О. Яков Кротов, судя по его речам, скорее всего, пацифист – всегда против войны. Во всяком случае, страстный почитатель Льва Николаевича. Именно Толстой в своё время проповедовал непротивление злу насилием. Вряд ли мы с подобным согласимся, однако доля правды в такой вот «безобидности», безусловно, есть.

Я.Кротов:

- «Война и мир» - всем знакомое название романа Льва Толстого. Но давайте глянем на историю Церкви. Церковь и «Война и мир».  Мы хорошо знаем, что рассказ о Рождестве имеет своим девизом, часто это пишут на специальных плакатиках: «На земле мир, и в человеках благоволение». Что такое люди благой, доброй воли – лингвисты спорят. То ли это люди, чья воля добра, то ли это люди, которые избрали доброю волю Божию. Древний язык, можно понимать и так, и так. Но давайте глянем на историю – там, где не помогает лингвистика и филология. Первое столетие, я боюсь, как и любое другое столетие – это когда война была привычным делом.  Для Рима, для Греции, для евреев, для персов, для китайцев. И когда мы читаем книги пророков - книги о завоевании святой земли, о воинах и о войнах, о воинском героизме и о воинских прегрешениях, о трусости, предательствах и так далее…  Знаменитый пятидесятый псалом – это ведь псалом покаяния в том, что я, генералиссимус, говоря сегодняшним языком, послал человека, генерала, который мне доверился, на верную гибель, только для того, чтобы потом соблазнить его вдову. Военный прегрешенец. И в первом веке идут войны, Римская империя продолжает расширяться довольно успешно, и подавляет еврейское восстание в семидесятом году. А ведь евреи восстают – это тоже военное событие. И вот исчезает тот Израиль, в котором родился и погиб Спаситель Иисус. Исчезает та религиозная обстановка, в которой Он жил, проповедовал, умер и воскрес. И появляется то, что мы называем иудаизмом и христианством. Разделение и началось в конце первого столетия. Появляется то, что мы называем раввинистический или талмудический иудаизм, непохожий на иудаизм, когда был храм, когда были жрецы, левиты, первосвященники, и так далее. В этом иудаизме, который нам знаком, священников нет, и к священству огромное недоверие, надо сказать. Потому что люди, которые возглавили спасение иудаизма в конце первого столетия – они-то священниками не были, и они сделали всё, чтобы вера Авраама сохранилась в отсутствие храма. Можем ли похвастаться этим мы, христиане? Как ни странно, наверное, нет.  Нам легче с храмами, мы – более храмовая религия, чем даже древний иудаизм, ведь у нас много храмов. Другое дело, что в этих храмах совершаются бескровные жертвы. Вспоминаем, как Спаситель перед арестом и гибелью благословил хлеб, вино и сказал, что это Новый Завет - Я буду распят, но Моё тело станет для вас источником Жизни, и Моя кровь будет для вас источником Жизни. Вот что такое Евхаристия, это вовсе не причащение мёртвого Бога. Это причастие страданию и жизни в страдании, но Жизни, а не смерти. И вот у нас, христиан, закалки против возрождения пышной храмовой набожности не оказалось, но зато то, что мы называем современным иудаизмом – талмудическим, раввинистическим – не имеет ничего против военной службы, не имеет ничего против армии. В современном Израиле довольно многие набожные иудеи отказываются служить в армии, но не потому, что они против кровопролития, или потому, что они считают абсолютной заповедь: «Не убий». Просто это государство кажется им слишком светским, не благословенным Богом, социалисты его основали. А вот у христиан в этом же первом веке, по посланиям апостола Павла, по посланиям других апостолов мы видим полное отсутствие вот этого военного, я бы сказал, милитаристского духа. Единственный из людей первого века, к которому апеллируют, указывая, что армия и война – это дело благородное, это, как ни странно, Господь Иисус Христос. Другое дело, что апеллируют своеобразно. Во-первых, конечно, первым делом идёт изгнание торгующих из храма. Если Господь верёвкой, сделав из неё бич, изгнал торгующих, насколько же паче и мы должны изгонять агрессора! Но при этом почему-то из храмов торгующих никто не изгоняет. То есть, мы берём пример, раздуваем его в огромное, такое, кровавое облако, а как раз изгнать торгующих своих из своего храма – этого мы не делаем. Потом, конечно, про апостола Петра - он же выхватил меч, отрубил одному из нападавших, желавших арестовать Спасителя, ухо. Значит… Да ничего не значит, это апостол Пётр, мало ли, что он делал, что за подражание, где не надо?! Ну, и конечно, знаменитые слова: «не мир, но меч». Но это всё равно, что Спаситель и говорит: Я пришёл разлучить человека с его домашними. Но Он не говорит, что так и надо, когда речь идёт о домашних. Они отвергнут того, кто не хочет их защищать с мечом в руках. Так и бывает. Вспомним, как преподобного Антония пыталась вытащить из монастыря  его мать, боярыня. Сын должен воевать, а не отсиживаться где-то в пещерах. И где те вояки, и где преподобный Антоний Киево-Печерский! - в сердцах у всех людей. И, наконец,  сама смерть Спасителя. Смотрите, Он отдал свою жизнь за нас, значит, пусть Вася Пупкин идёт воевать. Не получается, потому что Спаситель всё-таки был не солдатом, солдаты у Креста делили его одежду. Тут противоположный расклад. Поэтому пусть Вася Пупкин подумает сам, действительно ли «Не убий» значит кого-то застрелить. Действительно ли самопожертвование означает, что нужно в кого-то стрелять из бука, «града», или, не приведи Господи, бросать атомную бомбу. Как ни странно, в первом веке христианство, которое сформировалось к концу столетия, представляло собой религию, о которой говорит апостол Павел, сравнивает веру с воинским делом.  Так он и со спортом сравнивает. Он много с чем сравнивает. Это сравнение, а не реальность для христианина. Реальность для христианина – мир, а не война.

