Интернет – хорошая штука, - сегодня уже там можно и найти что угодно, и общаться без каких-либо ограничений, спросить и получить ответ.

Один из вопросов, обращенных к нам следующий: «Я верую в Господа нашего Иисуса Христа, я крещен в годовалом возрасте, ношу нательный крест. Тем не менее, не бываю в Церкви, не знаком с обрядами, и стерегусь называть себя христианином. Но я хотел бы - не знаю, даже как это называется – приобщиться к Церкви. С чего нужно начинать? Однажды хотел подойти к священнику, но когда зашел – не решился – было много народу».

Ответит на этот вопрос отец Яков Кротов.

Яков Кротов:

- Наверное, святость начинается с наглости. Застенчивость – это иногда хорошее качество, но давайте так: будем застенчивы на грех, и будем наглыми на святость. Начинать надо с того, чтобы преодолеть сомнения. Сомнение в вере – это, прежде всего, сомнение в том, что я нужен Богу, и сомнение в том, что я нужен другим людям. Не нужен – поэтому они будут чувствовать себя со мной плохо, Богу со мной будет плохо, поэтому я Ему не нужен. Что я буду Ему досаждать! Так вот, Евангелие как Благая Весть, она заключается в простом: другим людям со мной лучше, чем без меня. Богу со мной лучше, чем без меня. Обойтись без меня они могут, но это будет плохо. У этого есть вторая сторона – мне с другими людьми лучше, чем без них, хотя вся темная моя сторона тянет меня в одиночество. Нельзя уходить в одиночество, нужно иногда уходить в уединение, но уединение это совсем другое. С чего тогда начинать церковную жизнь? С молитвы - в уединении, но с Богом. С молитвы в храме – не потому, что там Бога больше, а потому, что там те, кого любит Бог, там те, кто молится так же, как и я...

О духовных проблемах современности рассуждает профессор Московской Духовной академии Алексей Ильич Осипов.

А.И.Осипов:

