Очень часто спрашивают: а вот армянская Церковь – она православная или не православная? Одним словом или жестом не ответишь. По сути - православная, но есть нюансы, которые на сегодняшний день уже почти все преодолены, однако, вопрос этот имеет весьма давнюю историю, о которой кратко поведает нам святейший владыка Кирилл Гундяев.

Кирилл Гундяев: 

- В V веке, в 451году, в городе Халкидоне, который сегодня практически является районом Стамбула, состоялся 4 Вселенский Собор, который был посвящен очень важному вопросу – как в Иисусе Христе, Сыне Божьем и Сыне Человеческом, соединяются природы - Божественная и человеческая? Несколько ранее возникло учение, которое отцы церкви стали оспаривать. Это учение содержало в себе такую вот идею - хотя в Евангелии Сын Божий и называется Сыном Человеческим, по своей природе Он человеческим сыном не был, Он был только Сыном Божиим и имел только одну Божественную природу. Церковь не приняла это учение, хотя, конечно, многие симпатизировали этой точке зрения. Симпатизировали потому, что несколько ранее в Константинополе возникла ересь, которую возглавил Патриарх Константинопольский Несторий.  Эта ересь утверждала, что Господь Иисус Христос по природе Своей не был Сыном Божиим, Он был человеком, а Божественную природу Он как бы постепенно взращивал в Себе, и соединение Божественного и человеческого произошло только на кресте, а жил, учил, страдал просто человек по имени Иисус. Церковь отвергла эту ересь, осудила ее в 435 году на 3 Вселенском Соборе в Малоазийском городе Эфесе, на нем же была защищена и Божья Матерь, которую Несторий отказался почитать как Богоматерь. Несторий утверждал, что Она не родила Сына, имевшего Божественную природу, а родила Сына, имевшего только человеческую природу, а потому и называть Ее Богоматерью нельзя; нужно называть Ее не Богородицей, а Христородицей. Церковь осудила эту точку зрения, осудила эту ересь. Как реакция на ересь Нестория развивается другая крайность, другая противоположность, утверждавшая, что Иисус Христос есть Сын Божий, имевший только одну Божественную природу. В 451 году на Соборе в Халкидоне эта ересь осуждается и отцы Халкидонские сформулировали замечательную идею, каким образом в единой Личности Богочеловеческой личности Иисуса Христа сочетается Божественная и человеческая природа – эти две природы сочетаются не слитно, не сливаясь, не внедряясь одна в другую, неизменно, в том смысле, что и соединение этих природ не меняет ни Божественной, ни человеческой природы. Неразлучно, потому что в единой Личности они соединены, и нераздельно. Но некоторые не приняли решений Халкидонского Собора. Особенно монофизитской идеей, то есть идея, предполагающая одну природу - «физис» - природа. «Монофизическое учение» - учение о единой природе, те, кто разделял это учение, начали называться монофизитами. Монофизитская идея была усвоена в Александрийской церкви, и большинство из этой церкви не приняло 4-го Вселенского Собора. В Антиохии разделились верующие христиане: одна большая часть признала Халкидонский Собор, а меньшая, но значительная – не признала. Возникли две параллельные иерархии – в Александрии и в Антиохии. В Александрии несколько позже эту церковь, не признавшую 4-й Вселенский Собор стали называть Коптской церковью, потому что после завоевания арабами Египта, к этой церкви принадлежало местное население, которое в истории этнографии и в современности именуется «коптским населением», потому и церковь - коптская. Коптская Православная Церковь – церковь, которая не признала 4-го Вселенского Собора; и такая же, которая возникла в Антиохии, то есть на ближнем Востоке – в Сирии и в Ливане, ее стали называть Сиро-Яковитская Церковь. Эти две церкви занимались миссионерской работой: Коптская церковь распространила свое влияние на Эфиопию, потому православные христиане в Эфиопии стали принадлежать к семье церквей, не признающих 4-й Вселенский Собор,  а Антиохийская – Сиро-Яковитская Церковь распространила свое миссионерское влияние в Индии, и православные, живущие в Индии, принадлежащие так называемой Малобарской Церкви, церкви, имеющей свой центр в Южном Индийском Штате Карала, также принадлежат к той же самой «семье». Достаточно случайно к этой семье, не признающей 4-й Вселенский собор, стала принадлежать и церковь Армянская. Армяне, скорее, по историческим показаниям, чем по каким-то убеждениям, не смогли принять участие в 4-м Вселенском Соборе, кроме того, боролись за свою независимость от Византии. Поэтому разделения внутри Византийской церкви, внутри православия Византийского в данном случае помогало армянам и отстаивать свою независимость от Византии. Политический фактор соединился с религиозным и привел к тому, что Армянская Православная Церковь также оказалась в «семье» церквей, не признающих 4-й Вселенский собор. Но самое главное – действительно ли эти церкви являются монофизитскими церквями? Действительно они не признают в Иисусе Христе человеческой природы? Самую великую печаль и производит сознание того, что эти церкви признают в Иисусе Христе в том числе и человеческую природу. Существует различия в формулировках – церкви, признавшие Халкидонский Собор: Греческая церковь, Русская церковь, славянские церкви, то есть абсолютное большинство православных церквей, формулируют эту свою веру, в соединении природ в Иисусе Христе, иначе, чем это делают копты, эфиопы, антиохийцы, сиро-яковиты, индийцы и армяне. Сегодня обе ветви православия находятся в диалоге. С одной стороны, диалог не трудный, потому что мы опознаем друг в друге православных людей,  с другой стороны - достаточно сложный, потому что до сих пор не удается добиться согласия в формулировках, но кроме того, возникли и другие проблемы. Более тысячи лет, полутора тысячи лет две части православной церкви жили в разделении,  у них возникли свои традиции,  свои святые, для одних - святые одни, для других – другие. Не редко те, кто считается святым для нас, является еретиком для них, и наоборот. Сейчас работает достаточно интенсивно комиссия, и в ней по диалогу работают выдающиеся представители православных церквей, как нашей традиции, так и дохалкидонской, ориентальной, идут поиски приемлемых формулировок и решения всех тех проблем, которые существуют в наших отношениях. Те, кто посещал Египет с паломническими поездками, наверняка были в замечательных коптских монастырях, ведь именно там и возникло отшельническое монашество. Выдающиеся старцы, подвижники принадлежали древней Александрийской Церкви, и их имена почитаются в сегодняшней православной коптской церкви, по их уставам живут коптские монастыри, очень строгие древние монастыри. Наши паломники, посещая эти обители, проникаются молитвенным духом насельников, поражаются их аскетизму, строгости монашеской дисциплины… Очень много общего между ними и нами, и дай Бог, чтоб во благовремении Господь помог преодолеть эти тысячелетние разделения, чтоб укрепилась Церковь Православная, чтобы было более значительным ее свидетельство современному миру.  

