Добрый вечер, дорогие телезрители! 

Размышляя над уроками истории христианства, мы с вами не всегда придерживаемся строгой хронологической последовательности. И это, я думаю, не страшно. Мы ведь свободные с вами люди – может, нам завтра вздумается поговорить о синодальном периоде Русской Церкви, который начался в царствование Петра Первого, а послезавтра возвратиться в первый век, в Палестину. И все же, уважая в некоторой степени порядок, мы приступаем сегодня с вами к разговору об эпохе Средневековья. 

Что это за эпоха, все мы знаем со школы. Это период от гибели Рима до Реформации и Возрождения. Надо сказать, что период Средневековья – это чрезвычайно насыщенный и противоречивый период в истории христианства. В это время окончательно разделились Восточная и Западная Церкви, избравшие самостоятельные пути развития, сложилась структура церковного управления, утвердились принципы и формы взаимодействия Церкви и государства. Деятельность Церкви во всех ее аспектах получила юридическое оформление, то есть духовная жизнь стала регламентироваться четкими правилами. Новые экономические и социальные отношения оказали сильное влияние на культурное развитие тех стран, которые входили в состав бывшей Римской империи. Невиданный подъем переживали естественные науки, поэзия, философия, искусство. Средневековье оставило нам величайшее культурное наследие, и это культурное наследие легло в основу нынешней цивилизации, которую по праву принято называть христианской. 

Однако развитие средневекового общества вовсе не было однозначным. Так, наряду с величайшими достижениями, не менее очевидны те поистине уродливые явления, которые породило то же Средневековье. В самом даже мировоззрении Средних веков, по существу, кроется причина появления ложных и совершенно не христианских элементов, которые впоследствии и впитала европейская культура. 

Приступая к этому новому разделу истории, нужно отметить, что к началу пятого века в христианство было обращено уже не менее двух миллионов человек. Представители уже окрепших первых христианских Церквей – Церквей Рима, Константинополя, Малой Азии, направлялись в самые дальние края, чтобы нести народам евангельскую радостную весть. Около 300-го года крестился правитель Армении Тиридат, и на армянский язык был переведен Новый завет. Армения стала первым государством, официально провозгласившим себя христианским. При Константине Великом христианство распространилось в Эфиопии, Грузии и даже Индии. Многочисленные христианские общины стали появляться на Западе, в Италии, Карфагене, а также на юге Европы. На Эльвирском соборе 300-306-го годов присутствовали делегации из Южной Европы, в частности, из Испании. В том же 4-м веке проповедники развернули широкую деятельность на севере Африки. Особое значение для судеб Западной Церкви имел процесс христианизации Британских островов и Центральной Европы. Известно, что епископы-кельты представляли Британию уже на церковном соборе 314-го года. Еще до вторжения западных готов в Римскую империю среди них началась миссионерская работа. Эта проповедь Евангелия готам неразрывно связана с именем посвященного в готские епископы христианина-арианина Ульфиллы. Жил Ульфилла примерно с 311-го по 383-й годы. Этот арианин перевел Священное Писание на готский язык. Служение Ульфиллы оказалось очень успешным. Среди готов, вошедших в Рим, уже было немало христиан. Много сделал для распространения Евангелия среди тевтонских племен Мартин из Туры. Его миссия была особенно важна для Западной Церкви, которой угрожали набеги воинственных тевтонов. Однако уже в миссии Мартина Турского проявилась нетерпимость – нетерпимость, чуждая духу Евангелия. Мартин объединил подчиненных ему монахов в отряды, и эти монахи варварски разрушали и сжигали языческие капища. К сожалению, на протяжении последующих веков христианскому миссионерству будет часто сопутствовать практика крещения огнем и мечом. Показательным в этом отношении является также обращение и деятельность короля Хлодвига – это 481-й – 511-й годы. Это первый франкский король, принявший христианство. Обращение Хлодвига произошло при следующих обстоятельствах. Перед битвой с алеманами (одно из германских племен) Хлодвиг, потеряв надежду на помощь родных богов, воззвал ко Христу и сказал: «Если Ты мне поможешь победить врагов, если я на деле испытаю Твое могущество, то я уверую в Тебя и приму крещение Твое». Хлодвиг победил алеман, а затем под влиянием епископа Ренигия и своей жены в 496-м году принял христианство. И вот теперь свое участие в междоусобных войнах Хлодвиг обосновывал иначе. Так, он двинул войска на Алариха, ссылаясь на еретичество последнего (как мы помним, он был арианином). Как видите, уже подобие войны религиозной. 

