Весьма прост часто задаваемый вопрос – могут ли христиане заниматься политикой, но, тем не менее, звучит он довольно часто. Ответствует не него отец Яков Кротов.

Яков Кротов:

-  Символом христианства с древних времен является рыба, потому что на греческом языке «ihtis» можно расшифровать, в сугубо игровом порядке, как «Иисус Христос Сын Божий Спаситель». Такая аббревиатура зафиксирована примерно в IV ст. Легенда по «Кво вадис» Генриха Сенкевича, что это вот тайный знак, это, конечно, сказки экскурсоводов, но есть более важный вопрос: какая рыба - символ христианства? На что есть масса вариантов ответов. Обозначим два крайне неправильных.  Первый: символ христианства - это рыба-меч плюс рыба-молот и плюс акула. Христианство должно быть с кулаками, христианство и пистолет может больше, чем христианство без пистолета, значит, воинствующая церковь, «меч и крест - одно», как сказал то ли Владимир Соловьев, то ли Александр Блок, то ли оба одновременно. Но это вновь и вновь возникало в Средние века. Тогда стимул христианства - с тремя рядами зубов, и все под лозунгом: «Иисус Христос изгнал торгующих из храма!» Мы сейчас будем бомбить Афганистан, завтра Пакистан, потому что Господь изгнал торгующих из храма, а потом атомную бомбу - на Ирак, потому что Господь изгнал торгующих из храма. И это называется общественно-политическая активность христианина. Нет! Такие рыбы в игольное ушко не проплывут. Есть другой возможный символ христианства – премудрый пескарь. Напоминает сказку Салтыкова-Щедрина о персоне, которая решила спастись, уплыв, но в результате подплыла очередная рыба-меч и просто щука его всосала. Это по-научному называется эскапизм, Владимир Ульянов называл это «гнилой компромисс», или, другими словами, предательство других. Человек ждет от тебя помощи, обращаю внимание на слово «человек» - не родина, не патрия, не отечество. Когда начинают говорить про Отечество, - у Гебельса рука тянулась к пистолету, когда он слышал слово «культура», - когда мне говорят слово патриотизм, я сразу лезу в карман - проверить кошелек, так как почти наверняка сейчас потребуют вывести в «кэш» мои лучшие чувства, а я не спешу, а там всегда «цигель-цигель, ай лю-лю». Помните, в Церкви: «и ныне, и присно, и во веки веков…», то есть, тебе дают время подумать, ты точно веруешь или не точно. Патриотизм. Общественная активность христианина. Какой она должна быть? Она должна быть христианской. Она не должна быть общественной и не должна быть политической, а должна быть, прежде всего, христианской. Где тогда золотая середина между премудрым пескарем, которого неизбежно съедят, и акулой, которая неизбежно съест? И то, и другое нарушает заповеди: премудрый пескарь – заповедь, которая важнее всего, и стоит на втором месте: «Не сотвори себе кумира», а он творит кумира из безопасности и, в результате, гибнет самым страшным образом, акула – нарушает заповеди: «Не убей» и «Не пожелай чужого», но последнее она отрицает. Ей нужна Грузия, чтоб просто там был мир. Без меня мира не будет, так что пусть Грузия побудет у меня немного. Мир, дружба. Христианская общественная активность - она политическая. Вся трагедия политики в том, что в ней политического очень мало, в основном, алчность, цинизм и манипуляция. Что такое политика? Политика от слова «полис», от слова «много», город - это место, где живет много людей, и это искусство жить со многими, это искусство слушать многих, договариваться со многими, то есть это искусство, говоря языком религии, быть Церковью. Церковь не там, где миллион человек: один вещает, а остальные хлопают ушами, Церковь это там, где миллион человек сходится хором, говорят каждый о своем и, тем не менее, получается общее прославление Бога. Поэтому иногда лучшая политика – это петь псалмы, но иногда лучшая политика - это баллотироваться в парламент. Сегодня люди бояться священников в парламенте, они и женщин бояться точно так же, и трезвого человека бояться в парламенте им нужно, - чтоб там были только хулиганы и мошенники, - тогда его совесть спокойна: все мерзавцы, поэтому я - тоже. В парламенте должно быть и женщин побольше, и христиан побольше, и пятидесятников, и католиков, и кого угодно. Важно одно – чтоб эти люди были выбраны. Политика - это великое условное дело, как с Богом, как с верой. Каждое утро я просыпаюсь условно верующий, если начну молиться, я - безусловно верующий. Также и в политике: в тот момент, когда я совершаю грех, обман, я перестаю быть политиком и становлюсь политиканом, вот и все. Кто будет  решать - совершил я этот грех или нет? Я? Нет! Моя совесть? Я с ней хорошо знаком, она может оправдать, что угодно. Для чужого блага должен быть избиратель. Поэтому ответ на вопрос: может ли человек-христианин, верующий, заниматься политикой, звучит довольно сурово -  может, но только там, где у политика есть обратная связь с другим человеком. Может ли христианин брать в жены женщину? Может, но если только он ее спросит, а увозом, угоном – никак нельзя. Так что, давайте быть политиками и быть избирателями, потому что, если будут политики-христиане и не будут христиане-избиратели, система грохнется точно так же, как если б были только христиане-избиратели, а политики - все атеисты. Должна быть обратная связь. Это и есть основа и веры, и молитвы, и мирской жизни.

