·        Митрополит Кирилл Гундяев. Молитва о властях

·        О. Яков Кротов. Христианство и традиционная культура

·        О. Георгий Кочетков. Духовная разница между верами

·        Митрополит Антоний Блум. О приближении к Богу

·        О. Виктор Веряскин. Тейяр де Шарден – духовный путь 

·        Продолжение телебеседы прот.Иоанна Замараева о духовных судьбах человечества. Богооткровение и Богопознание. Гностическое и христианское отношение к материи 

Христос Воскрес, дорогие телезрители!

«Вопрос архипастырю» - наша новая рубрика, с которой прямо таки и давайте начнем нынешнюю нашу с Вами христианскую телепрограмму. Спрашивают: каждый день в храмах возносятся молитвы о властях, и рядовых верующих это часто коробит – говорят: зачем за них молиться, ведь власть у нас все равно безбожная, хотя для вида правители и присутствуют на торжественных Богослужениях?

Ответ на этот вопрос сегодня так же прозвучит из уст Владыки Кирилла Гундяева. 

Кирилл Гундяев:

- Надо сказать, что власть и государство не были с самого первого начала учреждены Богом. Господь создал людей мир, но не создал государство. Государство возникло по мере исторического развития человеческой цивилизации. В первую очередь для того, что бы помочь людям выжить в условиях греха. Ведь государство возникло уже после грехопадения, когда уже грех господствовал в их отношениях. Люди объединялись для того, чтоб совместно противостоять врагу. Нужна была власть для того, что бы как-то  сохранить человеческое общежитие, что бы как-то поддерживать справедливость, и главная задача власти была в том, что бы наказывать виновных, и защищать невиновных. Вот, собственно в чём смысл власти. Власть должна присущей ей методами, включающими метод принуждения ограничивать человеческое зло. Другого с религиозной точки зрения власти не существует, остальное люди сами могут. Конечно, по мере развития человеческого общества возникли другие задачи у власти, так называемые политические, экономические, социальные и т.д. Но с религиозной точки зрения смысл власти в том, чтобы ограничивать зло. И вот это служение власть должна осуществлять в независимости от того, являются ли носителями власти верующими людьми или они не верующие. Являются ли они православными или они не являются православными. Это общее требование к власти со стороны Бога. И в слове Божьем Библии ясно говориться об этом. Так вот церковь уважает не ту или иную власть, не того или иного носителя власти, а институт власти. И когда мы молимся о властях и воинстве мы молимся об институте власти. «Нет власти не от Бога» - говорит апостол. «Всякая власть от Бога суть». Вот тоже, многие не могли понять этих слов апостола, и говорят: ну как же так, и преступная власть, что ли от Бога? Конечно, преступники во власти не от Бога, а институт власти от Бога. Поэтому сегодня, может быть сугубо мы должны молиться за нашу власть, дабы всем нам иметь житие мирное, безмятежное, во всяком благочестии и чистоте.  

Отец Яков Кротов продолжает нашу телепрограмму беседой о Христе и Христианстве.

Яков Кротов:

- Здравствуйте, я хотел бы ответить на вопрос: не разрушает ли христианская религия традиционные ценности, традиционную веру.  Что тогда я имею под словом традиционная? Сегодня в России, к счастью, слава Богу, есть язычники, есть люди, которые собираются, и говорят: что такое христианство, что такое ваши западные изобретения, христианство в этом случае это западное изобретение, не русское во всяком случае. Оно уничтожает традиционную для славян способность жить общиной, жить миролюбиво, жить в гармонии с природой. Об этом же сегодня говорят шаманы на Алтае. Зачем вы нам сбрасываете куски ракет, зачем индейцу в амазонке, который в полном гомеостазе, в равновесии с окружающей природой, зачем к нему идёт протестантский пастер? Зачем в индии Евангелие? Они и так хорошо живут. У меня есть вредный ответ, есть не вредный, ну, ядовитый и не ядовитый. Ядовитый ответ сводится вот к чему, как славянин и как историк, и как человек, знающий индийскую жизнь, я скажу так: вот эта вот гармония древней религиозности она кажущиеся, и в этом смысле христианство против религии. Иисус против религии, потому что вот эта народная религиозность это то, что не даёт человеку стать личностью, она растворяет человека. В чём это проявляется? Простейший пример: в Индии до сих пор в некоторых штатах происходит сожжение вдов. Они происходят почему? Потому что женщина не по доброй воле на это идёт. От части её одурманивают просто растениями, но от части она не может сопротивляться давлению своей касты. Она знает, что если она откажется она погибнет. Единственная тогда ей дорога это к нищим. Вдов в Индии много, там целые храмы, при которых целые тысячи нищих вдов от 15 до 80 лет и они живут только тем, что им даст мужчина, который положит рис по мисочкам, как же, он исполнил религиозный долг накормил голодных. Я прошу прощения, ненавижу такую религию. Это бесчеловечно, это должно исчезнуть. Это ядовитый ответ.  Но есть и другой ответ, и в сегодняшней России, и в сегодняшней Франции внутри христианства есть такая же религиозность коллективистская, общинная, её ошибочно называют соборной, и такую стоит уничтожать и стремиться к её гибели. Это псевдособорнсть. Соборность там, где люди как личности свободно соединяются друг с другом. А там, где, просто, пластилиновый комок, и кусочки разного цвета раздавлены и смешаны во что-то, такое тошнотворно непонятное это не соборность, это язычество под видом христианства. Давайте, не будем бояться разрушить такую религиозность, общечеловеческую. Или точнее так давайте, не бояться, что умрёт такая религиозность и ничего не воскреснет. Такая религиозность умирает, она сделала свой долг, она удобрила почву, она взрыхлила душу, через это нельзя перепрыгнуть. Но настоящая встреча с Богом всё-таки происходит, когда личность и лик, тогда. И поэтому всё таки солнце восходит на востоке, и ко Христу человечество приходит идя с востока как Авраам, как волхвы. Но затем происходит чудо. Как Иисус Навин остановил солнце, Христос повернул его назад, и теперь духовная жизнь человека она идёт одновременно и вверх к Богу, превращая при этом человека из  члена коллектива в личность. Но она одновременно несёт Евангельский свет туда, откуда когда-то пришли  волхвы и Авраам. Вот в эту народную религиозность несёт не вообще Бога, а  Христа, который наедине, который берёт тебя и является тебе, и ты уже веруешь не, потому что ты индус член сословия, шатри, а потому что ты встретил Бога. И в Индии такие христиане есть и католики, и православные, и христиане святого Фомы. Они есть им очень трудно, но зато это более может быть прочные и верные христианство, чем наше современное российское, которое по многим параметрам похоже на индусское . В смысле коллективизма особенно.    

Далее отец Георгий Кочетков в нашей телепрограмме рассуждает с оглашаемыми о христианстве и Церкви

Георгий Кочетков:

- Всё-таки духовная разница между верами есть. Не так легко сделать веру взаимно прозрачной, как бы установить их диалог, как бы побудить их открыться друг другу. Это очень не простая задача и она решается в сердце человека. Если в сердце человека есть настоящий опыт, хорошие как бы точки отсчёта, критерии духовной оценки, то он не заплутает в этих дебрях. То, что все веры на земле и духовные практики не абсолютно ложны, совсем не означает, что мы не стоим перед проблемой выбора. Атеизм тоже был выбором, тоже заставил считаться с собой в одно время как с альтернативой веры. Если бы было только белое и чёрное, легче было бы разобраться. И надо понимать, что духовная тайна открываются людям не вдруг, не сразу. Здесь нужны усилия. В Евангелие есть одна прекрасная строчка, которую я очень люблю и часто повторяю: "От ныне Царство Божие силой берется и употребляющий усилие достигает его". Вот без этого усилия, без готовности на какие-то жертвы, а всё на белом свете требует жертв, человек не обретёт веры, не обретёт пути, своего пути.  

По обыкновению, давайте послушаем с Вами несколько слов блаженной памяти митрополита Антония Блума.

Антоний Блум:

- Когда речь идёт о Боге, о духовной жизни, мы не можем говорить о том, что мы до конца что-то пережили или что-то поняли. Краем души или может быть до самых глубин нашей души и сердца, мы то и другое пережили и поняли, но наше понимание ограниченное и не может, так же как и наш опыт охватить тайны, которые покоятся в глубинах Божьих.  Мне вспоминается по этому поводу детский рассказ, о том, как была сделана куколка из соли, и ей была дана жизнь, и эта куколка пошла в паломничество, ей хотелось повидать мир, узнать всё. И она шла и в какой-то момент она дошла до моря, океана и этого она никогда не видала. И из опыта, который у неё раньше был, она не могла вынести ничего, никакого понимания, никакого разумения. И она обратилась к океану и сказала: "кто ты?"  И океан ей ответил: "я – море". "А что же это значит?".  "Это значит, что я море". "Но как я могу это понять?". "А ты прикоснись ко мне". И куколка протянула ножку, прикоснулась к воде океанской, и маленькая крупица соли растаяла. И в тот момент она воскликнула: ах, понимаю! И вдруг поняла, что она не понимает больше, потому что поняла только та крупица, которая растворилась в море океане. И она второй раз, третий раз тронула эти волны. И каждый раз у неё был проблеск понимания, который потухал в момент, когда эта крупица, которая полностью приобщилась к океану, отделилась от неё совсем. И жажда её была такая, что она продолжала, что она продолжала искать ответа, пока она вся до конца не растаяла, и в тот момент она воскликнула: "я – море! океан!". Она приобщилась к тайне этого моря. Она водой не стала, но стала вместе с водой, океаном. И так мне, кажется, в нашей духовной жизни, и особенно в примере святых мы видим, как человек прикасается к самому святому, божественному. И в какой-то момент непонимание превращается в мгновенное понимание, которое нас влечёт к тому, что бы дальше и дальше прельщаться к тайне нашего Бога и вечной жизни. И вот, когда священник, или богослов, или просто, человек святой или грешный, старается говорить о Боге он может говорить только так, как эта соляная куколка могла об океане говорить в тот момент, когда она прикоснулась к водам и растаяла в них. И через мгновение и она и говорящий могут сказать только очень не много. Это именно мгновенное прозрение того или другого, понимание того или другого. А вы это примите, продумайте на основании своего опыта, своего знания о Боге, о себе, о духовной жизни, и пойдите, конечно, дальше, чем я могу, не только вас повести, но и самому пойти.  

Православный Миссионер отец Виктор Веряскин, продоложает рассуждать о духовных судьбах людей на примере жизни выдающегося философа и богослова Тейяра де Шардена.

Виктор Веряскин:

- Пьер Тейяр де Шарден эти слова тоже с горечью сказал, я бы хотел уже умереть, и хотел бы умереть на Пасху. А вы знаете, что говорит Библия: Бог ничего не делает, не посоветовавшись со своими друзьями, и не открыв им это, своим друзьям, пророкам и другим. И когда Его слуги угодные Ему мужи по сердцу Божьему, такие искренние желания высказывают, Бог их слышит и иногда их исполняет. И в 1955 году 9 апреля на Пасху Пьер Тейяр де Шарден умирает в Нью-Йорке изгнанником, не у себя на родине, не у себя во Франции. Мы странники и пришельцы на земле. Никогда не забуду, когда у нас в Крыму был межконфессиональный совет,  и там выступали представители разных  религиозных конфессий. Выступали греки и говорили: вот тут были Причерноморские города колонии, там, Херсонес, Ялта, и это были греки, это был 5-6 век до рождества Христова, мы тут коренные, мы тут раньше вас славян. Потом выступали евреи, и говорили: у нас в Керчи надписи, Синагога, на еврейском языке выбиты надгробные надписи, мы тут давно уже застолбили эту территорию. И потом, армяне выступали, и говорят: у нас в Сурпхате монастырь, и в Крыму это мы строили, мы раньше Екатерины и славян сюда пришли, мы тут туземцы (смеётся). Никто не вспомнил, что Библия говрит: "Господняя земля, и всё, что наполняет её, Вселенная и всё живущее в ней". Пока мы будем спорить, чья это земля русская, греческая или еврейская, украинская, оказывается, что она может стать и не нашей. Мы должны понимать, что земля Господняя, и мы все на ней странники и пришельцы на этой земле и Херсонской и Таврийской и Крымской и т.д. И он понял это, он понимал, что весь земной шар, вся планета -  всего лишь Божья земля, и мы на ней странники и пришельцы. Ну, родился во Франции, ну, умер в США, на этой же земле, но умер-то Божьим слугой, и родился, оказывается, Божьим слугой. И это главное не где родился и где умер, а как жил и как служил. Вы знаете, вы думаете, что всё это так хорошо закончилось хиппи эндом?  Оказывается, за его гробиком шло несколько человек, а кладбище уже заброшенное, историческое, нам пришлось идти спрашивать, а возле кладбища часовня. И в этой часовне служит Ксендз католический. Ия переводчика спрашиваю: товарищ ксёнз, что вы нам расскажите про Тейяра де Шардена, как найти его могилку. А он говорит: я не настолько грамотен, и не настолько любознателен, что бы там о всяких Тейярах и Шарденах что-то знать, да ещё и показывать вам могилку.  Надо ищите сами. Нашли. Я нашёл камень, на котором написано: здесь находится прах Тейяра де Шардена, годы жизни, и обратите внимание, только на его могиле есть цветочки. Всё-таки кто-то периодически помнит и знает, и находит, и посадил что-то, и мы нашли. Оказывается, какой ты след оставишь. След, чтоб вытерли паркет и посмотрели косо вслед. Или не зримый добрый след в чужой душе на много лет. После смерти Пьера Тейяра де Шардена кардинал Актовиане издаёт указ, запрещающий распространят идеи Птера Тейяра де Шардена, и заставляющий оградить студенчество и молодёжь особенно от его идей. Его труды были занесены в индекс запрещённых книг, вместе с трудами Галелео Галилея, Коперника, Джордано Бруно. Интересное соседство, но оказывается, когда в 1962 году собрался собор второй ватиканский, выяснилось, что многие кардиналы и богословы заражены идеями Пьера яра де Шардена. Потому что они чувствовали застой, они чувствовали тяжесть консерватизма, который был на католической церкви. А его идеи прогресса просвещения, движения вперёд развитие и эволюция, как раз говорили о преодолении этого застоя и консерватизма. И к концу второго Ватиканского собора, только в 1965 году сняли запрет на его книги, идеи и публикации.       

