«Благодарю Тебя, Боже, что я не таков, как прочие люди - грабители, обидчики, прелюбодеи, или как тот мытарь, который вон там стоит, позади меня - на задворках храма – надо же, приперся, негодяй, в храм. Пощусь два раза в неделю, даю десятую часть на храм из всего, что приобретаю». Так молился герой одной из Христовых притч, некий фарисей.

Мытарь тоже молился, но по-другому – «стоя вдали, не смел даже поднять глаз на небо; но, ударяя себя в грудь, говорил: Боже! милостивым будь ко мне, грешнику!»

И заключает Господь притчу словами: «Сказываю вам, что последний пошел домой оправданным более, нежели первый, ибо всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя, возвысится». Именно эта притча читается в православных храмах за 3 недели до начала Великого поста, дабы преподать очередной урок готовящимся ступить на Великопостное поприще, и наша с Вами задача размыслить над сими словами Иисуса Христа.

На первый взгляд, собственно, о чем может быть речь – всё ясно и просто – молитву мытаря Господь поставил выше, чем самодовольную молитву фарисея. И наши чувства привычно присоединяются к Божьему приговору.

Но чтобы согласие нашего сердца с Господними словами не было слишком привычным и слишком легким, чтобы мы поняли глубину и силу Божественного приговора, я думаю, нам будет нелишне подумать обо всем, что мог бы сказать фарисей в свою пользу.

Мы привыкли употреблять самое слово “фарисей” как синоним слова “лицемер”. И действительно, Сам Господь наш называл фарисеев лицемерами, или, может быть, лицедеями - по значению греческого слова, употребленного в Евангелиях. Но Христос имел право и власть так назвать фарисеев. Что же до нас с Вами, мы должны бы задуматься, в каком смысле фарисей - лицемер.

В жизни мы можем назвать лицемером человека, который попросту притворяется перед людьми, на глазах у людей принимает видимость добродетельного и порядочного человека, а едва люди отвернутся, ведет себя совершенно противоположным образом. Этого мы о фарисее из Евангельской притчи не знаем. Он, ведь, перед Богом и перед самим собой говорит, а не перед людьми. И у нас нет оснований полагать, что в реальности, в повседневной жизни он не исполнял того, о чем он говорит. Он действительно постился дважды в неделю, он действительно не позволяет себе, надо полагать, ни малейшего упущения. Отсчитывал десятую долю от каждого своего дохода и приобретения в жертву храму - это не так уж и мало. И такие люди, по-человечески говоря, порядочные люди, которым не нужно было чужого, которые не воровали и не посягали на блуд, - такие люди немало терпели в повседневной жизни от людей, подобных мытарю.

Мытарь, как мы уже говорили с Вами - это сборщик налогов, очень часто позволявший себе беззаконие, бравший много сверх того, что ему полагалось, - собственно, на этом и держалось налоговое дело в те времена, - да еще и на службе у оккупационных властей, у язычников, у иноземцев! Надо полагать, в повседневной жизни, фарисей и его друзья, такие же люди, как он, терпели от людей, подобных мытарю. И вот для фарисея приходит час реванша. Он - в храме, и он видит у входа смущенного и раздавленного сознанием своей вины мытаря, того, от кого он терпит в повседневной жизни. На самом деле, хотя бы здесь, в храме, - Закон, Божие благоволение, - всё это, ведь, принадлежит фарисею! Это его карта, которую он может выложить в игре против мытаря. Там, на улице, мытарь имеет над ним власть, но здесь, в храме, всё принадлежит ему, фарисею. Ему принадлежит самый Закон, он, ведь, с Законом - одно целое. Фарисеи были людьми серьезными. В том-то и ужас проблемы фарисеев - они не были, как правило, вульгарными лицемерами, обманщиками, ведущими себя противно своим словам, едва от них отвернешься. И как будто бы можно было только позавидовать обществу, уважавшему не богатство, не земную власть, не роскошь, любострастие и моду, но ученость и благочестие, стремление в точности осознать закон и в точности его исполнить.

Конечно же, мы можем сказать - и это будет правда - что отношение фарисея к исполнению закона было непомерно мелочным. Но так ли уж легко провести границу между необходимой точностью в исполнении Божьего Закона и недолжной мелочностью? В конце концов, по отношению к величию Бога, всё, что можем сделать мы, незначительно. Но разве мы не призваны в малом исполнить наш долг?

В чем же тогда вина фарисея? Прежде всего, в том, что он судит самого себя и мытаря вместо Бога. Он в каком-то смысле посягает на престол, уготованный для Страшного Суда Божьего. Он уже предвосхищает этот суд. Да – это правда. Но, так ли уж легко нам, людям, удержаться от того, чтобы не предвосхищать Суд Божий и не говорить от имени Бога?

