Атеисты в своё время предлагали уйму версий ответа на вопрос, откуда берет начало религия – и страх перед природными явлениями привлекался, и корысть шаманов, и биологические корни находились, и социальные. И пророчили, мол, в ближайшее время верующих уже не будет, мол, с религией покончено. Понятно, что рановато её хоронили, но вопрос, тем не менее, остаётся – а всё-таки, когда-нибудь, исчезнет религия, или она вечна? Рассуждает по этому поводу отец Яков Кротов.

Яков Кротов:

- Вот жалуются, что верующие не любят задавать вопросы, но любят давать ответы. Я не оправдываюсь, но атеистам это тоже свойственно. Каждый год на Пасху или под католический карнавал, т.е. под начало Великого поста на Западе, каждый год начинается некоторые газетные шевеления о том, что религия - это всё вздор и вымысел, причём, если сто лет назад, обычно, происхождение религии поясняли биологией, сейчас это упразднено, дарвинизм в этом смысле скончался, и сейчас происхождение религии объясняется социологией. В чём разница? Разница очень большая. Если религия происходит от каких-то биологических «глюков» в организме человека, - ну, например, человек, как животное, склонен бояться неизвестности, склонен бояться отсутствия объяснений, человек имеет какие-то дополнительные проблемы в отношениях с родителями, и в качестве их решения изобретает Бога. Если эти биологические по своей природе факторы подталкивают к вере, то религиозность неистребима. Биологически человек, как чётко мы можем быть уверены, не меняется. Если религия - это результат каких-то гормональных сбоев, то она будет всегда, потому что гормональные сбои будут всегда, - всё замечательно. Но вот последние годы я слежу и вижу, что всё чаще религиозность объясняют не тем, что где-то в генной последовательности есть сбой в каком-то определённом звене цепочки и т.д. - объясняют социально. Т.е. развитие общества ведёт к развитию религиозности. Это более сильный аргумент, в том смысле, что он подразумевает, что религиозность непременно рано или поздно закончится. Т.е. религиозность - это отражение определённой социальной стадии, видно, тесно связанной с коллективизмом, - человек боится самостоятельности, зрелости, и ищет опоры в такой вот коллективной иллюзии. Это, на самом деле, всё тот же марксизм. Потому что Маркс, он ведь не говорил, что религия - опиум для народа, он говорил, что религия - опиум народа. Т.е именно люди, которые продолжают оставаться народом, причём, именно низшим слоем, необразованным, они обречены изобретать себе иллюзии. Образованный человек, как Карл Маркс или Фридрих Энгельс, или уж совсем высоко поднимать - Карл Карский, умный человек, он совершеннолетний человек, как говорил Кант, он не нуждается в опоре на вымышленного какого-то верховного божка, - он живёт без иллюзий. И он живёт не в коллективистском  обществе, а в индивидуалистическом, и такому человеку религиозность не нужна. Парадокс, однако, заключается в том, что любой верующий человек, именно верующий - не религиозный, на самом деле больше индивидуалист, чем Кант, Карский и Гегель вместе взятые. Почему? Религиозный человек, что мы сегодня, к сожалению, очень хорошо знаем, это может быть человек идеологический. Вот - православист, который видит в религии средство утверждения своей национальности. Он религиозный, но у такого человека, религиозного опыта нет, потому что - что такое религиозный опыт? Опытом религии является вера. Религия без веры, это всё равно, что наука без экспериментов, всё равно, что наука без исследования, это как астроном без телескопа - это астрология. И поэтому доказывать, что религия обречена на уничтожение, это бесполезно. Действительно так, она обречена на уничтожение, и первый похоронный сигнал, который говорит, что религия будет истреблена, это Евангелие: вы увидите мерзость запустения на месте святом. Т.е. святыня исчезнет, с Богом вы расстанетесь, но вы будете продолжать быть религиозными людьми - это и есть мерзость запустения. Сегодня многие люди бояться антихриста, но нет другого антихриста, кроме религиозного человека без Бога, зато с твёрдыми религиозными убеждениями. И поэтому религия, конечно, исчезнет, но что придёт на её место? На её место, наконец-то, придёт вера, придёт, наконец-то, церковь. И в этом смысле, верующий человек, он только приветствует исчезновение религии, точно так же, как сторонник свободной торговли приветствует отмену Госплана. Вот это и есть та точка, где происходит Спасение. Спаситель - не просто человек, который обещает бессмертие, Спаситель - не просто Бог, который принёс бессмертие. Спаситель меняет саму плоть человеческой жизни, Он говорит: иди за Мной, и говорит это не народу. Не обещает, что вот ты пойдёшь за Мной, и у тебя будет большое потомство, а говорит: иди за Мной, и всё. И поэтому исчезает религия как совместный крестный ход, и уже остаётся индивидуализм в чистом виде. Человек с религиозным опытом, человек с верой - на самом деле, ничего более индивидуального быть не может, потому что у всех вокруг, какой опыт есть или нет, - мы не знаем. Можно проверить, как я решаю математическую задачу, и как другой решает математическую задачу, но свой религиозный опыт, нельзя сверить с другим религиозным опытом. Это всё равно, что сверить любовь к своей жене, и любовь другого человека к его жене. Мы можем сверить социальные последствия: он ей приносит коробку конфет, я ей приношу две коробки конфет, - это обозначает, что я больше люблю? Может это означает, что я больше люблю конфеты, или, что у меня зарплата в два раз больше? Вот верующий человек - это индивидуализм крайний. Может, при социализме это было явлено вовсю, даже в 20-е годы, когда внешние религиозные формы веры были под запретом категорически, на всю Россию было порядка сотни храмов, в Украине чуть меньше, и можно было вырасти, не видя ни одного священника, и ни одной церкви! Мечта атеиста, чистый эксперимент, а мы знаем, я знаю массу людей, которые вырастали верующими людьми. Вот они, ни от кого не слыша о Боге, становились верующими! Это индивидуализм. У Грина есть рассказ о мальчике, которого, по прихоти миллионера, воспитывали в тёмной комнате, и когда тому исполнилось 12 лет, его вывели, показали солнце в зените и сказали: «Сегодня последний день, когда вот это природное явление существует, ты видишь, оно опускается, поэтому мы показываем тебе его, потому что вот солнце, так оно называется, оно погибает». Мальчик посмотрел и потом ответил: «Нет, оно появится вновь», и миллионер говорит: «Выбросьте, это не интересно», - потому что он заключил пари на то, что мальчик поверит в гибель солнца, и он проиграл это пари и стал объектом насмешек гостей. Вот так и вера в личной жизни. В социальной - она постоянно закатывается, конечно, но она всё равно всходит. Это не свидетельствует о том, что Бог есть, это - не доказательство в логическом смысле слова. Но это указание на то, что вера и религия - не просто побочные отходы в биологии или социальной жизни, что это, всё-таки нечто большее. И будь я атеистом, а я же был и атеистом, я бы не спешил хоронить религию. Тут единственная и достойная позиция, это позиция неведения. Ну, что мы можем знать? Я не могу доказать, что Бога нет. Я не могу доказать, что другой испытывает иллюзию, когда говорит о Боге. Не могу доказать - так лучше я промолчу. Это не означает, что из моих налогов надо оплачивать церковь, - никакой связи нет. Но не надо спешить хоронить Солнце, оно ещё может пригодиться.

