Семь отроков Эфесских

Церковная дисциплина и практика лишения священнического сана 

Сегодня Церковь отмечает память семи ефесских христиан-юношей, которые заснули в 250 году и проспали все репрессии языческого императора Деция, воздвигшего лютое гонение на Церковь. А когда молодые люди проснулись, империя уже была христианской.

Нам бы с Вами так – лечь спать и проснуться в нормальной богатой цивилизованной стране.

----- Фрагмент Богослужения

Летаргический сон. Недавно была телепередача о женщине, проспавшей 40 лет. Но ее, вначале медики, а потом и домашние подкармливали и ухаживали за ней, как за коматозной больной. Но есть предания, свидетельствующие о случаях, когда летаргический сон достигал такой глубины, что человек очень длительное время вообще не нуждался ни в каких внешних источниках питания. Может это и не сон, а какое-то иное неведомое нам состояние человеческого тела.

Одно из таких преданий, а быть может и легенд, это жизнеописание ныне празднуемых ефесских солдат: Максимилиана, Иамвлиха, Мартиниана, Иоанна, Дионисия, Константина и Антонина, живших в III веке.

Они все были из богатых знатных семей, служба военная проходила браво, и все было, в общем, хорошо. Но однажды в Ефес прибыл сам император Деций. В программе пребывания императора была предусмотрена церемония принесения жертвы языческим божествам. Ну и в этом должны были участвовать знать и военные. А поскольку эти семь юношей были христианами, то участвовать в языческом мероприятии они не могли и решили отсидеться в стороне. Номер не прошел - всегда находятся «доброжелатели» в кавычках, которые не пропустят возможности подсидеть вышестоящего или недруга. Императору о выходке молодых людей донесли, ну и, перво-наперво, с них, так сказать, сорвали погоны. Ну а потом, в случае нераскаяния, их ожидала смертная казнь.

Не будь дураками, юноши, воспользовавшись моментом, смылись - ушли из города и скрылись в пещере горы Охлон.

Но охранка императора тоже не лыком шита – разузнали о месте их укрытия, нашли ту пещеру и замуровали вход. Правда, двое из исполнителей оказались тайными христианами и, желая увековечить память мучеников, вложили среди камней железный ящичек, в котором на двух оловянных брусках были выцарапаны имена юношей и обстоятельства их смерти.

Сами юноши эту возню с перекрытием лаза в пещеру не слыхали. Легли спать и, как гласит их жизнеописание, проснулись только через 200 лет. К тому времени участок земли, на которой находилась гора Охлон, была куплена одним состоятельным человеком и начаты земельные работы в связи с каменной постройкой. Рабочие расчищали пространство, разбирали камни и наткнулись на вход в пещеру.

А под землей как раз в этот момент просыпаются юноши. Кто его знает, 200 лет многовато, конечно,  может, это легендарное преувеличение, хотя на свете удивительного достаточно. Они, ведь, замурованные в пещере, находились как бы в капсуле – ровная идеальная температура, не изменяющаяся влажность и прочее. А тут раскрыли капсулу, и их тела обдало свежим воздухом. Встают – есть хочется – посылают младшего украдкой за хлебом в город. Тот идет с покрытой головой, сторонится людей, чтобы никто его не узнал. Подходит к городу и видит на воротах – ничего себе - Крест. Озирается вокруг и ничего не понимает – это здание вроде знакомо, а этих буквально вчера не было. Услышав свободно произносимое имя Иисуса Христа, он стал сомневаться, что пришел в свой город.

Расплачиваясь за хлеб, святой отрок подал торговцу монету с изображением императора Деция – тут его и повязали, не то, как фальшивомонетчика, не то, как владельца исторического раритета.

Тут еще одно везение – у градоначальника, к которому привели юношу, гостил как раз епископ, который нашел в себе силы поверить этим бредовым рассказам молодого человека и решил  отправиться вместе с народом к указанной пещере. Тут же у входа из груды камней епископ находит запечатанный ковчежец, открывает его и читает на оловянных брусках имена семи отроков и обстоятельства закрытия этой пещеры по повелению императора Деция.

