Здравствуйте, дорогие телезрители!

Время летит со свистом. Вот уже и Великий пост наступил, и его первые две недели позади…

Вообще, пост – это важное время в духовной жизни. Это отражается во всех религиях, начиная с самых примитивных. Поэтому, я думаю, время от времени нам стоит говорить о практике поста, проговаривать, вспоминать о его значении, разговаривать о его глубинном содержании. Вот и сегодняшнюю, а может быть, и последующие наши беседы нам, пожалуй, стоит посвятить этому духовному феномену. Я, конечно, отдаю себе отчет, что такими вот разговорами мы отвлекаемся от нашей основной темы – истории христианства. Но нам не впервой, мы это делаем достаточно части, поэтому история Церкви выдержит и это.

Итак, Великий пост.

Для большинства людей слово «пост» в первую очередь связывается с определенным воздержанием от некоторых видов пищи, в первую очередь – от мяса. Вообще, нужно сказать, что человек – это существо очень сложное. Человек не является ни хищником, ни травоядным существом, и человек не запрограммирован на определенный вид пищи. Поэтому, переключаясь то на растительную, то на животную пищу, он всегда испытывает некоторую перестройку организма. Между прочим, это было важным фактором в процессе эволюции человеческого организма. Это было также важно в истории культуры. Но по мере того, как человек стал развиваться интеллектуально и духовно, перед ним встала проблема: а не является ли чем-то недолжным, чем-то чуждым для него вот это питание трупами животных, вот это хищническое истребление других жизней? И многие учения, особенно индийские, полностью отказались от пищи, которую мы берем у убитого животного. В других регионах были особые виды живых существ, которые табуировались, то есть запрещались в пищу. Это тоже был элемент такого вот воздержания. Многие задаются вопросом: а почему в Евангелии нет «ахимсы», то есть не провозглашен индийский принцип неубиения? Разумеется, никто из богословов и служителей Церкви не сможет точно и адекватно рассказать, почему. Ну вот нет такой христианской заповеди, что человек не имел бы права на жизнь живых существ. Правда, в Писании сказано: «Блажен тот, кто и скоты милует», то есть тот, кто милосердно относится к животным. Но жертвенная кровь животного сохраняется для человека еще и потому, что на определенном уровне цивилизации человек еще не в состоянии обеспечить себе пищу без животных. Если бы сейчас весь земной шар пошел по пути, по которому идет индийский народ, исповедники индуизма, то я боюсь, что это бы создало острейшую проблему голода на всей Земле. Миллионы людей и так голодают, и если бы они лишили себя и этой формы пищи, вероятно, голод стал бы еще более угрожающим и тяжким.

Конечно, это только одна из версий. Может быть, и не так. Но вот такой заповеди в христианстве нет. И, как говорил один из наших современных выдающихся богословов, митрополит Антоний (Блюм) Сурожский, человек хотя бы в какие-то периоды года должен подняться над своим хищничеством. И поверьте, что в этот период человек чувствует это не только на своем теле, но и на душе. Кто пробовал поститься, тот знает: когда начинаешь воздерживаться от животной пищи, как-то становится легче и телу.

Действительно, есть какие-то изменения в физической природе, которые помогают и духовной жизни. Дело в том, что принятие пищи – это своего рода причастие – причастие плода природы. Что бы мы ни ели. Хлеб – это плоть зерна. Любая пища, приготовленная из растения – это плоть этого растения. Плоть животных: птиц, рыб, зверей… Мы причащаемся природе через пищу, и в нас входит природа. Все, что мы нарастили себе, начиная с детства, на нашем теле – это взято из природы, позаимствовано из нее в буквальном, прямом смысле. Природа живет в нас. Но кто знает – если мы едим убитое существо, не входят ли в нас его страдания, его страх, его мука? Вопрос это очень непростой. Во всяком случае, воздержание, хотя бы временное, от этих несовершенных видов пищи – это дело, несомненно, благое.