И все же результаты миссионерской деятельности среди франков были впечатляющи. Какими бы методами эта миссионерская деятельность ни проводилась, все же почти вся Галлия (это территория нынешней Франции) вошла в христианскую Церковь. Что касается Ирландии, то христианство в эту страну принес святой Патрик. Он жил с 389 по 461-й годы. Св. Патрик попал туда из Британии в возрасте шестнадцати лет. Жители Ирландии тогда исповедовали религию друидов – это сложный конгломерат пантеистически-языческих представлений. И вот с 432-го по 461-й годы Патрик проповедует христианство среди ирландских кельтов, и, несмотря на противодействие местных жрецов, делает Ирландию опорой кельтского христианства. А позже ирландские монахи, как наиболее подготовленные и образованные, отправлялись в разные уголки европейского континента, чтобы везде распространять Евангелие. Сами же ирландские монастыри стали основными книжными центрами раннего Средневековья на Западе, где хранились, переписывались и изучались древние рукописи. 

Итак, Рим пал. Как мы говорили с вами, в 410-м году войска Алариха штурмом взяли Вечный город. Впервые за много столетий чужеземцы как победители вступили в Рим. Город был разрушен, и перед Церковью встала задача приобщить к христианству варваров, приобщить их к истинной вере и к вселенскому единству. И здесь Церковь столкнулась с новыми трудностями. С одной стороны, варвары, которые уже приняли христианство, например, готы, держались преимущественно арианства. Арианство, как мы уже с вами говорили, - еретическое учение, более рационалистическое в сравнении с православным, и, соответственно, более доступное простому человеку. Это учение утвердилось среди готов довольно прочно, тем более что арианином был и сам их просветитель Ульфилла. С другой стороны, подлинное принятие евангельской вести требовало перерождения человека, покаяния, нравственного очищения. Для образованных язычников этот поиск религиозных и этических основ жизни был естественен. Многие язычники ощущали острое противоречие между языческими традициями отцов и подлинным идеалом, и часто в процессе длительных духовных поисков они сами приходили к Единому Богу во Христе. То есть было какое-то тяготение языческого мира к христианским идеалам. Была некая раздвоенность: с одной стороны, тяготение к христианству, с другой стороны, языческая ностальгия. А вот миру варваров подобная раздвоенность была чужда. Готы, лангобарды, франки – это вольные дети лесов, они не признавали никаких правил и ограничений в удовлетворении своих желаний. Историк Тацит о германцах, например, говорит так: «Они не знают никаких приказаний, никакого управления, а делают все по своему произволу». Поэтому их дикарская мораль, разумеется, не способствовала их нравственному прогрессу, пониманию духа и задач христианства. Понятие добродетели, например, у них сливалось с понятием силы, и таким образом, индивидуализм и господство сильного определяли их мировоззрение. Что касается самих религиозных верований варваров, то эти верования представляли собою смесь грубого пантеизма с наиболее примитивным язычеством. Древние германцы верили в грозного бога Водена, который носился по лесам в сопровождении воинственных дев-валькирий. Другой бог, неудержимый Тор, гремел в небе и насылал на землю дожди. Жизнь богов, по представлению германцев, проходила в битвах и оргиях. Люди верили, что леса населяют гномы, эльфы, ведьмы, а в жилищах обитают домовые. По всей Северной Европе почитались священные камни, деревья, рощи. Германцы были близки к природе, им трудно было расстаться с верой в природных духов. Если античный пантеон исчез сам собою, то германские божества оставались жить в народном сознании. А христианские миссионеры, обращая варваров в христианство, не слишком заботились о глубине их обращения. Чтобы деятельность продвигалась успешно, христианские миссионеры, сознательно или бессознательно, шли по пути компромисса. Они не отрицали языческих богов и отождествляли этих богов с демонами, и населяли ими преисподнюю. Таким образом, старые языческие верования у миллионов новообращенных христиан не исчезли, а только видоизменились. Стала бурно развиваться демонология, когда бесы наделялись космическими чертами языческих духов. И наоборот, многие мелкие божества незаметно стали приобретать статус святых покровителей. 