----

О путях познания истины размышляет профессор Московской Духовной академии Алексей Ильич Осипов.

А.И. Осипов:

- Что, быть чистым человеком – разве это плохо?  Не только в делах, не только в словах, но и в мыслях, и в желаниях, и в намерениях, и в отношениях, и тогда убедитесь, есть Бог или нет. Вот экспериментальная проверка. А в атеизме, извините, что нужно сделать, чтоб увидеть, что Бога нет?  О соотношении науки и мировоззрения есть очень, вы знаете, замечательные высказывания у крупнейших учёных. Вот, например, я приведу вам одного из них, этот человек корреспондент Академии наук, Копним, вот что он написал. Ну, прежде скажу, что мировоззрение возможно только где? В религии или в философии, сама по себе наука не создаёт мировоззрения. И не может. И вот он писал в связи с этим: «Философия по своему предмету и целям отличается от науки. И составляет особую форму человеческого сознания, не сводимую ни к какой другой. Философия, как форма сознания, создаёт мировоззрения, необходимые человечеству для всей его практической и теоретической деятельности. Ближе всего по общественной функции к философии стоит религия, которая тоже возникла, прежде всего, как определённая форма мировоззрения. Поэтому ни одна наука не может её заменить. Мировоззрение не покрывается ни какой-то одной наукой, ни их совокупностью».  Термин «научное мировоззрение» очень и очень условный. Для науки очень важно, из чего сделана материя. Вот проходят у нас ежегодные конференции «Наука. Философия. Религия». Вот открыли, что самым элементарным началом являются, прежде всего, кварки. Потом через несколько лет: нет, сейчас уже - так называемые строны. А что это такое? Ну, говорят, это невозможно сказать. Какое это имеет значение для мировоззрения? Для христианства? Из каких кирпичиков сделана Вселенная - какое это имеет значение?  Как построена, там, материя – да при чём здесь религия? Религия просто этим вопросом не занимается. Это вопросы не религиозные, я вам скажу, это очень серьёзно. И беда, если вдруг религия начнёт это диктовать, или пытаться утверждать что-нибудь, как устроена Вселенная. Это дело науки. Я вам скажу: беда, если «сапоги точит пирожник, а пироги печет сапожник». Помните? Действительно. Вот Ломоносов говорил: Создатель дал роду человеческому две книги: первая – видимый мир, вторая – Священное Писание. Обе они удостоверяют нас не только в бытии Божьем, но и в несказанных к нам Его благодеяниях. «Грех всевать между ними плевельный и раздоры». Эта мысль повторяется просто многократно у разных и мыслителей, и писателей, и учёных. Для религии не имеет значения вот это устройство материальных объектов и прочее. Это не имеет никакого значения - что вокруг чего вращается. Не важно, даже более того скажу вам: не важно, как человек формировался: сначала были ли животные, обезьяны, там, или кто-то, и потом Бог вдунул душу, и он стал человеком, или сразу Бог сотворил отдельно животных и отдельно человека. Для нас что важно? Бог является источником законов, по которым произошёл человек. Бог мог, ещё раз говорю, сразу из праха земного, а мог, как пишет Григорий Нисский, у него очень интересные слова, что материя не развивалась, и, наконец, Бог вдунул душу, человеческую душу, и человек стал человеком. Суть в чём для нас с вами? Что Бог является источником всего творения, всего существующего, а уже как появлялись эти формы существования – не это для религии важно, не это, совсем другое. Блаженны чистые сердцем – вот что для религии, а не о том, как это сердце сформировалось. Какое было у кролика, какое стало у овцы. Какое у быка, у человека. Религии это не касается, это не её область.