Пост оказывает благотворное влияние и на наш физический организм. Человек, который три раза в году соблюдает правила Православной Церкви, воздерживается на определенное время от мясной пищи – он в выигрыше и физически. Это несомненно. Но он в выигрыше в первую очередь и морально. Потому что всякое воздержание – это усилие нашего внутреннего, духовного организма. Потому что каждый раз, когда мы говорим себе: «Нет!», мы внутренне крепнем. И наоборот: когда мы внутренне поддаемся какому-то влечению, мы внутренне ослабеваем.

Кроме того, есть еще одна польза поста. Когда мы отвлекаемся от повседневности – берем книгу, читаем, размышляем или беседуем на возвышенные темы, созерцаем или молимся, - в эти минуты мы стоим перед Вечностью. Но в быту, в повседневности, мы о высшем забываем, и начинаем жить так, как будто бы этой высшей реальности и нет. И вот когда церковное правило вторгается в наш быт, когда приходится думать: а что купить, а что приготовить, - вот это как бы невольное напоминание в быту, напоминание о постоянно идущем церковном священном годовом круге. И таким образом как бы Вечность стучится к нам в дома, и напоминает о самом главном.

И вот - Четыредесятница, сорокадневный Великий пост, который потом завершается Страстной неделей. До революции в это время закрывались цирковые представления, увеселительные учреждения, люди старались как-то собраться, посерьезнеть, обдумать свою жизнь. Это тоже очень полезный момент, уникальный момент в году. Откуда возник этот обычай? Когда в древней Церкви крестились люди, а крестились они преимущественно взрослыми, ко крещению долго и серьезно готовились – иногда год, бывало, иногда и два. Но наиболее интенсивная, скоростная подготовка длилась семь недель. И вот этот период подготовки ко крещению предварял Пасху. И в день светлого Христова Воскресения собирались толпы новокрещаемых. Люди шли на берег реки, или пруда, или какого-нибудь другого водоема, или шли к бассейнам, которые в древнем Риме, да и вообще в античном мире, были необходимой принадлежностью любого приличного дома, - и совершалось общее крещение.

И вот печать этого торжества и несет на себе вся Четыредесятница. Во-первых, в течение этих дней, то есть всего этого периода, старались прочитывать всю Библию. То есть практически люди почти целиком это время посвящали себя вот этой подготовке ко крещению. Епископы, или потом – священники, собирали утром в храме новокрещаемых, читали им Библию и объясняли. В нашем кафедральном соборе Сретения Господня был возрожден этот обычай: по утрам и вечерам в будничные дни читаются большие отрывки из Библии, и таким образом в течение поста от корки до корки прочитывается вся Библия.

Далее, человек, который хочет вступить на путь христианский, готовился к нему покаянием. Поэтому пост есть время покаяния. Время покаяния и воздержания, время, когда надо оглянуться. И здесь, естественно, возникает вопрос: хорошо, в древности так готовили новокрещаемых, ну, а мы тут причем, нам-то зачем поститься? Когда проповедовал Иоанн Креститель, он имел в виду, что даже человек, который причастен к традиции с детства, и у которого много предков эту традицию передавали из поколения в поколение и бережно хранили, - даже такой человек должен пройти через покаяние и внутреннее обновление. Для каждого из нас все равно наступает момент, когда он оказывается перед лицом Божиим – а это есть Высший Суд. Здесь аналогия с Великим постом. Даже для тех людей, которые крещены с детства, и даже ходят постоянно в храм, - для каждого всегда может и должен наступить момент, когда он почувствует себя как бы снова язычником, как бы снова отторгнутым от Божественного света и нуждающимся в обновлении. Нуждающимся в прощении, во внутреннем перевороте, во внутреннем обновлении. Слово «покайтесь», которое провозглашал Иоанн Креститель, по-гречески в Евангелии звучит как «мэтания», то есть «изменение ума», «переворот в своем мышлении». И в наши дни это так же актуально. Можно сказать, что это похоже на движение реки, которая постепенно засоряется: наносы, ил, тина, песок… И русло этой реки надо очистить, чтобы вода чистая шла дальше, чтобы она текла в океан. Вот почему для всех людей, которые находятся в рамках Церкви, и даже для тех, кто находится близ ее ограды, пост становится временем размышления и временем покаяния.