- Отцы прежних времен прямо предупреждают и прямо говорят о том, как нужно было даже в те времена избирать духовника. Когда мы желаем вверить спасение наше иному, то еще прежде вступления нашего на сей путь, если мы имеем хоть сколько-нибудь проницательности и рассуждения, здравого смысла, то должны «рассматривать, испытывать и, так сказать, искусить сего кормчего, чтобы не попасть вместо кормчего - на простого гребца, вместо врача - на больного, вместо бесстрастного – на человека, обладаемого страстьми, вместо пристани – в пучину, и таким образом найти место готовой погибели». Какие важные слова говорят святые отцы! Вот как нужно относиться к поискам того человека, которому я готов открыть душу, с которым готов я вступить в близкие отношения духовного руководства. «Рассматривать, испытывать и, так сказать, искусить…». Искусить – не в смысле задавать лукавые вопросы, - познакомиться с человеком надо. Сколько сейчас бывает случаев, и какими трагедиями это кончается, когда вверяются человеку в послушание, но вместо пристани ввергаются в пучину, и находят свою гибель. Итак, первое, когда мы касаемся проблемы духовника. Нужно с величайшей осторожностью искать человека. И к одному, и к другому, со всеми разговаривать, найти разумного человека. Какого? Какова сейчас жизнь должна быть? О чем говорит святитель Игнатий, основываясь на множестве отцов, которых он приводит? Просто множество приводит! Что он говорил? Первое, о чем он говорил: что уже таких наставников, бесстрастных, видящих душу – нет. Он с восклицательным знаком пишет: «Богодухновенных наставников нет!» Как важно это запомнить! Богодухновенных, то есть видящих душу человека, способных указать на то, что я и сам в себе даже не вижу – нет! Они не то что редки, а даже нет их. И это он пишет… Он скончался, напоминаю вам, в 1867-м г. Точно то же самое пишет святитель Феофан Затворник. Один к одному, наверное, сговорились, не иначе. И об этом же самом говорят оптинские старцы. Все единогласно прямо говорят. Я бы мог вам привести много святоотеческих высказываний, которые настаивают на этом. Вывод какой? Богодухновенных наставников нет. Нам без руководства жить сегодня ой как трудно. Что делать? Вечный наш вопрос – что делать? И эти святители, опять-таки обращаясь к святоотеческому наследию предшествующего времени, опять совершенно еединогласно утверждают один и тот же принцип жизни нам сегодня. Как нам жить сегодня? Они говорят: сегодня великое благо, если мы найдем такого человека, священника, монаха, может быть, даже и не имеющих этого, единодушных в стремлении к духовной жизни, знающих святых отцов, стремящихся, старающихся жить, насколько это возможно, разумно. Так, великое благо, если найдем. И вот с этим-то человеком нужно советоваться по всем вопросам нашей духовной жизни. Не о том, какую гайку сделать, шести- или восьмигранную, конечно. По всем вопросам духовным советоваться. Они решительно настаивают на этом. «В наше время…» - в их-то еще время. Причем они ссылаются на прежнее время, ссылаются на Нила Сорского, это же 15-й век, начало 16-го! Уже на то время ссылаются. «Жизнь по совету, а не по абсолютному послушанию». Невозможно переоценить, насколько важен этот совет. Сколько людей сейчас буквально гибнет, духовно и житейски, из-за чего? Не узнав броду, полезли в воду. Увидели: «Ах, все говорят о нем! Святой!» И приходят, уже знаете как? Все, что он говорит – это абсолютная истина, это непогрешимый человек. Это точно один к одному то, что было у язычников, когда они шли к оракулам и спрашивали, и все, что говорил оракул, это говорили боги. Вот оно, язычествующее сознание! Какая это беда, какая катастрофа это для православия, если мы, как язычники, будем приходить и спрашивать об абсолютной истине! Скажу более того. Тот же святитель Игнатий пишет о некоторых свойство истинного духовника: «Скромное отношение советника к наставляемому совсем иное, нежели старца к безусловному послушнику. Совет не заключает в себе условия непременно исполнять его. Он может быть исполнен и не исполнен». – То есть, какие-то советы, которые вызывают у меня недоумение (я же тоже читал святых отцов, я вижу тут что-то не то), я совершенно спокойно могу обсудить с другим человеком. Я могу не принять даже этого совета. Никакого греха в этом не будет. Вот если тот ученик у древних старцев, который живет с ним, который постоянно все исповедует ему, этому святому старцу, не послушает, когда старец ему говорит: «Иди и поливай вот то засохшее дерево» - вот он совершит преступление, он действительно совершит страшный грех. Здесь же, когда мы говорим о принципах отношения, называемого советом, нет греха, а