Слышать собеседника – задача на самом деле нелегкая, как это ни парадоксально звучит. Это только так кажется, что люди слышат друг друга, на самом же деле, чаще всего каждый говорит о своём. А диалог начинается именно с вдумчивого, терпеливого внимания к говорящему. Несколько слов отца Якова Кротова по этому поводу.

Яков Кротов:

- Жажда старчества… Это явление назвали младостарчеством, когда молодые неофиты, пришедшие в церковь в начале 90-х годов, стали изображать из себя старцев прозорливых и учить, но это мелочи, они уже состарились, уже заслуживают название старцев. Пожалуйста, настоящая жажда старчества, она исходит от людей, которые не могут быть старцами, но которым нужен совет, руковождение, и которые читали в книжках, что были старцы, - ты к ним пришёл, ещё ничего не сказал, а они тебе уже всё объясняют про твою жизнь. Иди и продай корову. Вот бы нам таких! Да у нас только такие и есть в духовных наставниках - ничего о нас не слышали, но уже всё про нас знают. Это раковая болезнь современного христианства, неумение слушать другого и нежелание слушать другого. Ну, какие у другого проблемы? Знаю я все твои проблемы, я умнее тебя, опытнее тебя, вот я и прозреваю. Случаи прозорливости, конечно, бывали и бывают, и, наверное, ещё будут. Но надо понимать, что вероятность желательности таких случаев такая же, как вероятность желательности случаев превращения воды в вино, т.е. локальное и не великое. Потому что один раз воду превратить в вино смог Господь, но ученики этим уже не баловались. Почему? Спасение не в том, чтобы воду превратить в вино, а в том, чтобы за столом было нормальное веселье. В конце концов, в чём проблема винопития, скажем мягко? Да нет никакой проблемы в винопитии! Могут сидеть абсолютно трезвые люди и вести абсолютно пустые разговоры. Нет вопросов, они хуже алкоголиков. Они могут говорить о Боге, они могут говорить о деньгах, но пустой разговор. Почему? Каждый слушает себя. Собрались самовлюблённые тетерева и токуют. И большинство наших застольных разговоров - они таковы. В чём Спасение? Спасение в том, чтобы мне стало интересно послушать другого, а другому стало интересно рассказать что-то важное. А что - важное?  Мы знаем? Я не очень. Умение поддержать за столом разговор - это вершина человечности. А пока мы только обсуждаем сорта вина и как есть фогра, это всё бегство. Можем обсуждать сорта газировки - всё равно то же самое. Вот образ Спасения, который дан в Евангелии, это то, что называется мессианский пир. Люди праведники соберутся вокруг Божьего стола, и вот наша Тайная Вечеря будет продолжаться. Заметим, кстати, что образ вина там играет небольшую роль, как и на литургии. Ну, что вино? Десять граммов. А что мы делаем в основном на литургии? Поём. Как и за Тайной Вечерей апостолы, по еврейскому обычаю, больше всего пели, потом пошли на гору Елеонскую, воспевая псалмы. Первый признак веселия - вовсе не выпивка, а пение, человек переходит в какой-то странный и не натуральный регистр речи. Что такое пение? Зачем оно нужно? Чем оно лучше речи? А пение нужно вот почему. Тот хорошо поёт, кто может слушать другого, и половина подготовки певца - это умение слушать, как поёт сосед и ближний, и интерес к этому. И Спасение заключается в том, чтобы учиться слушать другого. Вот Ева перестала слышать Бога, Адам перестал слышать Еву. Тоже не слышали, - если бы они слышали, что Он им на самом деле говорит, вот то, что написано в Писании, они бы никогда не нарушили этого. Они слышали какой-то шум в своих ушах, любое искушение - это эхо моих мыслей, а Сатана чуть-чуть возвращает, как мячик в теннисе. Поэтому Спасение заключается, ну как по пророку: «глухие начинают слышать…», - вот оно Спасение, - не в том, чтобы тебя услышали, а в том, чтобы ты научился слышать, и тогда начинается весёлый застольный разговор. Ну, пожалуйста, тогда можно и выпить. Но если интересный разговор! В начале 60-х годов, когда в России стал популярен Хемингуэй, и стали переводить американских писателей после многих лет изоляции, случилась трагедия, потому что переводили не очень хорошо. И там значилось так: «Он подошёл, заказал стакан выпивки, и второй. И у нас интеллигенция решила, что для того, чтобы быть таким же обаятельным, весёлым, дружелюбным, как Хемингуэй, надо хватить 200 грамм водки, и вперёд. А в оригинале там значилась порция, которая равна 50-ти граммам. Вы слыхали, как поют дрозды? Вы видели, как пьют американские интеллектуалы? Они берут вот эти 50 граммов и долгий вечер их пьют, зато разговаривают. Я думаю, что вот в Царствии Божьем, вина будет намного меньше, чем песен, веселья, шуток и разговоров, но начинается оно уже здесь. Поэтому я не призываю к абсолютному воздержанию, но я призываю к некоторой мере. И эта мера, она проверяется вот здесь. Алкоголик, он просто лыка не вяжет, он не умеет разговаривать, и не умеет слушать. Выпивоха уже на этом пути находится. И проверяйте себя вот этим, насколько вы можете говорить, засеките на часах, сколько времени у вас есть о чём-то поговорить с другом за столом - так интересно, чтобы вы забыли про бокал вина. Вот это и будет показатель близости к Царству Небесному - в секундах или минутах.

