Когда мы с вами в очередной раз в наших церковных телепрограммах обращаемся к природе, наша задача – достичь цели иной. Не просто расширить свой кругозор - сейчас, слава Богу, есть телеканалы, на которых много красивого и интересного о природе можно увидеть и узнать. Наша задача – глядя на природу, увидеть Бога. То есть, мы смотрим на те же самые вещи – но под другим углом зрения. Мы смотрим на окружающий мир не просто как на фактическую данность, а как на результат Божьего творчества, Его замысел, Его любовь к нам, Его премудрость. Все эти добрые следы Божьего присутствия – повсюду.

Но есть живые существа, особо удивительные. Дельфины, например. Некоторые дельфины стали чуть ли не звездами экранов кино и телевидения, развлекающими зрителей своего рода танцами и акробатикой.

Дельфины – это не рыбы, они теплокровные, дышат воздухом, млекопитающие, по всей видимости, занимающие второе место после человека по своему умственному развитию. Веселое чириканье и посвистывание, которое сопровождает их выступления в морском цирке, может издаваемо быть и над водой, и под водой. В открытом море голосовые возможности нужны дельфинам для общения между членами одной стаи. Воспринимать звуки может все тело дельфина. Но у этого чудесного животного есть и уши, которые специально сконструированы для подводного слушания даже под страшным давлением при погружении на 300 метров в глубину. Вся слуховая система дает дельфину еще и дополнительную возможность с точностью определять направление движения объектов и анализировать состав предметов. Благодаря способности слышать звуковые частоты, более 180 тысяч герц – это лежит далеко за пределами слухового диапазона человека.

Интересный эксперимент: на глаза дельфину надеваются резиновые чашечки с присосками. Затем бросаются в воду три кольца. Несмотря на то, что животному хорошо закрыли глаза, оно легко находит и ловит эти кольца без промахов. Как же у дельфина это все получается? Гидролокатором, причем более совершенным, чем любые наши современные гидролокаторы. В области дыхала есть приспособление, производящее интенсивные удары сложных звуков. Они доносятся до нас в виде частых звонких щелчков. Череп и другие части головы направляют большую часть звуковой энергии вперед, а низкие частоты распространяются широким потоком, направленным в пределы рассматриваемой точки. Крайне высокие частоты концентрируются в узком, как карандаш, луче, сканирующем нужные цели. А система, которая улавливает – это обратное ухо, которое также действует направленно. Наполненные жиром каналы нижней челюсти, очевидно, направляют сигналы прямо в среднее ухо. Эта эхопередача сообщает точную информацию, касающуюся размера, формы, отдаленности предметов, и даже кое-что об их текстуре и составе.

Например, дельфин может с завязанными глазами отличать материалы, из которых сделаны вот эти разные диски-мишени. В данном эксперименте ему нужно различить два металла: медь и алюминий. Сперва дрессированному дельфину закрывают глаза, а потом посылают в другой конец бассейна. Там устанавливаются мишени. Сигнал дан, и дельфин пускается в путь. В полной темноте он должен проплыть через воротца, а затем узнать медную мишень слева. Свисток возвещает успех. Перед каждым заплывом мишени поднимаются и снова устанавливаются в разном порядке. На этот раз медь справа, а это повторение – медь снова справа. Обратите внимание на его движения, когда он изучает и сравнивает этот сигнал, идущий от мишени, прежде чем сделать выбор. Видеомагнитофон позволяет снова показать действия и даже замедлить, чтобы движения и звуки, связанные с эхоанализом, могли быть изучаемы детально.

Такие вот непростые наши меньшие братья по разуму, эти дельфины, благоговейное изучение которых очень много расскажет нам о Самом Творце миров.

Далее в нашей программе о. Георгий Кочетков, всемирно известный православный миссионер, рассуждает о ценностях христианства.

 Отец Георгий Кочетков:

Может ли Бог оставить человека? Может, к сожалению. В Писании есть такое немного витиеватое выражение: «В злохудожную душу не входит благодать». Что такое злохудожная душа, вы подумайте. Злокозненная, что ли, некрасивая душа, искаженная, извращенная душа. Но здесь имеются в виду не только факты поведения. Имеется в виду именно устроение души, в том числе иерархия ценностей и многое другое, чем реально пользуется и реально живет человек, всякий человек.