----

Православный миссионер о.Виктор Веряскин продолжит свои размышления, связанные с историей Украины и нашей Поместной Православной Церкви.

В.Веряскин:

- В январе месяце 1877 года родился один интересный человек, книжечку которого я сейчас вам демонстрирую, это один из первых историков Украины после 1917 г. В 1918 г. на украинском языке была выпущена первая книга «История Украины». Она предназначалась в основном для школьников. Для образования, для обучения. И я хочу обратить наше внимание на то, что не только сейчас, но и тогда делали это для Украины те, кто этническими украинцами не были. Вот, например, Николай Аркас в Николаеве написал историю Украины ещё до 1917 г. - в 1909 г., он был грек по происхождению, но поскольку он верил в Божественный промысел, судьба его оставила в этой местности жить, этому народу и этим людям служить, он написал тогда историю Украины. Кстати, не в укор, но в констатацию факта, знаменитый историк Николай  Грушевский препятствовал изданию «Истории Украины» Николая Аркаса. Потому что, во-первых, всегда остаётся борьба самолюбий, кто сильнее, кто главнее, кто имеет на это больше права. И Гнат Хаткевич – он происходил из рода польского, ну, там линии семейные у многих переплетённые, одна из линий была польская. Он уже долго жил в Украине, и я вас не буду утомлять подробностями, но хочу зачитать маленький кусочек, как он начинает для школьников историю Украины. «Край наш рідний, наша Земля, на який живемо – це Україна, а тому і ми називаемось українцами. Ось як у Франції живуть французи, у Германії - германці, а у Польші – поляки, и усякий народ по своеї Землі прозивається. Правда, коли Россією правили петербургські цари, то вони, бажаючи усіх підклонити під одно ярмо, веліли усім прозиватися руськими, але ми не руськії, и не хохли, и не малороси, а тільки українці, и рідний край наш, наше отечество – Україна». Это первая фраза, первый абзац, в 1918 г. Так начинает свою книжечку по Украине автор. Сегодня мы спокойно слушаем, спокойно читаем - её переиздали, но при Сталине в тридцатые годы его расстреляли, этого автора этой украинской истории. Он был музыкант, бандурист, лирник, и в советское время они, эти бандуристы, которые ещё оставались, считались недобитыми носителями вот этой, якобы мелкобуржуазной националистической украинской идеологии, культуры, языка, мелодики и так далее. И трудно себе представить, чтобы весь съезд собравшихся со всей Украины бандуристов, например, расстрелять, и обвинить как раз в каком-то таком национализме. В 1956 г., когда Хрущёв прочитал доклад об осуждении культа личности Сталина, то его признали незаконно репрессированным и посмертно реабилитированным. Но уже ничего не вернёшь, потому что преследовали не только объявленных врагами народа и расстрелянных таких вот, как этот, - хоть он и не фундаментальный, не академический историк Украины, - но также преследовали и семью. Поэтому пришлось бежать его детям, супруга его тоже была в ссылке в Казахстане долгое время, но потом, когда вернулась, проживала уже подальше от центра Харькова, от Киева - в Карпатах, в Пороховинском районе, в селе Криворивня.

----

И последняя церковно-историческая часть нашей телепрограммы.

Несторий, о котором пойдёт наша с Вами речь, сразу скажем, фигура весьма противоречивая в истории Церкви. Истовый борец с ересями за чистоту православия, в результате сам был причислен к еретикам – как говорится, за что боролся, на то и напоролся.

Но давайте по порядку. Родился Несторий около 381 года в городе Цезарии Германикейской, на Евфрате. Ну, Вы знаете - Сирия на Востоке соседствовала с персами, а граница проходила по Евфрату, чуть севернее Междуречья – по Армении.

Происхождения не аристократического. По древнему сирскому преданию, деды Нестория переселились из Парфянского царства всирийскую Самосату ещё язычниками и здесь уже стали христианами. От одного их сына родился Несторий, а от другого — блаженный Феодорит.

С ранней молодости Несторий охоч к образованию  - учился в Германикии и даже одно время в Афинах. В Антиохии слушал лекции Феодора Мопсуэстийского. Одно сирийское житие рассказывает, что Феодор, как профессор школы, хорошо знавший своего ученика, по случаю вызова Нестория в Константинополь напутствовал его и призывал быть умеренным и сдержанным, ибо, как он выразился, «ни одна ещё женщина не рождала столь ревностного сына».