О духовных проблемах современности рассуждает профессор Московской Духовной академии Алексей Ильич Осипов.

А.И.Осипов:

-  Все думали когда-то, что придет антихрист и все сразу увидят, что это именно он, злодей, который борется против Христа, христианства. Ох, как это наивно! Что вы! В антихристе искажается образ Христа. «Анти» - это не значит против, против - это как следствие, а «анти» – значит, вместо, подделка идет, искажение образа идет. Вот какой оказывается Христос, а мы-то думали 2000 лет! Как заблуждались! Многие из вас слышали, что появилось целый ряд богословий. В частности, есть такие богословия, что вы скажете - что это такое? - богословие смерти Бога, богословие революции, освобождения. Знаете, что это такое? Образ Христа там представляется таким… Я хожу по Третьяковке и как-то остановился перед картиной Крамского «Христос в пустыне». Стою. Подходит группа школьников-старшеклассников с учительницей. Я отошел немного и стал слушать. Учительница с жаром объясняет ученикам: «Вот, видите, сидит – это Иисус. Вы знаете, о чем Он думает на этом камне? Он думает о том, как бы совершить революцию и освободить народ еврейский от римлян». Я хлопнул в ладоши: замечательно! Не выдержал, и начал задавать коварные вопросы. Часть группы отделилась, и начала ходить со мной, отойдя от нее. Теперь созданы целые богословия революций, которые прямо утверждают о том, что главное - это любовь к человеку. Правильно, Евангелие так говорит. Да, и во имя этой любви к человеку мы должны свергнуть ненавистные режимы, уничтожить тоталитарный строй, свергнуть этих буржуев, уничтожить властителей мировой экономики. Как свергнуть? Любым путем! В том числе, и вооруженным. Кто призывает к этому? Христос-ковбой! Видите, какие поразительные вещи происходят? Стоит только «подложить топор», и вектор меняется, и от Христа ничего не остается. Вместо Америки прибыли в Индию. Помните, когда искали ее тогда? Все может быть точно наоборот. Причем, не прямо. Если прямо сказать: «Вот, есть выступающий против Христа», многие отвернуться, скажут: «Пошел вон!». Нет, идет подделка. Идет большая скрупулезная работа. Какая? Показать, что самая основная задача Церкви и христианства – это земное благоустроение. Это является самым главным. Если вы посмотрите на специфику западного христианства, то увидите, оно все поглощено социальной деятельностью, внешним проповедованием христианства, забывая о весьма серьезной вещи, что из пушки, заряженной пухом, вы никого не сразите. Человек не может служить Богу и мамоне. Когда на первый план выдвигаются именно интересы, стремление и цели, исключительно только эти земные, происходит отступление от самого главного направления, о котором сказал Христос. Вы обращали когда-то на это внимание? Какая удивительная у Него проповедь?! Иудея в то время находилась в подчинении Рима. Ни Христос, ни апостолы, ни разу негде не призвали к тому, чтобы начать бороться против римского господства. Что это такое? В смелости ни Христу, ни апостолам не отказать. Попробовал бы кто сказать такое, находясь среди иудеев, сказать им: «Вы – змеи, порождения ехиднины». Недаром брали камни не однократно побить Его, сказать так: «змеи и порождение ехиднины». Какое же это потребовало потрясающее мужество! И вдруг этот человек Иисус нигде никогда ни слова не произнес. Апостолы, Его ученики, более того, не только ничего этого не произнесли, они сказали вообще поразительные вещи: «Нет власти не от Бога, поэтому тот, кто противиться власти, Божиему повелению противится». Что это такое, скажите? Более того, что может быть отвратительней рабовладельческого строя? Когда раб находится в положении скотины, вещи, с которой можно сделать все, что угодно. Опять ни слова. В чем дело? Что такое? Что за колоссальная ошибка?! Ошибка? Посмотрите на историю революций, и мы увидим к чему они приводили – один слой поднимался вверх, заливая кровью другой, и делая его рабами, и так и идет: рабы - господами, господа – рабами, непрерывно. Посмотрите, что сделала революция 1917 года - десятки миллионов уничтожено. Все шло под каким флагом? Все равно, что сказать: у нас рай в России. Создали рай…, залитый кровью и невероятными страданиями, садистскими ужасами, во имя, кажется, чего? Справедливости. Христианство почему-то об этом ничего не говорило. В чем причина? Социальное истолкование христианства набирает все большую мощность, все большее внимание мы обращаем на эту проблематику, и, обращая внимание на одно, мы естественно меньше внимания обращаем на другое. Права человека, свободы – только, кажется, этим и живем. Забыли христианский тезис, поразительный уже для многих. В чем он состоит? Бороться за права есть дело правды, пожертвовать ими - есть дело любви. Как это я должен пожертвовать своей свободой? Я? Во что тогда эти изверги превратятся? Забыли то, что составляет сущность православия, христианской религии, христианского мировоззрения. Все это - мало что-то не то, можно сказать сильнее - сущность нашего миропорядка, самой сути нашего бытия. В чем эта сущность, которая открыла христианство, открыла православие, в чем она состоит? Бог -  это не есть Существо, Которое где-то на какой-то планете находится. Что это за сказки? Нет! Он не что-то другое по отношению ко мне, Он не я – нет! Кто же Он?  И не я, и не вне меня, кто же тогда Он? Один из святых очень точно выразил эту мысль о том, кто же есть Бог. Он сказал так: Бог есть и называется природой всего существующего, и все существует лишь постольку, поскольку причастно Ему.

О внутренней жизни современного человека в свете евангельского образа жен-мироносиц рассуждает православный миссионер отец Виктор Веряскин.

В.Веряскин:

 -  По прошествии субботы, Мария Магдалина и Мария Иаковлева и Саломия купили благовония, чтобы пойти помазать Его. Что значит «купили благовония» - не в буквальном смысле, а в духовном? Не пойти в лавку и купить какие-то ароматические вещества химические, а это значит приобрести добродетели. Апостол Павел пишет: от некоторых из вас исходит запах смертоносный, а от некоторых - благоухание добрых слов, добрых дел, улыбки, лучистости глаз. Купить благовоние, значит, запастись добродетелями. Не приходи к Богу злой, приходи к Богу с чем-то, запасись перед этим добродетелями, имей добрые дела, добрые качества характера, и тогда приди, и Бог скажет: добрый и верный раб, в малом ты был верен, над большим тебя поставлю, хорошо пришел ко Мне. Далее написано: «раним утром». Что это значит? Это значит, расставить правильно приоритеты, Бог должен быть на первом месте. Иногда ж мы думаем: с утра огородик вскопаю, в магазин схожу, по делам сбегаю, а к вечеру, если останутся силы, деньги и время, зайду, свечечку куплю или что-нибудь такое». Рано утром! Пусть Бог будет первым, пусть Он будет приоритетом. Написано: «Ищите прежде Царствия Божьего и правды Его, и тогда  остальное приложиться вам». Буква это одно, а когда мы вскрываем в букве дух, хотя бы еще на втором уровне, душевном пока, нам открывается гораздо больше. Поэтому, нам фактически надо учиться читать Священное Писание, и мы еще не очень научились, но надо учиться. Раним утром, а значит, в порядке приоритетности, лучше с юности. «И пришедшие около одиннадцатого часа тоже получили по динарию», да, можно прийти к Богу и присмертно, и в старости, но лучше - раним утром твоей жизни. Лучше с детства знать Господа, цель, смысл, и лучше в юности уже служить ему, чем тогда, когда уже «около одиннадцатого часа» деваться некуда, на смертном одре наконец-то решил послужить Господу. Мы прочитали один стих, и получается, что у нас все не то – и не начали с раннего утра, и не с тем пришли к Господу, да и шли не к Богу, а на кладбище и так далее. В итоге у нас получается правильное и искреннее чувство покаяния: Господи, прости, мы если, что и делали, то делали не так, помоги нам и дай силы, разумения и времени все исправить это. Появляется настоящее чувство покаяния, потому что без этого осознания и без прочувствования некоторые говорят: «не знаю, в чем и каяться», а когда так поймешь и прочувствуешь, будешь знать в чем покаяться и в чем признаться. «Они говорили между собой, кто же нам отвалит камень?» Если Мария, по толкованию блаженного Феодорита, – это чувственность, это эмоция, то кто же тогда остальные другие, с кем наши чувства советуются? Это разум, интеллект, ментальность и воля действующая.  Святые отцы говорят, если Мария это психея – душа, эмоция, чувствительность, то Иоанн Богослов – это интеллектуальная созерцательность, а апостол Петр - деятельная воля, потому что он часто характеризуется: «тотчас вышел из лодки», то есть был решительный, действующий, но одновременно и дерганый, потому что, так же решительно отрекся от Христа, когда его приперли к стенке. Иоанн Богослов, он имел интеллектуальную созерцательность. Почему его символически изображают в виде орла? Потому что он смотрел с высокой точки зрения, созерцал, он начинал с небесного пролога, что «В начале был Логос, а Логос был у Бога» – это высокая интеллектуальная созерцательность, ментальное видение всей картины с высочайшей точки зрения. Поэтому в каждом из нас есть Мария – эмоция, чувствительность, в каждом из нас есть Петр – наша действующая воля, и в каждом из нас есть Иоанн Богослов, потому что в каждом из нас есть потенция к интеллектуальной созерцательности, а осуществляем ли мы ее или нет – это уже другие дело, в нас и Фома сидит, сомневается, все в нас есть. Перенести это с буквы в дух и в душу, и все это спроецировать на себя, и все это увидеть внутри в себе, а не во вне – это и означает начать жить более интенсивной внутренней жизнью. В итоге получится, что если идут и разговаривают, советуются, то кто - наши мысли. Это показатель интеллекта, менталитета. То есть идет и говорит: «А дойду ли я? Корзина тяжелая «oriflamme», ароматов много. Приду, хорошо. А камень мне кто отвалит?» Наш рассудок всегда строит какие-то ментальные проекции, строит планы, забегает вперед, опережает и говорит: через 10 лет - кровь из носу - построю себе 3-этажный коттедж. Уже вижу, какой он будет. Визуализирую. Воля подумает: сколько лет надо «корячиться», чтобы заработать на этот 3-этажный коттедж, еще и в таком чертеже, в котором ты себе его вообразил, и думает: а нужен он мне такой ценой? И наша воля малодушная и трусливая, и ленивая махнет рукой, и мы многие наши ментальные проекции без толку строим теоретически, и потом их не осуществляем. Утраченные иллюзии, не осуществившиеся планы. Что мы видим за спиной  своей жизни? Кладбище неиспользованных возможностей, нереализованных планов.