Христианское духовенство, соответственно, начало играть роль языческого жречества. Это в корне противоречило духу христианства – ведь раннехристианское понимание роли священника-пастыря было представление как предстоятеля перед Богом, то есть первостоятеля, первого среди равных, лидера, первого, представляющего всю общину. И вот это раннехристианское представление о священнике сменилось совсем другим – верой в то, что только через священника может происходить общение с Богом. Священнику стала приписываться особая магическая сила. И вот такое совершенно изуродованное понимание роли священнослужителей, конечно же, не могло не сказаться на их морали. Духовенство в варварских странах в значительной своей части быстро превратилось в своего рода касту колдунов, алчных и властолюбивых деятелей. 

Таким образом, христианизация Европы росла не столько вглубь, сколько вширь, за счет механического присоединения к Церкви населения и новых земель. Надо еще подчеркнуть и то, что миссию распространителей христианства часто брали на себя не только духовные лица, а и вновь обращенные христиане из варваров, и тогда в этой миссии роль Креста, как это указывалось, нередко выполнял меч. Дилемма «кошелек или жизнь» стала выбором «смерть или христианство». Так вот не совсем весело все это было. 

Но тем не менее, принятие христианства даже вот в такой форме имело большое значение для варварских народов Европы. Тот же Хлодвиг, хотя и представлял себе Христа кем-то наподобие бога-воина, старался изменить свои языческие привычки и свою жестокость как-то умерить. По этому поводу писал епископ Григорий Турский: писал, что Хлодвиг приказал своим воинам никого не грабить, ни на месте, ни в походе, и не присваивать собственности, чьей бы то ни было. То есть, как видите, какой-то результат налицо. 

Очень важно подчеркнуть, что христианизация Европы создавала единую основу для той цивилизации, которая рухнула вместе с Римской империей. Именно христианство становилось тем религиозно-идеологическим фундаментом, на котором строились новые экономические отношения. Однако христианство того времени назвать христианством можно только с натяжкой. Фактически, это христианство было двоеверием, христианство полуязыческого образца. И вот такое христианство, конечно, не могло стать движущей силой подлинного духовно-культурного возрождения. Духовенство все более проникалось светскими интересами, подобно тогдашней знати, оно стало проводить время в пиршествах, на охоте, в войнах. Образованность среди клира катастрофически падала, а алчность и распутство процветали. 

И, как мы уже говорили, в подобных ситуациях возрастала роль монашества, монашества как носителя просвещения, как института, чуждавшегося мира и его соблазнов. Именно монашество было призвано стать оплотом Церкви в суровые дни Средневековья. Однако в прежнем монашестве не было единого понимания целей и характера своего призвания. Монашество тогда не представляло единой духовной силы и было достаточно разобщено. Поэтому монашеству требовался новый устав, устав, который строго бы регламентировал все стороны его жизни и четко определил его место в жизни Церкви и общества. И, как мы уже с вами много говорили, создать такой устав выпало на долю св. Венедикта Нурсийского. 

В общем, такая вот преамбула к нашим дальнейшим историческим рассуждениям. И, пожалуй, на этом мы сегодня остановимся, а в следующий раз продолжим нашу беседу по истории христианства. Засим я с вами прощаюсь и желаю всего доброго.