Здравствуйте, дорогие телезрители! 

Подлинная религиозность многое меняет в жизни человека. Ко всему абсолютно другим становится отношение. Одно дело, когда человек проходит, например, мимо дерева, которое случайно оказалось на его пути - семя ветром занесло, оно там и проросло. И совершенно по-другому, если человек знает, что это дерево посадил его родной дед. Вот у нас в Херсоне в Ленинском парке - дуб самый старый. Его посадил сам царь император Александр 2. И если об этом знать, то и отношение к этому дереву будет совсем другим. Так же - и к остальному. Трава, полевые цветы. Случайны они, или Бог о нас позаботился – украсил нашу землю, обеспечил питание травоядным.

Или вода – казалось, что может быть проще - Н2О. Сколько ее здесь на земле, и почти совсем нет на множестве других планет.

В громадной Вселенной, которая простирается в бескрайнем пространстве, нашей самой близкой соседкой является Луна. Человек в действительности прошелся по ее поверхности. Теперь мы с Вами уже точно знаем, что она совершенно пустынна, лишена даже самых простых форм жизни. А вот Земля это наш дом. Шар поразительной красоты. Какой резкий контраст: зелено, свежо, плодородно, жизнь кипит во всем своем изобилии… (видеоряд) Ослепительное разнообразие жизни! Какая поразительная разница между безжизненной Луной и живой Землей! (видеоряд)

Нет ничего подобного воде во всей Вселенной. Удивительные, исключительные, разнообразные свойства воды как будто специально созданы для того, чтобы располагать мир к жизни. И Земля богата водой. Она покрывает около 70% Земли, то есть воды - приблизительно 1360 миллионов кубических километров. Если бы поверхность Земли была гладкой, и воды покрывали бы ее равномерно, то глубина была бы около 3-х километров.

Однако нужно помнить, что только небольшая доля процента всей воды на Земле может быть названа питьевой водой, или пресной, пригодной для употребления.

Мы привыкли, что вокруг нас много воды, и большинство из нас склонно считать это удивительное вещество самым обыкновенным. Но это совсем не так. Мы бы должны воспринимать любую воду, как нечто священное, как Божий дар, удивительное чудо Божьей любви.

От воды зависит жизнь всего органического мира. Вот стакан воды, всего на всего – какова его цена? На самом деле, ему нет цены.

Знаем ли мы, что для произведения одной буханки хлеба нужно 1200 литров воды. Для очистки одной бочки нефти требуется 2650 литров. Для производства 1 килограмма говядины – 30 тысяч литров. 38 тысяч литров, в среднем, нужно, чтобы построить 1 автомобиль. И если это чудесное вещество всегда рядом с нами, означает ли, что мы имеем моральное право относиться к нему с полным безразличием? Для религиозного человека – это невозможно. Собственно, самая главная составляющая религиозности – это ничто иное, как благодарность. Благодарность всем и за все. И тем более, благодарность Всевышнему, который обо всех нас позаботился, все продумал до мелочей. И продолжает опекать каждого из нас от самого первого и до последнего дня нашей жизни.   

Отец Георгий Кочетков – всемирно известный православный миссионер – продолжит далее в нашей программе свои рассуждения о христианстве и церкви.

Вопрос из зала: 

- Возвращаясь к вопросу о гордыне, можно ли говорить о гордости в положительном смысле христианских традиций. Потому что в классике, скажем так, светской русской литературы, гордость имеет положительные составные, в христианстве - я пока не встречал.

Отец Георгий Кочетков:

- Есть такой мотив, это очень интересный вопрос. Я не буду говорить о языческом измерении этого понятия, когда гордость, скажем, своей семьёй, родиной, традицией, историей, воспринимается исключительно, как положительные ценности. К этому людей призывают, надо гордиться своими героями! Это действительно так для социума, это так для государства, для истории, для культуры, для нас – это всегда так. Но это всё понятия не очень-то христианские, они могут существовать вполне спокойно вне христианства. А вот в Христианстве есть одна вещь, которую я в связи с этим хочу вам предложить. Апостол говорит нам: хвалящийся, хвались Господом. Ведь, «гордый», в переводе на русский язык, означает «высокий». Тот, кто раздувает щёки, тот, кто выше всех, тот - гордый. Противоположное ему понятие смирение, это как раз умаление. Смиренный – это малый. Смиренные сёстры – это малые сёстры. Это точный перевод, это не толкование, хочу это подчеркнуть. Среди вас есть, наверняка, филологи, они меня, так сказать, поддержат. Так вот, гордый - это высокий, смиренный – это малый. Поэтому гордость может быть положительной в одном только в случае, когда наша высота - в Боге, когда мы будем хвалиться Господу. Но наша высота должна быть не присвоена нами, она должна и может быть в нас, но она не может быть нами приватизирована.  

