Иногда спрашивают – действительно ли идеалом для православного христианина является образ некоего смиренника, все время подставляющего то одну, то другую щеку, с которого можно не только рубашку, но и шкуру снять, а он - и не пикнет? Не правильнее ли – наоборот – всем верующим стоять на страже нравов, занимать жесткую обличительную позицию по отношению общественным грехам и грешникам – будь то рядовым гражданам или высокопоставленным политическим деятелям? Отвечает на этот вопрос Святейший владыка Кирилл Гундяев.

Кирилл Гундяев:

- Хотел бы сказать следующее: что если бы у нас большинство христиан, а значит, большинство нашего народа жили бы по заповеди Спасителя, не отвечая злом на зло, то наверное обличать никого бы и не надо было. Одно связано с другим. К сожалению, абсолютное большинство людей, называющих себя православными, верующими людьми, по этой самой заповеди и не живут.  И где вы увидите сейчас смиренника? Даже иногда слушая православных людей, работающих в сфере политики, экономики, особого смирения и не видишь. Ещё раз хочу сказать, что смирение и способность не ответить злом на зло, это никакая не слабость, а это - великая сила. И что происходит, когда мы не отвечаем злом на зло? А происходит вот что: мы не умножаем зло в мире. Направлено на нас зло, технически выражаясь, единица зла, а мы эту единицу зла разрушаем добром - и нет зла. А ну-ка, к этой единице зла мы добавляем в качестве встречного удара свою единицу зла, вот и умножилось зло в мире. Жизнеспособность человеческой цивилизации зависит от баланса между добром и злом, потому что зло не жизнеспособно, зло это смерть, это небытие. Или, по крайней мере, стремится зло всегда к этому небытию, к смерти, апогей есть небытие. Вот почему Господь и говорит: не отвечайте злом на зло, ищите другие пути. И Сам даёт замечательный пример. Ну что может быть сильнее примера Спасителя во время Его допроса в синедрионе. Издеваются, задают провокационные вопросы, плюют, бьют. Как себя ведёт Спаситель? Он соглашается с этими обвинениями, Он боится этих пыток, Он пытается переубедить Своих обидчиков, или Он пытается схватить за руку того, кто наносит Ему удар, и встречный удар обратить на человека? Нет. Спаситель не отвечает злом на зло. Но какая же достойная позиция! Когда кто-то ударяет Его, Он говорит: если Я неправ, скажи, в чём Я неправ, а если прав - зачем меня бьёшь? Вот если эта логика, которую Господь так ясно явил в момент допроса в синедрионе, стала бы логикой нашей общественной жизни, нашей политической борьбы, выяснения конфликтной ситуации в трудовых коллективах, семьях, ведь совсем другим был бы климат общественной жизни! Другой была бы сама эта жизнь. Поэтому, дай Бог, чтобы как можно больше у нас появлялось людей, способных мужественно, честно, сильно отстаивать свою точку зрения, не причиняя зла другим людям и, тем более, не умножая зла. Если, мол, кого-то обличаем, то тут же раздаются возгласы: нехорошо, мол, это, не