Далее фарисей заявляет о довольстве собой. Ему остается, как он думает, только возблагодарить Бога за то, что Бог сделал его праведным исполнителем закона, а не грешником. Но существо дела опять-таки не в том, что фарисей дерзает так о себе судить. Ну, хорошо, мы, наученные притчей евангельской, не будем так говорить, мы будем хитрее фарисея. Но духовные учители вот такое смирение на словах, которому не научился фарисей, воздержание от слов, лишь только слов, но не чувствований, - называли смиренноглаголанием, и противопоставляли его истинному смирению. Если мы всего-навсего научимся из этой притчи воздержанию от горделивых высказываний, то фарисей, пожалуй, будет отличаться от нас всего-навсего тем, что он прямодушнее, наивнее, откровеннее, даже искреннее, если хотите. Он правду говорит, - то, что думает и чувствует.

Беда фарисея заключается в том, что норма Закона, который он видит перед собою и вполне справедливо почитает, - эта норма неживая. Из чего это видно? Из того, что ему представляется, будто он до этой нормы дорос, что он соответствует ей, что он Закон исполнил. А это значит, что закон неживой. Почему? Если бы его закон был живым, если бы норма, в соответствии с которой он себя ведет, была бы живая, она бы росла вместе с ним так, как это показано в Нагорной проповеди. Сказано: «Не прелюбодействуй», и фарисей, очевидно, исполнил это, он не совершает физического блуда, коль скоро он дерзает благодарить Бога, что он не таков, как блудники. Но Бог требует полной чистоты сердца, чистоты всех глубин сердца, которые человеческий взгляд не всегда и видит. А ведь есть в нашем сердце и такие глубины - об этом говорил блаженный Августин задолго до психологии нашего времени – которые - вообще бездна непроницаемая для нашего взгляда.

И далее. Фарисей не довольствуется тем, что благодарит Бога за свою верность закону, но желает видеть грешников как фон, оттеняющий его праведность. Надо еще сказать, что самое слово “фарисей” происходит от древнееврейского глагола, означающего “отделять”. Фарисей - это тот, кто отделил себя по своему собственному сознанию от всякой нечистоты. Но вместе с этим он также отделил себя и от прочих людей, которые в его сознании были нечистыми, не таковыми, как он.

Но если фарисея действительно окружают люди беззаконные, то фарисей, как исполнитель Закона, почитаемый и признаваемый в качестве такового обществом, должен был учить закону грешников. Но он своим желанием отделить себя не только от греха, но и от грешников, кладет сам перед собой непреодолимое препятствие в исполнении этого своего долга - учить закону, передавать другим то благо, которое, как он убежден, дано ему самому...

С другой стороны, мы прекрасно знаем, что всем нам людям, в силу нашей греховности, свойственно весьма болезненно воспринимать чужое самоутверждение. И когда нам говорят правду, но таким образом, что эта правда оказывается ударом, нас сражающим и обеспечивающим наше поражение в некой игре, в некоем состязании с тем, кто нас поучает, мы не принимаем это наставление. И поэтому фарисей, проводя черту разделения уже не между собой и грехом, но между собой и грешниками, лишает себя возможности быть наставником и учителем.

И последнее. Мы знаем, что безбожная мысль составила много укоризны типу благочестивого религиозного человека, исполнителю религиозного закона. Эти обвинения имеют в себе, конечно, много клеветнического и несправедливого. Но поскольку верно слово пророка Давида: “Всякий человек есть ложь”, в том числе, и все мы – люди религиозные, - то в обвинении безбожниками благочестивцев есть некая доля истины. И Христово учение - это единственное учение благочестия, которое способно увидеть и поставить нам в назидание в этой притче ту долю истины, которая придает какую-то силу немощной хуле нечестия против благочестия. Только одно христианство, только одно Христово учение способно дать нам научиться даже из того, как нас, людей, которые через несколько недель должны будут исполнять обязанности поста, нас, приходящих в воскресный день в храм, - как нас может увидеть, ну, скажем, мытарь.

Посему давайте учиться с Вами жить с живой мерой, которая есть Сам Христос! Когда великие святые, великие подвижники укоряли себя, называя себя великими грешниками, это не было смиренноглаголанием. Они говорили так не потому, что у христиан так принято называть себя - великими грешниками, а потому, что они в своем живом сердце, в своей живой совести, возраставшей вместе с ростом их подвигов, ВИДЕЛИ себя великими грешниками, потому, что перед ними была не мертвая мерка, до которой можно дорасти, но Божия бездна, Божие небо над головой, и они - живые - в это небо росли, и небо всегда оставалось бесконечно высоко над их головой. Поэтому приверженцы других религий могут сказать: “Ну вот, мы всё исполнили”. ВСЕ исполнить в любой религии очень трудно, это дело слишком серьезное. Но христианин, сознательный христианин, никогда, ни на секунду не сможет почувствовать: “Вот, я все исполнил”, потому что его мера – живая - Сам Господь наш Иисус Христос.

----- Фрагмент Богослужения

Валентина Кузнецова, переводчик-комментатор Священного Писания, рассказывает нам о своей жизни и деятельности.