------

Православный миссионер отец Виктор Веряскин - завсегдатай наших христианских телепрограмм - сегодня расскажет нам о своей жизни и служении.

Виктор Веряскин:

- Я живу в городе Симферополе, в Крыму, заведую Кафедрой Религиоведения в одном из ВУЗов города Симферополя. Если составить какую-то пропорцию, то получится, что я 10-15% жизни нахожусь дома, на месте своего постоянного базирования, и где-то 85-90% нахожусь в дороге в путешествиях – таков мой график работы и передвижения. Родом я из Алтайского края. Мама живет в городе Барнауле, там же старший брат и большинство родственников, сестра живет в Москве. Вот это основные ближайшие родственники. Но у меня, кроме родственников по плоти, очень много духовных друзей, слушателей, поэтому основные пункты назначения, которые я посещаю, это в основном мои слушатели, духовные друзья в разных городах и даже на разных континентах. Однажды в детстве случилось, что купаясь в реке - а у нас в песчаном дне были такие ракушки, которые стояли ребром - я ныряю полусогнутой ногой и - по этой ракушке, и получился надрез возле коленной чашечки. Я сначала не заметил, а когда вышел из воды, и пошла кровь, я испытал очень сильный испуг и страх; я подумал, что у меня может выскочить коленная чашечка, и это вроде бы как произвело на меня такое впечатление – оцепеняющее. Принесли меня домой, кровь шла очень сильно, и как ни пытались - бабушка помню достала какую-то бутылочку со спиртом, настоянную березовой почечкой, промыла рану, перевязала - кровь не останавливалась. Позвали фельдшера, удалось перетянуть ногу - кровь не останавливается. Все что ни делали - кровь не останавливалась. Они забеспокоились, испугались, и тогда бабушка говорит: «Ну, что ж, придется идти за бабкой-базарихой». Значит, она только может помочь в этой ситуации. Это было интересно. Она пришла в своем белом платочке, перекрестилась, теперь знаю, что она шептала молитву, но слова не все долетали до моего тогдашнего уха, поскольку не были мною заучены и известны мне, но теперь я понимаю, что это была молитва «Отче наш» и что-то, связанное с ней. Затем она принесла флакончик с освященной водичкой, полила в кружку немножко этой водички. Со свечки, которая горела во время того, как она молилась, она капнула пару капелек воска, и потом, шепча молитву, она крестообразно побрызгала рану, из которой шла кровь, и на моих глазах кровь остановилась. Я впервые в жизни зафиксировал для себя, что молитва способна производить такие результаты и такое действие физическое. Конечно, в каждом из нас может сидеть какой-то скептик или Фома-неверующий, и мы можем говорить: могло быть совпадение, что кровь к этому времени загустилась, свернулась, и в итоге остановилась, и это было просто наложение действия молитвы на действие, независимое от этого в крови. Мы - нормальные люди, трезво мыслящие, но в то же время тогда для меня мальчишки осталось это запечатленным, что молитва может действовать. Я думаю, что это было одним из первых моментов, ярких толчков, что я стал относится иначе к бабушкам, к тому, что они, там, крестятся, шепчут молитвы и т.д. Мне оказали реальную помощь.

