Христос Воскрес, дорогие телезрители!

Этим пасхальным приветствием мы обращаемся друг ко другу почти сорок дней подряд, до кануна праздника Вознесения Господня. А в храмах все это время будут звучать пасхальные песнопения, среди которых доминируют слова: «Смертию смерть попрал». То есть Христос Своей собственной смертью упразднил смерть каждого из нас. Что означают эти торжественные, но не совсем понятные слова? На этот вопрос отвечает святейший владыка Кирилл Гундяев.

Кирилл Гундяев:

Да, действительно, об этом говорится в самом Тропаре праздника Воскресения Христова: «Христос Воскресе из мертвых, смертию смерть поправ». Господь Своею смертью уничтожает смерть. Для многих людей эти слова остаются непонятными. Потому что ведь феномен физической смерти не исчез, люди ведь не стали физически бессмертными после Воскресения Спасителя. Что же тогда означает победа Христа над смертью? А означает она вот что. Благодаря Воскресению Спасителя каждый человек обрел реальную возможность воскреснуть из мертвых. Мы не умрем – мы будем живы. Вот это великое свидетельство Спасителя, подкрепленное мощной проповедью апостола Павла и других апостолов, через толщу веков нам с вами доносит эту удивительную весть: каждый из нас воскреснет, потому что Воскрес Христос! Люди, жившие до Спасителя, умирая, сохраняли свои живые души. Об этом в Ветхом завете сказано очень туманно: каждый, кто умирал, уходил во ад, в шеол, место мучений. Душа, бессмертная по своей природе, по замыслу Божию, и до Христа не погибала, не прекращалось ее физическое существование.

Что же означает Воскресение, которое мы все наследуем в результате Воскресения Спасителя? Означает то, что мы воскреснем вместе с телами. Будет новая жизнь, не призрачная, не в некоем непонятном измерении – реальная жизнь. Мы будем иметь и душу, и тело. Господь не открыл нам, какое тело мы будем иметь. Апостол Павел говорит, что мы не умрем, но изменимся. «Во мгновение ока, во последней трубе, вострубит бо, и мертвые воскреснут, и мы изменимся». То есть даже те, кто во время пришествия Господа Спасителя, второго и Страшного пришествия, будет жить здесь на земле, изменятся, обретут другое тело. В Священном Писании нет указания, что это будет за тело. В истории много было различных рассуждений на эту тему. Даже некоторые из святых отцов размышляли, а каким должно быть это тело. И на эти размышления, конечно, накладывался некий отпечаток тогдашнего представления людей о мире, о человеке. И нельзя сказать, чтобы эти размышления в полной мере сегодня могли удовлетворить нас, современных людей. Поэтому, может быть, не следует и нам свои некие представления, которые проистекают даже из научных знаний, накладывать на эту таинственную реальность. Достаточно свидетельствовать о том, что Богу было неугодно сказать нам, каким будет наше тело.

Но есть некая аналогия, аналогия с Самим Спасителем. Господь ведь Воскрес с телом. Но разве это было то самое тело, каким обладал Он до Воскресения? Он проходил через стены, Он явился Своим ученикам в комнате, когда они сидели там, запершись от страха перед иудеями, чтобы не дай Бог кто-то не ворвался, не арестовал их. И Господь входит к ним в комнату через стену. Господь является ученикам после Воскресения, то в Иерусалиме, то в Галилее. Он то становится для них видимым, и они опознают Его, то, общаясь вместе с ним, не узнают Его, как было с двумя учениками, Лукой и Клеопой, которые сопутствовали Господу в Эммаус. Другими словами, тело Спасителя, с одной стороны, было реальным, ведь его можно было потрогать, ведь именно апостол Фома пальцы свои вложил в Его ребра и в Его язвы, это не было призрачным телом, оно обладало некой субстанцией. Даже материальной субстанцией, раз уж можно было прикоснуться! А как же иначе, ведь после Воскрешения Господь и пищу вкушал с учениками в Галилее. Значит, нельзя сказать, что тело Спасителя – это будет абсолютно духовная субстанция. Да этого и быть не может, потому что духовной субстанцией обладает только душа, а тело – это некое материальное начало. Мы не можем описать в точности, что это будет за тело. Мы не знаем этого. И узнаем только тогда, когда совершится второе и страшное пришествие, и когда воскреснем к новой жизни, с новыми телами. И это будет жизнь вечная.