-----

И последняя, богословская часть нашей телепрограммы.

О Божественном Откровении наш с Вами разговор, которое, как мы подчеркивали с Вами, помимо всего прочего, непрерывно и неисчерпаемо. Господь постепенно открывает людям всё новые и новые истины, и так будет до скончания веков.

Мы отмечали с Вами, что на сегодняшний день нам, конечно, уже много чего открыто, но в то же время, мы многое даже представить себе не можем. Ну, вот что будет собою представлять жизнь после так называемого всеобщего воскресения? Да и само воскресение – это что такое?

Ну, во-первых, для того, чтобы воскреснуть, нужно, как минимум, умереть. А мы-то с Вами верим в бессмертие души, собственно, которая и является субстанцией личности человека. Другими словами, если смерти, как таковой, нет, значит, о каком воскресении может идти речь?

Ну, во-первых, то, что люди именуют смертью – это ничто иное, как снятие с себя старой одежды и её утилизация. Мы сбрасываем с себя испорченную старостью или болезнью плотскую оболочку, и уже без неё продолжаем свою сознательную жизнь, правда, уже в иных условиях. Те, кто побывал в состоянии клинической смерти, говорят, что вне тела чувствуешь необычайную легкость, возможность мгновенно перемещаться в пространстве, обладать чудным универсальным зрением, которое вполне заменяет все пять чувств телесных, плюс, открывающее много чего иного, например, видение мыслей окружающих.

И, тем не менее, жизнь вне тела всё-таки ущербна. Без тела - как без рук – ты всё видишь, всё понимаешь, ни в чем не нуждаешься, но ты ничего не можешь делать – нет возможности воздействовать на окружающий мир. Поэтому для полноценной жизни нам понадобятся новые тела, которые Господь для нас изготовит и нам преподнесет, так сказать, в тот великий день всеобщего воскресения, которое понятнее было бы называть новым воплощением наших душ.

Какими будут наши тела? Кто его знает? Уж во всяком случае, получше, чем земные - наверное, примерно, с такой же разницей, как между самокатом и космическим кораблем.  Но, кое-что – самую малость, мы уже знаем о будущих свойствах наших тел. Они будут подобны Воскресшему и Вознесшемуся на Небеса Христу. Помните из Евангелий – плоть Иисуса после Его Воскресения могла быть видимой и ощутимой, а могла быть и невидимой. Христос мог и удерживать материальные предметы, и проходить сквозь вещественные преграды, изменять свой облик. Т.е. наметки какие-то есть, но что собой по существу будут представлять наши будущие тела – кто его знает – пока что нам сие не открыто. И чем заниматься мы будем в будущей жизни – не бездельничать же – кто его знает? Это для нас действительно предмет неких гаданий. И сие означает только то, что Бог еще не вполне Себя открыл, продолжение следует. А на сегодняшний день, единственно, что мы достоверно знаем, что вот это Восстание, совершившееся во Христе, должно произойти и с нами, каким бы невероятным это ни казалось. Как бы ни был безнадежно далек каждый из нас от Христа, это совершится всенепременно, другое дело, мы не знаем, КАК. Мы можем лишь интуитивно предполагать, что вечная жизнь – это то, что, наконец, явится как неисчерпаемая ценность. Конечно, мы плохо себе представляем, что значит жизнь как неисчерпаемая ценность. Но все равно, в определенном смысле предстоя перед лицом смерти, мы чаем эту реальность, прозреваем её, мы уже знаем, что все идет к этому, мы понимаем, что смерть преодолима во Христе. Да, пока мы еще не живем в реальности бессмертия, но уверенно движемся в русле того же неисчерпаемого Божественного Откровения.

На этом остановимся с Вами, а в следующий раз, если даст Бог, продолжим наши с Вами богословские размышления. Всего доброго.