Здравствуйте, дорогие телезрители!

Великий пост, о котором мы с вами рассуждали на последних наших беседах, в первую очередь должен быть обращением к Богу, должен быть духовным поворотом наших душ к нашему Небесному Отцу. И не случайно перед началом поста, после воскресенья, посвященного притче о мытаре и фарисее, следует воскресенье о блудном сыне. Тоже притча, и тоже записанная евангелистом Лукой.

Вообще притча о блудном сыне – это одна из самых трогательных притч, которые рассказал Иисус. В прошлом столетии Достоевский был заключен в тюрьму, у него с собой был Новый завет, и он выучил его наизусть. И место, которое он повторял все снова и снова, была эта притча о блудном сыне. И во всех его крупных романах, которые он написал, красной нитью проходит эта притча – и в «Братьях Карамазовых», и в любом другом крупном произведении. И недаром эта притча стала предметом одного из верховных произведений христианского искусства – картины Рембрандта…

Притча эта начинается с того, что в немногих словах с жесткой ясностью рисует путь человека, удаляющегося от Бога. Вначале сын живет в единении с отцом, у него все есть, но он хочет жить на своей вольной воле, на воле, которую он видит в обособлении, в отщеплении от отца и от своего старшего брата. И он требует от отца свою долю – долю, которую он получил бы после смерти отца. То есть он хочет при живом отце жить так, будто отца нет. (Собственно, как и безбожие отрицает бытие Отца Небесного, а всякое мирское сознание, даже и признавая Его, хочет от Отца уйти в далекую страну). Даже и признавая устами, признавая и умом, что отец жив, устроиться так, как будто отец умер, как будто его нет… И отец отдает ему ту долю, которую он получил бы как наследник. Этот сын, надо полагать, обращает свое достояние в деньги, в монету, в мертвую сумму. То, что было благами, достаточными для его счастливой и радостной жизни, обеспеченной жизни каждую минуту, но чем нельзя распоряжаться так, как можно распоряжаться монетой, - вот так человеческий рассудок превращает живые блага в исчислимые суммы, как выражаются на соответствующем языке – качественное в количественное, неоцененное – в простую цену.

И с этими деньгами он уходит подальше от отца. Ему мало покинуть семью – своеволие гонит его все дальше и дальше. И он приходит в дальнюю страну, в чуждую страну, в страну языческую. И там он окунается в разгульную жизнь. Слово Господа, повествующего об этом, не останавливается на его грехах. Это только старший сын будет потом, морализуя, называть словом грехи, среди которых – «прожил свое достояние младший сын». Слово же Самого Божественного Повествователя щадит младшего сына, и называет все только самым общим образом.

Младший сын доходит в голодное время до последней беды: он идет в рабство к язычнику. Язычнику, язычество которого, отчужденность которого от закона иудейскому слушателю не могла быть явлена более наглядно, как через то, что у него разводятся свиньи. А в иудейской среде того времени говорили: «Проклят всякий человек, который разводит свиней». И вот к такому проклятому человеку он, утративший всякое достоинство человека и всякое достоинство сына народа Божьего, идет в услужение.

И здесь речь Повествователя становится очень сильной и выразительной. О младшем сыне сказано: «Он жаждет наполнить чрево свое» - хотя бы невкусными плодами дерева, в Палестине всем известного. Надо сказать, что эти рожки, эти плоды одного южного дерева, вошли в Палестине в пословицу. Учители во Израиле говорили, сетуя на нераскаянность своего народа: «Израиль кается только тогда, когда ему приходится кормиться рожками». Но этому несчастному приходится еще хуже: он мечтает уже не просто о рожках, об этих невкусных и несытных плодах, но он мечтает о рожках, которые вдвойне нечисты, потому что составляют корм свиней. Он мечтает о том, чтобы отнять корм у этих свиней, которых он вынужден кормить, и набить хоть этим свое чрево.

И вот тогда ему приходит час опамятоваться, прийти в себя, и он вспоминает о своем отце. Конечно, он ясно осознает, что утратил всякое право называться сыном своего отца. Но он видит, что быть простым слугой, наемником доброго человека, как его отец, гораздо лучше, чем жить так, как он живет сейчас. И он проделывает снова этот дальний путь – он ведь далеко ушел от своего отца, в дальнюю страну. Так же, как и мы в наших грехах можем уйти от Бога. Бог есть везде, и только в нашей грешной воле есть пространство, в которое мы можем уйти от Бога, от нашего Небесного Отца. И блудному сыну приходится теперь весь этот дальний путь проделывать снова. И он подготавливает речь, слова которой произнесет перед своим отцом: «Я недостоин называться твоим сыном, прими меня в число твоих наемников!» И он находит поразительные слова: «Я согрешил перед небом и перед тобою». Небо, небеса – это обычно обозначения для Бога, но одновременно это выразительное ознаменование какого-то космического значения его греха. Его грех подымается до неба, нарушает порядок между небесами и землей, порядок, в котором сын должен почитать отца.

Но когда отец только издали его видит, он все забывает, отлагая всякую мысль не только о причинах, по которым он мог бы справедливо гневаться на своего сына, но забывает попросту о своем достоинстве главы семейства – ведь дело происходит на Востоке, где ритуал поведения запрещает почтенному главе семейства, главе богатого дома поспешно бежать по улице, вызывая недоумение соседей. И отец не дает сыну договорить свои слова, он берет инициативу на себя. Прежде чем сын успевает договорить свои покаянные слова, отец уже велит слугам принести лучшую одежду, принести кольцо и обувь на ноги сыну. Все эти предметы, которые нам могут показаться бытовыми, для людей того времени имели значение как бы регалий. Это все были не простые предметы. Одежда, в которую облекается сын – это как бы царская одежда. Перстень – это знак власти, знак полномочий. Что до обуви – рабы, слуги, зависимые люди не имели права надевать обувь. И даже уважаемые гости, придя в дом, должны были обувь снимать, из почтения к хозяину. И только хозяин, господин дома, имел право в своем доме ходить в обуви. То есть сын сразу принят как хозяин этого самого дома, откуда он когда-то с такой злобой ушел.

