На любой вопрос, адресованный отцу Якову Кротову, последует совершенно неожиданный ответ, с которым любой из нас имеет права не соглашаться, но, как минимум, доля истины, причем, очень важная, в его ответах всенепременно присутствует. Ну вот, насколько важно хоровое пение за православными Богослужениями, какими должны быть храмы, сколько денег платить за венчание и т.д. и тому подобное.

Яков Кротов:

- Недавно я читал рассказ одного русского, который живёт в Цюрихе, о том, как он хотел обвенчаться со своей любимой женщиной. Он человек православный, недавно приехал из Канады, и его шокировала стоимость. Она действительно была какой-то большой, там, 300 евро, или что-то в этом духе, для него это - большие деньги, он - небогатый эмигрант. Его шокировало ещё то, что в их приходе в Канаде - православный приход - денег с венчающихся не брали вообще, ну, точнее так: если человек со стороны, то не венчали вообще, а для своих - бесплатно. Но в его рассказе о том, как он хотел обвенчаться, но пожалел денег, было одно слово, которое мне показалось ключевым, это было слово: «хор». Потому что, что такое обвенчаться? Что такое Богослужение? Вот в наших служебниках церковнославянских всюду написано: иерей возглашает то-то, а затем - лик, когда переводят на русский, это слово лик переводят, естественно, как «народ», и в древности на славянском оно означало - «народ». А сейчас оно что означает?  Сто лет назад русские, я бы даже сказал, московские православные, завистливо передавали друг другу, что там, где-то за морем, есть такая страна Униатия, и там вот есть униаты, так у них всю службу поёт народ. Ну и мутузили этих униатов по полной программе, чтобы не было такой страны. На приходе, где я сейчас имею честь быть священником, все поёт хор, т.е. посторонних просят не беспокоить, потому что слушать это трудно. Тем не менее, я считаю, что это единство – когда поет весь народ… Мы плохо себе представляем, насколько социализм деформировал наше общественное сознание, насколько социализм, вот это принудительное единство, отбило у нас способность объединяться добровольно и разумно, мы плохо себе представляем насколько средневековое христианство отбило у нас способность быть христианами. Эти огромные соборы, которые не протопить ни за какие деньги, эти огромные чинопоследования, которые чтобы отстоять, надо обладать какой-то весомой причиной - материальной или духовной. Это всё наследие средневековой веры, которое на первое место ставило страх вечных мук. Из страха и не на такое пойдёшь, и не такое построишь, но ведь это же патологическое поведение, как ребёнок, который боится строить, скажем, стену из каких-то мягких игрушек - это патология. Он должен, что сделать? Родители должны сесть, поговорить об этих страхах, проанализировать их, обсудить, и потихонечку начать их успокаивать, а не совать голову под подушку. Наши слишком длинные Богослужения, наши слишком большие храмы говорят о том, что главное наше желание - то, чтобы наше Богослужение было «ОГО!», что бы наши храмы были «ОГО!», наши хоры были «ВО!» -  это патология. Это проявление какой-то незрелости, попытка материальное поставить выше духовного. Поэтому я бы у этого человека, который собирался венчаться, спросил, если бы я был с ним достаточно близок и не боялся, ну а вообще, такие вещи нельзя спрашивать: вот, а зачем вам хор понадобился? Вы что, хотите из реальной жизни попасть в роман Льва Толстого? Вы хотите пройти через все эти  несчастья, через которые проходили люди, у которых на венчании пел мощный хор, как это замечательно описал Лев Николаевич? Зачем вам это надо, чтобы был хор? Лик. Вот священник, невеста, жених, пономарь, не пономарь - старушечка, ещё кто-то, вот тебе лик. Это лик - какой? Это лик народа? Нет, это лик Божий. Вот всё, что тебе нужно. А что такое венчание? Это всего-навсего благословение плюс обряд надевания тернового венца, потому что никакого другого венца у христианина не может быть, как венца Христа. Чем Его короновали? Терновым венцом. Чтобы каждый раз, когда я давлю на жену, или она давит на меня, я чувствовал эти колючки, потому что я давлю на неё, а больно мне, и чтобы я понимал, что мне больно, потому что я на неё давлю, вот что такое любовь. Когда не давишь на другого. Ему будет больно, понятно, и ты воспринимаешь его боль, как свою. Такова и любовь к детям. Наша пышность должна уступить место любви, и в этом отношении, я думаю, что вопрос не в том, что служить ли нам на украинском, на русском или на церковнославянском. Мне хорошо, я филолог, я даже на английском могу служить, я знаю, ну, пять языков, мне абсолютно всё равно! Я могу служить на древнеаккадском, потому что я начинал изучение с древнеаккадского - до сих пор помню, а ведь это потом вошло в Священное Писание, это язык более древний, чем иврит. Я вам скажу: совершенно не важно, на каком языке служить, намного важнее, как служить, с каким чувством, намного важнее, на каких условиях молящиеся стоят в храме, потому что можно и баптистскую службу организовать так, что это будет тоталитарная секта, а можно сектантскую службу поставить так, что это будет свободная и радостная церковь. Поэтому я против реформ в Богослужениях, когда пытаются реформировать именно форму, и надеются, что это изменит содержание. Сперва мы должны изменить отношения между верующими, отношения между мужьями и жёнами, отношения между священником и прихожанами, отношения между священником и епископом. А потом из этого, я вас  уверяю, абсолютно естественно последуют какие-то изменения. Точно так же и отношения внутри семьи, потому, что всё-таки не семья для церкви, а наоборот. И тогда исчезнут все те проблемы, которые сегодня кажутся непреодолимыми без участия государства. Государство, дай денег, мы священника на зарплату посадим. Государство, дай денег, мы церковку фресками украсим. Так вот без фресочек, без священника на зарплате, друзья мои! Православные в Англии, греки, сербы, русские живут без государственных дотаций, и, вы знаете - ничего. А как пришли новые русские с деньгами туда, сразу православием завоняло, вот этим новым русским духом. А дух митрополита Антония Блума остался там, где безденежье, так что, блаженны нищие духом, это не Лев Толстой сказал, это совершенно не мелкая заповедь.