полагается христианину осуждать! Это всё зависит от того, как обличаем, во имя чего обличаем. Ведь обличить можно так, что действительно обличение станет хуже всякого действия, которое вызвало это обличение. Реагируя на зло, мы должны соизмерять наш ответ. Очень важно остановить зло словом, а иногда - и делом. Ведь церковь не призывает к абсолютному пацифизму, к тому, чтобы в случае нападения на страну, не брать в руки оружие, в случае нападения на дом, не дать отпор врагу. Церковь отнюдь не призывала никогда, и сегодня не призывает к тому, чтобы не употребить силу в тех случаях, когда сила только может и остановить зло. Идея патриотизма, защиты Родины, была в центре церковной проповеди и сегодня остаётся в церкви. А вот от чего церковь останавливает? Она останавливает от того, чтобы мы, христиане, отвечая на провокацию дьявола, делали то, что ему нужно. Ведь умножение зла это его задача, ведь зло - обращённая к нам это провокация со стороны дьявола. Вот, представьте себе, нахожусь я в хорошем расположении духа. И вдруг некто обращает ко мне злое слово или злой поступок, что происходит в моей душе? Если я отвечаю на этот поступок или на это слово своим злым словом и своим злым поступкам, это значит, что враг меня победил, у меня было внутреннее спокойное состояние духа, а он ворвался в мою внутреннюю жизнь, там изменил мой внутренний мир. Вместо мира и покоя - зло, агрессия, я оказался побеждённым. Ну а если мы не отвечаем злом, если мы сохраняем внутренний покой, это не значит, что должен быть покой в мыслях, не значит что должен язык молчать, это значит, что внутреннее состояние не должно быть помрачено злом, вот тогда мы побеждаем дьявола. Ни когда отвечаем на зло злом, порабощая свой внутренний духовный мир, а когда в ответ на его провокацию, агрессию отвечаем, может быть, даже очень сильно, но - не умножая зла. Вот так же и обличение наше. Конечно, христианин должен обличать зло, ведь Господь обличал фарисеев, лицемеров, тех, кто вёл в духовную пропасть свой народ. Как обличал Он торгующих в храмах - разве образ Спасителя это такой смиренненький образ? Это образ духовно сильной личности, спокойной, мирной. Смиренный в том смысле, что Господь никогда не отвечал злом на зло, потому что Он не творил зла. Но образ Спасителя это образ сильной личности. Вот нам ничего изобретать не надо, нам никаких особых умствований и не требуется применять, нам только нужно внимательно почитать Евангелие и попытаться приспособить евангельские идеалы к нашей конкретной жизни. Именно в тот момент, когда дьявол нас искушает, когда провоцирует он нас на зло, вспомнить Спасителя, вспомнить Слово Божье, вспомнить, что отвечая злом на зло, мы проигрываем битву с дьяволом, мы становимся поверженными, побеждёнными его силой, его агрессией. Величайшая по глубине и смыслу заповедь  о непротивлении злу злом является ключом к построению человеческих отношений в мире и любви, а значит - ключом к человеческому счастью.