Об образе Божием в человеке размышляет профессор Московской Духовной академии Алексей Ильич Осипов.

А.И.Осипов:

- Ещё хочу сказать о теле. Тело рассматривается даже и как образ Божий. Первое на что обращаю внимание, то, что по христианскому учению, тело совсем не враг, совсем нет. Христианство вовсе не призывает к борьбе с телом как таковым. Пимен Великий произнёс прекрасную фразу: «Мы убийцы не тела, а страстей». Точно. Мы видим, как сам Господь Иисус Христос относился к тем же земным радостям. Пришёл, благословил брак. Это высшая радость, которую может иметь в жизни человек, ну, по крайней мере, пока он вступает в брак, по крайней мере, это. Вы помните, это знаменитое выражение: «Только женившись, я узнал, что такое настоящее счастье, но было уже поздно». Но это уже потом, поздно - уже потом. Да, но, действительно, это наивысшее, что здесь есть. И Господь, что? Благословил. Не отрицает этого, слышите, не так, как, знаете ли, стоики или гностики, или в индуизме подвижники, аскеты, смотрят на тело, как на зло. Ничего подобного. Тело - не зло, и даже те телесные радости, которые присущи ему, Бог не отрицает. Он отрицает другое. Господство тела над умом. Ты должен господствовать над ним, а не оно над тобой. Надо понимать, что это начало низшее всё-таки, по сравнению с духом. Нет большей ценности, чем душа человеческая, так сказал сам Христос. И это является незыблемым положением христианского понимания тела и отношения к нему. Тело рассматривается как я вам сказал, и как образ Божий, вернее, как то, в чём отражается образ Божий. Как и всё тварное является этим образом Божественным, так и тело человека, тем более, что тело человека имеет способность удивительную, оно - тело - выражает собою душу, её индивидуальность, в смысле её особенности и, если хотите, даже нравственное её состояние. На некоторых людях это очень заметно, я вам скажу.  На некоторых очень заметно, прям, чувствуется это: это человек, для которого не существует препятствий делать всё, что угодно. Иногда на лицах это отражается, так же, как и на святых, прям, сам облик уже, подчас, говорит о святости этого человека… Но, но, но… Но опыт жизни говорит, что тело довольно грубое всё-таки, оно грубое, и только в крайних случаях оно может передавать вот эти состояния души. В основном же, трудно нам судить об этом, и поэтому нельзя опираться на этот свой непосредственный, особенно, первый опыт общения с человеком, особенно когда мы просто смотрим на него, - здесь можно очень здорово ошибиться. Иногда за безобразным телом кроется удивительно замечательная, красивая душа, и, наоборот, - сколько угодно. Но в то же время надо сказать, что тело отражает всё-таки, в какой-то степени, выражает состояние души. Взаимосвязь между умом и телом - давно уже идут дискуссии, что на что действует, что первично, - ну то, что они взаимодействуют между собой, в этом нет сомнений. И тело действует на душу, и душа - на тело, но где, так сказать, та первичность? Я вам приведу очень интересное стихотворение, послушайте, оно очень интересное:

Бренное тело корила душа:

«Тело, - скорбя, говорила душа, -

Грешное, все ты соблазны познало

Этого мира, где святости мало.

Ты и меня погубило грехами,

Ввергло в неугасимое пламя.

Ты и в аду, не избегнув огня,

Будешь терзаться и мучить меня».

Вот как душа грозно говорит телу. Тело ответило:

«Полно, душа, я в услуженьи, а ты – госпожа.

Ложно, не право меня не суди,

Раны кровавые не береди,

Конь я, и ты оседлала коня,

Гонишь, куда ни попало меня.

Всё по твоей совершается воле

В мире я горсточка - праха не боле».

Правда, здорово! Как замечательно сказано. Тело действительно находиться в очень большой зависимости от души, хотя, и действительно, способно действовать на душу со своей стороны. Святые отцы дают рецепт правильного состояния тела: «Воздержно яждь,  мало пий, и здрав будешь». Здрав - не только в плане телесного здоровья, а речь идёт о здоровье полном, человеческом, т.е. относящимся и к телу, и к душе.

О символике Апокалипсиса продолжает рассуждать православный миссионер о.Виктор Веряскин.

В.Веряскин:

- Выезжают по очереди четыре всадника Апокалипсиса - картина Васнецова «Четыре всадника Апокалипсиса» для росписи во Владимирском соборе в Киеве. И мы думаем, вот это интересно, какие-то копытные, какие-то лошади, да ещё, и вооружённые. Белый конь - первый - с луком, второй конь -  красный - он там в оригинале с мечём. Третий конь – вороной, почти чёрный - с весами и мерой в руках, и четвёртый конь - у нас считается бледный, но в оригинале написано хлорофильный – бледно-зелёный, оказывается, не совсем он и бледный, ну, вообще, череп и кости – смертушка. И вот начинается толкование. Значит, я поработал, у меня на полке стоит приблизительно тридцать-тридцать пять толкований на Апокалипсис. Я, бедный, их перечитал, все эти толкования на Апокалипсис, и думаю: да, правильно написано в словаре Даля, у святых отцов не найдешь концов по некоторым вопросам. А толкования разные - вкривь и вкось, и возникает проблема тоже. Профессор Болотов в своей книге «Лекции по истории древней церкви» не случайно привёл такой принцип, он говорит: надо различать три уровня в толкованиях, их понимании. Первый – это догматические принципы - если это утверждено Вселенскими соборами, признано всей Церковью на протяжении всех двух тысяч лет, то это уже установившиеся догматические принципы, и они непререкаемы, и в этом основном у нас должно быть согласие, безусловно. А второй уровень это теологумены. Теологумены это такие мнения, которые разделяет не вся Церковь. Например, 600 святых отцов разделяют такой взгляд на этот предмет, а триста святых отцов по-другому рассматривают этот же предмет, и ты можешь присоединиться к тем трёмстам святым отцам или к этим 600. И ты как бы будешь принадлежать к тому или иному теологумену. А есть вообще третья категория, третий уровень - частные богословские мнения. Один святой отец, или вообще не святой, или вообще не отец - любой человек - может иметь своё частное богословское мнение - субъёктивное, и никто не имеет право ему запретить это делать, до тех пор, пока он не выдаёт своё частное богословское мнение за всеобще обязательное учение всей Церкви, и насильно не заставляет всех думать так, как думает он. И тогда, оказывается, что Апокалипсис это такая книга, в которой, в основном, частные богословские мнения. Так вот, в некоторых толкованиях говорится, что первый конь это Христос. На каких основаниях конь – это Христос, трудно иногда себе это представить. Правда? Но с другой стороны, если мы начнём рассуждать, мы поймём, наверное. Потому что вы знаете, что израильтяне, евреи, хотели Мессию, ждали Его - впереди, на лихом коне полководец - гениальный, который освободит «рідну неньку» Палестину от римских загарбників, обеспечит колбасу по 2.20, и водку по 2.87, и ждали такого Мессию, на лихом коне, впереди, как Чапаев. Потому что конь считался символом воинственности. А Христос пришёл на осле. Вот кто всё-таки заразиться и будет читать Апокалипсис с толкованием, очень рекомендую для первоначального ознакомления толкование отца Александра Меня «Читаем Апокалипсис вместе». Для первоначального ознакомления – идеальная вещь. И там он говорит, что, скорее всего, бледный конь с луком обозначает не Христа, а обозначает империю – тоталитарное государство, потому что военная мощь, с помощью которой и Римская империя тогдашняя завоевала всё Средиземноморье, угрожая, в том числе, и христианам, и самого Иоанна Богослова сослала на остров Патмос. И тогда органично и понятно, что под этим символом. А почему под символом? Да потому что открыто говорить было нельзя. Есть такое понятие - эзопов язык. Басню рассказываем, но в басне, там не лев и ягнёнок, и не волк и ягнёнок, а люди имеются ввиду. И здесь не кони имеются ввиду, а люди, возглавляющие государство, главы государств, императоры, оказывается. И если император гнал христиан, и гнал всей мощью государственной силы тоталитарного государства, то естественно под такой образной системой и подразумевать это. Помните, как мы говорили весь советский период, что говорим: Ленин, а подразумеваем - партия. И так всю жизнь, одно говорим, другое подразумеваем. Так вот, образная система, оказывается, Писания для конспирации, в том числе. В первом веке, христианство было гонимой сектой, вредным суеверием. И специальные карательные отряды выискивали, репрессировали и казнили членов христианских общин и групп, понимаете? И поэтому нужен был условный язык, нужна была конспирация, нужен был эзоповский стиль высказывания – иносказательный. А это вообще стиль высказывания Священного Писания. Я для примера вам открою к Галатам, 4-ая глава, с двадцать второго по двадцать четвёртый стих, внимательно прочитаем, а тут написано очень интересно: «Ибо написано, что Авраам имел двух сынов, одного от рабы, другого от свободной, в этом есть иносказание, это два завета». Т.е. Священное Писание нормально повествует о личности Авраама, о его жизни и действиях, о том, что у него была жена, и была служанка. От жены он нажил законного сына, от служанки - незаконнорождённого сына. Но это - не Авраам, и не Агарь, и не Сарра, и не два сына. А что это? Это аллегория, это иносказание. В греческом оригинале тут стоит слово «аллегория». Это повествование, по букве обозначающее что-то, на самом деле иносказательное, и говорит о том, что это два человека: один - рождается в свободу, а другой - незаконно рождается в рабство. Вот что обозначает в переносном смысле толкование образов. Чувствуете? Это метод Священного Писания. Запомните, подумайте, оказывается. И в жизни, и в быту, и, оказывается, даже на высоком, священном, сакральном уровне, у нас тоже есть такие вещи. Это не лошади, - на небе нет лошадей, - ни белых, ни красных, ни хлорофиллового цвета. Итак, это образы. Буквально исторически это образы парфянского царства, - правильно пишет отец Александр Мень. Первый конь - это лучники парфянского царства, потому что в то время, в первом веке, Римская армия состояла в основном из пехотинцев с мечами и со щитами. А варварские соседние государства уже имели конницы. Лучники на конях парфянского царства - вот вам буквальное историческое значение, оказывается. Вот эта образная система, что это государство, особенно тоталитарное государство, особенно имперское государство, типа Рима. В первом веке Иоанну Богослову понятна была это конкретика Рима, а нам, две тысячи лет спустя – уже не так понятна, в итоге, мы абстрагируемся от конкретного Рима, и говорим - любое тоталитарное государство на самом-то деле вред приносит верующим, потому что все хотят подчинить идеологически – и умы, и сердца, и души верующих тоже. И поэтому это символизирует тоталитарное государство.

-----

И последняя, богословская часть нашей телепрограммы.

Среди преданий с маленькой буквы этого слова есть такие, которым в Церкви особо делать нечего. Какому святому по какой нужде нужно молиться, например. Если у Вас зубы болят, оказывается, нужно святому Антипе молиться. А если пчёлы мрут - то преподобным Зосиме и Савватию, и так далее - длинный список. В России это особенно популярно – языческое прошлое даёт о себе знать гораздо в большей степени, чем даже у нас в Украине. Помню, я бывал в храмах Подмосковья и очень удивлялся тому, что люди - не как у нас обычно просят священника помолиться Господу Богу о какой-либо нужде, - нет, - заказывают молебны такой-то или и иной иконе, в полном убеждении, что, скажем, Тихвинская икона Богоматери поможет решить такую проблему, а Казанская - иную. Вон пояс Богоматери привезли в Москву, так стотысячные толпы ринулись к святыне. Не то, чтобы это было так плохо, но всё же, обращаться с просьбой непосредственно к Богу – Живому Богу – это, как минимум, правильнее. Или к Богоматери – но тоже живой - за молитвенным ходатайством пред Всевышним. А к куску ткани – ну это, конечно, лучше, чем голый материализм. Тем более, в тех же Деяниях апостольских указаны случаи, когда болящие получали исцеление через прикосновение к одежде апостола Павла. Поклонение предмету – это, пусть и примитивная, дремучая, но всё же, ступень религиозного развития. Хуже, когда – полный ноль. Лично мне кажется, что в Украине всё же меньше религиозных фетишистов, чем в России, хотя – кто его знает?

Да, так вот, в житиях святых, как мы в прошлый раз упоминали с Вами, действительно исторические факты буквально через запятую перемежаются с дурными сказками - как святой верхом на нечистом летает, или как Новгородский преподобный беса в умывальнике держит взаперти. Иконы несутся со свистом по небу, образа через моря и океаны переплывают со скоростью свыше семидесяти узлов.

Историческая Церковь действительно накопила в своей жизни солидный груз излишеств, то есть вторичных преданий, которые не только никогда не были прямо связаны с Церковью с большой буквы, но нередко ей просто противоречили. Явно. Потому что возникали, как продолжение извращенной логики. И Мартин Лютер, и его последователи неслучайно в свое время ополчились на сам принцип Предания. Когда источником веры было объявлено одно только Писание. Ну, и Писание еще понято было достаточно буквально… Писание, как текст Библии. Откуда такой ход, понятно: Писание – это надёжней. Мы сами говорили с Вами, когда рассуждали о Священном Писании, что Библия закрыта. И она давно так воспринимается: её дописывать уже нельзя. Вот Святое Писание – длится, а Священное – оно закрыто. И Лютер воспользовался этим, наверное, интуитивно и решил, что хватит этих излишеств - продажи индульгенций с покупкой мест в раю, этого донельзя развившегося культа святых как покровителей ремёсел, целителей от тех или иных болезней, заместителей Господа Бога в данном месте и так далее. Что вот всё это надо списать в утиль, потому что это никакого отношения к христианству не имеет.

Это правильно. Но чтобы списать в утиль, Мартин не нашел ничего лучше, как объявить сам принцип Предания нехристианским. А это уже чревато. Результатом была на самом деле такая ползучая катастрофа, плоды которой очень хорошо сейчас видны в протестантских странах - вымывание духа преемства из жизни Церкви.

Потерю преемства в жизни Церкви, конечно, нельзя констатировать, как единственный тотальный вывод, но, по большей части, это так. Конечно, у лютеран был такой в 20-м веке праведник, Дитрих Бонхёффер, который много писал и об общении, и о возрождении, который создал очень важное для нас богословие общения. Ну, понятно, если у человека такое общение духа, то это свидетельствует как раз о подлинной церковности. Невзирая на его вынужденную лютеранскую ограниченность. Или такой англиканин, как Клайв Льюис, - конечно, человек, по сути, совершенно православный и очень чуткий к преданию Церкви. Но эти люди, скорее, приятные исключения на фоне печального правила. А правило таково, что чем меньше блюдётся этот принцип единства Предания, тем очевиднее вот такая разрозненность людей в тех странах, где это было доведено до конца. Скажем, поэтому, когда вы из протестантской Голландии попадаете в католическую Бельгию, то чувствуете, что попали совсем в другую страну. Вот Бельгия и Голландия – это ведь один и тот же народ, говорящий на одном языке. Просто на юге в Бельгии - католики, католичество (пусть с какими-то искажениями, но у кого их нет!) – но это всё-таки соблюдение единства Предания. В Бельгии дух жизни всё-таки традиционный, наполненный какими-то высшими ценностями. А в Голландии - единственный идол это культ терпимости ко всему, что угодно. Ты хочешь, чтобы тебя в ЗАГСе расписали с коровой - пожалуйста, хочешь с быком – пожалуйста. Каждый делает то, что он хочет.

Там, где сохраняется принцип какой-то соборности, какого-то единства, там всё-таки люди не так озабочены тем, чтобы непременно делать, во что бы то ни стало, всё, что им хочется, без оглядки. И ещё важна какая-то общность. Хотя, конечно, Европа есть Европа, при любых обстоятельствах индивидуалистичность видна везде. Но всё-таки есть разница, и это легко заметно. И эта разница прямо проходит по границе конфессиональной. Так же, как вот Австрия и Швейцария. Или Северная Германия и Южная Германия – протестантская Германия и католическая. Это всё-таки не одно и то же. Хотя, при всём при том, что всё это – Европа. Всем понятный нюанс, который везде общий.

Остановимся сегодня с Вами на этом, и если даст Бог, продолжим наши размышления в следующий четверг. Всего доброго.