  О духовных проблемах современности размышляет профессор Московской Духовной академии Алексей Ильич Осипов.

А.И.Осипов:

- Православие - какая-то странная религия, она говорит, если я себя вижу хорошим, значит, я плохой. Вижу я себя красивым, значит я - страшный. Хотите вы сделать человека безобразным - самую лучшую красавицу - убедите её, что она лучшая, и вы увидите, как изменится её физиономия, какие гримасы начнёт она делать. Вы скажете, Боже мой, что вы сделали? Хотите вы сделать умного человека глупым, убедите его, что он самый умный, и он станет дураком. Поразительные психологические процессы, которые происходят внутри человека. Православие открыло это, собственно, не только православие - православие, если хотите, поставило это на вид, чтобы человек понимал. Православие даёт критерий, как в оценке самого себя, так и всей окружающей жизни. И одним из важнейших критериев как раз является этот. Умный человек видит свою глупость, и сколько глупостей он делает, но православие говорит, что истинное понимание человека - это то понимание, которое он действительно видит в себе - то недолжное, что не должно в нём быть. Мы касаемся одного из важнейших критериев человеческой жизни, на который, к сожалению, мало внимания обращается вне православия. И в частности, этот вопрос, этот вот критерий, о котором мы с вами говорим, он не прост. В каком отношении? Не так просто к нему прийти, внутри каждого человека сидит ощущение хорошести. Каждый человек, несмотря подчас на свои самые страшные злодеяния, если вы к какому-нибудь убийце, негодяю последнему подойдёте и скажете ему: " ты такой-сякой", то будьте уверены, что с вами сейчас будет, он тут же вам докажет, насколько он хорош. Он возмутится до глубины души! Вы подумайте, как глубоко в нас это сидит! Это страшное дело. Почему оно страшное? Что ж тут плохого, если я вижу себя хорошим? Оказывается, с чисто психологической точки зрения, видение себя таковым заграждает мне глаза, закрывает глаза мне на всё то недолжное, что нужно бы убрать. Только увидев свою болезнь, я могу начать её лечить. До тех пор, пока я этого не вижу, пока я вижу себя здоровым, я лечиться не буду. И каждый, кто мне скажет, что вам надо полечиться, я ему отвечу: "Сам иди и лечись!" Не правда ли? Знаете, какие любопытные вещи я встречаю у настоящих психологов мира - тех, кто действительно прошел настоящий духовный путь жизни? Они говорят: "Тот, кто отвращается от обличения, причём, обличения не только праведного, а даже и неправедного, тот отрицается своего Спасения». Какого спасения? О чём идёт речь? В чём заключается это спасение? Оказывается, когда я отвергаю даже неправое, я этим самым свидетельствую о себе, что я и не хочу видеть в себе ничего худого. А тот человек, который этого не хочет, от такого нам трудно добиться чего-либо доброго, святого, прекрасного. Мне, кажется, что вот одна из современных проблем, связанных как раз с духовной жизнью и с пониманием православия, это, конечно, проблема образования. Она стоит перед нами. Перед педагогами, перед родителями, да почти перед всеми стоит эта проблема, и проблема эта, в первую очередь, с чем связана? Связана с приоритетами. С какими? Что же является главным для человека? Дать знания или сделать его человеком? Вот где проходит водораздел, где допущена колоссальная ошибка, я бы сказал, роковая ошибка. В том образовании, которое прежде началось, там, в Европе, на Западе, и затем благополучно перешло к нам. Если в древней, возьмите, даже, Руси, а до этого и там тоже было, основное внимание обращалось на что?