Церковь в истории и современности – на эту тему рассуждает о.Андрей Кураев.

Андрей Кураев:

- В послереформенной России начали понимать, что путь христианина - это и путь вопросов, в том числе, и таких вопросов, на которые не может быть однозначного ответа: да или нет, что, оказывается, быть православным человеком это означает следующее. Быть согласным со всем тем, что святые отцы едиными усты, единым сердцем исповедовали. Но если по некоему вопросу было разногласие между святыми отцами, быть православным это означает уметь принять это разногласие, а если святые отцы по некоему вопросу промолчали, значит, надо уметь хранить верность свято-отеческому молчанию. Например. Святые отцы никогда не обсуждали вопрос о том, из какого материала и по какой технологии будет изготовлена печать антихриста. Это означает, что любой человек, который от имени Церкви пробует видеть в лазере инструмент нанесения печати антихриста, занимается богословским хулиганством. Сказали, что, там, лазер, интернет, компьютер, штрихкоды - это технология нанесения печати антихриста, - это не правда. И вот в этом вопросе, как раз, я думаю, который можно вынести из изучения русского раскола семнадцатого века, один из этих уроков, я думаю, такой. Воздерживайтесь от употребления фраз, которые начинаются с вводной конструкции: «по учению церкви», «как учит церковь», «по мнению церкви». Я имею право так начать свою речь только при условии, что дальше я буду цитировать Символ Веры, вот тогда я могу сказать: «по учению церкви есть единый Бог Отец - Творец неба и земли, и так далее. Но если меня спрашивают: скажите, что церковь думает о Гарри Потере, в ответ я могу сказать только одно. Много чести для Гарри Потера, чтобы церковь о нём что-то думала, потому что от имени церкви может говорить только Собор. Но я не могу представить себе Собор, в повестке дня которого под пунктом пятнадцать значилось бы выработка отношения к Гарри Потеру. Значит, вывод, что такое учение церкви? Учение церкви это или вероучительное определение Вселенских Соборов - их очень немного, вероучительные догматы, принятые Вселенскими Соборами, или же то, что  называется «консенсус патрум» - «согласие отцов». А что это означает? Это означает, что эта задача профессоров богословия – выяснять, где учение церкви. Потому что, чтобы заметить,  где действительно есть согласие святых отцов между собою, для этого как минимум надо всех отцов прочитать. В некотором смысле, реформа семнадцатого века спасла Россию, и спасла православие. Я, простите, скажу резко, но я считаю, что через этот раскол - это болезненный  порез на лице церкви - но через него гной вытек. Надо заметить, что Аввакум - модернист, а отнюдь не интернационалист. Идея этого кружка ревнителя благочестия - всё подстроить под икону - это модернистская идея. Дело в том, что нормальное средневековое общество прекрасно знает границу между каноном и обычаем. Есть церковный канон, а есть народно государственный обычай. И вот по этому обычаю, например, скоморохи довольно вольготно жили на Руси, вольготно - ещё не то слово! Стоглав в шестнадцатом веке ограничивает права скоморохов следующим образом. Он запрещает скоморохам играть сильно, играть сильно это означает насильственно брать плату за свою игру. Вот как мальчишки на улице подбегают, чистят, там, стекло на машине, а потом требуют: дай копейку! Ты их не просил, они пришли: дай копейку, иначе стекло разобьём! Вот эта такая тактика русских скоморохов. Они приезжали в какое-нибудь село, начинали играть, там, кувыркаться, свои обряды делать, а потом всё - теперь им все обязаны по копейке с дома. И действительно, законы более ранние им это разрешали. Единственное исключение было: исключение делалось для монастырских сёл. Монастыри и монастырские сёла имели право не платить налоги скоморохам. Так вот первая царская свадьба, сыгранная без скоморохов, это свадьба Алексея Михайловича - семнадцатый век - отца Петра 1-го. При Алексее Михайловиче впервые - что там делается - иконы из бани убирают, ещё что-то такое, начинается как бы такое упорядочение народной жизни. И в итоге это оборачивается надрывом, уже тут же, при Алексее Михайловиче, народно-церковной жизни. Так вот, если бы этот дух «благочестивцев» победил, России не было бы. Потому что начинался век конкуренции технологий. И уже исход сражений в восемнадцатом столетии зависел не от числа сабель или штыков, а от технологий - качества пороха, стали, быстроходности кораблей и наличия кораблей. А вот эти научные промышленные технологии нельзя импортировать без научных технологий. Научную технологию нельзя импортировать без импорта школы, значит - импорта культуры, в том числе, в бытовую культуру. Поэтому русская армия со своими стрельцами, допетровская армия, она бы не устояла ни перед поляками, ни перед шведами, не перед турками в восемнадцатом столетии. Победи Аввакум, и железно-кадильный занавес отрезал бы Русь от Западной Европы. Трудная прививка нам была сделана. Как тот же Федотов замечательно сказал: Пётр бросил вызов России, через сто лет Россия ответила ему явлением Пушкина. Вот такого певца народной жизни, но на языке европейской поэзии. Никоновская реформа родила больше вопросов, чем ответов, и слава Богу!

Клирик Свято-Сретенского собора о.Михаил Москаленко продолжит чтение неопубликованных воспоминаний протоиерея Бориса Старка.

