Нужны ли в Церкви реформы Богослужения? Однозначно. Но означает ли это, что, за переводом, скажем, Божественной литургии на современный, хорошо понятный язык последует духовное возрождение, толпами люди повалят в храмы, станут набожными и благочестивыми? Не факт. Отец Яков Кротов так же скептически, даже чересчур, относится к смене формы без наполнения её содержанием.

Яков Кротов:

- Вопрос о реформе богослужебного языка в современной Украине и в современной России является одним из часто задаваемых, и это тяжелое наследие советского прошлого. Почему? Потому что большевики, они же были не в силах что-то произвести реальное, они были в силах растрачивать те запасы интеллекта материи и всего прочего, которые были созданы до 25 октября, когда всё было растрачено, система рухнула. Прежде всего, были растрачены люди. Но когда человек не умеет ничего производить, он начинает производить слова. Производство слов при советской власти было поставлено на мощный бурный поток. Пропагандистов было сотни тысяч. Вот всюду, где сейчас были охранники, при советской жизни там были пропагандисты, а потом они переквалифицировались в охранников, хотя, и сейчас пропагандистов в России достаточно, за казённый счёт. Производили слова, и появилось ощущение, что жизнь определяется словами. При таком подходе, который, конечно не специфически большевистский, это магический подход. Мир повинуется словам, важно найти правильно слова, точное запоминание, точно их произнести, и тогда нам будет большое счастье. При таком подходе, надо, конечно, твёрдо сказать: да молитесь вы Богу хоть «врдврдрвдв», молитесь на не разборчивом языке, молитесь на «языках», как молились первые христиане, нет проблем, лишь бы молились. Человек может понимать даже неразборчивую речь, человек может понимать мимические движения лица, микродвижения прочитывать и прекрасно понимать то, что мы хотим, но неужели Бог не разберёт, что мы хотим, какие бы мы слова не произносили, конечно, может. Когда мы это себе скажем, что реформа богослужебного языка - это 28-ое по счёту дело по важности, тогда мы должны сказать, но всё-таки оно 28-ое, а может быть, даже 27-ое. Почему? Не потому, что очень важно понимать, хотя я, историк, филолог, я прекрасно понимаю церковно-славянский и латынь, и греческий начал с годами понимать, русского я только не понимаю. Вот мне говорят что-то о послушании, я не понимаю, мне говорят что-то про лояльность, мне говорят что-то про русский мир от Бразилии до Аргентины через весь земной шар, я не понимаю. Значит, проблема не в том, чтоб перевести на русский язык, проблема в том, чтобы понять, что основной сдвиг между нами и Богом - не по линии языка. Я с женой говорю на одном русском языке, но между нами пропасть непонимания, - вы не забывайте, что она – женщина, я – мужчина. Она - другая личность, я – личность, как мы можем друг друга понять? На это есть ответ у науки: наука нам говорит, что полноценная человеческая речь, она, во-первых, всегда строится на неясностях базовых, она очень липкая. Когда сегодня мы, приученные к языку программирования, говорим, давайте сперва договоримся о понятиях, это говорят математики, программисты. Даже, говоря конкретней, лингвист, учёный, специалист по языку скажет: ни в коем случае нельзя договариваться о базовых понятиях, вы убьете язык, исчезнет язык, появится код, это годится для машины, но не годится для людей. Базовые понятия должны быть не определены. Что такое любовь и человек, не должно быть определено. Кто такой Бог - должно быть не определено.  Это есть человечность, поэтому мы люди, а не обезьяны. И второй важный момент - в любом языке должен быть люфт. Вот в ружье люфт недопустим, всё должно быть пригнано так, чтобы пуля убивала, а в языке, по крайней мере, процентов 20 слов, они должны быть чуть-чуть исковерканы, - грамматические правила, их же вывели искусным путём, проанализировав язык, но говорить, согласно с грамматическими правилами, это противоестественно. Это вот диктор – пожалуйста, профессиональный оратор – пожалуйста. Но нормальный человек обязан говорить не по правилам, иначе, он не нормальный. И в любом языке, чтобы он был живой, всегда должны быть слова-мутанты, непонятные слова, слова, которые меняются, - так и развивается язык. Я хорошо знаю английский, хуже я знаю немецкий, но если я знаю в тексте 80% слов, о значении остальных 20% я всегда догадаюсь. Поэтому я понимаю церковно-славянскую службу, даже если я не знаю церковно-славянского, потому что 80% - это багаж русского языка остался, о 20% я догадаюсь, их там не больше - это не означает, что не надо реформировать, это означает, что само богослужение - более широкое понятие, чем нам кажется, богослужение - это отнюдь не только литургия. Когда мы разговариваем друг с другом, это тоже богослужение. И проблема не в том, чтобы перевести молитвы и нарушить язык. Если мы друг с другом разговариваем плоско, пошло, если наша повседневная речь о том, насколько подорожает проезд, какие все политики сволочи, какие журналисты циничные, как нас все обманывают, - нам дай Пушкина, он переведёт богослужение, - наши молитвы до Бога не дойдут, потому что наш язык, он должен быть общий и для храма, и для дома, и для работы. Реформа богослужения начинается с реформы у себя дома, вот где она формируется. Поэтому люди сопротивляются богослужениям. Чего боятся? А если перевести на русский язык, что значит, станет понятно? Станет понятно, что я не могу быть подлецом, что я дома должен вести себя по-другому, что я на работе должен вести себя по-другому, а мне - удобнее так. На самом деле у баптистов тоже надо переводить богослужение на русский язык, потому что то, как они молятся и проповедуют, это не русский язык, в нём нет вот этой прокладки 20% живых слов, - это казённый язык парткомовского протокола, вы уж не обижайтесь на меня, друзья баптисты. Да, баптисты разные, там есть живые языки. Поэтому вот это желание реформировать богослужение, это часто разновидность бегства от действительности, тогда больше надо реформировать повседневную жизнь. Если в церкви останутся отношение господства, если будут вытирать об женщину ноги, если опять будут тиранить детей, да переводите хоть на суахили, всё равно счастья не будет. Будет всё понятно, а жизни не будет, т.е. не будет понимания сердцем. А понять, что такое смирение, об этом не нужно переводить на русский язык. Переводить надо. Слово «смирение» - не от слова «мир», оно происходит от слова «мера», оно – «сомерение» в изначальном-то виде, это гармония. Так что, оно плохо в виде «смирение» от слова «мир», а не от слова «мера»? Тоже хорошо. Это и есть запас прочности языка, поэтому и нужны четыре Евангелия, а не одно - они производят такой вот квадроэффект, потому что точно воспроизвести, что сказал Спаситель, нельзя. А вот этот квадроэффект, он помогает услышать голос Божий во всей полноте, но для этого они должны быть разными, не должны стоять вместе четыре динамика, и они вот так вот разнесены, а мы должны быть в центре. И так - во всём. Мы это хорошо поняли на примере 90-х годов. Если реформа ограничивается сферой публичного, и не затрагивает мою жизнь, никакого толку не будет. И Господь не принёс реформу еврейскому народу. Он принёс реформу каждому еврею и каждому человеку, вот где выход. Это не означает, что начни реформировать с себя, это был бы другой подход или приём: отойди от меня и сам на себя посмотри. Это означает, что церковь - это общение, и что реформа нужна для отчистки каналов общения членов церкви друг с другом. Я не могу начать реформу с себя, потому что реформа подразумевает прочистку моих каналов в сообщении с моим священником, с моим архиереем, с моим патриархом. Я могу позвонить своему патриарху, своему архиерею? Если я не могу поговорить со своим архиереем на церковно-славянском языке или на русском, какая разница, на каком я Богу молюсь? Прочистка вот этих каналов. И канал, который соединяет нас с Богом, он в этом смысле наименее нуждается в прочистке, потому что Бог и церковно-славянский поймёт, ничего. А вот межчеловеческий канал - вот это в первую очередь надо очищать. Вот, но для этого нельзя материться, пардон за банальность, - всё это - прочистка каналов - не говорить о деньгах, не ругать никого, вот с этого начинается реформирование языка. Ну, а дальше уж, посмотрим...

Образ Божий в человеке. Размышляет на эту тему профессор Московской Духовной академии Алексей Ильич Осипов.

А.И.Осипов:

- Вот мне представляется, что когда мы обращаемся к понятию образа Божия, то ясно, что мы должны, прежде всего, пытаться говорить о том, что делает человека подобным Богу конститутивно, не в смысле уподобления по духовному совершенству, а конститутивно. И, кажется, что вот одной из характеристик образа Божия в человеке, есть его самосознание. Но и этого не достаточно: не просто самосознание - его свобода. Сердце является сосредоточием Рая – Царства Божия: Царство Божие внутри вас есть. Макарий Великий говорит: ад помещается в сердце. Вы слышите? Так Рай или ад? Что же в сердце-то? Кажется, взаимоисключающие понятия. Нет, действительно: и то, и другое. Сердце может быть преисполнено каким-то блаженством и радостью в Боге, сердце может также быть преисполнено, увы, злобой, ненавистью и страданием. И всё это зависит от направления духа человека, направления его воли, от направления его стремления. Как важно, друзья мои, ещё раз вам подчёркиваю: ищите прежде всего Царства Божия и правды Его, и тогда это всё приложится вам. Что значит приложиться? Повторяю, не в том смысле, что я буду искать Царство Божие, и, там, миллиарды будут сыпаться на меня со всех сторон. Речь идёт совсем же не об этом, а о том, что тогда вся моя деятельность земная будет носить правильный характер. Даже всё, что я буду получать материальное, это не будет развращать меня. Слышите? Это не будет меня губить. И если я буду всё терять материальное, это не повергнет меня в отчаяние, вы слышите! Тогда всё приложится, т.е. всё будет служить на пользу. Как, помните, говорил апостол Павел: умею жить в скудости, умею жить и в изобилии, - какое благо, и быть ровным, какое благо! В сердце помещаются вот эти все мысли, и мысль делает нас, если мы способны ею управлять, она делает нас лучшими. Если мы не способны ею управлять, она делает нас худшими, вы слышите? Избави Бог, дать свободу мысли без контроля ума, избави Бог. У Каллиста Катафигиота, одного из святых подвижников Афона, есть такая замечательная мысль, цитирую вам: «Ум должен соблюдать меру познания, чтобы не погибнуть». Это поразительной силы, я бы сказал, насыщенности, содержательности, мысли. И это относится, оказывается, ко всем сферам умственной деятельности. Что явилось причиной современного кризиса? В первую очередь, экологического кризиса, что явилось? Безудержность ума в познании этого мира - одна из причин. Безудержность его. Наука заявила, что никаких нравственных ограничений не должно быть. Развитие науки - какая беда, это беда… О, если бы были эти ограничения, скольких зол избежало бы человечество! Насколько меньше было бы этих орудий уничтожения человеком окружающей природы! Вы знаете, что каждый день исчезает с земной планеты какой-то вид, очередной вид, ежедневно, вот, что происходит. Скоро, дойдёт и до человека. Он видимо, не знаю, последним уничтожит себя или нет, но дело движется именно сюда. Это относится и к категории другой, категории нравственной. И опять-таки здесь ум должен соблюдать меру познания, чтобы не погибнуть. И в нравственной сфере, я вам скажу, беда, когда мы придерживаемся принципов: всё надо познать, для того нам и дана свобода. Очень и очень раскаивается человек, часто, когда узнаёт то, что его начинает губить. Представьте себе, что будет с человеком, если ему говорят: туда не ходите, вы погибнете, там что-то такое непонятное, - все те, кто там бывали, они после этого заболевали страшными болезнями и умирали. Ну, чепуха это! Идёт и… погибает. А там, оказывается, сильнейшая радиация, она видна? Нет! Только по результатам можно ее определить. Это и в нравственной сфере, когда мы даём полную свободу инстинктам, оказывается, тогда они начинают уничтожать и разрушать человека изнутри. Происходит, если хотите, разрушение личности, опустошение и полное разрушение её. Всюду, оказывается, эта великая мысль приложима к деятельности человека.

О символике Апокалипсиса продолжает рассуждать православный миссионер о.Виктор Веряскин.

В.Веряскин:

- «Кого Я люблю, тех обличаю и наказываю», - тоже интересные слова из Апокалипсиса. Нам вообще-то кажется, что если Бог нас любит, то Он охраняет нас, над нами защиту ставит, охрану и т.д. А вот как, если иначе? И мы думаем, ух, я, наверное, что-то не то - не так живу, не так молюсь, не то делаю, раз на меня посыпались какие-то несчастья, наказания жизненные, а оказывается, это тоже может быть от Бога, а не от соседки или от кого-нибудь ещё. По крайней мере, в виде его попущения, серьёзный вопрос, на самом-то деле. Поэтому, когда мы вникаем потихонечку, то думаем, вот наказание. Меня Бог наказал чем? Отсутствием красоты. Описана такая история. Одна девушка зашла в автобус, увидела на сиденьи сидит девушка, которую она считает красавицей. Вы знаете, понятие красоты относительное. И она про себя, это она описывает: я про себя подумала, Господи, ну, почему вот так? Одному даются вот такие волосы, вот такие глаза, такие брови, такой нос, а другому - такого ничего. Как бы я хотела быть, вот как она, такой же красивой! Прошло две остановки, эта красавица поднимается с сиденья, выпростовывает из-под себя костыли, встаёт, все ноги изогнуты каким-то полиомиелитом - такой инвалид. Она говорит: у меня всё обмерло внутри. Я говорю про себя: Господи, Ты случайно не слышал мою молитву? Я не хочу быть такой, как она, пусть я лучше останусь такая, какая я есть. Иногда мы просто забываем, и не понимаем, и не чувствуем, что есть заповедь: не пожелай ничего, что у ближнего твоего - ни вола его, ни скота, ни жены его, ни красоты его, ни ума его. У тебя на самом деле есть всё своё, а ты свои собственные дарования не открыл и не знаешь, ты себя не  классифицировал, ты себя не познал, и волю Бога о себе не познал, и в итоге - завидуешь. Не завидуй. Не завидуй ничему - ни богатству, ни власти, ни красоте, ни уму, - абсолютно не завидуй. Потому что, кого Я люблю, тех отличаю и наказываю. «Наказание» по-славянски - это «научение». Это ж не обязательно, там, хлестать дрыном вдоль телятины. Помните песню: «И набравши сил, чуя смертный час, Он товарищу отдавал наказ». Наказ - это, оказывается, завещание, заповедывание и научение. По-славянски, «наказание» - это «научение», потому что, Бог, если нас и наказывает, то с любовью, ради какой-то цели. Задача, опять, познать смысл и цель переносимого наказания и взять поучение из него, - очень серьёзный вопрос, друзья дорогие. Вот одной из церквей в Апокалипсисе говорится: Се стою у двери и стучу, кто отворит, войду к нему и буду вечерять с ним, а он со Мною». Помните? Тоже интересно. Интересно как раз то, что Бог не взламывает ни двери нашего ума, ни двери нашего сердца, Он уважает свободу выбора человека, Он уважает его разумность, его свободу, - подходит и мягко и тихо говорит: а, может, вот так подумаешь, а, может, вот так сделаешь, а Я тебе вот так предлагаю, а Я тебе такой пример показываю, примешь – хорошо, не примешь – твой выбор и твоя ответственность. Бог никого не насилует. А мы иногда, мы хотим иногда, вроде бы как для Бога, и вроде как по-Божески, но хотим принудить, то своих детей, то своих соседей, то своих родственников, то другую конфессию. Как там писали большевики: железной рукой загоним человечество в счастье. Без свободы невозможно понятие греха, искупления вины, наказания и т.д. Поэтому очень важный вопрос, когда мы с вами не уважаем свободу ребёнка, соседа,  друг друга, мы не по-Божески поступаем. А в Апокалипсисе Бог даёт: потихоньку постучи и предложи, постучи вовремя, потому что иногда пришёл с добрым намерением, но не вовремя, - как говорят, я ногой открываю любую дверь, - ну мы так иногда приходим к друзьям, к близким. Вежливо постучи, тактично, твоя мудрость - где? Твоя мудрость, твоя чуткость - прийти в нужный момент, оказывается, потихоньку постучи и предложи.

-----

И последняя, богословская часть нашей телепрограммы.

Церковное предание - то, что передается из поколения в поколение. Это опыт Богопознания, зафиксированный в богатстве свято-отеческого наследия, это литургическая культура – церковная музыка, модели священнических облачений, каноника иконописи, архитектура храмов и много всего прочего. Причем, Предание - это когда то, что схвачено, сделалось достоянием жизни не только каких-то отдельно взятых людей, а это опыт, присутствующий в жизни Церкви.

Предание, как мы уже говорили с Вами, феномен как бы так сказать, размытый. И собирать его не всегда просто и удерживать единство Предания трудно - потому что оно рассеяно. И поэтому в Предании всегда есть опасность переврать содержание церковности. Легче принять не-Божье за Божье, легче, соответственно, прикипеть к тому, что носит временный этнокультурный характер. Поскольку Предание менее концентрировано по своей природе, а человек, по выражению Достоевского, существо привыкающее. Поэтому перед нами всегда стоит нелёгкая задача - постоянно отшелушивать то, что в Предании принадлежит только истории, а это довольно трудоемкое дело. Но необходимое. Потому что именно в преданиях, в первую очередь, откладываются те вещи, которым в Церкви особо делать нечего. Ну, скажем, привязка памяти святых к сельскохозяйственным приметам, или легендарные элементы в житийной литературе… это всё некритически вот так вот передается из поколения в поколение. До сих пор, например, в минеях буквально через запятую излагается имеющая явную историческую подоплеку часть жития великомученика Георгия Победоносца, где он поминается как всё-таки действительно высший офицер римской армии, который в критический момент исповедовал Христа, за что и был замучен. И после этого, как будто так и надо, следует известный миф о драконоборце, или змееборце. Ну, в частности, на греческой почве – вспомним миф о Персее и Андромеде. Хотя этот миф универсален. Там варьируются только географические реалии - поэтому Георгий Победоносец спасал девушку из палестинского селения. Что на самом деле выглядит полнейшей нелепицей, потому как в Палестине такого поверья во времена Георгия уж точно не было.

На иконах изображают великомученика на коне, копьём поражающего дракона. На гербе Москвы он изображён таким же образом. Кстати, именно этой иконописной традиции мы обязаны появлением слова «копейка». Потому что «копейка» – это от «копье». Копье Георгия Победоносца, который поборает дракона. Дело в том, что поскольку на тыльной стороне копейки изображался святой Георгий с копьем, то народная молва не нашла ничего более подходящего для обозначения этой монетки, чем такое уменьшительное слово: «копейка». Маленькое копье.

На самом деле, причина всех этих вкраплений легендарных во вполне исторические повествования – это как раз отсутствие отчетливого ощущения единства Церковного Предания. Ну, вплоть до того, что даже составители житийных сводов не замечали, что из жития в житие просто кочуют стандартные мифологические признаки античных героев, которые каким-то образом превратились в атрибут жизни христианских святых.

Безусловно, в первую очередь, надо бы задать вопрос - а кем составлено то или иное житие. Если это пересказ мученического акта, скажем того же Георгия – это одна ситуация. А когда это легенда о змее – совершенно другая. Легенду о змее можно просто изъять из жития великомученика Георгия. Или, считаясь с иконописной традицией, изображающей святого на коне, поражающего змея копьём, как минимум, в критическом издании житий указать, что легенда о змее – это производное от такого вполне адекватного понимания того, что Георгий Победоносец одержал победу над искусителем, над лукавым. То есть это дракон духовный, соответственно и победа духовная. Тогда будет нормально. И иконографический облик в этом случае будет отражать реальность. Это было бы вполне уместно.

А вот если взять, например, житие Антония Великого, составленное Афанасием Александрийским, то оно просто безупречно, хотя и 4-го века. Так его ж и составлял один из светочей богословия, который к тому же лично знал Антония - в пустыню к нему удалялся, время там проводил в общении с преподобным. Да, там тоже, может быть, своеобразный язык, но там нет сказок – болезненных фантазий вроде перелета из Иерусалима в Петербург верхом на бесе. Или аналогичных перелетов икон откуда-нибудь куда-нибудь. Со свистом, представляете себе, по небу проносятся иконы, падают, и там начинается почитание. Или приплывает сама… и причаливает куда надо, понятно – разве она может причалить не туда?..

И дело здесь не в том, чтобы такую юмористическую колонку создавать вокруг житийной литературы. Дело намного серьезнее. Речь идет как раз о единстве Предания. Вот что действительно входит в нетленный фонд жизни с Богом Его народа, что составляет этот собирающийся живой опыт жизни в Откровении, а что давно уже надобно было выбросить на свалку истории.

Остановимся сегодня с Вами на этом, и если даст Бог, продолжим наши размышления в следующий четверг. Всего доброго.