Вопрос из зала: Как совместить, а точнее разделить ад и рай?

Ну, совмещать действительно не стоит. Это хуже совмещенных заведений. Но как разделить? Очень просто. Для этого нужно хотя бы эти слова перевести на простой русский язык, что такое рай, и что такое ад. Ад – нерусское слово, его надо переводить. Мы его знаем скорее эмоционально, немножко литературно, но не так-то хорошо знаем. Ад – может, кто-то мне подскажет, как это переводится?.. Нет, не преисподняя. Пре-исподняя – это значит самое низкое. А ад – это в некотором роде синоним преисподней, но означает немного другое.

Ад – это место, лишенное света, это место, лишенное Бога, который есть Свет. Это с греческого. Рай – это уже, наверное, русское слово, не знаю точной этимологии. Но переводится оно, во всяком случае, если взять известное повествование о рае из книги Бытия, в Священном Писании, то это просто сад. Но сад – опять же, не набор деревьев, определенным образом посаженных, с которых можно что-то взять. Сад - как некоторый образ жизни, некоторое устроение души. Поэтому совмещать это невозможно. Сад не существует, если он попадает в место, лишенное света. Ну и соответственно, ад исчезает, испаряется, если его вывести на свет рая. Ну, а как разделить? А вот так и разделяйте. Нужно уметь вещи не только различать, иногда надо и разделять. Ад и рай действительно надо разделять.

 Отец Иоанн:

Несколько кадров из евангельского фильма Франко Дзефирелли о жизни и проповеди Иисуса Христа, по обыкновению, давайте посмотрим.

//кадры из фильма//

 Отец Иоанн:

Сегодня, в рамках нашей рубрики «Светила православия», давайте посмотрим сохранившиеся материалы и рассказы очевидцев о великом человеке почти нашего времени, о. Александре Мене.

Отец Александр Мень:

- Нет ничего случайного во Вселенной. И то, что мы задаемся вопросом о смысле жизни, о цели жизни, о назначении, - это свидетельствует об удивительной тайне, которая присуща только человеку, об удивительном даре – даре духовности. Впрочем, слово теперь это уже успели затаскать, и когда говорят «духовность», то уже не понимают, о чем идет речь. Я хотел бы, чтобы мы вернулись к исконному смыслу этого понятия.

//документальные кадры//

Он, как говорится, был человеком, который впитал православие с молоком матери.

Она уже была тогда беременна, и получила указание от о. Серафима, что когда она будет кормить грудью ребенка, чтобы она непрерывно читала молитву «Отче наш».

В 34-м году объявили, что социализм победил в одной стране окончательно и бесповоротно. И вот в 35-м г. она в катакомбной церкви, в Сергиевом Посаде, тогдашнем Загорске, принимает крещение вместе со своим сыном.

Как рано он начал рисовать, что его интересовало? Есть рисунок, в котором в 3 или 4 года маленький Алик изобразил Евхаристическую чашу. Что его сверстники рисовали? Наверняка это были танки, самолеты, еще что-нибудь…

 Отец Иоанн:

По обыкновению, послушаем маленький фрагмент архивной беседы блаженной памяти митрополита Антония Блума.

Митрополит Антоний Сурожский:

Апостол Павел нам говорит о том, как изумительно, как непонятно, или сверх нашего понимания, то, что Бог мог Свою жизнь отдать за нас, тогда как мы были еще Ему врагами. Он говорит: за друга своего мало кто свою жизнь положит, а за врагов? И вот Христос нас так полюбил. Бог во Христе такую любовь проявил нам. И мы можем рваться к Богу, обращаться к Нему всем своим существом, без страха о том, что Он нас не примет. Но с другой стороны, осуществить ту полноту, о которой мы мечтаем. Стать не только теми людьми, какими мы были бы, если не было бы падения, если мы были бы первобытным и невинным человечеством, а стать святым человечеством. Разница в том, что человек был создан свободным. То есть, он мог определить свою судьбу: с Богом, без Него или против Него. И в тот момент он был невинен в том отношении, что в нем греха не было. Грех появился в тот момент, когда человек – и к этому я не могу обратить ваше внимание полностью – когда человек отвернулся от Бога для того, чтобы познать себя и мир своими тварными силами. Это то, что мы называем – первородный грех, первое отпадение от Бога, которое его лишило возможности ровно расти и вырастать в тайну Божества. И вот для того, чтобы мы могли совершить то, к чему мы призваны, Господь учредил таинства.

 Отец Иоанн:

И последняя часть нашей телепрограммы – рассуждения о духовной судьбе человечества.

Остановились в прошлый раз мы с вами на том, что грехопадение людей древности, описанное в Библии красочным языком сказаний Древнего Востока, на самом деле является описанием некоей духовной катастрофы для всего человечества. Потому что, как мы подчеркивали с вами, некий глобальный выбор, который совершил Адам, затронул его природу. Это было принципиальным переворотом. Эдемская катастрофа, предпочтение ложного образа бытия, оказалась тем, что изменило самого человека. Принципиально исказился в человеке образ Божий. И это искажение было столь серьезно, что развитие человека по пути богоуподобления без нового творческого вмешательства Всевышнего уже стало невозможным.

Надо сказать, что библейская притча о грехопадении Адама и Евы в досужих разговорах зачастую используется в качестве темы для шуток, анекдотов и просто болтовни, когда вообще уж другие темы иссякают. Ну, совсем глупые версии обсуждать, наподобие того, что, дескать, грехопадение Адама и Евы заключалось в том, что у них завязались сексуальные отношения, я думаю, не стоит. А вот вопросы есть не то чтобы серьезные, но имеющие право на претензии. Ну вот, например: «Что было бы, если бы Адам не согрешил? А почему нельзя было уничтожить согрешившего Адама и сотворить нового?»

Есть какие-то такие вещи, которые относятся к области таинственного, непостижимого, то, что в Церкви принято называть «тайны», к которым можно только как-то прикоснуться. Вот надо уметь чувствовать эту самую тайну. Если бы все было так просто! В религиозной сфере много тайн, много того, что нам на стадии нашей земной жизни не постичь. Это далеко не только акт грехопадения наших прародителей. Это и тайна Святой Троицы – как это, Единый по Существу Бог троичен в Лицах? Это Богочеловечество Иисуса Христа: как Господь одновременно мог быть истинным Богом и истинным человеком? И много чего другого.

Или вот вопрос: знал ли Господь в момент сотворения Адама тот сценарий, по которому будет развиваться дальнейшее? Ну, предположим, знал. Здесь опять мы говорим о Боге как о человеке. Ну знал, и что? Можно подумать, кто-нибудь из нас знает, что значит – «Бог знал». Бог вообще все знает, и что с этого? На самом-то деле, какие бы то ни было предположения относительно Господа Бога, вот такие, фактические: «Вот если бы Он знал, то…» - что «то»? Тут вообще никакие силлогизмы не годятся, потому что никто не знает, что означает, что Бог знал, и что из этого следует. Вы сначала представьте, что означает знание Бога. Это у нас знание, что если сунуть два пальца в розетку, то током долбанет, потому что это уже с кем-то из нас случалось. Понимаете, наше знание существует на фоне некоего незнания, и наши знания поэтому развиваются от незнания. От неизвестного – к чему-то известному. А что означает, что Бог знал? Это выражение само по себе столь же таинственно, сколь и вообще само слово «Бог». Поэтому, если увлекаться такими вот фигурами, типа «Господь предположил, что человеческая история пойдет так, и все равно человека сотворил», - ну не применяются к Богу такие рассуждения! Это означает ровно то, что из Бога сначала бессознательно нами делается человек, причем грешный (заметьте, не просто по образу человеческому Бог мыслится нами, а по образу падшего человека - потому что какой такой безгрешный человек, мы тоже не знаем, мы так, обтекаемо рассуждаем на эту тему), - а потом Господу Богу навязываем собственные мысли. Забывая о пророчестве Исайи, где сказано от лица Бога: «Мои мысли – не ваши мысли, Мои слова – не ваши слова». Этого не стоит про Бога говорить: «Если Он знал, то…» А Бог вообще знал, что получится, когда приступал к творению мира? Знал. А тогда зачем творил, что, нельзя было что-нибудь другое слепить? И вообще, может, не надо было этого всего делать?