Ну и последняя Богословская часть нашей телепрограммы.

В прошлый раз мы остановились на одном из фундаментальных заблуждений гностиков, которые учили, что материя есть зло. Соответственно - тело – это тюрьма для души, темница для духа. Как мы подчеркивали с Вами, это в корне противоречит библейскому учению. Вся библейская традиция, и Ветхозаветная и Новозаветная - христианская считают, что и материя, и дух существуют в человеке как бы на равных началах. Митрополит Антоний Блум в одной из своих бесед сказал так: из всех мировоззрений, христианство - единственное подлинно материалистическое мировоззрение в том смысле, что христианство принимает материю всерьез; оно учит, что материя не является временным или случайным обрамлением жизни человека, что человек не является духом, который на время "воплощен", что материя, которая нас окружает, не является просто сырым материалом для нашей жизни, для постройки материального мира, а имеет окончательное значение, и что человек рассматривается не как дух, завязший в материи, а как совокупность материи и духа, составляющая одно целое.

Да, христианство верит в бессмертие души, но христианство утверждает и мы произносим с Вами в Символе веры, воскресение мертвых, конечно не в грубом буквальном смысле с картинками из ужастиков с отодвигающимися могилами и выползающими оттуда покойниками – это отдельный разговор, но тем не менее. Пусть даже другие, новые тела нам будут даны Богом принципиально нового уровня не ограниченные рамками нынешнего состояния грубой материи, но все же. Мы исповедуем веру в воскресение, т.е. в будущую жизнь не каких-то теней, а в реальную, творческую жизнь, которая будет обеспечиваться возможностями нового тела. Потому, что полнота человеческого бытия заключается именно в воплощенности, а не развоплощенности витающих духов.

Надо сказать, что лжеучения гностиков оказалось на самом деле очень заразным. Вот эту подозрительность к материальности, к телесности, мы можем наблюдать и среди некоторых христиан даже сегодня, но особенно это было в средние века. Особенно в те столетия многие верующие во Христа так же как и гностики считали, будто жизнь на земле – только лишь преходящее состояние, которое само по себе не имеет ценности.

И это было в течение многих столетий такое вот подозрительное отношение к плоти, потому что казалось, будто плоть, телесность человека связывает его с животным миром, делает его чем-то ниже того духовного существа, которым человек должен бы быть. Но нужно здесь отметить, что такое вот отношение к материальности - это отнюдь не изначальная установка, это установка тогдашнего средневекового христианского мира, который уже как-то потерял первобытный, радостный, всеобъемлющий импульс. Скажем, в пятом веке один из отцов Церкви писал, что никогда нельзя упрекать или обличать плоть в том, что она "виновата" в человеческом грехе, что грехи плоти - это грехи, которые совершает над плотью дух.

Но даже в худшие времена была в христианстве жива вера, что да, правда, человек живет на земле временно; правда, будет разлучение души и тела; правда, будет какой-то период, когда душа будет жива, тогда как тело будет костьми лежать в земле; но что в конечном итоге будет то, что принято называть в Церкви воскресением плоти и что полнота человеческого бытия - это не развоплощенный дух, а воплощенный человек, что когда-то после той катастрофы, того события, которое мы называем концом мира, после момента, когда все будет завершено, человек снова станет полным человеком, а не только получеловеком.