 Михаил Москаленко:

- «Владимир Бурцев, 21августа 1942 год. Когда только слышится имя Бурцев, то сразу вспоминается самый главный момент его деятельности революционера подпольщика. Германия. Ночь в спальном вагоне дальнего следования, два собеседника, сам Бурцев и один из видных чиновников охранного отделения Лопухин. После долгой беседы Бурцеву удаётся вырвать давно всех интересующий секрет, кто из руководителей революционного движения является двойным агентом, осведомляя царское правительство о всех секретах революционного движения, и в то же время, сам совершает террористические акты. После долгой нелёгкой беседы произноситься имя Азеф. Это он организатор убийства великого князя Сергея Александровича в Москве, убийства министра внутренних дел Плевя. Он - один из видных деятелей революционной верхушки, является платным агентом охранного отделения. И они ему обязаны за срыв многих революционных предприятий. После этой знаменательной беседы имя Азефа произносится в ЦК Партии, он скрывается. А Лопухина, как разгласившего государственную тайну, снимают с работы и отдают под суд, как выдавшего почти весь боевой состав организации СР - семнадцать человек. Выдавшего в 1908 году почти всю боевую организацию партии, Азеф был приговорён к смерти, но скрылся, поселился под чужим именем в Берлине, где и умер в 1918 году. Дело Азефа стало вершиной деятельности Бурцева, но и помимо этого он был неутомимым, неуёмным обличителем. Выехав за границу, он стал всеми силами бороться против той власти, от которой ему пришлось бежать. Принимал деятельное участие в политической жизни эмиграции, одно время издавал газету. Но и этого неугомонного человека ждала могила на кладбище рядом со многими из тех, против кого он боролся и на родине, и в эмиграции». Звучал отрывок из книги протоиерея Бориса Старка.

Юмор в жизни христианина – на эту тему размышляет православный миссионер отец Виктор Веряскин.

Виктор Веряскин:

- Я  нашёл словарь – психологический - и в словаре нашёл понятие «чувство юмора», давайте вместе прочитаем и уточним наши понятия. Как мы с вами шутили, надо периодически уточнять понятия, даже Янукович советует: братва, давайте жить по понятиям. А чтобы жить по понятиям, надо их сначала уточнить, смысл этих понятий. Чувство юмора - что это такое? Это способность подмечать в явлениях комические стороны, и эмоционально откликаться на них. Оно неразрывно связанно с умением обнаруживать противоречия в окружающей жизни. Например, замечать, а иногда и слегка утрировать противоположности положительных и отрицательных черт в каком-то человеке. Чью-то кажущуюся значительность и не соответствующее ей поведение. По отношению к объекту юмора, как бы подвергаемому своеобразной эмоциональной критике, должно сохраняться дружелюбие. Потому что если ты не дружелюбный, это уже не юмор, а сатира. Помним Райкина, у него юмор был дружелюбный. Слушаем сегодня иногда Задорнова, когда он особенно про американцев говорит, там юмор переходит в сатиру иногда - знаете, жесткая такая. Так вот, чувство юмора предполагает у его субъекта положительного идеала, без которого оно вырождается в негативное явление: пошлость, цинизм. Оказывается, если тебе есть с чем сравнить, что это не соответствует идеалу, тебе есть над чем иронизировать. Значит тот, который юморит и иронизирует, у него есть образец, он сравнивает с этим, и видит несоответствие. Чувствуете, значит, тот человек идеалист, оказывается. Как писал поэт:

«Одна есть в мире красота

Любви, печали, отреченья

И добровольного мученья

За нас распятого Христа»…

И когда человек видит, что этот образ прекрасный, а этому образу не соответствует что-то в нашей жизни, он начинает иронизировать не над Христом, а над тем, кто Ему не соответствует, даже если это батюшка или матушка, или кто-нибудь еще. Судить о наличии чувства юмора можно по тому, как человек понимает шутки, анекдоты, шаржи, карикатуры, улавливает ли он комизм ситуации и способен ли смеяться не только над другими, но и тогда, когда сам становится объектом шутки. Правильно, как и пела Алла Пугачева: «Кто может лучше посмеяться над собой», а не только над другими. Ну и вывод: отсутствие или недостаточная выраженность чувства юмора свидетельствуют, как о сниженном уровне развития эмоциональном, так и о недостаточном уровне развития интеллектуальном. Так что, кто не умеет юморить или иронизировать, тот не развитый, оказывается, человек в плане эмоциональном, и особенно не развитый - в плане интеллектуальном. Что ж вы такие все унылые, улыбнитесь хотя бы! Или сразу все почувствовали степень своей развитости – эмоциональной и интеллектуальной? Вот так мы иногда шутим, а на самом-то деле, это помогает нам самих себя осознать, где мы находимся, какие мы есть и сравнить себя с этим.

-----

И последняя – богословская часть нашей телепрограммы.

В средневековом богословии мы можем наблюсти довольно странные моменты. Что есть мир, с точки зрения средневекового схоласта? Мир, - ответил бы он, - это упорядоченность сущностей и их отношений между собой. Причем, весьма любопытно, в этой упорядоченности даже качества человека имеют статус обособленного бытия. Например, милосердие - это человеческое качество, оказывается, существует как бы в отрыве от человека. Оно существует как феномен этого мира. То есть Бог устроил мир так, что в нем есть милосердие, которое как бы существует само по себе, в отрыве от индивида, но может к нему приклеиваться, как привходящее обстоятельство, акциденция, свойство сущности. А человек есть всего-навсего индивид, неразложимое целое, у которого есть душа, коей потребно спасение. И душа эта – она желает знать, что и как делает ее спасенной. Ей нужен порядок отношений с Богом.

И вот в этом порядке отношений реформаторы в итоге, как оказалось, взяли за основу католическую доктрину и просто переставили акценты, не изменив самое ее содержание. Они, конечно, нащупали слабые места внутри мировоззрения католиков. Они, конечно, справедливо увидели несуразицу в том, что чистилище можно пройти быстрее за мзду. Они, безусловно, увидели несуразицу в том, что конкретная человеческая жизнь оторвана от факта оправдания человека Богом. Они, конечно, пытались быть более последовательны, потому что некий их общий пафос – это восстановление целостности, последовательности в том, что касается Бога и человека.

То есть реформаты принялись за усовершенствование самих гарантий спасения. Потому что то, до чего дошла практика Католической Церкви, профанирует саму идею спасения, – ну слишком очевидно, что монета, звенящая о дно кружки, не может быть свидетельством величия того события, которое называется спасением. Здесь, конечно,  благородный гнев Лютера можно только приветствовать.

Но, оказываясь в рамках ровно той же мировоззренческой системы, Лютер производит новую последовательность трудностей. Он говорит о том, что как бы нельзя попирать величие Бога, нельзя ставить дело спасения человека в зависимость от самого человека. Мол, дело Божьего спасения должно быть утверждено  на соответствующей высоте. Уж если Бог спас человека, будьте любезны, признайте, что это спасение – бесценный дар, который никак заслужить невозможно.

И в определенном смысле Лютер прав – все, что делает Бог для человека, начиная с самой жизни – это бесценный дар – заслужить все это невозможно. Да, Бог человека спасает не за его заслуги, но за скобками остается другое: востребованность этого дара. Ну, это все равно, как если, вдруг, Вы захотите кому-либо из Ваших родных или друзей подарить дом или квартиру, - без их письменного согласия принять этот дар, Вы этого сделать не сможете.

Бог протягивает Свою спасающую десницу, но человек может спрятать свою руку за спину. И тогда у Бога ничего не получится. Но вот последнее обстоятельство Мартин как бы выносит за скобки - оставляет без внимания.

На этом, пожалуй, давайте остановимся до следующего четверга. Пользуясь возможностью, рад всех Вас поздравить с наступающим Новым Годом и пожелать радости, здравия, благополучия, удачи и успешности! Всего доброго.