Меньше двух недель осталось до начала Великого поста. В прошлое воскресенье за Божественной литургией в храмах читался отрывок из Евангелия от Луки – притча Христова о Блудном сыне.

Это одна из самых трогательных притч, которые рассказывал Иисус. Не зря Достоевский проводит её красной нитью во всех своих крупных произведениях, как, например, “Братья Карамазовы”. И недаром эта притча стала предметом вдохновения для одного из верховных произведений христианского искусства - картины Рембрандта.

Иисус начинает с того, что в немногих словах с жесткой ясностью рисует путь человека, удаляющегося от Бога. Некий сын живет в единении с отцом и братом в полном достатке, ни в чем не нуждается, у него все есть, но он хочет жить на своей вольной воле, которую видит в обособлении, в отщеплении от отца и от своего старшего брата. И он требует от отца свою долю, которую он получил бы после смерти отца. То есть он хочет при живом отце жить так, будто бы отца нет. Именно так безбожие отрицает бытие Небесного Отца. А мирское сознание, даже и признавая бытие Бога, хочет уйти от Отца подальше – признавая умом и свидетельствуя устами, что Отец жив, устроиться так, будто Отец умер, будто бы Его нет.

И отец отдает своему младшему сыну ту долю имения, которую он бы получил как наследник. Чадо, надо полагать, обращает свое достояние в деньги, в монету, в мертвую сумму – он променивает то, что было благами, достаточными для его счастливой радостной жизни каждую минуту, но чем нельзя распоряжаться так, как можно распоряжаться монетой.

Именно так человеческий рассудок превращает живые блага жизни в согласии с Богом в исчислимые суммы, как выражаются на соответствующем языке, - качественное - в количественное, бесценное - в простую цену.

И с этими деньгами он уходит от отца. Но ему мало покинуть семью, своеволие гонит его все дальше и дальше, и он приходит в дальнюю страну, в чужой край, в страну языческую. И там он в разгульной жизни тратит все. Слово Господа, повествующее об этом, не останавливается на его грехах, это только старший сын будет потом, морализируя, называть своими словами грехи брата; слово же Самого Божественного Повествователя щадит младшего сына, и называет все только самым общим образом.

Деньги, как известно, имеют свойство скоро заканчиваться, и он доходит в голодное время до последней беды - идет в наймы к местному богатею - язычнику, язычество которого, отчужденность от Божьего закона, иудейскому слушателю не могла быть явлена более наглядно как через то, что у него разводятся свиньи. В иудейской среде в то время говорили: “Проклят всякий человек, который разводит свиней!” И к этому проклятому фермеру он, утративший всякое достоинство человека и всякое достоинство сына народа Божьего, идет в услужение. В этом месте речь Божественного Повествователя становится очень сильной и выразительной: бедняга жаждет наполнить свое чрево хотя бы невкусными плодами дерева, известного всем в Палестине. Надо сказать, что эти рожки - это плоды от одного южного дерева - вошли в Палестине в пословицу - учители во Израиле говорили, сетуя на нераскаянность своего народа: “Израиль кается только тогда, когда ему приходится кормиться рожками”. Но этому несчастному приходится еще хуже: он мечтает уже не просто о рожках, об этих невкусных и несытных плодах, но о рожках, которые вдвойне нечисты - потому, что составляют корм свиней, и он мечтает о том, чтобы отнять корм у этих свиней, которых он вынужден кормить, и набить хоть этим свое чрево. Но ему и этого не разрешают.

И тогда ему приходит час опамятоваться, прийти в себя. Он вспоминает о своем отце. Он ясно сознает, что утратил всякое право называться сыном своего отца, но он понимает, что быть простым слугой-наемником доброго человека, как его отец, лучше, чем жить так, как он живет сейчас. И тогда наш герой отправляется обратно домой, проделывает снова этот дальний путь - он ведь далеко ушел от своего отца, “в дальнюю страну”, как и мы с Вами в наших грехах можем весьма далеко удалиться от Бога. Бог есть везде, и только в нашей грешной доле есть пространство, в которое мы можем уйти от Бога, от нашего Небесного Отца.

Блудному сыну приходится весь этот дальний путь проделать снова – время для размышлений полно. И он приготавливает речь, которую произнесет перед своим отцом: “Я недостоин называться твоим сыном, прими меня в число твоих наемников”. Он находит поразительные слова: “Я согрешил пред Небом и пред тобою”. Небо, Небеса - это обычное обозначение для Бога, но одновременно это выразительное ознаменование какого-то космического значения его греха: его грех поднимается до неба и нарушает порядок между Небесами и землей, порядок, в котором сын должен почитать отца.

И вот он уже приближается к своему дому. Издали, как только увидел его, отец побежал навстречу своему чаду, позабыв, отложив всякую мысль не только о причинах, по которым он мог бы справедливо гневаться на своего сына, но попросту о своем достоинстве главы семейства - ведь дело происходит на Востоке, где ритуал поведения воспрещает почтенному главе семейства, главе богатого дома поспешно бежать по улице, вызывая недоумение соседей. Отец не дает сыну договорить заготовленную речь, он берет инициативу на себя. Прежде, чем сын успевает произнести свои покаянные слова, отец уже велит слугам принести лучшую одежду, кольцо и обувь на ноги сыну.

Все эти предметы, которые нам могут показаться бытовыми, для людей того времени имели значение как бы регалий. Это все были не простые предметы. Одежда, в которую облачается, облекается сын - это как бы царская одежда; перстень - это знак власти, знак полномочий; что до обуви - рабы, слуги - зависимые люди не имели права надевать обувь, и даже уважаемые гости, приходя в дом, должны были снимать обувь из почтения к хозяину. Только хозяин, господин дома имел право в своем доме ходить в обуви. И сын сразу принят как хозяин этого самого дома, откуда он когда-то с такой злобой ушел. И начинается торжество, пиршество, радость, пляски и пение.

И это так смущает благонравного старшего сына, который исполнял все это время свои обязанности - оставался при отце, почитал своего родителя, делал домашнюю работу!..

Надобно думать, что если бы старшего брата за миг до этого спросили, хочет ли он, чтобы отец простил братишку (из притчи не следует, что он был злым человеком), наверное, он сказал бы: “Да, я этого хочу, как хорошо было бы, если бы брат вернулся, и если бы отец его простил”, - но он себе это представляет иначе. Все-таки его брат - дурной человек, не такой же человек, как он, должна же быть разница! Конечно, отец примет его - дай Бог, чтобы принял; но не так! Не так щедро, не так пиршественно!

И это искушение часто бывает у людей, более или менее праведных, исполняющих свои обязанности - сетовать на то, что прощение Бога и прощение Церкви так щедро и так легко  подается людям, на которых столько тяжелых грехов.

И вот он уже не хочет назвать брата - братом, он говорит отцу: “Этот твой сын...”. “Этот твой сын” - не “мой брат”. А отец напоминает: старшему брату не на что роптать, он все время с отцом, у них все общее. И вернулся не только сын к отцу - вернулся и брат к брату. Отец говорит: “Этот твой брат умер - и ожил, был потерян и нашелся”.

Перечитывая эту Христову притчу, я всегда вспоминаю пример из жизни, приведенный одним замечательным проповедником, который рассказывал, как один мужчина за весьма неприглядный поступок попал в тюрьму и пробыл там несколько лет. Его семья писала ему очень редко, а он и вовсе не писал им - стыдно было ему за себя. Тем более, семья подвергалась позору, неприятностям, материальным невзгодам из-за того, что их отец и муж был в тюрьме. Но вот, наконец, наступил день, когда он освободился, а перед этим он написал своей жене о том, что собирается прийти домой, но не знает – хочет ли она его видеть, и как относятся к нему дети. В письме он сообщил, что будет ехать автобусом мимо их дома. И попросил: “Если вы еще желаете принять меня, то повесьте желтый лоскут ткани на старое дерево, которое растет перед воротами их особняка. Ежели там не будет желтой материи, то я продолжу свой путь на автобусе и тогда уж уеду навсегда”.

Вряд ли нужно описывать волнение этого человека, когда он подъезжал к дому все ближе и ближе - как перехватывало его дыхание, и громко билось сердце в его груди… Автобус проехал изгиб дороги - вдали показалась крыша его дома. С напряжением, до боли в глазах, стал он всматриваться вдаль и вскоре увидел потрясающую картину. Желтые платки и одежды висели повсюду - на дереве, весь дом был  покрыт ими. Жена и дети выбежали и схватили его за руки. Он был дома… Несмотря на всю его никчемность.

Притчу о Блудном сыне еще называют «Малым Евангелием». Говорят, что если бы все Священное Писание каким-то образом пропало, а осталась бы только эта Христова притча, то уже по ней одной можно было бы узнать об отношении Бога к каждому из нас.

Пост - особое время покаяния. И что характерно - на еврейском языке слово «покаяние» означает - поворот. Если «покаяние» - на греческом – «metania» - перемена ума, то на еврейском – поворот – вот как блудный сын, встал и пошел обратным путем. Каждому из нас в чем-то и во многом нужно измениться, воспрянуть духом и устремиться в обратный путь - к Отцу нашему Небесному.

----- Фрагмент Богослужения

Несколько слов, касающихся этических проблем нашего общества, произнесет профессор Московской Духовной академии Алексей Ильич Осипов.

А.И.Осипов:

- Сегодня главная проблема, которая чрезвычайно беспокоит, не только Россию, но и всю Европу, то есть весь цивилизованный мир, за исключением США – это аборт. Какова христианская оценка этого явления? Как православие, так и католическая церковь, решительно выступают против этого и рассматривают такой факт, как равнозначный убийству. Понятно, что убийство убийству рознь, можно убить человека, сознательно к этому готовясь, ненавидя его – это одно явление, то есть, другими словами, это осуществление той ненависти, той злобы, которая происходит в душе человека; можно убить в состоянии аффекта – поспорили, подрались, убил, то есть у него-то и злобы не было, они недавно были друзьями, но этот спор, дошедший до драки, может привести к летальному исходу. Во втором случае нравственно другой уровень. Одно дело, когда - осуществление злобы таящейся, планируемое преступление, а другое дело – вспышка, аффект. Третья категория, когда человек случайно или почти случайно убивает. Нужно понимать и другое – одно дело срубить дерево, цветущее, плодоносящее дерево, другое дело – уничтожить семечко, из которого может произойти это дерево, тоже разный уровень. Следует помнить о факте, касающемся христианского понимания греха, о том, что за одним и тем же наименованием могут стоять совершено разные масштабы той раны, которую наносит себе человек, совершая грех. Что такое грех? У апостола Иоанна Богослова хорошо сказано: грех есть беззаконие, то есть нарушение закона моей человеческой природы. Я ненавижу, я нарушаю, я наношу себе рану, как любым нарушением своих естественных жизнепроявлений организма я наношу себе рану. За понятием греха стоит очень широкая гамма, если хотите, или широкий масштаб, в который может быть помещен этот грех. Обмануть тоже можно по-разному – можно просто так, с улыбкой и смехом, можно по незначительному какому-то поводу, можно из-за самолюбия, можно и сознательно, чтоб принести человеку урон и страшный урон. Хотя слово одно. «Я, батюшка, обманул», - а что за этим стоит? За этим обманом может стоять полное разорение какого-то человека, возможно даже его самоубийство, а, может, простая «пустышка», самолюбие: «…Знаешь? – конечно знаю!!!», а сам ничего не знаю. Решительное и бескомпромиссное осуждение абортов находим в основах этой Социальной концепции, ничего нового тут нет. Разница есть между убийством человека, совершенного по злобе, ненависти или по каким-то алчным причинам - грабительству и так далее, и уничтожением плода, есть разница, но - убийство. То есть здесь фактически определенное в разной степени осознанности, но восстание против дара Божьего, против Бога. Об этом мы говорим, о человеке, восстание против этого дара Божьего, и понятно, что больше всего говорим, поскольку человек - это высшее творение, средоточие всего творения, корень его, центр, ядро. Следует отметить, что в той же плоскости лежит и уничтожение вообще Божьего творения. Идете по лесу и от нечего делать начинаете ломать ветки. Зачем? Просто хочется сломать и все. Топчете цветы, которые можно совсем не топтать; бьете лошадь без всякой необходимости или даже с каким-то садизмом – все это восстание против Бога. Экологический кризис, о котором мы все слышим и видим, он является следствием этой борьбы человека с природой. Природа, что есть? Природа – это осуществление мысли Божьей и энергии в этой тварной форме. Энергии Божии, и мы с вами есть то же самое, как и все сотворенное. Поэтому, борьба с жизнью - не управление. «Делай и храни», помните? «Возделывай и храни», - ты хозяин, который должен радеть о всем сотворенном, а не уничтожать этого. Если любое уничтожение, борьба является уже богоборчеством, то уничтожение человеческой жизни, преимущественно является таковым.

Валентина Кузнецова, переводчик-комментатор Священного Писания, рассказывает нам о своей жизни и деятельности.

Валентина Кузнецова:

- В 1990 г. о. Александр погиб, был убит. Каждая мученическая смерть христианина есть в некотором смысле повторение Голгофской Жертвы. Когда я осталась одна, слава Богу, через некоторое время вывели меня на Российское Библейское Общество, которое тогда восстановилось, то есть не заново открылось, а восстановили свое действие после закрытия. С 1991 г. я стала сотрудничать с Российским Библейским Обществом. В следующем году ушла со своей работы и перешла работать в Общество. До этого я работала в издательстве – делали словари русские – иностранные, иностранно–русские, просто – русские в разных редакциях. В 1992 году появилась уникальная возможность поехать для усовершенствования заграницу, в университет, в Великобританию, и сделать магистерскую диссертацию. Этот год я просидела в библиотеке, прочитала огромное количество комментариев, журналов, была уникальная возможность общаться с профессорами, выдающимися учеными. У меня было очень много вопросов, и еще больше их появилось после чтения, потому что, чем больше узнаешь, тем больше появляется вопросов, и только человек, который не познает, у него вопросов нет. Меня всегда умиляет то, что какой-то «работяга» пьющий знает все про жизнь, знает, зачем он живет и уверен, что он ни в чем никогда не погрешил. Когда-то я снимала дачу, хозяин у меня был сильно пьющий мужчина, от которого во время его запоев прятались жена и взрослые дети чуть ли не по подвалам. Он любил в трезвом виде приходить ко мне и беседовать про жизнь. Он мне на полном серьезе рассказывал, что он никогда за всю свою жизнь (ему было уже под 70 лет) не совершил ни одного греха, но так как он был предельно честен перед собой, он задумался и вспомнил, что в раннем возрасте гулял с одной девушкой и не женился. Вот у него один тяжкий грех. Затем он женился уже на настоящей его жене. Я просто завидую, вроде бы, и не преступница, а все равно набирается куча, мешки и торбы, и скелеты по шкафам, а тут вот человек, у которого один только грех. Это лирическое отступление. Хотелось бы отметить, что, чем больше погружаешься в Новый Завет, тем больше появляется вопросов. Люди иногда воображают – вот, у нас, сейчас так развита наука, мы открываем все тайны мироздания, а, на самом деле, открываются тайны, которые лежат на поверхности. Расщепили атом, казалось бы, наконец, но, оказывается, атом это новый микрокосм, это новая вселенная, и человек погружается все больше и больше, и перед ним открываются все новые и новые горизонты, он узнает все больше и больше, но, оказывается, что тайн стало во много раз больше, чем ему казалось раньше. Так и с текстом Писания, чем больше в него углубляешься, тем больше оно дает, но тем больше появляется вопросов, потому что те вещи, которые раньше проскальзывал и думал, что это и так все понятно, вдруг предстают под новым углом и становятся все более и более глубокими, великими. Год в Великобритании был для меня очень плодотворным. До того, все, что я переводила - четыре Евангелия, письмо Римлянам – это я переводила по вечерам и по ночам, и тогда не было даже мысли, что можно это издать. Я знала, что, в крайнем случае, могу сесть за пишущую машинку, отпечатать более-менее чистый текст в 4 экземпляра и давать знакомым – это единственный вариант. При наступлении перестройки о. Александр приложил все усилия, и каждый раз он старался, чтобы что-то отпечаталось, где-то в 1989 году в журнале «Народы Азии и Африки» было напечатано Евангелие от Марка с коротким предисловием о. Александра, а в 1990 году он познакомился с директором издательства восточной литературы, после чего он позвонил и с радостью сказал: «Валя, мы издаем Евангелие!!!», но книга вышла уже, когда его не было, в 1992 году.

----- Фрагмент Богослужения

На этом мы завершаем нашу православно-просветительскую телепрограмму, и я прощаюсь с Вами до встречи через неделю. Всего доброго.