Тут из пещеры выходят и остальные юноши - все радуются.

Но внутренний календарь, сокрытый внутри каждого из нас не останавливается ни при каких обстоятельствах. За один день они стареют и к вечеру усыпают, уже, так сказать, до воскресения мертвых. Вот такая невероятная история – хотите - верьте, хотите - нет.

----- Фрагмент Богослужения

И вторая тема, обсуждаемая в кафедральном соборе Сретения Господня – это продолжение разговора о церковной дисциплине и практике лишения священного сана.

Остановились в прошлый раз мы с Вами на том, что лишение сана священства – это не Таинство и не обряд. Нет таких молитв или действ на снятие сана, чтобы вот так провинившегося батюшку арестовали, доставили куда надо, и давай над ним читать заклинательные молитвы, с каждением в обратную сторону, с руковозложением вверх ладонями и тому подобное. Лишение сана – это церковно-юридический акт. Собрался Синод – несколько епископов, обсудили аморальное или антиканоническое поведение священника и решили, что допускать к престолу такого человека нельзя. Запротоколировали это решение в журнале и напечатали соответствующий указ. Эту бумагу получает секретарь епархии или благочинный округа, едет на приход уже с новым священником и зачитывает прихожанам этой церкви распоряжения начальства. А бывает, и просто – вызовут виновного в Епархиальное Управление - волчий билет в руки, так сказать, и все.

Запрещенный в служении священник просто теряет возможность совершать Богослужения. С ним ничего не произошло. Никто его не лишал Благодати, никто не перекраивал его душу – каким он был, таким и остался – ему просто запретили служить, морально и физически лишили возможности стоять у престола.

Но бывают в связи с этим и осложнения – предположим, священник не согласен с наказанием и, главное, если его поддерживает церковная община. Ему правящий архиерей пишет письма, в которых объявляет его сначала запрещенным в служении, а затем - лишенным сана, а он имел в виде эти архиерейские указы – община за него стоит горой, и он как служил в своем храме, так и служит.

Кстати, у нас с Вами был такой скандальный период – почти целый год мы были именно вот в таком подвешенном состоянии. Владыка Илларион Шукало целую стопку указов подписал – каждому на нос – и покойному отцу Алексею Алексеенко, и мне, и нашему Владыке – тогда еще отцу Петру, и всем нашим священникам, даже регенту Степану Павловичу Галуненко. Но поскольку Степан не пресвитер - лишать было нечего - так его объявили отлученным от Церкви.

Ну, как Вы помните, мы указы эти проигнорировали и благополучно продолжили служение. Вообще, конечно, этот шаг с нашей стороны был дерзновенный, или, быть может, даже дерзкий. Мы пренебрегли субординацией, вышли из подчинения правящего архиерея. Это очень серьезный тогда был поворот и, что говорить, в духовном плане опасный. На этом вираже можно было перевернуться. Приход, оторванный от епископа – это совершенно неестественное состояние церковной общины.

Но, я верю, что Бог был на нашей стороне. Во-первых, потому, что тогдашнее наше противостояние начальству было не с целью уйти от наказания за какой-то грех, а за правду. Мы отстаивали с Вами очень важное для всей Церкви право совершать Богослужения на современном, всем понятном языке, редактировать Богослужения для детей, молодежи, новообращенных.

Вопрос языка в Московской патриархии – это на самом деле проблема болезненная. В Украине, слава Богу, уже отвоевана свобода совершать Богослужения на современном понятном языке, а вот в России – не моги – только церковно-славянский.

Что же до церковно-славянского – картина, вообще-то говоря, мрачная. Богомольцы, надо сказать, делятся на две категории – на тех, которые этот старый язык честно не понимают, и на тех, которые думают, что понимают.