У поста прекрасная структура. Каждое воскресенье поста имеет какой-то особый символический смысл. Сначала идет предпостовой период, так называемый подготовительный период к посту, и начинается этот период за пять недель воскресеньем о Закхее. В это воскресенье Церковь предлагает нам размыслить над темой евангельского рассказа о грешнике-мытаре Закхее. Мытарь, как вы помните, это сборщик налогов. В Иудее того времени это был человек, втройне презренный и отверженный. Во-первых, у него была – и по заслугам – дурная моральная репутация. Профессия мытаря состояла в том, что он должен был из своих денег вовремя выплатить нужную властям сумму, а затем взыскать ее с населения вдвое или втрое, как совесть позволит, взыскать, применяя всякие насильства. Конечно, таких людей не любили. Во-вторых, власти, для которых он предоставлял деньги, были не законной властью еврейского народа – это оккупационные власти, римские власти. И в-третьих, он был человеком не только в моральном отношении – а это для иудеев очень важно – но и в ритуальном отношении также нечистым. Иудеи не должны были слишком близко сообщаться с язычниками, входить под их кров, есть вместе с ними их нечистую еду. А мытарю, как сообщнику оккупантов, языческих оккупантов, это делать приходилось. И иудей, соблюдающий закон, смотрел на мытаря как на такого нечистого человека, к которому и приблизиться нельзя. И вот такой человек слышит о каком-то Учителе – об Учителе, или Пророке, а может, Чудотворце, который как будто бы, по слухам, настолько добр, что Его доброта открыта даже и для таких людей, как этот начальник мытарей, даже для таких грешников, как этот Закхей. И вот этот Закхей бежит с одной мыслью: хотя бы увидеть Его, своими глазами увидеть этого Учителя! И он, совсем позабыв о том, что он хотя бы в среде таких же отверженных, как он, в некотором отношении важный человек – он же все-таки начальник мытарей, человек, ведающий сбором налогов во всей округе, - вот он залезает на дерево. Ученые нам объясняют, что иудейская смоковница – это такое очень крепкое дерево, вроде нашего дуба, так что на него влезть удобно. Закхей не думает, что над ним посмеются, он ни о чем не думает, только об одном: только бы ему своими глазами посмотреть на этого Человека!.. Не правда ли, дорогие телезрители, именно с этого момента начинается путь ко Христу?.. Но вдруг Христос поворачивается и идет прямо к этой смоковнице. Он говорит Закхею, чтобы он слезал с этого дерева, потому что Христос хочет посетить его дом – посетить тот дом, порога которого порядочный иудей и переступать не должен! И вот Закхей, этот живой и порывистый человек, так же быстро, как он влез на эту смоковницу, слезает с нее. Вокруг ропот: что же это такое?! Иисус, Учитель, Наставник, готов переступить порог отверженного грешника, к которому и входить нельзя?!. И тогда Закхей становится перед Учителем и дает твердое обещание: он обещает половину имения своего отдать бедным, а из остального возмещать тем, кого он обижал. И едва ли, когда мы подумаем, как это богатство ему досталось, - едва ли у него много останется. Но о другом он и думать не мог – ведь сейчас Сам Господь к нему придет! И он слышит от Господа, что и он спасен, и он сын Авраама, и что именно для таких людей, как он, чтобы спасти погибших, - именно для таких пришел Господь на землю. Этот рассказ евангелиста Луки, которого величайший поэт Европы Данте назвал писцом милосердия Господня, - этот рассказ и сегодня вдохновляет каждого из нас на пересмотр своей жизни и путь к Богу.

На этом я с вами прощаюсь и желаю всего доброго.