На воспитание человека, т.е человеческих качеств его с духовной стороны, личности, если хотите, нравственности человека. Само законодательство государственное как много даже заботилось об этом. Всё внимание на что было направлено? Воспитать человека! То потом мы видим, как происходит странная деградация, всё больше внимания обращается не на эту сторону, не на главную сторону. Можно ли это называть стороной, по-моему, это даже ошибка, это не сторона, а это сама суть личности человека. Всё внимание человека обращаться на его кожу, на поверхность, на его знания, на его так называемую развитость, на его характер способностей, развитие их и т.д. Наш мир поразила какая-то глупость. Какая? Разве мы не понимаем, что знания сами по себе - это меч обоюдоострый. Эти знания могут быть применимы положительно только тогда, когда сам человек является человеком. Чистота человеческой личности, его именно нравственный уровень, его духовное просвещение как таковое, вот только что даёт возможность человеку быть верным, верным служителем, если хотите, так сказать, своего народа, быть тем, кто сможет стать примером для всех, может стать светочем в своей стране, в своём обществе, в своей семье. Уже там, на Западе, произошла вот эта деградация, это перенесение сначала акцентов, а потом уже и вообще. Вы посмотрите, что уже стало, вы же, наверное, уже знакомы, знаете, воспитания там в школах, университетах не существует, воспитания там нет. Там дают уже знания, так называемые знания. Мы, наверное, подходим к тому времени, когда надо бы снимать головы со студентов, а ставить компьютер и напихивать туда знаний, - куда больше можно поместить, правда? Объём знаний будет несравненно более насыщенным. Вот это - трагедия образования. Если же мы хотим, как мы сейчас и хотим, возводить здание колоссальной высоты - я говорю о знании - а фундамента нет, что это будет? Во что превратятся эти знания для данного человека и для всех тех, с кем человек соприкасается, что он будет делать, кем он станет? Неужели это не понятно? На Руси - Древней, по крайней мере, Руси - всё внимание обращалось на то, чтобы человека сделать лучше, понимая прекрасно: тот, кто сам будет лучше, он всё вокруг себя сделает лучшим, любое дело - лучшим. Человек худой всё испортит, и самое лучшее он испортит. Это же, кажется, простые вещи - нет, не понимаем, полное впечатление, что сейчас мир строит Вавилонскую башню. Только там, допустим, строили из камней, теперь строят из так называемых знаний - настоящая Вавилонская башня. Ведь любопытно, правда, друзья, 2000 лет тому назад было написано Евангелие, 2000 лет, представляете, какая старина, и вдруг там такие странные вещи пишутся: весь мир и все дела, земля и все дела, которые на ней, сгорят. Тогда это было странно, думали, что это Господь Бог пошлёт какой-то серный дождь, как Содом и Гоморру уничтожит. Так теперь нет и сомненья даже – это ничего не стоит! Люди произведут какое-то чудо, какой-нибудь эксперимент, - да и даже этого не надо! Экологический кризис в такой силе развивается, и такие со всех сторон идут процессы поражения жизни на земле, что уже и сомневаться-то нечего! Да, мы все идём к этому, стремительно, причём, идём. Почему? И опять тот же вопрос: "Почему?" Всё по той же самой причине. Совершенно оставлено теми, от кого зависит - а зависит, конечно, это от всех нас - оставлено самое главное: обращение внимания на воспитание человека.

О женском и мужском начале и их взаимодействии рассуждает православный миссионер отец Виктор Веряскин.

В.Веряскин:

- Любви и общению в любви надо учиться - и не технике, а искусству, поэтому брошюрки, типа, техника секса, не помогают. Потому что мы всю жизнь учимся взаимодействию, тонкому пониманию, учимся, упражняемся в общении взаимном, но это - не столько техника, сколько искусство! И поэтому, как сказал один писатель: «Древнегреческая амфора сделана из глины, но не в глине её сущность». Очень важный вопрос, потому что мы, конечно, из плоти состоим, из мяса, и из тех же слюней и сухожилий, и в этом смысле даже выражается, что человек сотворён из глины и из праха земного, но не в этом наша сущность. Поэтому, когда мы берём это как инструмент, работая над этим - утончаем его, возвышаем его, трансформируем его, то оно становится тогда выше мужских и женских отличий. И очень интересно тогда, что выступает какой-то певец или поэт, рассказывает стихотворение, или поёт романс, а потом ему говорят: это же женский романс, что ты его поёшь? А оказывается, что человек видит в нём идею и образ высокий, он абстрагируется от половых различий - женских и мужских. Если это прекрасное, оно выше мужского и женского. Очень интересный вопрос, поскольку мы иногда не поднимаемся над этим, а на самом деле, надо бы и уметь подниматься над этим. Надо видеть в человеке дух прежде всего, а не его вторичные половые признаки. Оказывается, двигателем истории и развития является расколотость на мужское и женское, потому что когда грехопадение произошло, первоначальная целостность андрогена - целостного творения или универсального Адама или, как угодно, там, можно называть - она распалась на отдельные, конкретно выраженные физические существа. Между ними началось взаимодействие, борьба, подсиживание, всё что угодно. И эта история есть результат расколотости на мужское и женское. Как сказал один историк, ещё античный, до возникновения христианства: если бы у Елены Прекрасной нос был чуточку короче, возможно, не было бы Троянской войны. Шутки шутками, это образно выраженное такое понятие, что из-за женских и мужских различий иногда бывают проблемы, противоречия, войны,  соревнования и т.д. И когда будет преодолена расколотость на мужское и женское, тогда закончится цикл этой истории, которая выражается в этом именно, и начнётся другой цикл, более высокий, на более высоком уровне. А я об этом задумался довольно давно, когда учился в училище искусств на вокальном отделении, и по постановке голоса прочитал книгу профессора Заседателева "Научная основа постановки голоса". Там был параграф, почему у людей разные голоса. Это 1926 год издания. И вот он объявлял в этом параграфе, что на уровне анатомической и физиологической структуры человека и гормональных его внутренних взаимодействий, там даже грубее выражалось, каких-то соков или чего-то ещё, в каждом человеке существует мужское и женское начало, соединённое в той или в иной пропорции, и поэтому у людей разные голоса. Если у мужчины - бас, это значит, что в нём 75% мужского начала и 25% - женского. И эта пропорция на уровне гормональном, психоэмоциональном, на всех уровнях определяет длину и толщину голосовых связок и всё остальное устройство в нём и делает его басом, он становится Шаляпиным или кем-нибудь ещё. А если в мужчине 50% - мужского и 50% - женского, то это баритон - Юрий Гуляев и прочие подобные. А если в мужчине 75% - женского и 25% - мужского, это Лемешев, наш этот душка тенор, и Козловский тоже, и все остальные. Тоже самое и у женщин. Если в женщине 75% - мужского, 25% - женского, то это контральт - это низкий женский голос, типа Мариан Андерсон или Елены Образцовой. И мы видим, что Елена Образцова показывает, что в ней 75% - мужского - она играет у Виктюка в спектаклях мужские роли. Она выходит в опере и поёт, не что-нибудь, а «Кармен», и поёт так, что тореадор испугается, потому что она говорит: "Сейчас как полюблю, берегись любви моей", - помните, да, это? И не только тореадор, но и бык вместе с тореадором испугается! А если в женщине 50% - мужского и 50% - женского, то там более гармоничная пропорция, и такие, как Надежда Андреевна Обухова, Галина Карева, - задушевные, лирические, интимные романсы хорошо звучат и исполняются. А вот если в женщине 75% - женского, 25% - мужского, то они повизгивают на очень высоких частотах лирического сопрано, забегают на самые высокие участки диапазона, и там их повизгивания очень характерны: это так безропотно, так простодушно, но будет так, как я хочу! Помните, Джильда в «Риголетто», Розина в «Севильском цирюльнике» - вот это, как раз, то. Значит, о чём мы опять говорим? Да, мужское и женское в каждом мужчине, в каждой женщине присутствуют, работают в разных пропорциях. Наша задача, действительно, искать гармонию внутри, а потом - вовне, и нет у нас другого пути. Поэтому, я хочу, чтобы мы с вами это более чётко осознали, а, в итоге, может быть, и научились понимать.