Несколько лет назад, я читал лекцию в Киеве. Это был большой зал. Около тысячи человек присутствовало. На первом ряду сидела женщина, слушала мою лекцию, а лицо ее мне показалось очень знакомым, но настолько отвлечься, чтобы вспомнить кто это конкретно, у меня не получалось, и я периодически бросал взгляд и понимал, что откуда-то я ее знаю. Мы познакомились после лекции. Это была народная артистка Украины – Ни на Матвиенко. Мы познакомились, подружились. Я побывал у нее в гостях, вместе поехали в село Гребени, в музей трипольской культуры, вместе посмотрели, и там мы пели на два голоса песни с ней, и она сказала, что это такой редкий случай,  что в шутку надо будет записать диск вместе. Я был удивлен простотой, искренностью, доступностью и открытостью человека, который имеет высокие звания, носит какие-то достаточно высокие ранги, имеет достижения в жизни и награды,  и при этом остается человеком доступным, открытым, искренним, не заносится, и это для меня было очень поучительное и важное переживание, впечатление. У меня сохранились прекрасные фотографии, как мы там на берегу Днепра, на месте, где еще один очень известный и интересный человек, писатель-фантаст Олесь Бердник,  мечтал построить храм духовного единства украинцев, он был лидером социальной организации общественной - называется «Духовная республика Украина». Они провели семь соборов «Духовной Украины», хотели способствовать именно духовному единению украинцев всех национальностей как граждан Украины, как гражданского общества. Он не успел свою идею довести до завершения, он построил деревянную часовню на берегу Днепра по эскизу, который набросал Тарас Шевченко, и плотники закарпатские помогли ему эту часовню из дерева возвести - она очень своеобразная, и они там молились и пели в этой часовне. Супруга жива Олеся Бердника - Валентина Бердник, она как раз нам рассказывала о его замыслах. Я думаю, что эти замыслы остаются актуальными, и другим людям осталась задача довершения этих замыслов - консолидировать нацию и содействовать духовному единству всех граждан. По рассказу Лескова «Мелочи архиерейской жизни», в одну глухую деревню раз в 100 лет внезапно приехал архиерей, ну и собрали всю деревню на встречу с архиереем, и девяностолетнего старца, уже старенького, глуховатого, слеповатого, ведут под руки и кричат ему в ухо: Владыка приехал к нам, - а он не понимает куда его волокут, и не слышит ничего, упирается, а они кричат – Владыка приехал к нам в деревню, все идем на встречу, Владыка приехал. До него дошло, и он говорит – какой владыка? Я, говорит, знаю только двух владык: одного - Владыку Неба и второго - владыку ада – какой из них приехал в нашу деревню?

Поэтому я считаю, что все эти титулы и звания, по большому счету, они очень условны, и как бы мы не назывались друг перед другом, важно не только называться, но и быть.

------

И последняя - богословско-историческая часть нашей телепрограммы.

В прошлый раз мы говорили с Вами об одной из идей, которая осенила Лютера, и которую он стал проповедовать. Ну, вот на самом деле – зачем нужна церковная иерархия? Руководить? Властвовать? Распоряжаться? Не надо! Ну а как же тогда без руководства – Церковь-то это серьезная структура, организация? Полная анархия, что ли? Нет, не анархия. Светская власть-то есть - вот пущай она заодно и Церковью управляет.