Ближайшее место, где Несторий мог себя реализовать как служитель Церкви - территория Сирии. В Персии христиан тоже было много, но там они были гонимы. Таким образом, он – воспитанник церкви Сирийской – в смысле этнокультурных особенностей, а не в собственном смысле, потому что  Сирийской церкви как канонической территории тогда не существовало, церковь там была Антиохийская. Человек семитской культуры – следовательно, легче было ему усваивать Священное Писание.

Аскет, возглавлял общину подвижников окрестностей Антиохии, прекрасно проповедовал. Сохранились его «Слова», надписанные авторством Иоанна Златоуста. Ну, это и  понятно – значились бы они Несторианскими – уничтожены были бы до последнего клочка. Ведь как было – если тебя назвали еретиком – все твои письмена в топку. Автор одной из трёх литургий восточно-сирийского обряда. В Ассирийской Церкви Востока почитается как святой в числе «греческих учителей Церкви».

Наружности Несторий был благообразной и представительной. Небольшого роста, но с большими выразительными глазами и светло-рыжеватыми волосами. Честолюбив и отчасти вспыльчив, о чём свидетельствует Сократ Схоластик.

И вот в 428-м году его жизнь делает крутой поворот. Константинопольская кафедра после смерти очень старого епископа оказалась вдовствующей. Началась церковно-политическая борьба между двумя кандидатами - Проклом и Филиппом. В этих баталиях активно принимал участие и двор императора, которого звали Феодосием. Предпочтения были разделены примерно поровну, и в этой подковёрной борьбе оба наиболее значимых кандидата не смогли друг друга победить.

В конце концов, дабы избежать выбора между двумя партиями, решили прибегнуть к такому же методу, который применил в свое время отец правящего императора. Ну, Вы помните, что Аркадий не стал выбирать архиепископа из константинопольских партий, а призвал из Антиохии выдающегося проповедника Иоанна Златоуста. Примерно то же самое было сделано и в случае с Несторием. Его приглашают как выдающегося пресвитера и прекрасного проповедника, который услаждает слух людей. Естественно, как пресвитер он много занимается катехизацией, а катехумены были зачарованы его поучениями. Он произносил проповеди необыкновенно эффектно во всех смыслах слова.

Однако Несторий - не Иоанн Златоуст, которого волновали не столько формулы веры, сколь вопросы нравственности. Явившись в Константинополь, Несторий вообразил себя главным истребителем еретиков и считал, что должен заняться здесь генеральной чисткой. В своей речи, сказанной после его возведения в епископы, обращенной к императору Феодосию II - это 428 год,  он размашисто заявляет: «Дай мне землю, очищенную от еретиков, и я дам тебе небо», «Царь, раздави со мной еретиков, и я раздавлю с тобою персов». Уже через пять дней по вступлении в должность Несторий распорядился сжечь столичный арианский храм, во всяком случае, поджог был совершён по инициативе его сторонников. Но – не рой другому яму – сам в неё попадёшь.

Да, Несторий был православным, причём, глубоко, тонко, филигранно православным, стремящимся точно излагать и исповедовать истины веры. Но, как и Златоуст, был слишком прямолинеен. И судьба Нестория оказалась весьма схожей на рок своего предшественника. И Златоуст оказался жертвой епископа Александрийской кафедры, и Несторий. Другое дело, их направленность весьма разнилась. Если Иоанна догматы практически не интересовали, Златоуст был озабочен вопросами этики и морали, призывал люд к жизни по Евангелию, то Нестория волновала именно точность изложения христианского вероучения. Он был решительным, бескомпромиссным, да и правами наделён немалыми – фактически был верховным арбитром в делах всех церквей, в том числе, и Александрийской с её предстоятелем Кириллом. Последнего это просто бесило по многим причинам. Во-первых, Кирилл считал свою Александрийскую кафедру достойной быть главной. Во-вторых, себя самого - гораздо важнее Нестория, и, в-третьих, волновался за личную безопасность, так как в очередном порядке на столе апелляционных дел у Нестория лежали жалобы недовольных клириков из Александрии на своего архиепископа Кирилла.

Поэтому последний поступил по примеру своего дяди Феофила - решил затеять «превентивную войну» и не быть судимым, а самому судить Нестория. И для этого стал следить за каждым словом, произносимым намеченной жертвой. А, как известно, если за любым из нас записывать всё, что мы говорим, в конце концов, обязательно найдётся за что зацепиться и обвинить в неправоте.

Так оно и вышло – Нестория постигла участь Иоанна Златоуста – он был ложно обвинён в ереси и окончил свою жизнь в ссылке в отдалённом египетском Ибисе.