-----

И последняя, Богословская часть нашей телепрограммы.

Сверхъестественные Откровения, в отличие от Естественных, как мы уже говорили с Вами – они, строго говоря, все мистические, все непонятные. Вот Откровение Моисею, голос из Неопалимой Купины – это вообще необъяснимо изнутри мира. Поэтому разговаривать о сверхъестественных Откровениях пространно, в общем-то говоря, смысла не имеет. К тому же это не очень целомудренно. Потому что, чем больше слов, тем больше иллюзия, что в них можно вникнуть и понять их. Чего понять нельзя в принципе.

Сверхъестественное – это тогда, когда нарушается закон естества. Поэтому сверхъестественное – это нечто совершенно из ряда вон, чего с человеком быть не может.

А естественное Откровение – то, что с человеком быть может. Поэтому им можно поделиться. Естественное Откровение – это то, что наступает в результате некоего пути. Вот был у человека в мыслях некий хаос, он его мало-помалу выстроил и до чего-то «допер» в результате.

А Сверхъестественное – это, казалось бы, никаких предпосылок нет. Нет, поделиться рассказом о том, что человек пережил, можно. Но апеллировать при этом совершенно не к чему. Вот Авраам говорит: «Был мне голос Божий». Вы представьте себе его собеседников! Когда человек делится в рамках Естественного Откровения, то он пытается, наоборот, апеллировать к экзистенциальному опыту тех людей, которые перед ним сидят, - вот о чем говорят проповедники на встречах с неверующими? Они говорят о себе, в надежде на то, что люди, которые их слушают, в общем, на них похожи. Поэтому, если постараться как-то адекватно передать то, что именно человека повело к Богу, то есть надежда, что это как-то зацепит те струны, которые есть в любом человеке. А вот когда Авраам утром говорит: «Был мне голос: встань и выйди из земли той», - на что он будет опираться? Или Иаков, или апостол Петр: вот, было мне видение - скатерть, заставленная блюдами с пищей, ритуально нечистой, и все такое… Вот он рассказывает подобное, а дальше - делай с ним что хочешь: стреляй, объявляй сумасшедшим… или поверь ему! Но если ты и поверишь подобному, то не потому, что человек с тобой просто этим делится, а потому, что это – Петр. То есть исключительно потому, что это апостол, и он по жизни не производит впечатления рехнувшегося человека. И ты как бы вынужден это принять, но у тебя нет никаких, ни рациональных, ни вообще естественных оснований принимать вот эту рассказываемую им реальность за действительность. Ты просто вынужден довериться. Или отмахнуться, не поверить. В каких-то ситуациях так и надо поступать, особенно, когда к тебе пристает человек с нездоровым блеском в глазах, размахивающий руками и уверяющий, что у него связь с космосом. Космический корабль в таком случае надо ему вызвать с красным крестиком и пришельцев в белых халатах.

Но вместе с водой не выплеснуть бы и ребенка. Не так уж и часто, но несколько человек в столетие, всё же слышат голос Божий – не в бреду, не надуманный, а подлинный голос Божий, проигнорировать который, себе же дороже обойдется.

Остановимся, давайте, пока на этом – до следующего четверга. Всего доброго.