Ну, я думаю, не надо много ума, чтобы догадаться, что такие идеи Мартина местным феодалам очень нравились, и они готовы были Лютера на руках носить. Долой власть ненавистного Рима! Вся власть - местному самоуправлению.  Вот кто хозяин в Виттенбергском герцогстве? Правильно, герцог. Точно - не папа Римский, и точно - не поставленный папой епископ. Герцог в гробу видел этого епископа – что ему какой-то там римский посланник! А вот Лютер – он дело говорит. Надо как-то обеспечить ему аудиторию, хорошо, чтобы Мартина слушали как можно больше людей, что Он говорит, чему учит. Если через его катехизис, столь доступно составленный, люди будут приобщаться к Писанию, всем будет хорошо – и подданным хорошо, но главное, герцогу будет хорошо. Появится новый германский порядок. А не вот эта пошлая ситуация, когда ты все время должен оглядываться то на императора, то еще на невесть кого под названием папа Римский. Кто нам папа Римский, почему он нам указывает?..

Шуму, конечно, было много из-за этого новшества, изложенного Лютером в его «Послании к дворянству немецкой нации», где он провозгласил тезис о фактическом тождестве светских и духовных властей. Понятно, что принято это все было на «ура», но отдать власть гораздо легче, чем её забрать обратно. Сколько бы Лютер, а теперь уже и его коллеги швейцарские, ни пытались ограничить власть светского феодала - джинна из бутылки они уже выпустили – церковные споры решал герцог, каких церковных правил стоит придерживаться, а какие нужно упразднить – решал герцог, как правильно понимать то или иное место Священного Писания решал также герцог.

Так однажды Цвингли пришлось выдержать искушение с практикой соблюдения Великого поста. Ну, понятно - Великий пост – это время благочестивых усилий, в частности, аскетических – особенно в области пищи. А Цвингли демонстративно провозглашает, что во время постов можно есть мясо. И несколько его последователей в Цюрихе публично признаются, что они в Великий пост тоже едят мясо и ничего в этом зазорного не находят, потому что их учитель, Цвингли, заявил, что в Писании нет никаких оснований для того, чтобы сорок дней перед днем Воскресения Господня не есть мясо. Но Цвингли всего лишь, так сказать, генератор идей. А кто, как говорят в народе, вопросы решает? Вопросы решает светский магистрат, который поначалу вынес частное определение по поводу этих энтузиастов Цвингли: что, мол, нечего Великим постом трескать мясо, пусть едят, как все.

Цвингли такой запрет оказался не по душе, и он стал настаивать на проведении диспута. Цюрихский магистрат после некоторых колебаний разрешил проведение этого состязания. На диспуте доводы Цвингли на магистратуру произвели большее впечатление и, в результате, тот же магистрат издает новое распоряжение: о том, что практика вкушения мяса Великим постом НЕ противоречит Писанию и поэтому разрешается.

Как Вы понимаете, этим самым создается невероятный прецедент: светская власть решает, что соответствует Писанию, а что не соответствует Писанию. При этом герцог уже мог не руководствоваться никакими основаниями вообще, для того, чтобы выносить те или иные суждения. Даже папа Римский, у которого была, казалось бы, абсолютная власть – и тот все-таки был стеснен традициями. Дескать, вот когда-то великий отец Церкви Августин сказал то-то. Папа Римский, ведь, не может самовольно сказать: «Да чихал я на то, что говорит ваш блаженный Августин!» На папу давит традиция, папа не может просто взять и сказать нечто, не вызвав некоторого брожения. Потому что вот эта традиция, будучи многослойной, вобравшей в себя кучу разных второстепенных, а иногда и просто нехристианских вещей, тем не менее, как-то на его положение влияет. Вот весь этот такой, не очень структурированный, ком общего Предания Церкви – он на него действует. Папа не может просто взять и выделить себя из него, даже при всем том, что он - папа Римский. А вот магистрат - может, который заведует тем, как люди должны жить в этом городе, куда им ходить, куда не ходить, чем им питаться, чем не питаться, как понимать то или иное место из Священного Писания - и при этом герцог не стеснен никакими авторитетами, кроме своего собственного, вообще никакими, поскольку полномочен издавать указы по любому поводу, в том числе, и от имени авторитета Священного Писания.

Позже Лютер пытался дать задний ход, но это уже было практически нереально. Выдавить из тюбика зубную пасту легко, а вот затолкать её обратно непросто.

На этом давайте остановимся с Вами, и если даст Бог, продолжим наши богословско-исторические размышления в следующий четверг. Всего доброго.