С батюшками мне иногда приходилось спорить – спрашиваю – лично ты владеешь церковно-славянским? Да, отвечает. Ну, тогда объясни – что обозначает возглас «Премудрость, прости», который возглашается в храмах каждый день минимум по два раза? Из 20 священников – 19 не знают – начинают угадывать невпопад. Дело в том, что славянский, он, конечно, близкий к русскому – понять, о чем речь, в принципе, можно. Но подлость этого языка заключается еще в том, что ты слышишь очередное слово, абсолютно схожее с русским, ну, например, «питательный», и тебе кажется, что все ясно – ну кто не знает, что значит «питательный»! А на самом деле, значение этого славянского слова вообще не имеет ничего общего с нашим современным его пониманием. Вот, например, мы говорим: он сладко уснул. А на церковно-славянском это будет звучать так: он уснул сном питательным. И таких примеров – множество.

----- Фрагмент Богослужения

Да, так вот, мы уже говорили с Вами о епископском служении. Ну, Вы помните, episkopos – с греческого - страж – церковный блюститель веры и нравственности. В обязанности епископата входит следить за исполнением церковных канонов и предписаний – поощрять исполнение правил и наказывать нарушителей.

Так вот в 1917-м году состоялся собор Русской Православной Церкви. Правда, революция помешала – далеко не все намеченные вопросы были там рассмотрены, но насчет языка таки успели - постановили совершать Богослужения на нормальном, понятном людям языке. А постановление собора – это, между прочим, закон, который обязаны неукоснительно соблюдать все.

Но вот именно этот закон о Богослужебном языке, как ни парадоксально, никто не исполняет (имеется в виду в России), ну, кроме о.Георгия Кочеткова и еще нескольких священников, в Моспатриархии преследуемых. Причем этот канон, принятый на соборе 17-го, никто не отменял – его каким-то непонятным образом просто игнорируют и более того, как ни странно, наказывают за исполнение. Того же о. Георгия Кочеткова – московского миссионера с мировым именем на 3 года запретили в служении, правда, по другой статье, достаточно грубо сфабрикованной.

Причем, надо сказать, эта языковая болезнь чисто русского православия, потому что в Греческой Церкви – все по-гречески, в Японской Православной Церкви Богослужения проходят на японском, в Американской Церкви – на английском, в Молдавии - на молдавском и т.д. А в России - на русском? – Зась, низя, ай-ай-ай. В Украине - ни на украинском, ни на русском до недавнего времени тоже служить было нельзя.

Почему нельзя? Это все равно, что спросить – зачем ручку сделали внутри горшка? – никто не знает, но подразумевается, что так надо. Между прочим, могу поделиться секретом магических слов «так надо». На наших соотечественников это словосочетание действует безотказно. Можете сами убедиться – в любой ситуации, когда Вас спросят – зачем Вы то-то и то-то делаете, отвечайте уверенно и загадочным тоном – так надо. Действует почти на всех - умолкают.

----- Фрагмент Богослужения

Да, так вот, значит, собор 17-го постановил быть православным Богослужениям ясными и понятными, и это, безусловно, очень важное церковное правило гиперактуально на сегодняшний день, особенно для тех Церквей, где много новообращенных. И мы, Сретенская община, переводами Богослужений, редакциями, собственно говоря, и следовали этому канону собора Русской Православной Церкви.

А нас за это запретили в служении. Причем, без суда и следствия. Нас даже по телефону не допрашивали.  

Ну и мы тогда взяли на себя такую достаточно большую ответственность - не подчиниться архиерейскому указу, ссылаясь на предписание авторитетнейшего в православной Церкви канониста Федора Вальсамона. У него есть такой капитальный труд по церковной канонике - называется "Алфавитная синтагма". Так вот он пишет, цитирую: «Отлученный не по причине, признанной Божественными правилами, а по безрассудному желанию отлучившего (епископа), без опасности может пренебречь отлучением, и скорее должен подвергнуться наказанию тот, кто отлучил: ибо если епископу дано будет право благовременно или неблаговременно (т.е., необоснованно) отлучать клириков и мирян и поставлять в необходимость запрещенных бояться неблаговременного отлучения и выполнять его, то епископы присвоят себе самовластие и будут издеваться и над самим благочестием, и таким образом, Божественные правила сделаются причиной многих бедствий, что есть верх нелепости». Повторяю, Вальсамон – это авторитетнейший канонист православия, вошедший в историю как первая величина.