И начинается торжество, пиршество, радость, пляски и пение. И это так смущает благонравного старшего сына, который все это время исполнял свои обязанности – оставался при отце, почитал отца, делал домашнюю работу. Надо думать, что за миг до того, если бы его спросили, хочет ли он, чтобы его отец простил его брата, - наверное, он бы – ведь из притчи не следует, что старший брат был злым человеком! – наверное, он сказал бы: «Да, я этого хочу. Как было бы хорошо, если бы брат вернулся, и если бы отец его простил!». Но он себе представляет это иначе. Ведь все-таки его брат – дурной человек, не такой человек, как он, ведь должна же быть разница!.. Конечно, отец его примет, дай Бог, чтобы принял, но не так – не так щедро и не так пиршественно! Это искушение, которое бывает у людей более или менее праведных, более или менее исполняющих свои обязанности – искушение сетовать на то, что прощение Бога, прощение Церкви так щедро и так легко подаются людям, на которых столько тяжелых грехов. И вот он уже не хочет называть брата – братом, он говорит отцу: «Этот твой сын…» - а не «мой брат». Но отец напоминает старшему сыну: не надо роптать, что он все время с отцом, у них все общее, но вернулся не только сын к отцу – вернулся и брат к брату!..

Вот это – точная и правдивая картина о Боге, который ждет возвращения каждого из нас в Отчий дом. И время Великого поста, дни, которые мы сейчас проживаем, - это особые дни покаяния и обращения.

Всемирно известный проповедник Билли Грэм рассказывал об одном случае, который очень уместно вспомнить в связи с этой притчей. Один мужчина попал в тюрьму, ему пришлось просидеть там несколько лет. Его семья писала ему очень редко, а сам он и вовсе не отвечал на их письма, потому что ему было стыдно за себя и потому, что его семья терпела много неприятностей и позора из-за того, что их отец и муж сидел в тюрьме. Но вот наконец наступил день, когда он освободился. А перед этим он наконец написал своей жене письмо о том, что собирается прийти домой, но не знает, как она к нему относится, как к нему относятся дети. Он сообщил, что приедет автобусом, который будет проезжать мимо их дома. И он попросил: «Если вы еще желаете принять меня, то повесьте лоскут желтой ткани на старое дерево, которое растет перед нашим домом, и тогда я буду знать, что я желанен дома. А если там не будет желтой материи, то я продолжу свой путь на автобусе и уеду навсегда». Вряд ли нужно описывать волнение этого человека, когда он подъезжал к дому все ближе и ближе. Дыхание у него перехватывало, сердце громко билось в его груди, он трепетно повторял про себя один и тот же вопрос: что же сейчас случится? И вот автобус проехал изгиб дороги, и вдали показалась крыша его дома. Он с напряжением, до боли в глазах стал всматриваться… и вскоре увидел потрясающую картину. Желтые платки, желтые платья, желтые кофты, всякая желтая одежда, тряпки – все это висело повсюду: и на дереве, и весь дом был покрыт ими! Жена и дети выбежали и схватили его за руки. Он был дома, несмотря на все его неудачи…

Обращение к Богу… Для кого-то это – слишком отвлеченные слова. Но есть много людей, которые сердцем, интуитивно чувствуют необходимость какого-то переворота в своей жизни, перемены. Но чаще всего это так и остается намерением бесплодным, потому что приход к Богу откладывается – на завтра, на следующий год, на пенсионный возраст и так далее.

Иисус проходил однажды через небольшой город Иерихон. Там на улице сидел слепец, он просил милостыню: «Помогите слепому, помогите слепому!» И вдруг он услышал, что по дороге проходит толпа людей, и начал спрашивать прохожих: «Кто там идет, кто это?» Но никто не обращал на него внимания. И наконец он ухватился за чью-то одежду и опять спросил: «Кто там идет?» И прохожий ответил: «Иисус Назарей проходит!» И слепец не стал раздумывать, что там скажут фарисеи, что скажут саддукеи, вожди израильского народа, нет, - он использовал тот единственный момент, который был в его распоряжении. И он воскликнул: «Иисус Назарей, помилуй меня!» Иисус остановился и исцелил его. Слепец свой шанс использовал, но мог и упустить эту возможность. И мы с вами также должны помнить о том, что существует и для нас слишком большая опасность упустить эти шансы.

Притча о блудном сыне, эта евангельская притча, - она обо всем человечестве и об отдельном человеке. О человечестве, которое в течение всей своей истории, а особенно за последние столетия, пыталось само себя устроить как-то без небесного пути, без указаний Небесного Отца. Человечество идет куда-то в «страну дальнюю», и думает, что все в порядке… и все проматывается, истощаются природные ресурсы, разрушается экологическая среда… И в то же время Небесный наш Отец ждет нас, всегда ждет.

Еще одно. Сын все-таки вернулся. А ведь такое возвращение – оно трудно. Он сломил свою гордость… Конечно, ему стыдно было прийти нищим, когда он ушел богатым. Ведь люди, уезжая в чужую страну, надеются, что они вернутся на коне… Но он все-таки пришел. И вот такое возвращение к духовным ценностям требует от нас признания ложности путей, блуждания вдали…

Приближается Пасха, светлое Христово Воскресение. И дай Бог нам встретить этот главный праздник прощенными, очищенными и радостными, с Богом в своих сердцах!..

На этом я с вами прощаюсь и желаю вам всего доброго.