Как обычно, несколько кадров из Евангельского фильма Франка Дзеферелли о жизни и проповеди Иисуса Христа (Мф. 19;27-30; 6;20-21). 

Небольшой фрагмент проповеди ныне покойного митрополита Антония Блума, давайте послушаем, воспользовавшись видеоархивом.

Митрополит Антоний Блум:

- Господь учредил таинство. Что такое таинство? Таинство – это такое Божественное действие, которое нас приобщает к тому, что является нашей и тварной, и Божественной природой. Тварной - в каком отношении? Мы перестали быть той тварью, которую задумал и которую сотворил Бог. Невинной, чистой, открытой Богу до конца, без тени. С другой стороны, мы призваны ещё эту меру перерасти в приобщении с Богом. И поэтому в таинстве каким-то изумительным образом употребляют вещество тварного мира, для того, чтоб нас приобщить к тайне Божества. И на этом стоит остановить внимание на мгновение. Каким это образом тварное вещество может нас приучить к тому, что мы сами не можем совершить? Дело в том, что тварь порабощена греху, порабощена несовершенству человеческим грехом. А тварь остаётся безгрешной, как такова. И поэтому Бог может всё тварное освятить полнотой Своего присутствия и благодати, и передать это – этот дар благодати и Богоприсутствия, через тварь - нам. Когда Бог стал человеком, Он приобщился ко всему веществу вселенной, потому что вещество вселенной могло Его принять. Оно никогда не изменяло Ему, не восставало против Него. И вот, в таинствах Господь Иисус Христос берёт хлеб, берёт вино, берёт воду - при крещении. Берёт масло, при помазании маслом и т.д. И это вещество соединяет с Собой, с тем, чтоб это вещество, передаваемое нам, могло бы нас освятить. В водах крещения мы очищаемся силой освящённых вод от нашего греха. Далее, в Святых Тайнах мы приобщаемся к телу и крови Христовым, потому что и хлеб, и вино могут приобщиться к Богу непосредственно, даром Божьим. Тогда, как мы сами, по своей воле, не можем больше сделать этого. И вот, таинство является действием Божиим. Совершителем всякого таинства является только Сам Господь Иисус Христос и Дух Святой. Человек никакими своими силами, даже при рукоположении в священство, даже при посвящении в епископство, не получает власть над тварным миром, для того, чтобы взять простой хлеб с земли и сделать его частью тела Христова. Или взять чару вина и её сделать частью, кровью Христовой. Это может сделать только сам Господь Иисус Христос. 

Так же давайте продолжим просмотр сохранившихся материалов об отце Александре Мене - выдающемся пастыре 20 века.

Екатерина Гениева - директор Библиотеки иностранной литературы:

- Он действительно был великим просветителем. Он вышел, понимаете, с отчётливой проповедью действенной любви, и действенного слова.

О. Александр Мень:

- Люди, вообще-то, одиноки и в обществе могут быть. И людям нужен язык, чтобы понять друг друга. И кстати, язык иногда только мешает. А вот люди, полюбившие друг друга - мужчины и женщины, они часто совсем не нуждаются в языке. Значит, мы в этом процессе вдруг вступаем в то, что нам Царство Божие обещает. Полное духовное единство всех людей, полное преодоление всех трагедий, катастроф и открытый процесс развития бесконечности  светлой. И в момент влюблённости, человек переживает состояние вечности, переживает Бога.