Свое право совершать Богослужения на понятных современных языках мы отстояли, и у нас все получилось. Мы вот привыкли уже с Вами к «детским» литургиям – половина взрослых причащается с детьми, и страшно даже подумать - их у нас бы не было, прояви тогда мы «кротость и послушание» в кавычках.

И, тем не менее, дорога, которой мы пошли, была достаточно скользкая. Потому, что неподчинение церковной власти, если оно из исключения перейдет в повседневность, может расшатать элементарную дисциплину, если каждый священник будет плевать на распоряжения правящего епископа, а прихожане церквей будут безрассудно поддерживать правонарушителей, это будет полный развал, начало конца, как это однажды случилось на одном из наших приходов в поселке «Стеклотары». Там служил, если помните, такой Сергий Песоцкий. Выпивал больше чем мог, но всегда меньше, чем хотел. Наш Владыка проводил с ним беседы, увещевал, предупреждал – бесполезно.

А однажды Песоцкий выкинул такой финт, который даже меня - человека многогрешного, вверг в состояние глубокого шока.

Дело было так. Пришли как-то ко мне креститься отец с дочерью – молодой девушкой. В идеале их нужно было оглашать, готовить ко крещению, чтобы они литературу соответствующую почитали, лекции послушали, в церковь походили. Ну а у нас все – бегом. Как бы то ни было, я перед крещением побеседовал с ними, кое-что объяснил, ну и после крещения пригласил на чай в нашу беседку, продолжить, так сказать, общение с новокрещенными. Сидим мы за столом, попиваем чай, ну и я пытаюсь за полчаса рассказать то, о чем, по идее, нужно было в систематическом виде вещать полгода. Благо, они оказались такими, живыми собеседниками: вопросы правильные задают, соображают, диалог такой, конструктивный получается. И вдруг вваливает в беседку Песоцкий – пьяный в дым. Без приглашения подходит к нам, садится за стол и начинает рассматривать новокрещенную, преимущественно останавливая взор на молоденьких ножках. Мне хотелось сквозь землю провалиться. Пытаюсь ему намекнуть, что, мол, иди проветрись – он – хоть бы что. Наконец встает. Я уже обрадовался, думаю – сейчас свалит. Но не тут то было. Эта пьянь, пошатываясь, подходит к девушке, к слову говоря, совсем ему не знакомой, и лезет к ней целоваться. На глазах у ее отца. Я, конечно, его спровадил, но объяснить новокрещенным поведение своего собрата священника, мне было крайне затруднительно.

В этот же день я поставил в известность о случившемся нашего Владыку Дамиана, и Владыка подписал Указ о запрещении Песоцкого в служении.

Но на этом печальная история не окончилась - молодой ловелас разжалобил своих прихожан, оклеветал нашего Владыку Дамиана. И община Песоцкого поддержала. Он, как ни в чем не бывало, продолжил служение на своем приходе. Затем он перешел в Московский патриархат – Ионафан тогда его принял - и какое-то время там служил, но потом и оттуда его выгнали.

Но дело не в патриархатах. Суть в том, что, поддерживая священника вопреки воле епископа, община берет на себя очень большую ответственность и риск совершить большой грех против Бога и Церкви. Потому, что неподчинение епископу ставит под вопрос дееспособность Церкви как организации, дробит ее, делает ее бессильной перед лицом мира сего.

И, тем не менее, иногда надо брать на себя ответственность, если голова, конечно, есть на плечах. Если нужно постоять за правду, значит нужно проявить твердость и моральную несгибаемость. Быть готовыми сказать «нет» кому угодно – архиепископу, митрополиту, патриарху и самому римскому папе.

----- Фрагмент Богослужения