Очень часто звучат вопросы  - каковой должна быть молитва – долгой или краткой, сидя, стоя, по бумажке или своими словами? Рассуждает об этом отец Яков Кротов. 

Яков Кротов:

- В Евангелие ученики спрашивают Иисуса, как нам молиться, и Он даёт молитву «Отче наш», но надо понимать, что этот вопрос был в жёстком контексте - разные направления иудаизма в тогдашнем мире в качестве своеобразной торговой марки имели определённые молитвы. Ну, как в православии славословие Троицы: Слава Отцу и Сыну и Святому Духу. В четвёртом столетии люди входили в храм, слышали эти слова, и это помогало понять, что вы в храме у православных. У ариан было другое славословие: Слава Отцу через Сына в Святом Духе. Вот молитва, которая помогала отличить разное отношение ко Христу. Но ведь нормальный человек, он не будет этим сильно заморачиваться, нас, скорее, волнует вопрос продолжительности молитвы, - а сколько молиться? Я помню замечательные социологические исследования, где опросили американских священников, пасторов, сколько они молятся, и вышло так: либералы молятся в день минут 20-30, а консерваторы, вот из тех, которые там даже на мультфильм ребёнка не отпустят, в день молятся по 5-6 часов. И в нашем любимом Православии, тоже ведь есть эта мифология, что вот где-то есть молитвенники, как говорил Максимилиан Волошин, где-то там, в лесах куёт меч молитвы подвижник, и этот меч победит большевиков. А чего их побеждать? Они, просто, всё растратили и закончились, и меч молитвы куётся совсем не для этого. Магическое отношение к молитве - считать, что чем больше молишься, тем лучше, и такого магического отношения в современном православии - вагон и маленькая тележка. Нигде в православных странах не молятся столько, сколько в Русской Православной Церкви Московского Патриархата. Нигде. Не потому, что хуже христиане, а потому, что меньше магизма. А у нас - это магизм, причём, в самом безобразном виде, магизм в виде эстетического магизма. Давайте сделаем Богу красиво, чтобы ризы были все одного цвета. А настоящее православие, оно в словах одного старца - даже забыл, как его звали, а может быть не совсем старца, который сказал (по-моему, это кто-то из Оптинских): «Матушка, - говорит он, - ну что ты там вычитываешь сотню-двести, ты вот один раз в жизни скажи:  «Господи, милостив будь ко мне грешной», но скажи от сердца, и больше можешь не молиться, всё, но один раз скажи от сердца». Но ей это, по-моему, так и не удалось, история об этом умалчивает. Значит, здесь помогает традиционное отличие  молитвословия от молитвы, т.е. писанного чужого текста от молитвы. И я, довольно жёстко скажу, что, конечно, не обязательно вычитывать все молитвы, вообще современные православные русские молитвы - церковно-славянский набор, он сформирован сравнительно недавно - в 18 веке, но мы понимаем, что в 14-м веке, там родители преподобного Сергия не вставали с молитвенниками и не вычитывали все эти правила, не было правила, а были не дурнее нас. Сегодняшний ритм жизни он вообще принципиально другой. Трудно молиться, когда ты вскакиваешь, срочно яблоко сжевал, чай выпил - и в метро. Тем не менее, я думаю, что это великие возможности для молитвы, но надо учиться. Конечно, здесь вот писаный текст, он вроде камертона, он задаёт тональность, не более того, но и не менее. Как ни странно, привыкать к этому нужно только тогда, когда ты стал верующим, когда тебе легко молиться без всякого молитвослова. Но вот именно сейчас учись и запоминай назубок, чтобы потом, когда Господь тебя отпустит, и уже не Дух Святой в тебе молиться, а Бог ждёт, что ты сам начнёшь молиться, и вот тогда тебе молитвенник поможет вернуться к настоящей молитве. Непрестанная молитва, она ведь не в том заключается, чтобы отбросить все дела, сидеть и молиться. Она заключается в том, чтобы, - ну что такое наша жизнь – это подкладка, это лёгкая, ненадёжная ткань, её надо пришить к настоящей ткани, к сукну, - это и есть молитва. Но нам, конечно, кажется, что молитва это подкладка в жизни, потому что мы по эту сторону баррикады, мы всё видим деформировано. А на самом деле, можно сочинять стихи, и одновременно молиться, можно бежать стометровку и одновременно молиться, но к этому, конечно, надо прийти, это не сразу. И для этого надо молиться не о том, что ты делаешь, это будет плохая молитва, а надо, просто, обращаться к Богу, вот и всё. Т.е. можно одновременно есть яблоко, и смотреть телевизор, но нельзя одновременно есть яблоко и есть грушу. Если твоя молитва такая материальная, как твои занятия, то ты не сможешь этого совместить, непрестанная молитва от тебя ускользнёт. Значит, наша молитва не должна быть реалистичной, она не должна быть корыстной, она не должна быть сиюминутной. Тогда она может быть постоянной, как в том анекдоте: когда молишься, нельзя курить, но, когда куришь, молиться можно. Вот, центр тяжести перенести, но это занимает годы, конечно. Не надо веровать, что есть какие-то учителя молитвы. Хотя книжки «Великие учителя молитвы» есть, книжки есть, а великих учителей нет. Кроме Духа Божия – никто. И, скорей, надо опасаться учителей молитвы, включая меня, потому что мы все описываем идеал, то вот, что бы я хотел. Но при этом, нельзя описать идеал, если ты совсем не имеешь опыта. И вот мой маленький опыт свидетельствует о том, что есть большой опыт, что то, что описывается у тех великих святых - это не выдумки, это реальность. Конечно, это не означает, что мы должны соревноваться со святыми, это был бы инфантилизм, но это означает, что действительно Царство Божие - оно уже здесь, сейчас доступно, и никакого уже царства, кроме молитвы, на самом деле не существует. Это как мы себе представляем вечность, когда ничего не будет нужно, просить материальное будет смешно – всё есть. Мы сможем жить с Богом, если нам от Него ничего не надо? Вот, когда у нас будет такая молитва, что вот нам ничего не надо, а вот, Господи… Тогда всё начнётся хорошо.

Далее продолжит нашу телепрограмму профессор Московской Духовной академии Алексей Ильич Осипов, размышляя о столь важных для любого из нас вещах, как любовь и брак.

А.И.Осипов:

- Что такое брак? Я сейчас буду заниматься тавтологией. Брак - это когда он и она вступают в брак. Вы скажете - тавтология. Именно в брак вступают, а не в сожительство. Вступают в брак. В разных народах, в разных религиях это обставляется по-разному, но они - вступают в брак. Это замечательно, т.е. они становятся единой семьёй, у них общие интересы, у них всё становится общим, они сами даже становятся едины. Почему? Они составляют единицу и становятся едиными, с полной ответственностью относясь к тому, что из этого проистекает, с полным осознанием того, во что они вступают, и вы понимаете, конечно, что те счастливые браки, когда в них вступают действительно по любви. По любви - какой? Вот что тут очень важно. Что такое сожительство, или так называемый гражданский брак, чем он характеризуется? Любовью? Меньше всего там этого, - если бы любовью, то это была бы верность друг другу, и вступили бы в брак. А здесь – нет. Нет верности, - может, я найду получше, и я найду, может, получше, и зачем мне себя связывать, вот, как я тебя люблю, я не хочу себя связывать! Ну, сейчас я тебе дам конфетку, и отстань от меня, я себя связывать не хочу… Ух, как я люблю, удивительно, - возлюбил! Сожительство, гражданский брак, это есть не что иное, как эгоцентризм. Искание наслаждений, видение смысла именно в этом и больше ни в чём, никакой ответственности, никакого поручительства, ничего общего, а надоел или надоела – до свиданья. Сейчас одна из больших политических фигур в Германии выступила, предложила законопроект. Какого рода? Устанавливать брачный контракт на семь лет, а дальше, ну захотят жить – живите, не хотите, ну и не надо. Всё к чему сводится? К контракту, как две фирмы заключают между собою. Вы скажете, а где же любовь? Вы что, шутите? Какая любовь? Мы ищем не любви, мы ищем, чтобы интересы совпадали. Это есть не что иное, как колоссальный стимул развития эгоизма, потому что я вступаю в такое сожительство не по любви. Я не готов отдать свою душу ему, я не готов пострадать, я не готов, в конце концов, всё отдать ради этого другого человека, с которым я вступаю в брак, - нет. Он мне хорош лишь постольку, поскольку меня сейчас удовлетворяет, через час мы можем разойтись, говорят, как в море корабли. Никакой любви нет, это искание наслаждений. Уж сколько говорили люди - опытнейшие, разумнейшие, философы, религиозные, ну вот, Кант, например.  Иммануил Кант - известный немецкий философ конца 18 века, он, например, говорил: «Чем больше просвещенный разум ищет наслаждений, тем меньше он получает удовлетворения». Он оценил очень трезво - это рационалист, холодный рационалист, он трезво оценил, что происходит, - чем больше ищем, тем меньше получаем. Как только человек смыслом жизни своей и смыслом отношений своих, в частности, подобобрачных отношений, видит только наслаждение, он этим самым приговорил себя. И знаете, к чему приговорил? Вот ведь, что самое страшное, оказывается, вот эти так называемые гражданские браки, т.е. фактически сожительство, производят в человеке страшное следствие, они могут окончательно убить в нём способность любить. Это развитие эгоизма, эгоцентризма, стремление к наслаждениям окончательно убивает любовь в человеке. Он становится уже не способным любить вообще другого. Это очень часто, вы знаете, случается, в частности, в артистической среде, где очень близкие постоянные контакты всякие художественные, - так называемая интеллигенция, - очень часто это случается, когда эти вот связи, часто переплетающиеся и основывающиеся на каких-то чисто внешних увлечениях, кончаются тем, что хотел бы или хотела бы полюбить, а не может, сердце каменеет. У человека наступает окаменение, есть такой термин, - и хотел бы полюбить, а не может. Самое великое, самое, я бы сказал, возвышенное, что есть в человеке, если хотите, самое замечательное, то, что приносит наибольшее удовлетворение человеку в земной жизни – любовь - исчезает. Закон духовной жизни оказывается таков. Всякое нарушение, нарушение того, что мы называем Заповедями Божьими, или, если хотите, нарушениями того, что мы называем совестью, оказывается, делает человека всё более и более чёрствым. Превращает его, если хотите, в окаменелое состояние, в некую статую - каменную, мраморную статую, которая уже не способна ни на что другое, как только на эгоизм. И концентрирует всё внимание на своих собственных личных интересах. Каждому человеку от рождения даётся чаша драгоценнейшего напитка, которому в земной жизни нет равного, это напиток любви. Каждому человеку дается этот драгоценный напиток. Особенно это переживает юность, особенно остро, живо… Живёт, если хотите, этим, живёт часто мечтами, ищет этого. И вот тут так важно разделить добро и зло.

Несколько слов о.Виктора Веряскина об Откровении воли Божией через Библию.

В.Веряскин:

- Я никогда не забуду рассказ моей бабушки, как встретила она дедушку, как они познакомились. Она говорит: я, милок, не знаю, что вы понимаете под счастьем, под любовью. Я, говорит, твоего дедушку в глаза не видела и не знала до того момента, пока родители нас не поставили друг перед другом, познакомили, представили, и благословили на совместную жизнь. И я, говорит, приняла родительское благословение за Божью волю, и считаю, что прожила счастливо, и ни о чём не жалею. Вы знаете, это были люди другого поколения, другого воспитания, другой какой-то системы ценностей, и они могли принять родительское благословение, как Божью волю. Мы сегодня часто не готовы к этому, но поразмышлять об этом тоже надо, - а как узнать волю Божью, а в чём она выражается? А выражается ли она в книге? В том числе, «познавайте волю Божию о вас благую и совершенную». Приводите свою волю в соответствие с волей Божьей, и будьте счастливы и блаженны. И вот одно из обетований блаженства: читайте, слушайте, размышляйте, и соблюдайте. А как же соблюдать, если не понимаю? Значит, надо как-то понять, надо понять первые слова. Вот текстология: Откровение святого Иоанна Богослова. Мы должны понять, что Библия по форме - книга человеческая, так говорит ректор Свято-Сергиевского богословского института в Париже Князев, прилагая халкидонский догматический принцип к Библии. Мы, говорит, исповедуем, что Библия - книга Божественная, с одной стороны, и человеческая - с другой стороны. И Божественное, и человеческое в ней тоже соединились нераздельно и неслиянно, без смешения. И значит, говорит, она носит на себе «рабий зрак». По форме выражения, по букве и по тексту это же человек писал, а идеи и вдохновение человеку давал Бог. Поэтому, по внутреннему содержанию смысла, Библия – Божественная, а по человеческому выражению словами - человеческая. И оказывается, надписания не являются частью откровения, нумерация глав не является частью Священного Писания, перечень содержания главы не является частью Божественного откровения, это сделали редакторы, которые писали, издавали и формировали, как издать текст лучше, оказывается, чувствуете? Вот почему за букву когда мы цепляемся или за цифру, буква способна убивать. А Дух и смысл способны животворить. Но самое главное – «Откровение Иисуса Христа, которое дал Ему Бог, чтобы показать рабам Своим, чему надлежит быть вскоре». Оказывается - парадокс, противоречит частично заголовок содержанию текста. Тут написано, что это откровение Иоанна Богослова, а тут написано, что это откровение Иисуса Христа. А есть ещё третье положение – Божественное Откровение. И мы тогда думаем, - в первом веке, ещё не было Вселенских соборов, ещё не выразили формулировки какие-то догматические и истинные. И не все люди исповедовали одинаково Иисуса Христа, и поэтому возникали иногда противоречия, как сегодня у нас, как свидетели Иеговы говорят, чего вы считаете Иисуса Богом, Бог это только Иегова, а Иисус это человек и посредник между Богом и людьми, но Сам не Бог. И тут возникает тоже вопрос, если это откровение Иисуса Христа, которое дал ему Бог, то значит Иисус Христос, как бы Сам нуждается в том, чтобы Ему дали какое-то откровение дополнительное, значит Он чего-то не знает, и нуждается в восполнении Своих знаний через Божественное откровение, и через это намекается, что у Иисуса Христа - Богочеловека - есть человеческая сторона, человеческий аспект, и Он несёт на Себе тоже немощь человеческую.

Как испытать счастье и блаженство, исполняя Апокалипсис, подражая Иисусу Христу? Иногда нас спрашивают, ты знаешь, что написано, там, у Иоанна Златоуста в токовании на Евангелие от Матфея? Мы говорим: знаю, но не скажу, - даже когда не знаем. Хочется иногда повыпендриваться, сказать, что я знаю всё и т.д. А Христос совершенно не стеснялся сказать «не знаю», - очень серьёзный вопрос. Его ученики спросили: когда время Твоего Пришествия, скажи нам дату - мы будем готовы вовремя. Он говорит: Сам не знаю, когда Отец Небесный второй раз пошлёт на землю. О дне том никто не знает - ни ангелы, ни Сын, а только один Отец. Это называется в богословии «кеносис» – самоумаление. Даже, когда знаю, по Божественному аспекту Своей личности, по человеческому - смиряюсь - кеносис - самоумаляюсь и говорю: да ничего Я путём не знаю. И мы тогда подражаем Иисусу Христу, и говорим смиренно, как сказал Сократ: я теперь знаю, что я ничего не знаю должным образом, но другие и этого не знают, они думают, что они чего-то знают, и знают больше других. Вот что значит исполнять Апокалипсис. Апокалипсис можно исполнять, но для этого его нужно понимать, оказывается, и понимать Иисуса Христа. Больше того, кеносис – самоумаление - не только к знанию относится, это относится даже и к  полномочиям, и к силе. Мы говорим: ты можешь моего сына устроить в университет? - давай пять тысяч долларов, и я устрою твоего сына, даже если не могу. Друзья дорогие, т.е. иногда мы говорим: я могу то, я могу это, а Христос не стеснялся сказать, что Он чего-то не может. А когда мама учеников подошла и спросила, а не можешь ли Ты пристроить моих сыновей возле Себя, когда Царство установится, Ты будешь царствовать, наберёшь Себе кабинет министров и будешь строить правительство, сделай так, чтобы мои сыновья сели возле Тебя по правую и по левую сторону! А Он говорит: не знаете, чего просите, так бывает у царей земных, а это - не от Меня зависит. Это - кому будет уготовано Отцом Моим Небесным. Парадокс! Всемогущий Бог, воплотившийся в Иисусе Христе, заявляет, что Он чего-то не может. И не может вот такой чепухи - составить кому-то протекцию и кого-то устроить на работу! Это кеносис, это самоумаление. Да, серьёзный вопрос на самом-то деле. Мы можем подражать Апокалипсису, когда понимаем его, это тоже парадокс - понимать Откровение, это противоречивое выражение, потому что Откровение таинственно, оно шире нашего разума, понять его до конца невозможно и трудно, но частично понимать можно, если мы будем применять собственные усилия. Поэтому читаем спокойно дальше и делаем вывод, какой? Обращение Иоанна к семи церквам следует, как понимать? Если семёрка обозначает некоторую завершенность, совершенство и полноту, то обращение к семи церквам означает обращение ко всем церквям в завершённости и в полноте.

-----

И последняя, богословская часть нашей телепрограммы.

Сегодня давайте возвратимся к такому важному для духовной жизни христианина понятию, как церковное Предание, и вспомним – что оно собою представляет.

Мы уже говорили с Вами, что если Писание - это форма хранения Божественного Откровения, то Предание – это форма хранения опыта Богопознания. Ну, мы с Вами помним: если Откровение – это движение Бога к человеку, то Богопознание - это – это, наоборот, движение человека к Богу.

Греческое слово «гнозис» в этом смысле изначально использовалось христианами как средство выражения именно Богопознания, хотя, уже у греков античных слово «гнозис» означало созерцательное познание возвышенного - познание первоначал. Так вот, значит, этот гнозис - есть движение человека навстречу Богу. Как правило - это отклик на Божественное Откровение. И вот это устремление к Небу и есть то, что в Церкви именуется Богопознанием. А отображается этот опыт Богопознания в Предании.

Николай Лосский, авторитетнейший православный богослов,  формулируя Предание, предлагает один из его образов. Предание, пишет Николай – это некая «способность судить о Святом Духе». Проблематичное высказывание, но в нём содержится нечто важное. Писание тоже измерение духовное. Но Писание больше связано с такой категорией, как слово. Вот что-то пророку открылось, что-то прозвучало, в человека что-то вошло, и в его жизни изобразилось. А Предание – это Дух, в соответствии с Которым люди реализуют то, что в них вошло. Приобщенность к Преданию дарует возможность различать, сохранять, понимать, что происходит с нами в духовной жизни. Таким образом, Слово Божие и Богопознание – это две стороны одной цельной жизни с Богом.

Пророк вот для нас – это кто? Возвеститель того, что говорит Бог. «Так говорит Господь» – типичная пророческая фраза.

А мы с Вами - кто? Те, кто внимает пророчеству. Мы, познающие Бога, представляем собой премудрость. Познавая Бога, мы накапливаем опыт Богопознания. Опыт, которым можем поделиться с другими, передать его окружающим или грядущим поколениям.

Пророк слышит призыв Божий и возвещает его нам, простым людям. Мы же принимаем этот призыв в своё сердце, но перед нами стоит задача осуществить сказанное Богом, а, следовательно, встает вопрос: «как?». И вот в процессе исполнение воли Божией, у нас появляется опыт, которого со временем становится всё больше и больше – он накапливается, и мы можем его передавать. Не случайно опыт этот так и назван – «преданием». Это и есть Священное Предание, когда то, что схвачено прошлыми поколениями в течение веков и тысячелетий, сделалось достоянием жизни, причем, не только одного человека или группы людей, а всей Церкви. опыт понимания того, как осуществить волю Божию в нашей религиозной жизни. Транслируемый опыт, который передаётся из поколения в поколение.

На этом остановимся с Вами до следующего четверга. Всего доброго.