требуется что? Рассудительность. Причем объективная. Искать не того, кто по моим страстям мне даст совет, как это иногда делают. Да избави Бог! А он хочет найти правильный ответ на вопрос, как ему молиться, сколько времени проводить в молитве или в чтении, сколько раз причащаться, и прочее. Много же вопросов, правда же, возникает? Это все вопросы духовной жизни. И вот здесь, оказывается, нужно смотреть и как на совет. Хочу еще раз сказать: духовник – это друг, который может только советовать. Может упрашивать, может умолять, в конце концов, о чем-то, но никогда не приказывать. Как только мы увидим приказывающего духовника, надо бежать, как огня. Гордыня и властолюбие, и здесь добра мы не получим. Те ученики святителя Игнатия, которых я вам называл, например, игумен Никон – он прямо пишет: «По самой сути, совет есть совет, а не приказ власть имущего. Совет есть совет, а решение окончательное принадлежит спрашивающему». Слышите? Я спрашиваю: как, батюшка, вы думаете? Он скажет: вот так. Но конечное решение принимаю я. Не он за меня принимает решение, а я! И если я ошибусь, мне беда, не послушался. Может, батюшка ошибся, и я не послушал. Всяко может быть. Нужно тщательно смотреть. И вот игумен Никон пишет: «Не берите на себя роль учительницы также, а считайте себя сестрой, и не учите, а советуйте, если спросят, и не от себя, а от святых отцов, иначе много повредите себе, не сделав пользы и другим. Прежде всего напомню вам, что я ни от кого не требую безусловного исполнения своих советов». Вы слышите, как замечательно, правда же? Об этом говорят все, совершенно единогласно. Сам святитель Игнатий, который является, уж кажется, великим учителем духовной жизни, - как он-то отказывался даже от того, чтобы быть чьим-либо полным духовником! Он прямо отказывался даже. Кажется, ясно? Вы знаете, что сейчас происходит? Я вам сказал, что, мол, мы можем найти сейчас много тех, которые претендуют на старчество. Ну ладно, мы скажем: «Вот он претендует, ясно, какой, мы к нему не пойдем». Но на самом деле ситуация еще сложнее, еще более трагична. Вот с Афона (Афон – Святая гора) целых две уже брошюры получили мы. Малышонок, молодой, из нашей Лавры, поехал туда, не знаю, 10 лет он пробыл там или нет, и уже оттуда обрушивается с критикой вот всего того, что я сейчас сказал. Игнатий Брянчанинов, оказывается, не понимает святых отцов, оказывается, не понимает учения о послушании. Что только пишет этот отец Дормидонт, до чего он договаривается – это просто до безумных вещей. Я зачитаю вам. «Пастыря, живущего недостойно, но учащего православно (очень любопытно!) необходимо слушаться, не обращая внимания на его жизнь». И разъясняет: «Когда монах или священник плотно задергивает в келье шторы и слушает рок-музыку, с удовольствием смотрит, как крушит ребра Шварценеггер, или читает новую эпохальную сказку про мальчика-волшебника, или услаждается сладострастными сценами, - такого доброго русского батюшку необходимо слушаться бескомпромиссно, решительно, беспрекословно, чрезвычайно». Вы слышите, какие вещи нам предлагают сегодня? Что говорит Господь? «Оставьте их» - это кого? Наставников. «Они слепые вожди слепых». А если слепой ведет слепого, то оба упадут в яму. Неужели это непонятно? Апостол Павел повелевает, а не как-нибудь: «Но я писал вам не сообщаться с тем, кто, называясь братом, остается блудником, или лихоимцем, или идолослужителем, или злоречивым, или пьяницей, или хищником. С таким даже и не есть вместе». А тут – беспрекословное послушание? Преподобный Пимен, названый Великим (их не так много в Православной Церкви) писал: «Немедленно разлучаться со старцем, совместное жительство с которым оказывается душевредным». Но откуда, вы слышите? – с Афона!.. Все сразу сжимаются. Видно, Святая гора не помогла человеку. Кстати, это переводчик Паисия Афонского, святогорца. Так вот, эти слова святителя Игнатия о скромном отношении духовника к наставляемому вызывают бурю негодования, просто возмущения. Я как-то включаю «Радонеж», и один священник, очень известный в Москве (ни за что не скажу, кто это), зачитывает целые страницы из этого Дормидонта, который критикует Игнатия, и произносит: «Я на 99% согласен с ним». Значит, на 99% он не согласен со святителем Игнатием. Вот это да, вот это я понимаю, какая идет у нас проповедь. Ситуация-то, оказывается, очень сложная. Не просто – к тому ли пойти батюшке, или к этому, ну ошибся, - идет уже проповедь, а лучше сказать, пропаганда. А вот это – уже литература, о которой мы с вами говорили. Она вся направлена прямо противоположным образом тому, что пишут святые отцы, что оставил нам святитель Игнатий Брянчанинов.  

-----

И последняя, богословская часть нашей телепрограммы.

Мы уже говорили с Вами, что Богопознание – это, собственно, обратная сторона Божественного Откровения. Бог приносит Себя в дар, чтобы человек этим даром воспользовался. Если даром не воспользовались, значит, Откровение не состоялось. Или захирело, если хотите, в жизни человека. Но тогда его как бы практически и не было. В общем, тут, конечно, сложные вещи мы затрагиваем, чтобы их разворачивать дискурсивно. Но одно понятно: что Божественное Откровение существует в непрерывном взаимодействии с Богопознанием. То есть, с чем? С образом жизни, в котором расширяется пространство для действия Бога. А что иное может означать Богопознание? У нас слишком сильна смысловая ассоциация слова «познание» с чем-то таким умственным, ментальным, с пониманием, если хотите. Вероятно, это не лишено смысла, потому что Богопознание в конечном итоге отражается на том, что человек начинает понимать какие-то вещи, которые до того не понимал, и без Бога никогда бы не понял. Но понимание – это производная от того, что с человеком случается.

Богопознание, таким образом, как ответ на Божественное Откровение – это такая целая жизнь, которая собою являет длительную готовность Бога принимать всегда. Которая без Бога - тосклива и скучна.

Рассуждая о Божественном Откровении, мы должны сказать, безусловно, такие, почти дежурные слова, что Откровение неисчерпаемо. Ну, это понятно, почти тавтология. Если Бог непознаваем, то есть неохватываем никаким человеческим усилием, то тем яснее, что Он неисчерпаем. Ну и вообще говоря, представьте себе, что бы было, если бы было наоборот. Если б Откровение могло быть исчерпанным. Человек жил бы с чувством, что все уже ему понятно, все давным-давно известно, Господь ему уже все давно открыл и надо всё только исполнять. Кстати, говоря, встречаются среди христиан люди, которые так и думают. И позиция  у них, вроде как, благочестивая.

Но это не просто заблуждение, это - тупик. И дело не в том, что нам уже недостаточно открыто. Дай Бог, чтобы мы исполнили, реализовали хотя бы то, что нам уже известно. Проблема в том, что человек с такими убеждениями перестает прислушиваться к Богу. Мол, раз Тот уже всё сказал, уши уже можно отворачивать.

Плюс к этому, если человек более-менее праведен и посильно исполняет Заповеди Божии, значит, всё в ажуре, можно успокоиться, жизнь состоялась. Ну а раз состоялась, то зачем тогда жить дальше. Я могу прожить восемьдесят лет, сто лет - вряд ли это про меня, но неважно, - ну, пятьдесят три… с точки зрения вечности, это все равно. И тогда какая, собственно, ценность в том, что ты протянешь не пятьдесят, а восемьдесят лет, если ничего существенного уже не произойдет? Вот что делать эти лишние тридцать лет?

Неисчерпаемость Откровения, собственно, и предполагает, что жизнь – это незыблемая ценность, значит, в ней всегда есть место Откровению. Оно не может закончиться.

Ну и Божественное Откровение непрерывно. Со стороны Бога непрерывно. Другое дело, человек может закрыть уши, оглохнуть, перестать Его слышать. Может произойти разрыв – как индивидуальный разрыв, который происходит внутри одного отдельно взятого человека, так и внутри традиции может произойти разрыв.

К сожалению, оно где-то так и случилось. В исторической Церкви в какой-то момент что-то произошло - Откровение усохло, оно перестало быть основанием жизни. Вообще говоря, это страшная вещь для верующего человека. Потому что сие означает, что он живет отныне не по вере, а по инерции. На словах можно быть кем угодно. Отбрехаться, что, дескать, я православный, вот так и верую, может каждый. Но это плохая позиция – Откровение и Богопознание - это самое главное в жизни христианина. Другого смысла у слова «вера», если это вера в Бога, - нету. Каждую минуту человек должен вопрошать Всевышнего указать путь, которым идти по жизни и непрестанно вслушиваться, вглядываться, пытаться различить едва приметные Божьи знаки в изменяющихся обстоятельствах нашей жизни – подсказки – как следует, и как не следует нам поступать.

Это отнюдь не означает жить под Божию диктовку. Да, собственно, это и невозможно, хотя бы потому, что Господь диктовать никогда не станет. Люди, которые слышат какие-то голоса, говорят, что им Бог ежеминутно говорит – на какой пойти рынок и в каком ряду купить картошку – это психически больные люди или бесноватые, что еще хуже.

Господь воспитывает в нас самостоятельность – в идеале, человек должен сам решать и брать на себя всю ответственность за свой выбор и поступки, но мы прекрасно знаем, что самые важные в жизни решения – не просчитываемы, они могут оказаться ошибочными и пустить паровоз нашей судьбы под откос. Или нравственный выбор – как повести себя с ближним – это только кажется иногда, что все очень просто. Даже в таких стереотипных вопросах – как правильно поступить с чадом - далеко не всегда ясно – отшлепать его по мягкому месту или закрыть глаза на все его проступки.

Человек бессмертен, и на земле здесь мы закладываем фундамент и возводим стены нашей судьбы в вечности.

И как много вокруг мы видим покосившихся домов с негодным фундаментом, аварийных, в жутких трещинах, подлежащих сносу. Архитектор мог ошибиться - точнее, конструктор. Но чаще всего к мнению специалистов просто не прислушивались, так же, как мы зачастую не прислушиваемся к голосу Божию. Мы либо вообще не творчески относимся к своей жизни, либо в отрыве, так сказать, от Главнейшего Архитектора – Автора всего нашего мироздания.

Посему Откровение и Богопознание предполагают и само-творческую составляющую в нашей жизни и, конечно же, сотворчество со Всевышним Творцом Всего Видимого и невидимого. 

Ну, вот на этом давайте и остановимся с Вами, а, если даст Бог, продолжим нашу богословскую беседу в следующий раз. Всего доброго.