 Далее продолжит нашу телепрограмму Алексей Ильич Осипов своими размышлениями о браке и безбрачии.

А.И.Осипов:

- Стоит остановиться уже немножко на этом вопросе. Сплошь и рядом смотрят на цель семьи, только с той точки зрения, которая была присущая всему ветхозаветному человечеству, и в том числе, и  самой ветхозаветной религии: цель – дети. Если вы обратитесь, даже к нашему чину венчания, то вы найдёте там множество, как раз этих слов и идей, а если мы обратимся к святым отцам, то они, оказывается, совершенно иначе смотрят на этот вопрос. Цель вступления, я сейчас говорю – цель, не причины, а цель, - о причинах отдельно поговорим, - цель, оказывается, брака, заключается не в чадородии, выражусь этим словом, правда у меня тётушка была, так она 1903 года рождения, давно скончалась, но она мне говорила - «чудородие», я, было, попытался её исправить, но тут мне досталось «на орехи», и я замолчал. Она-то точно знает, что цель брака – чудородие, а не чадородие, правда, надеюсь, вы это усвоите себе тоже. Так вот христианство, православие в частности, смотрит на это совершенно иначе. Цель брака, цель семьи, заключается в том, чтобы вместе, помогая друг другу, достигать цели христианской жизни. Почему вместе? Почему бы не отдельно? Ну, находятся, есть люди, очень не многие, которые и в отдельности пытаются это делать. Некоторые из них принимают монашество, например, уходят, там, в пустыню… Антоний Великий не был монахом, вы знаете, он был мирянином, с точки зрения наших современных религиозных канонов, потому что сана он тоже не имел, а говорят, что благодать у него всё-таки была, церковь его даже назвала Великим. Так вот, есть люди, не многие, у которых, видимо, такое сильное горение, горение души, стремление осуществления жизни по Евангелию, что они могут и в одиночестве  идти по этому пути, но таковых людей всегда было не много. Причина в чём? Дело в том, что в человеке, вы прекрасно это знаете, два начала, как бы два начала. Эти два начала не были противоборствующими, человек сотворён из души и тела изначально, и они были в полной гармонии. И реальность современного состояния человека, современного, это т.е. после грехопадения, такова, которую очень хорошо выразил поэт:

«Ах, две души живут в груди моей

И рвутся врозь, и жаждут разделенья».

Ум говорит – одно, представьте себе, человек глубоко убеждённый, понимающий смысл христианской жизни, твёрдо верящий в то, что мы «не имеем зде пребывающего града, а грядущего взыскуем», понимающего всю бессмыслицу, если хотите, этой жизни, если нет жизни Вечной, - и в то же время действует и другая сторона человеческой природы. Та сторона, которую мы называем природой уже этой. Помните, что пишет апостол Павел: «Во избежание блуда каждый имей свою жену». Прямо указал причину, основную причину. Вы что, думаете, женятся, даже в Ветхом Завете, только ради того, чтобы иметь детей? Это ведь - цель брака, причина же была одна, и она известна. Вот она причина - природа, и с природой бороться невозможно. Это только знаете, в наши «счастливые» в кавычках, атеистические времена, кричали лозунги: борьба с природой, победим природу, станем господами природы и т.д. Какая глупость! Не борьба с природой, а изучение природы, как говорили стоики, помните - говорили: живите согласно с природой. Согласно не в том смысле, что б подчиняться всем низменным инстинктам, а согласно, т.е. в соответствии с теми законами природы, изучая их, разумно относясь к своей жизни в этой природе.

Может, не так часто, но бывает, что смотришь на иную женщину и видишь перед собою мужика, и это, скорее всего, не есть хорошо; не лучше, и если перед тобою женоподобный мужчина. Из подобных перекосов вытекает много проблем, в том числе, и сложности в процессе воспитания детей в таких семьях. Об этом говорит нам отец Виктор Веряскин.

В. Веряскин:

- Есть такая реальная проблема, она вечная проблема, и в этот период нашей истории она обострилась, потому что учёные биологи и социологи пишут, что происходит чрезмерная феминизация многих мужчин, и чрезмерная маскулинизация некоторых женщин. Дело в том, что Христос, хотел воплотить в себе целостность, когда пришёл на землю в человекообразной форме. Обратите внимание, Он пришёл в форме мужчины, а это значит, что буквально, физически, даже Ему не удалось воплотить в себе полной целостности, Он не был одновременно мужчиной и женщиной, Он был только мужчиной физически, на видимом плане, чувствуете? Видимо поэтому некоторые пытаются, там, в виде романа Дэна Брауна приписать Ему такие, вот, восполнения с Марией Магдалиной или чего-нибудь ещё. Наверное, это как-то можно понять - это стремление, но богословы пишут: если считать условно в истории и в культуре послушание и смиренность женским качеством, то Христос вполне воплотил его в себе, потому что был послушен во всём, и смирял Свою волю перед волей Отца Небесного. И вот это вот женское качество Иисус отработал в Себе вполне, будучи мужчиной физически. Поэтому, на самом деле, когда мы растим ребёнка в семье, то надо не только первичные видеть половые признаки, но и вторичные, - очень серьёзный вопрос. Потому что иногда физически человек может мягче выглядеть, жёстче, есть и женщины мужиковатые, их много у нас, «мадонны» с ломиком ходят по железной дороге, работа их сделала такими, как писал поэт, помните: "Есть женщины в русских селеньях… Коня на скаку остановят, в горящую избу войдут", и им это уже надоело - останавливать коней и входить в горящие избы и тушить их. Они хотели бы сидеть дома в покое, носить бы прекрасный наряд, но кони всё скачут и скачут, а избы горят и горят! Ну? Что остаётся делать? Приходится брать на себя эти функции и продолжать выполнять. Шутки шутками! Поэтому, я так думаю, что если мы с вами видим, что ребёнок по конституции биологической, может быть, более хиленький, слабенький, чем мы себе представляем какого-то мужественного, то мы с вами знаем - 2000 лет назад в Спартанском государстве его бы вообще выбросили в ров и не допустили бы даже до роста и развития. А христианство тем и отличается, - не то, что там говорят: если хилый сразу в гроб, занимайтесь обтиранием, что б быть не хилыми! А если мы понимаем, что человек, может быть, телом и тщедушен, но духом велик и крепок, - вон, какой-нибудь, там, ходит Перельман по Петербургу, да, решил, там, теорему Ферма или что-то там такое, - ему миллион, а он говорит, видал я ваш миллион, возьмите обратно, - с батоном в сетке ходит, зачуханный, по Петербургу. Мужчина - не мужчина, по поступкам - мужчина, ощущает достоинство, высокий интеллект, решает задачи, какие другой не решает, значит, а вроде как и не ухоженный, а вроде как и женщины рядом нет, а где такую женщину взять, тоже с таким интеллектом. Раз в сто лет рождается какая-нибудь Софья Ковалевская, и то достаётся какому-нибудь Складовскому-Кюри. Но шутки - шутками, вопрос очень серьёзный!   На самом деле, мы всю жизнь работаем над собой и друг над другом и над детьми, и поэтому, когда видишь дисбаланс, и видишь, каким должен быть баланс, гармония, то восполняй, восполняй по принципу дополнительности, вот этого в нём не хватает, а вот этого вот в нём чрезмерно. И мы знаем, что узкий специалист подобен флюсу. И мы тогда начинаем помогать человеку, если начинаем помогать, потому что в этом есть односторонность. Например, западная культура тестирует подростка раньше времени, и говорит, так, интеллект средний – нечего ему делать в университете, пусть закончит, вон, колледжем. И у нас некоторые шли в ПТУ - в ремесленные училища, а некоторые шли в Петербург, но не помогло. Тоже интересный вопрос, - а мне летать охота, а жизнь моя жестянка! Ну, все мы такие - в разном совершенно ракурсе, поэтому я считаю, что надо, во-первых, себя хорошо протестировать, и своих детей. Если увидишь задатки к чему-то очень серьёзному, то лучше не тратить время на развитие того, чего нет в задатках очень ярко выраженного. А наверное, сделать акцент на чём-то, но как правильно говорил ведущий передачи «Очевидное и невероятное» Капица: человек, претендующий на звание культурного и образованного, просто обязан знать понемногу обо всём, и всё - о чем-то немногом. Выбрали специализацию, выбрали задатки, самые преимущественные и ярко выраженные, а остальное более или менее в гармонии целостность составили. И вот такое сочетание целостности и специализации дают правильный результат. Я думаю, что наша культура и цивилизация вряд ли выработала какой-то другой подход к этому. Я думаю, что в этом направлении надо и идти.

-----

И последняя, богословская часть нашей телепрограммы.

Священное Писание. Что значит - Священное? Здесь есть тонкость, которая отличает это слово от подобного ему – Святое. Святым называется всё. Все, что выражает Божественное Откровение – это Святое Писание. Любая книга, которая передает признанный Церковью религиозный опыт любого человека. А вот Священное Писание – это концентрированное и надежное выражение Божественного Откровения. Как бы легче опознаваемое, собранное в одном месте, в Библии. Хотя, безусловно, Библия выражает не весь опыт Писания, а только его ядро.

Святое Писание невозможно собрать в одном месте, оно безгранично, оно не может быть зафиксировано в одной книге или даже многотомнике, более того, оно целиком не может быть выражено в какой-либо одной отдельно взятой культуре или традиции, тем более, в одном тексте. А вот ядро Святого Писания - Писание Священное - может быть зафиксировано. Может быть сохранено. И в том числе, может быть пересказано и, соответственно, написано, начертано на бумаге буквами и словами.

Но не следует забывать, что всегда будет зазор между написанным и тем, что этот текст, собственно, выражает. Причем, неважно - в устном варианте или в письменном. Текст – это то, что привязано к конкретной действительности, которая нас окружает. И, соответственно, текст может порождать совершенно естественные ассоциации, которые прямо с Божественной реальностью никак не связаны.