Павел Мень - президент Фонда имени протоиерея А. Меня:

- Это была любовь, и всё начиналось, семья начиналась. Очень много проблем, которые перед ней встали, не только потому, что окружение церковное, – это одно, на работе – другое, много чего. Главное, что они понимали друг друга, и у них была любовь.

Отец Александр - настоятель храма Косьмы и Дамиана:

- И как раз именно в это время, в 1958 году сложилось так, что отец Александр закончил пушмеховой институт, который к тому времени перевели в Иркутск. Он был исключен из института. Причиной, в общем-то, были религиозные убеждения, но это, в общем-то, было к счастью, потому что к этому времени у него уже были зачтены военные лагеря, где были студенты. У него было звание младшего лейтенанта запаса, то есть ему не надо было идти в армию, и не надо было ехать куда-то на обязательную отработку по распределению. И он, в общем-то, получил свободный диплом, и мог заниматься тем, чем хотел. А хотел он к этому времени уже твёрдо быть именно священнослужителем.

О. Александр Мень:

- Паскаль говорил: «Весь мир сильнее человека, ничего не стоит эту пылинку раздавить, ничего не стоит погубить этот маленький тростничок, камень упадёт, и всё. Но этот тростничок выше всего этого, потому что он знает, что он погибает, это тростник – мыслящий». Да, человек слабее материи, огненных бездн, которые пылают в звёздах и в солнцах. Человек слабее гор и скал, и вулканов, но человек сильнее их совсем по-другому. И постепенно дух человека будет побеждать зло в нём. И наступит время, когда вся вселенная будет наполнена одухотворённым человеком, но это дело будущего. 

Ну и последняя часть нашей христианской телепрограммы – духовные размышления.

В прошлый раз мы завершили наш с Вами разговор о человеке. Кто он, что собою представляет? И почему он несет собою не только добро, но и зло? Что означает для нас с Вами библейский образ грехопадения Адама и Евы? Что такое наследственный грех? Обо всем этом мы не очень подробно, но и не очень кратко, говорили в контексте размышлений о духовных судьбах человечества. И заключили, что человечество некогда свернуло с правильного пути развития и, в результате, самый состав человека, его природа подверглась серьезному искажению. Человек стал несовместим с райским образом бытия, человеку закрылся путь восхождения к Богоподобию. То есть, нечто принципиальное, какая-то духовная нить оборвалась.

И в определенном смысле эта катастрофа оказалась необратимой. Не в смысле того, что последствия непреодолимы в принципе. Но они делаются преодолимы, только благодаря новому вмешательству в жизнь человеческую Самого Бога. Человек стал нуждаться в том, что в Церкви принято именовать спасением. Спасением от чего? От греха. А грех – это что? Грех – это проявление человеческой порочности. Это симптом духовной болезни. Человек нуждается в исцелении, в восстановлении своей духовной сущности. И исцелить человека может только Сам Бог. Но с маленькой оговоркой, которая оказывается не такая уж и маленькая. Бог может спасти человека только с активным участием самого человека. Бог не может спасти человека насильно, против его воли. Это бы противоречило высшему принципу свободы человека. Бог хочет спасти людей. Люди зачастую этого не хотят, как ни странно и не парадоксально это звучит. Но если человек включается в дело своего спасения, то Бог его спасает. И львиная доля этого дела – именно в руках Божиих.

Со следующего раза, прерывая разговор о человеке спасаемом, мы начнем с Вами говорить о Боге - спасающем.

А сегодня, давайте такую небольшую настройку на эту тему сделаем. Потому, что хотелось, чтобы наш разговор не оказался бы только теоретическим, умозрительным, оторванным от жизни, а, как можно в большей степени, актуальным. Ведь знания могут быть впустую. Чаще всего, кстати, так и получается. Люди наизусть помнят «Символ веры», поют его в храме за каждой литургией, но категорически не просто не понимают, а даже не заботятся о том, как этот «Символ веры» практически прилагается к его жизни. То есть где в его жизни вот это: «Верую во Единого Бога, Отца, Вседержителя»? Почему он так думает – что Бог ему отец? Вон у мусульман, Бог - никому никакой не отец. Там вообще такого эпитета не может быть, в исламе. Не потому, что ислам плохой, а потому что он - другой, в данном случае. Собственно, что особенного в том, что мы веруем во Христа Спасителя, который воплотился, вочеловечился, был распят, погребен, воскрес и так далее? Слишком часто бывает у христиан так, что «Символ веры» – сам по себе, а человек - сам по себе. Жизнь – сама по себе, а учение – само по себе.

Но есть еще более печальное заблуждение. Многие христиане думают, что вероучение – это что-то такое мудреное. Оно лежит в каком-то там основании, где-то, как некое сокровище, как на дне сундука, без которого жить нельзя. Но этот сундук - то ли в тридевятом царстве, то ли в тридесятом государстве, сокровище это заперто на множество замков, лазить туда могут только сильно посвященные люди, то есть, выражаясь человеческим языком - умные, многоученые и так далее. Одним словом, не среднего ума это дело…

Многие, даже церковные люди, не очень-то думают о духовных вещах. Просто свое христианство стараются свести к простым вопросам: вот что мне положено, а что делать нельзя. Вот в эти среду или пятницу можно рыбу есть или нельзя? Или заглядывают в рот отцу Сидору – что он там говорит. Ах, раз отец Сидор так сказал – замечательно, он хороший человек и дурному не научит, значит, будем делать, как отец Сидор говорит. А вот почему отец Сидор так сказал, и действительно ли адекватно то, что сказал отец Сидор, тому, что открыто во Христе Боге – ну, это дело темное, среднему человеку лучше не соваться.

Но не слишком ли рискует такой «послушный» в кавычках человек свою жизнь сделать, по меньшей мере, псевдохристианской? Потому что, жизнь, в которой перестает звучать со всей очевидностью нота ее смысла, становится явно неполноценной. А если человек не очень думает, к чему ведет то, что ему кто-то предписывает, как то, что ему советуют, соотносится с тем, что открыто во Христе, то насколько его жизнь может быть состоятельна?

Поэтому, как ни сенсационно это прозвучит, не может быть не думающего христианина, не богословствующего. В принципе не может быть. Ну, к слову говоря, христиан и реально не богословствующих не бывает. Потому что даже те, кто уверенно отказывает такому простому смертному христианину в праве рассуждать,  - такой человек на самом деле сам претендует на то, что он-то как раз богословствует. Потому что он понимает, почему-то, что он говорит правильно. Он же  откуда-то взял, что должно быть именно так, а не по-другому. А это ни что иное, как богословская претензия. То есть сама фраза «Умствовать не надо, мудрить не надо, надо только слушаться» – это колоссальная богословская претензия, на самом деле. Эта попытка… ну, конечно, в устах какой-нибудь бабы Нюры, которая на кого-нибудь кидается в храме с криком «Нечего умствовать, надо слушаться!», может показаться базарным выкриком, но на самом деле - это богословская претензия. Догматическая претензия.

Почему это не просто базарный выкрик? Потому что баба Нюра наша закадычная, в этом видит смысл христианской жизни. То есть она выстраивает некое учение о смысле христианской жизни. Конечно, не то, что Бог во Христе открыл. Но в устах бабы Нюры мы имеем, таким образом, некий символ веры, некую формулу, которая описывает то, что собою представляет христианство: дескать, христианство есть такая жизнь, где, скажем, отец Филимон – князь мира, а отец Варахасий – его заместитель. И мир делится, таким образом, на две неравных части: та, где отец Филимон и отец Варахасий – это собственно христианский мир, а все остальное – это нехристианский мир. И какая задача перед теми, кто живет в мире света? Очень простая: надо распространять этот свет на всех, кто находится в той темной части: слушай и поступай так, как говорит отец Филимон. Это именно символ веры, это не просто так! Он, конечно, дубовый. Оттого и не воспринимается как тягостное искажение христианского вероучения. Но реально, в рамках жизни одной бабы Нюры, это так. Если человек отказывается от богословских претензий из ложной скромности – дескать, куда же мне, неученому, - то человек на самом деле отказывается от попытки сделать христианское откровение достоянием собственной жизни. Потому что он говорит: «Это должен за меня сделать кто-то другой, кто в этом больше понимает». Но эта фраза на самом деле означает: «Пусть тот, кто в этом больше понимает, он и живет вместо меня».