И получается из таких рассуждений чисто человеческая софистика. Мы все время, когда так говорим, претендуем на то, что мы понимаем, о чем говорим. На самом же деле, как только мы произносим слово «Бог», мы должны бы остолбенеть на тот момент оттого, что мы что-то сказали – а что сказали, сами не знаем. И что бы то ни было говорить дальше надо, как нам указывает Священное Писание, с большим благоговением. И не из соображений внешнего послушания, вроде «иначе тебя кто-нибудь чем-нибудь огреет с небес или пониже!», - а потому, что начало премудрости – Сам Господь. И если ты хочешь чего-то понимать, то лучше застынь перед словом «Господь». Пусть что-то до тебя донесется из этих горних сфер. Вот тогда, может быть, действительно что-то прояснится.

Говоря о Боге, о Его провидении, мы с вами вращаемся в круге фундаментальных тайн. И какое бы то ни было разложение тайны на ее составляющие, по принципу «можно было обойтись и получше с нами, немощными», - это, ну… Дело даже не в том, что это некая форма неблагоговения. Дело в том, что это уводит от существа вопроса еще дальше. Мы вообще лишаем себя способности что-то понимать. Более того, мы еще, отягченные двухтысячелетним опытом исторического христианства, так заездили те же слова «Бог сотворил»!.. Что значит сотворил, что значит – из ничего? Вообще, мы живем в 21-м столетии, шаг влево – шаг вправо – рискуем наступить на грабли все время, и успешно это делаем. Наши с вами рассуждения на тему Божественного мироздания могут разве что приоткрыть маленькую щелочку в некоей завесе, дабы, как о. Флоренский говорил, «чтобы сквозь трещины мира забрезжил свет истинный». Умение богословствовать нужно исключительно для этого. А не для того, чтобы иметь ответы на вопросы. Потому что их нет, этих ответов. Сами вопросы еще нужно уметь чувствовать.

Итак, грехопадение прародителей, эта катастрофа, оказалась фундаментальной, экзистенциальной катастрофой. Потому что самый состав человека, его природа человеческая, подверглась серьезному искажению. Человек стал несовместим с райским образом бытия, человеку стал закрыт путь к восхождению к богоподобию. То есть, нечто принципиальное, какая-то духовная нить оборвалась. В определенном смысле эта катастрофа оказалась необратимой. Не в том смысле, что последствия непреодолимы в принципе. Но они, оказывается, делаются преодолимы только благодаря новому вмешательству Бога в жизнь человеческую. И это значит, что в прямом смысле слова они действительно необратимы. То есть, человек не мог сам вернуться назад, в исходную точку. И даже Господь Воплотившийся не возвращает человека в исходную точку. Уже заново ничего нельзя начать.

Что все это значит? Мы действительно до конца не понимаем. Не надо иллюзий, что можно получить легкие ответы. Все равно до конца это непонятно. Что за такое искажение, когда с одной стороны, человек остается человеком, так что его можно приучить к добру, дать ему почувствовать вкус к добронравному добропорядочному бытию, так, чтобы ему стало возможно принять воплощенного и вочеловечившегося Бога? Что это за искажение, трогающее основы?

Можно, конечно, говорить о том, что человек стихийно остается носителем образа Божия. Но человек теряет устойчиво импульсы к тому, чтобы взывать к Богу, к тому, чтобы искать Бога. Эти импульсы восстанавливаются – это видно хотя бы по Священному Писанию. Кто-то назвал Библию историей богоотступничества. Но это и история Божественного Откровения. Да, это история ухода от Бога, с момента грехопадения и до распятия Иисуса Христа. Но это и история воссоединения человечества со Всевышним, посредством Иисуса Христа.

На этом, пожалуй, сегодня мы и остановимся. Если даст Бог, продолжим наши размышления в следующий четверг. Всего доброго!