Откровение, если можно так сказать, стоит за текстом. То есть Писание в собственном смысле слова, как мы уже подчеркивали с Вами, написать буквами и пересказать собственными словами нельзя: при этом обязательно что-то потеряется. Это, во-первых. А во-вторых, любой пересказ создает дополнительную трудность, связанную с тем, что нам-то необходимо в этом Писании вычитать Откровение, а оно как бы прячется за словами. Да и сами слова, как и вообще всякие образы – они ведь привязаны не к Божественной реальности, а к реальности эмпирической. Когда мы читаем: «Авраам услышал…», «…и был ему голос с небес», то это - что? Простое предложение. А мы за этим простым предложением должны бы разглядеть некую конкретную жизнь Авраама, в которой изобразилось Божественное Откровение. А это не так просто, потому что существует колоссальный зазор между текстом и культурой, в которой этот текст формировался, с одной стороны, - и, с другой стороны, реальностью, выражающей опыт Божественного Откровения, и возможной ситуацией, когда человек будет читать Библию.

Ну, вот опять же мы читаем: «И вышли сыны Израилевы из Египта, и пошли…», а дальше еще по пути колена перечисляются, и сколько в каждом колене было человек, и так далее, и так далее… И мы начинаем клевать носом, пролистывать числа, всякие огурцы-помидоры из орнамента скинии, - все, скорей, скорее. Побыстрее вперед - к следующим книгам, главам и страницам, которые поинтересней, позажигательнее, как, например, там: Песнь песней, Экклезиаст и все такое…

То есть, что происходит? Мы читаем текст Священного Писания, честно пытаемся его освоить, но как? Вот сыновья Израилевы пошли туда, пришли сюда, там-то встали, тут чьи-то сыны нашалили, провалились сквозь землю… Мы, естественно, ничего этого не запоминаем… Нет, какие-то повествования пострашнее, типа того, где эти «пёсьи мухи», - так вполне западают в душу, - выражение такое красивое - третья египетская казнь. И вот, наслал Господь этих пёсьих мух – вот это другое дело - нечто яркое слышится в этом выражении, сразу картины причудливые всплывают в нашем воображении - то ли мухи, похожие на собак, то ли собаки на мух. Ну, одним словом, это уже что-то запоминающееся, этим можно потом блеснуть в кругу самодовольных интеллигентов. Эдак, обронишь небрежно… вот тут все и присядут оттого, с кем имеют дело. И выражение то такое красноречивое! Сразу видно, что человек его не в какой-нибудь там «передовице» подхватил, причем, чувствуется в этом что-то таинственное, и не каждый решится спросить, откуда ты это взял? А если и спросит, то я скажу: как откуда?

Но, так или иначе, никакого такого прикосновения к Священному Писанию в таком чтении особенного нету. Это скорее приобщение к некоему культурному опыту, к культурному слою. Библию цитируют все: Толстой, Достоевский, Пушкин... Стихотворение «Пророк» в школе все учили, - а тут открываешь книгу Исайи, 6-ую главу, и понимаешь, что это пересказ этой книги. Ты в этом убедился, глазами зафиксировал, запомнил, какая это глава, какое место, опять же, при случае, можешь «урыть» какого-нибудь собеседника. Но - не более того.

Евангелие, конечно, воспринимается несколько иначе. Евангелие – текст слишком пронзительный, чтобы с ним знакомиться так просто. Психологически люди поэтому на Евангелии стопорятся - или закрывают, или что-то с ними все-таки происходит, когда они это читают. Не обязательно что-то хорошее или, тем более, что-то последовательное. Но вот так, чтобы человек равнодушно прочитал от начала и до конца Евангелие, - это бывает очень редко. А вот книгу Левит – на здоровье, очень даже можно равнодушно прочитать. И это не потому, что книга Левит – не Священное Писание, а просто – реальность такая, малодоступная, она вся настолько культурно обусловленная, что человеку очень трудно в этом увидеть источник вдохновения. Хотя когда ты его уже увидишь – тогда, конечно, всё выглядит иначе. Но это, опять же, когда ты уже приобщился к опыту Священного Писания.

Вот потому можно сказать, что теоретически можно выучить текст Библии наизусть, не будучи проникнутым опытом Священного Писания, и, значит, не соприкоснувшись никак с реальностью Божественного Откровения.

Собственно это происходит очень часто. Человек, который буквально забрасывает вас цитатами из Библии, не обязательно что-то понимает или что-то чувствует из того важного, ради чего записаны многие, на первый взгляд, незначительные подробности.

Поэтому, читать Библию нужно уметь, - учиться надо, ну и говорить полезно, размышлять, думать, что, собственно, мы с Вами иногда и пытаемся делать - по четвергам, например. 

Остановимся, давайте, на этом. Всего доброго.