Спаситель первым Воскрес из мертвых. Он показал нам реальность того, что с нами произойдет. Бог силой своей воскресит каждого умершего к новой жизни. Только как важно, чтобы в той новой жизни мы были с Богом, а не с дьяволом, как важно, чтобы та новая жизнь была жизнью, исполненной любви и радости, а не вечной скорби! И основа той жизни закладывается в этом нашем временном физическом бытии.

Иоанн Замараев:

Далее в нашей телепрограмме отец Андрей Кураев размышляет о человеке.

Андрей Кураев:

Вот это то, что происходит при начале создания человека. «Создадим человека по образу Нашему и подобию Нашему». Это замысел Бога о человеке, какими Бог хочет нас видеть. Но следующий стих Библии говорит нам уже нечто другое: «И создал Бог человека по образу Своему». Там нет слова «подобие», «образ» есть, а «подобие» - нет. Дело в том, что мы задуманы Богом как подобные ему, а созданы как образ Его. Это разные термины. Образ Бога в человеке – это то, что делает человека отличным от всего остального мира и уподобляет его Богу.

Какие это качества? Конечно, это не то, что у человека две руки или два уха. Бог бестелесен, так что не в теле нашем образ Божий в человеке. А прежде всего это то, что человек разумен, свободен, бессмертен. То, что у человека есть личность, то, что человек способен к творчеству и к владычеству над миром. Вот это богообразные черты в нашей природе. Но дело в том, что человек все эти черты может использовать по-разному. Ну, таланты же можно использовать по-разному. Например, разум. Я разумом могу обдумывать преступление, там, как мне успешнее в банк пробраться. Свобода – понятное дело, что свободой я могу злоупотребить, и злу посвятить свою свободу. Бессмертие – свое бессмертие я могу превратить в ад, бессмертие вечного отлучения от Бога, вечной погибели. Само по себе бессмертие тоже не есть радость – какой образ бессмертия будет у меня? Любовь? Но любить я могу то, что недостойно любви, я могу любить грех. Помните у Достоевского – «идеал Содомский», не просто Содом, а идеал Содомский, любовь к греху. Творить я могу беззаконие. Власть – сами понимаете, человек может употреблять власть на горе себе, на горе ближним, на горе миру. Так вот, если человек, придя в мир вот с этими талантами и возможностями, которые Бог нам дал, - если все эти возможности человек использует, подобно Богу, только на служение добру, тогда он становится преподобным, тогда он дорастает до подобия Бога.

Итак, Бог хочет видеть нас подобными Себе. Как преподобный Симеон Новый Богослов говорил, «Бог хочет сделать нас богами из людей». А Василий Великий еще более жестко это говорил, у святителя Василия есть такое: «Человек – это животное, которое получило повеление стать богом». Вот мы пришли в мир с запасом богообразных талантов, и если мы своими усилиями сможем их возвысить, усовершить, мы тогда сможем дорасти до того, кем Бог хочет нас видеть. Бог призывает нас к труду. Святитель Иоанн Златоуст однажды, как бы говоря от лица Бога, говорит удивительные слова. У Златоуста Бог говорит человеку: «Я дал тебе прекрасное тело, но Я даю тебе власть сотворить нечто лучшее: создай себе прекрасную душу». Создай себе прекрасную душу!.. Вот это и есть подлинное призвание человека. Для этого человек должен пройти путь от образа Бога к подобию Бога, возрасти в сотрудничестве с Богом, приемля Его благодать. Возрасти.

Иоанн Замараев:

О духовном просвещении скажет несколько слов отец Виктор Веряскин, наш православный миссионер.

Виктор Веряскин:

Исайя, 6:2, говорится о серафимах. Пророк Иезекиил, 2:5, говорится о херувимах. Ангелы, серафимы, глазастые колеса с крыльями. Ну, так написано. Колеса, одно в другое вставлены, вращаются. Колеса с глазами и летают. Так в Священном Писании, в книге пророка, описаны ангелы. Мы должны понять опять, что в Священном Писании ангелы описываются многоразлично, и нельзя зацикливаться на одной из форм проявления. Опять понимать надо, что у них может быть многообразное количество форм проявления, и одной нельзя удовлетворяться.