Валентина Кузнецова: 

-  UBS - Объединенное Библейское Общество предложило отправить несколько человек учиться заграницу на год. Мне предложили выбрать Абердин или Амстердам. Мало зная о них, я выбрала по алфавиту. Университет 4-й по древности в Великобритании после Оксфорда, Кембриджа, Санта-Эндрюса – это Абердинский, XVI век. Замечательным было в нем отделение Нового Завета, во главе стоял всемирно-известный ученый Говард Маршал, особо почитаемый в США. К нему ехало огромное количество докторантов, людей, которые писали докторскую, у него их было человек 30. Этот год не особо способствовал развитию моей устной английской речи, так как я сделала для себя выбор, или разговаривать с людьми на всякие житейские темы, включая самые различные бытовые, или говорить мало, но сидеть в библиотеке, я выбрала второе, и мне это очень многое дало. К моему большому удивлению, оказалось, что работа над переводами и те комментарии, которые мне давал отец Александр, уже сделали очень много. Когда я вернулась, получив степень магистра богословия, то занялась тем, что уже заканчивала в Библейском Обществе произведения, которые остались не переведенными, но и, кроме того, это были годы редактирования. Иногда приходилось бороться с вариантами комиссии. Как в шутке: что такое верблюд? Это лошадь, прошедшая через комиссию. То есть все предлагали какие-то изменения, иногда противоположные. Так, один говорит, надо вот это сделать, а другой говорит о противоположном. Как это применить? Потому что каждый считает, что он абсолютно на 100% прав. У нас нет традиции читать комментарии. Я помню, как мне отвечали: я этот текст понимаю по другому, на что я отвечала, что все ученые комментаторы понимают так, на что следовал ответ, что все комментарии субъективны. То же было с русским языком. У меня был литературный редактор-стилист, человек, который знал русский язык действительно от Бога. Когда эта стадия немного закончилась еще очень много было вопросов и обсуждений с консультантами UBS - Объединенное Библейское Общество предоставляет консультанта на этот конкретный проект. Это был Девид Ларк, человек у которого очень большой опыт, который знает все «подводные камни». Русский язык в свое время он учил не потому, что думал о переводе, а потому, что был летчиком ВВС, и их готовили в шпионы, но это так и не осуществилось - вот такие бывают переплетения невероятные. Кроме того, 20 лет он был миссионером в Таиланде, как научный руководитель, 20 лет провел пастором–миссионером в Африке. Люди - не ученые, которые сели и стали писать о Христе, как если бы они писали об «Илиаде» Гомера, а люди действительно прошли очень длинный путь практического служения и одновременно занимались теорией, то есть изучением Библии, исследованием, написанием статей, комментарий и так далее и тому подобное. Работа над Новым Заветом, по сути дела, еще не закончилась. То есть она как бы закончена в 2002 году, мы уже издали текст, самое первое издание было под моей фамилией, потому что члены управления боялись, как бы на нас не обрушилась разъяренная общественность, которая никак не может смирится с тем, что я перевела «Царство Бога», а не «Царство Божие», как кто-то сказал, что это кощунство. Вроде бы общественность никак себя не проявила: то ли по лени, то ли по другой причине, поэтому следующее издание было решено сделать уже официальным изданием Библейского Общества. Иногда задается вопрос: почему в других изданиях нет моей фамилии? Нет фамилии, потому что это общепризнанная мировая практика. Если вы посмотрите все известные переводы - английские, французские, немецкие и другие, то вы увидите, что только специалисты знают фамилии переводчиков. Нигде - ни на титульном листе, ни в конце книги нет списков переводчиков. Кто знает, кто делал Синодальный перевод? Там была целая большая команда. Знают только люди, которые начинают этим заниматься, изучать, работать в этой сфере. Митрополит Московский Филарет Дроздов, он переводил только Иоанновский корпус, там было много людей, и перевод осуществлялся даже с разными принципами, качество перевода сильно зависело от того, кто переводил. Есть великолепные переводы, а есть достаточно плохие. Все время есть необходимость что-то добавлять. Например, в первом письме Тимофею Павел перечисляет качества, необходимые епископу, точнее, это не совсем епископ в нашем понимании слова, а епископ того времени. Обратите внимание, что качества, которые он перечисляет, нужны любому менеджеру, там почти совсем нет религиозных качеств – человек честный, непредвзятый, который умеет вести дела и так далее. А далее есть слово, которое очень трудно для перевода, потому что нет у нас точного 100% соответствия, и после долгих размышлений я выбрала «серьезный человек», к которому с уважением относятся другие, но мне все время казалось, что вот есть что-то в русском языке, есть что-то более подходящее, в слове «серьезный» есть дополнительные значения, которых явно нет в этом греческом слове. И только сейчас, в этом году, вдруг меня осенило, что вот в том контексте это - «степенный», серьезный в значении степенный человек. Поэтому, это до бесконечности. Я уезжала, и Анатолий Александрович терзал меня еще парой предложений, не изменить ли это, не добавить ли то, и где-то я согласилась, где-то пришлось отбиваться и объяснять, что это не совсем то, что в русском языке там появляются дополнительные значения, которые введут читателя в заблуждение.

----- Фрагмент Богослужения 

На этом мы завершаем нашу православно-просветительскую телепрограмму, и я прощаюсь с Вами до встречи через неделю. Всего доброго.