяемыми, здравомыслящими?

Вряд ли. Скорее, это какой-то жуткий бред, пьяный угар. Такое мироощущение, ведь, полный абсурд. Всем нам следует придти в себя, как можно скорее протрезветь, пробудиться к здравому смыслу, открыть глаза и увидеть реальный мир таким, каким он есть на самом деле. А реальность состоит в том, что нам буквально завтра придётся сменить место жительство, а для этого нужно много чего сделать. Наши души, скорее всего, не подготовлены к переходу в вечность. Необходима переоценка ценностей. И первый шаг в стяжании добродетели трезвения, пожалуй, можно будет обозначить постановку духовного в нас начала во главу ценностной иерархии, причём, не на уровне холодного интеллекта, а на сердечном, эмоциональном уровне. Не на десятом или пятнадцатом месте забота о душе должна стоять, а на самом, как ни есть первом. По всей видимости, это и будет началом трезвения, к которому призывают нас великие учители Церкви – отцы аскеты.

------ Фрагмент канона Андрея Критского

Одно из распространённых заблуждений – когда человек думает, что всё понимает, только высказать не может – мол, как собачка умная такая. С этим предрассудком боролся ещё Сократ – он приставал к прохожим с глупыми на первый взгляд вопросами – наподобие, мол, скажите, пожалуйста, что такое справедливость? Или - что такое жизнь? Или - что есть долг? А ум – это что? Как правило, разговор начинался (если начинался) с презрительной ухмылки в адрес вопрошающего, дескать, выглядите по-дурацки и вопросы у вас дурацкие. Дело в том, что физиогномика Сократа оставляла очень даже желать лучшего. Современники, описывая внешность философа, сравнивали его с сатиром – ну, чертом, по-простому.   

Но высокомерный взгляд встречного сохранялся недолго. Мало ли, что мы с Вами живём – это вовсе не означает, что мы знаем, что есть жизнь. Или что такое любовь? И даже если Вы бойко ответили б, что справедливость – это когда всем поровну, Сократ задал бы Вам дюжину следующих вопросов, которые так или иначе поставили бы Вас в тупик. А почему поровну – это справедливо, когда один трудится прилежно, а другой бездельничает? А если труд одного более востребован и результативнее, разве он не достоин пользоваться большими благами? Или, если один одарён от Бога, а другой бездарь, но трудится изо всех сил, разве не справедливо – талантливому поделиться с бездарным? И т.д. В результате такого совопросничества, одна категория собеседников Сократа оказывалась в тупике, а другая, в процессе формулирования ответов, начинала понимать предмет вопрошаний. 

Примерно такая же проблема и с большинством из нас, когда речь идёт о нашей порочности и грехах. Нам кажется, что уж самих себя мы знаем хорошо, всю подноготную, до самых потаённых уголков подсознания. Ничего подобного, это заблуждение. Многие приходят в Церковь на исповедь с искренним желанием открыть свою душу, а не получается - в смысле, сказать о себе что-то существенное. О чём чаще всего говорят на исповеди? Согрешил, батюшка - с женой повздорил, тёщу обругал, на детей обида – не знаю – в кого они такие уродились и т.д. Хорошо, что люди хоть это говорят – значит, всё-таки какое-то хоть минимальное наблюдение за самими собою обретается. Потому что есть индивиды, которые вообще ничего не могут о себе сказать, мол, да, в общем, ничем особым и не грешен.

- А не особым?

- Да так, вроде и ничем.

- Так, выходит, вы святой праведник?

- Да нет, конечно. Грехи-то есть, наверное, какие-то. Кто его знает?

Такой вот диалог – он не так уж и редок - человек не способен говорить о своей внутренней жизни. Причём, мы сейчас не рассматриваем случай скрытности, когда кающийся просто не хочет говорить о своих прегрешениях. Он просто не может – какое-то десятое чувство ему подсказывает, что – не всё в порядке у него с душой, а конкретно – полный тормоз.

Вывод, какой? Человек абсолютно не знает самого себя, хотя, с этим мало кто согласится. Дескать, как это я себя самого могу не знать? Ерунда какая! Любой человек знает себя самого! Просто сказать не умею. Точно как домашний пёсик – он всё понимает, только сказать не может. Так вот посылка: «любой человек знает самого себя» - ложная посылка, равно, как и заявление, что, мол - себя я знаю, оцениваю, просто не могу определить - выразить своё душевное состояние.

Да, позиционировать себя так удобно, но это самообман. Если ты хочешь, но не можешь о чём-то сказать, значит, ты об этом попросту не знаешь. Да, это правда - жестокая, колкая, но это правда.

Многие задают вопрос – а зачем исповедь, зачем о своих грехах и порочности говорить вслух, причём, в общем-то, человеку постороннему? Разве я не могу обратиться непосредственно к Богу за прощением своих грехов?

Ну, здесь сразу надо отметить некоторый перекос в понимании церковной исповеди. Довольно сильный крен здесь в сторону прощения грехов, упор на то, что, мол, я согрешил, и теперь хорошо бы, если Господь простил бы меня. Встречаются даже люди, которые сомневаются в том, что после всего того, что они натворили, Бог может их простить.

На самом деле Божье прощение – это маленькая проблема, ничтожно мелкая, потому, что, как мы постоянно твердим с Вами – Господь – любящий Отец наш Небесный, который давно уже простил прегрешения, даже те, которые мы ещё не успели совершить. Да, на исповеди действительно мы просим у Бога прощения – это нормальный и даже необходимый жест кающегося человека по отношению к Всевышнему. Но, наверное, не зря сие Таинство издревле именуется не Таинством исповеди, а Таинством Покаяния. А покаяние «μετάνοια» – это совсем не то же самое, что исповедь. Покаяние – это перемена ума, изменение сердца человеческого, его нутра. Можно каждый день исповедовать свои грехи, даже искренне, со слезами на глазах, просить у Бога прощения, но не меняться. Поэтому исповедь – не самоцель, она является одним из инструментов, средств покаяния, а не самим покаянием.

Механизм исповедания грехов на самом деле очень прозрачен.

Во-первых, для того, чтобы измениться к лучшему, мы должны сами для себя определиться, а что в нас негодное, болезненное. Ведь прежде, чем приступать к лечению, нужно установить диагноз, обнаружить  болезнь. Но в отличие от телесных недугов, где этим занимается врач, духовные заболевания должен найти в себе и осознать их сам болящий. И здесь очень важно, в первую очередь, для самого кающегося, проговорить свои грехи, охарактеризовать своё внутреннее состояние, потому, как, зачастую, мы только думаем, что понимаем свои духовные проблемы, нам только кажется, что с нами всё ясно. А вот по мере того, как мы словесно описываем своё душевное состояние, мы начинаем реально понимать самих себя и свою порочность. А, следовательно, появляется чёткое представление о нашем внутреннем враге, с которым предстоит серьёзная борьба.

Исповедь – в той или иной мере ещё и подвиг, а иногда даже и героизм. Многим из нас трудно говорить о себе с неприглядной стороны. Мы, ведь, наоборот, всегда стараемся казаться лучшими, чем мы есть, причём, не только перед другими, а даже и перед самими собой. И это, зачастую, ломка, иногда очень даже болезненная, когда мы пытаемся раздавить самого злейшего врага в самих себе – гордыню – мать всех грехов и пороков, по справедливому высказыванию многих святых отцов.  

Исповедь перед духовником не получится, если мы не навыкнем ежедневно и ежечасно исповедоваться себе самим наедине перед Богом. Если мы хотим идти путём совершенства в Царствие Небесное, приближаясь ко Всевышнему, мы должны быть в состоянии духовного бодрствования, постоянно оценивая свои поступки, слова, мысли и мотивации. Прежде, чем что-то сказать или сделать, надо подумать – а праведноли это будет пред Господом? Или на это толкает наша внутренняя порочность? И если исповедь перед самими собою будет для нас естественным, постоянным состоянием, в таком случае, на исповеди перед духовником у нас не будет никаких трудностей.

Священник, принимающий исповедь - и это нужно ясно понимать – не уполномочен прощать грехи. Грехи прощает только Бог. Духовник в данном случае является, во-первых, свидетелем покаяния.

Во-вторых, молитвенником о Благодатной помощи исповедавшему грехи свои, молящимся о Божьей помощи в исправлении, в освобождении от греховной зависимости духовного чада. Помните, мы с Вами подчёркивали те реалии, что чтобы высвободиться из трясины греховного болота, зачастую, своих собственных сил не достаточно. Так вот, значит, пресвитер от имени всей Церкви обращается к Богу за Благодатной поддержкой кающемуся в исправлении.

В-третьих, духовник свидетельствует о Божьей любви к нам, грешникам, и Его всепрощении.

В-четвёртых, пресвитер, являясь уполномоченным представителем Церкви, так сказать, провозглашает акт присоединения кающегося к Церкви. Ну, мы говорили с Вами, что грехи наши отлучают нас от Бога и отсекают нас от Церкви как мистического Тела Христова, а в покаянии, наоборот, мы вновь возвращаемся в Небесный дом Отчий, вновь прирастаем ко Христу и становимся клеточкой Его Тела.

Ну и последнее, задача духовника - наставление кающегося. Если священник опытный, он может поделиться, как своим личным опытом, так и свято-отеческим – опытом Церкви - подсказать стратегию борьбы с грехом, предложить ряд духовных технологий в исправлении того или иного вида порочности. С духовником можно посоветоваться относительно непростых обстоятельств, которые иногда возникают в нашей жизни, и этот совет может оказаться весьма полезным. Хотя, не факт. Священнослужитель – такой же человек, склонный ошибаться, который может быть умным и не очень, многоопытным или начинающим. В конце концов, даже прекрасный душ-пастырь может оказаться, так сказать, не на вашей волне. Его жизненный опыт, возможно, будет диссонировать с Вашим, и взаимопонимание между Вами и духовником может быть весьма затруднительным.

Поэтому, в совершении Таинства Покаяния важно правильно избрать себе духовника – не с точки зрения комфортности, дескать, пойду к этому батюшке - у него исповедоваться - сплошное удовольствие – поговорили по душам, молитвочку прочитал и – до свидания, а с точки зрения пользы душе. Елейное успокоение духовного чада не то, чтобы не должно иметь места, иногда оно даже необходимо, однако – главное – результат. Эффективное лечение иногда бывает весьма болезненным. Хорош врач не тот, кто говорит приятные вещи, а который по-настоящему лечит. Ну вот, где-то так.

Великий пост, как мы неоднократно подчёркивали с Вами – особое время покаяния, а значит, и Церковной исповеди. Если мы в обычные дни года, как христиане, должны исповедовать свои грехи, то тем более в период святой Четыредесятницы. Дай нам, Господи, совершать сие с огромной пользой для души, как средство подлинной перемены ума и сердца к нашему очищению и просвещению.

------ Фрагмент канона Андрея Критского

На этом мы завершаем нашу Богослужебную телепрограмму, и я прощаюсь с Вами до встречи через неделю. Всего Вам доброго.