Следующее. Написано: шесть крыльев, оказывается, и четыре физиономии: львиная, человеческая, быковатая вот такая, в виде тельца, и в виде орла, или ястреба, или стервятника, не поймешь чего. Вы помните, что мы усвоили эти описания из священного Писания, приписали это евангелистам, и сегодня у нас в куполах, или в барабанах, или в медальонах изображаются четыре евангелиста вот с этими символами. Не будем только забывать, что когда Священное Писание описывает нам картинку, например, Откровение Иоанна Богослова, написано, что в центре агнец, вокруг него 24 старца, а потом вот эти животные с крыльями, херувимы, быки какие-то, тельцы и так далее, - и мы иногда забываем с вами, что агнец представляет собой Иисуса Христа. Это одно из символических представлений Иисуса Христа. И нам уже понятно, что агнец – это не сам Иисус Христос, а одна из форм Его представления. А быки тогда кто, с крыльями? Это тоже одна из форм представления. Это не ангельская сущность сама по себе, в своей сущности, а в одном из своих проявлений. Это один из символических образов. Поэтому ждать такого чудища не надо, и призывать, чтобы он явился, не надо, оказывается. А если Бог пошлет, надо подумать, почему Он его к тебе послал именно в такой форме, а не в другой. Серьезный вопрос. Потому что, может быть, другую форму ты и воспринять не можешь. Вот поэтому Карл Юнг иногда и говорит: «Ангелы и демоны – это наши комплексы». В психоаналитическом значении, оказывается, это наши комплексы, в их положительном или отрицательном значении. Потому что комплексы бывают разные. Бывает комплекс неполноценности, а бывает противоположный комплекс – мания величия.

Через противоположные формы ангельских сущностей и формы их проявления Священное Писание хочет нам дать учение об иерархичности устройства мироздания. Священное Писание называет иногда богом желудок человеческий. Говорит: есть такие люди, у которых их богом является их собственное чрево. И вот, от бога пришло: позывы желудка. От какого бога? – с маленькой буквы. Священное Писание называет богом желудок человеческий. В другом месте называет богом дьявола, который верховодит над всеми отпавшими демонами. От какого бога это к тебе пришло? Чувствуете? Не все то, что пришло от бога, пришло от высочайшего Бога, от истинного Бога. Это требует уточнения. И не все то, что пришло с неба, требует нашего принятия, потому что требует выяснения, с какого именно неба.

Первую триаду, ближайшую к Богу, занимают серафимы, херувимы и престолы. Это – третье небо под небом Небес. Второй уровень, вторую триаду, уже более отдаленную от Бога, и получающую силы и информацию от первой триады, занимают господства, силы и власти. Вторая триада ангельских сущностей. И третья, низшая, первое небо – это начала, архангелы и ангелы. Такова классификация, девять чинов ангельских, по Дионисию Ареопагиту. Оказывается, это не хаос, это Логос и упорядоченность, это структура и иерархия определенная, и субординация. И Дионисий Ареопагит, или кто от его имени писал, пишет, что церковная иерархия в идеале должна отражать структуру небесной иерархии. То есть, все должно быть упорядочено. Вот почему написано в Священном Писании: Бог не есть Бог неустройства, Он есть Бог порядка.

Поэтому, когда мы заявляем самим себе и другим, что мы приобщаемся к Богу, то внешним признаком нашего все большего приобщения к Богу должно быть все большее проявление в нашей жизнедеятельности порядка, порядочности, структурированности, оказывается. Потому что Бог не есть Бог неустройства, Он есть Бог порядка. Это один из признаков, как себя проверить: а я продвигаюсь или нет? Мы говорим, что мы подвижники, или мы продвинутые. В какую сторону продвинутые? Насколько? Если мы всерьез себя спросим, то так скромненько скажем: «Наверное, я не так сильно продвинута, как сама о себе думала». Потому что должны быть критерии, оценки и проверки, и направление продвижения, и степени продвинутости, оказывается. А степень эта – в степени упорядоченности.

Иоанн Замараев: