«Богатство и бедность» – тема наших давних с Вами размышлений, которые мы сравнительно недавно решили освежить в нашей с Вами памяти, воспользовавшись старым видеоархивом. Давайте сие продолжим.

Архив: 

- Мы с вами уже обсуждали качества людей богатых и бедных – с учетом их жизненной позиции. Здесь очень важно усвоить, что сам факт того, что человек владеет миллионами, или, наоборот, у него ни гроша в кармане, - нравственного значения не имеет. Мораль начинается с вопроса: А откуда появилось у человека богатство? Украл человек эти миллионы (что, конечно, гораздо чаще встречается в нашей повседневности) или заработал? Или: А почему этот бедный человек – такой бедный? (Бывает, что человек все пропил или проиграл в казино). И даже не это самое главное. Важнее – что человек будет со всем этим делать? Бедный со своей бедностью, например, сядет на шею близким и сердобольным, или в поте лица будет трудиться, чтобы наладить свое материальное положение?

Посему, бывают нищие духом, а бывают просто нищие. А нищие как просто жизненная позиция – это, между прочим, неприкрытый лозунг: «Жить за счет других». Одно дело, когда дом сгорел, корова сдохла, и жить не на что вот сейчас, сию секунду – тогда можно просить помощи. Но не-нищий будет знать, на что. Не нищий человек употребит это вспомоществование на то, чтобы никогда не быть нищим. А нищий по жизни, что называется, с такой позицией, - у него наоборот. У него будет три дома и шикарная машина, а он будет все равно нищий. В смысле – он будет просто брать, и все рассказывать, как ему плохо живется.

Итак, вот эти качества, характеризующие позицию богатства и позицию бедности – они сами по себе весьма важны. Они, как раз, собственно, и выражают проблему, как богатому войти в Царство, или – а что бедному в этом Царстве делать?

В одном из раннехристианских памятников есть замечательный образ. Там утверждается, что у христиан нет антагонизма между богатыми и бедными, но что и те, и другие, соединенные в Церкви, в святом сообществе Христовых учеников, просто по-разному служат Богу и друг другу. Богатые, поскольку они лучше понимают, как устроен этот мир, собою представляют опору. Там сказано приблизительно так: «твердые прочные стволы, вокруг которых вьются лианы». Вот эти вот лианы – это те люди, которые без посторонней помощи в жизни устраиваться не очень умеют. Но зато они умеют что-то другое. Подчеркиваю, зато они что-то умеют. Человек должен что-то уметь. А есть и другие, которые слишком хорошо знают, как прочно стоять на ногах, но в ущерб тому, как бы все-таки наследовать жизнь вечную. В ущерб тому, чтобы ориентироваться на вечные ценности, которые сами по себе не имеют измерения стоимости. И вот когда те и другие составляют нечто одно, единое целое, тогда, в общем, каждый восполняет недостаток другого, в свою очередь, питаясь умением и талантом другого человека, другого члена Церкви.

Ведь для Церкви, которая являет собой преддверие Царства Божьего, но которая собирается странствовать в этом мире довольно долго, совсем не праздный вопрос: вот как адекватно своему существованию, факту своего существования в мире сем, но не от мира сего, организовать свое бытие? Вот что у Церкви должно быть? В частности, у Церкви должен быть определенный круг материальных возможностей. Ну, потому что, простите, для того, чтобы собираться вместе, нужно, чтобы было такое место, где можно собираться. Для того, чтобы «со страхом совершать свое спасение», нужно довольно большое время. Но надо, чтобы на протяжении этого времени было что пить и кушать, и давать возможность расти детям, спокойно жить людям недееспособным, и так далее. Нужно уметь это время обеспечить. Из чего возникает несколько вопросов: а что означает - обеспечить? То есть, сколько чего, в принципе, надо было бы, с учетом того, что никакой статистики тут вывести нельзя? Вот нельзя сказать: когда христиане научатся зарабатывать, живя в Украине, 500 долларов на душу христианскую – вот это хорошо, и можно остановиться. Да и потом, это вряд ли технически осуществимо, потому что все в равной степени никогда этому не научатся. В среднем – опять же, все-таки приблизительно, но говорить об этом надо. А для этого надо представлять себе границу: а почему больше нельзя? А почему меньше – плохо?

Надо попытаться понять место вот этому жизнеобеспечению, место инициативы, имеющей материальное измерение, а, следовательно, опосредованно, и стоимостное измерение. И вопрос этот на самом деле не разрешим так, чтобы раз и навсегда. Потому что надо иметь в виду, что существует принципиальный экзистенциальный конфликт между бытием мира сего и наступлением Царства Небесного. Но в мире сем надо уметь жить, будучи не от мира сего. Очевидно, нельзя готовиться к наследованию Царства Божьего, и при этом мириться с тем, что ты живешь впроголодь.

За две тысячи лет церковный опыт мы имеем достаточно богатый. По большей части, как и во всем, конечно, негативный. Но отрицательный результат иногда даже более ценен, чем положительный. Если даст Бог, во время предстоящих бесед мы еще будем говорить об этом.

      -----

О путях познания истины размышляет профессор Московской Духовной академии Алексей Ильич Осипов.

А.И.Осипов:

- Познать себя по христианскому учению - вот, оказывается, что спасает человека. Что спасает человека?  Осознание того, что я действительно грешный человек. Осознать, что действительно никакого уголка рая для меня и быть не может, стыдно подумать даже, чтобы мне - какой-нибудь уголок рая, срам, чтоб со всеми святыми там во свете - я со всеми своими гадостями! Ну а как же, кто богослов, кто священник, кто архиерей, кто монах, вот как, ну а где же еще быть то?

 Вот, оказывается, что говорит христианство. Разбойник ничего правое не сделал – что, он каких-то поклонов наделал, и молитв он много прочитал, в церковь ходил, крестился, причащался, да? Что он сделал? Нам показан такой пример, такой урок, кажется которого достаточно, чтобы мы поняли, что такое православие, то есть, что такое спасение. Нет! Нет! Я как начну свои заслуги считать, столько-то молитв вычитываю, в храм постоянно хожу, посты соблюдаю, Господи, и нищему копейку подам, давай мне лимончик, давай Царство Божье мне. Торг с Богом! Как оно в нас сидит там, это все во внутрях наших, все наши добродетели. Когда мы совершаем грехи, то осознание у нас какое? Как будто Бог этого не видит. Когда я делаю хоть что-нибудь, что в моих глазах является добрым, то, конечно, вот Он - Господь Бог - и смотрит на меня, и давай мне, Господи, награждай меня. Суть православия, оказывается, в чем? В приобретении вот того душевного состояния, которое проявилось с такой силой у правого разбойника, которое проявилось с еще большею глубиною - у кого? У великих святых: у Макария, Пимена, Сысоя, к чему они пришли? Увидели действительно, что они ничего не достойны, только одно, одно только: милость Твоя, любовь Твоя, Господи, может спасти. Вот почему мы почитаем Крест Христов, потому что здесь выразилась эта потрясающая любовь Божья, мы увидели, что эта любовь реальная, а не просто словесная, это не просто милосердие, слышите? Еще раз повторяю: судья милосердный, ну что ж, я милосердный, но есть пределы всему на свете. Не милосердие просто, а уж о справедливости и говорить нечего, а любовь - вот высочайший закон нашего человеческого бытия. Вот он: спасается кто? Кто увидит всю свою грязь души, непрерывно причем, не ежедневно, а ежечасно, чуть ли не ежеминутно в наших душах что происходит. Тот, кто это именно увидит, тот, кто искренно осознает, кто искренно покается – вот чем, оказывается человек спасается, а не делами самими по себе. Дела только тогда имеют смысл и значение, любые дела: милосердие, воздержание, все наши выполнения церковных предписаний, только тогда, подчеркиваю, когда они приводят человека вот к этому состоянию видения своей греховности и надежды только на Бога.

-----

Православный миссионер о.Виктор Веряскин сегодня начнёт свои рассуждения, связанные с историей Украины и нашей Поместной Православной Церкви.

В.Веряскин:

- Реформаторы и протестанты не были святыми, в некоторых вопросах они ошибались, в некоторых вопросах они поступали неправильно, а до каких пределов может дойти реформирование и протест? Это же тоже не бесконечный процесс, где остановиться? Когда стали говорить: хорошо, инквизиция – это плохо, продажа индульгенций - это плохо, а некоторые говорят: а Троица - почему это хорошо, в Библии слово «Троица» тоже нет, и некоторые протестанты, они говорят: мы дальше пойдем, вы остановились. Мартин Лютер признает догматику католической церкви, признает понятие Троицы, учения – мы дальше пойдем. И возникли так называемые антитринитарии, унитарии и это были выдающиеся люди, интеллектуалы, врачи, например, там, Фауст Социн и Мигель Сервет, открыватель там какого-то верхнего и нижнего круга кровообращения в организме человека, он был врач. И он приехал к Жану Кальвину, одному из реформаторов, в Женеву и говорит: а чего это вы остановились, давайте дальше смотреть, давайте пересмотрим всю догматику, и вот тут вопрос опять: почему православие - это золотая середина? Потому, что можно в многобожие впасть, можно делать акцент на строгом монотеизме и единобожии, как в исламе, а православие говорит: всё-таки есть Отец и Сын, и Дух Святой, и никуда не деться нам. Но Жан Кальвин - это не смываемое пятно на реформаторах и протестантах: он сжёг на костре живьем Мигеля Сервета за то, что тот не так, как он, понимал Бога. В чем сегодня наше с вами преимущество? Прошли столетия, и мы хотя бы не всегда жжём друг друга на кострах за наше разномыслие. Это прогресс. Я бы хотел, чтобы мы апеллировали к разуму, к совести, к знанию, к истории, к Писанию. И я напоминаю себе и вам вот эти пункты реформаторов и протестантов: sola fide – одной верой, sola scriptura - одним Писанием, sola gratia - одной благодатью, а не своими заслугами, и solus christus - одним Христом спасаемся, - они сказали. А вы знаете, конечно, иногда, может быть, нам не так приятно это услышать, потому что у нас вроде бы есть всегда довески к этому одному, что-то еще. Я прочитал наставления в вере Жана Кальвина, говоря о том, что нужно опираться только на одно Писание, он 800 с лишним раз цитирует отцов церкви, и поэтому они полностью предания не отвергли, они стали к нему подходить избирательно: то, что не вступает в прямое противоречие с Писанием, мы и у христианских писателей, апологетов, отцов церкви тоже примем, а то, что по нашему разумению, не согласуется с Писанием, не вмещается в наше понимание, мы то отложим, отвергнем, вам оставляем свободу этим пользоваться, а сами не будем. То есть это были те плюсы, которые помогли в итоге ближе приблизиться к истине, и я хочу сказать, что, как ни странно, Иван Грозный, беседуя с лютеранским пастором в Москве, сказал: Мне нравятся твои проповеди и, на мой взгляд, Лютер ближе к истине - это царь Московского православного царства, который считал себя православным. Когда патриарх Никон затеял реформу, а это тоже называют реформой, видите, как многозначно это слово, то, казалось, что реформировать? Ты не то реформируешь, двумя или тремя пальцами изображать на себе крестное знамение, ходить крестным ходом вокруг храма против часовой стрелки или по часовой стрелке, разве в этом главные реформы, но к сожалению, с этого началось и закончилось расколом и трагедией. И, когда кинулись уже потом, Собор приказал: «А ну всем - тремя пальцами», а кинулись, а мощи лежат Анны Кашинской, и у нее двумя пальцами сложены, они начали ломать пальцы там у мощей, в три превратить не получается, они начали проводить процедуру деканонизации, и деканонизировали: она уже не святая - раз с двумя пальцами. Потом дожили до 1905 года, когда царь издал манифест и уравнял старообрядцев и новообрядцев, и Анну Кашинскую снова причислили к лику святых. Я бы хотел, чтобы мы с вами были мудрее, терпимее, в хорошем смысле этого слова, дальновиднее, просвещеннее, и понимали бы и те ошибки, какие за всю историю совершила и католическая, и христианская, и православная, и протестантская церковь, и я думаю, всегда были бы готовы быть реформаторами. Это мое личное мнение, может быть, не претендую на частное богословское, но Иоанн Златоуст сказал в 4 веке: «Церковь должна быть вечно реформирующаяся», так в оригинале, переводят там: «вечно юнеющая», «вечно обновляющаяся», но там в оригинале стоит слово: «вечно реформирующаяся». Если мы находим какое-нибудь несоответствие хоть по каким-то причинам, мы должны проводить реформы и реформировать это, в себе лично, во взаимоотношениях. То есть реформировать - это значит, что? Улучшить, приблизить к форме истины в соответствии с эталоном, с оригиналом, со Христом и апостолами, а значит, с первоисточником. В идеале, ортодоксия православия, конечно, сохраняет и несет в себе истину. И поэтому многие выдающиеся люди, сказали: мы исповедуем православие как истину в идее, и мы православные в идее, но мы не православные в жизни. Это очень серьезный вопрос - этого разрыва между тем, что должно быть должным и сущим, и тем, что есть на самом деле сегодня. Задача, конечно же, по возможности, и в своем уме, и в своем чувстве, и в усилиях своей воли уменьшать разрыв между тем, что должно быть, и тем, что, к сожалению, есть.

-----

И последняя, церковно-историческая часть нашей телепрограммы.

Завершая наш доконстантиновский период, упомянём ещё о Дионисии  Великом, епископе Александрийском. Младший современник Оригена. Родился в начале 3-го века, а умер в конце 260-х годов. Являл собою совершенно новый тип епископского служения – т.е., это был настоящий александрийский учитель, и при этом - выдающийся епископ. Его жизнь протекала примерно так же, как у многих других александрийских епископов после Оригена. Сначала – оглашаемый, потом – катехет в александрийском училище, затем – глава этого училища, и, наконец – епископ Александрии. Так уж повелось. И вот Дионисий смог совместить служение катехета и служение церковного учителя с епископским служением.

Знаем мы о Дионисии Великом, в основном, из «Церковной истории» Евсевия Кесарийского. Напомним, что Кесария Палестинская – это место проповеди и последних лет жизни Оригена, а Евсевий всё, что связано с Оригеном, очень глубоко почитал, и сохранил подробные сведения о жизни его учеников-последователей, среди которых самым выдающимся как раз и был Дионисий Великий.

Дионисий родился в языческой семье, видимо, достаточно обеспеченной, потому что смог получить разностороннее классическое образование, а в Александрии это стоило довольно дорого. Прозвище Великого обрёл за необыкновенное мужество и стойкость в гонениях на Церковь, т.к., епископство его, как вы помните, пришлось на целый ряд гонений при императоре Деции - с 248-го по 265-й годы.

Дионисий был храбрым, но не глупым – не подставлялся – в моменты вспышек репрессий скрывался, после же смерти императора-гонителя, - а она, как мы помним, последовала скоро, - вернулся, но затем дважды был изгоняем при императоре Валериане. Умер во время одного из самых важных церковных соборов того времени - Антиохийского (264-го – 265-го годов), т.е. в 265-м.

Из его многочисленных сочинений до нас дошли только цитаты, которые сохранил Евсевий Кесарийский в своей «Истории». В частности, несколько важных писем – переписывался Дионисий с Киприаном Карфагенским, и есть очень важное письмо, также дошедшее до нас – римскому пресвитеру Филимону – о нём мы, даст Бог, также поговорим отдельно, потому что там есть важное свидетельство об отношении христианина к языческой культуре и светскому образованию.

Как мы уже говорили с Вами, Александрия середины 3-го века – это город не только великих христианских учителей, но и великих неоплатоников, учеников того же учёного-неоплатоника Аммония Саккоса - таких, как Плотин. И христианская атмосфера Александрии была сильно связана с тем, что входящим в Церковь александрийцам необходимо было как-то соотносить себя с выдающейся глубокой нехристианской философией и культурой Александрии того времени. Дионисий пишет в своём письме к Филимону, что он изучал очень подробно сочинения не только языческих философов, но и сочинения еретиков. Еретиками называли в то время только гностиков. Помните, мы говорили о некоторых гениальных системах александрийского гнозиса. И вот Дионисий изучал эти тексты, что считалось в тогдашней Церкви не очень благочестиво и Дионисию приходилось оправдываться.

Вот, например, отрывок из его письма пресвитеру Филимону.

«Один брат из числа пресвитеров, опасаясь, как бы не сообщилась и мне мерзость их (еретиков), старался удерживать меня и, по собственному моему сознанию, справедливо замечал, что я вредил своей душе, но посланное Богом видение явилось и укрепило меня. Я слышал голос, который ясно повелевал мне, говоря: «читай все, что попадется под руки, потому что ты имеешь способность обсудить и исследовать каждую мысль; это и в начале было причиной твоей веры».  То есть в своих духовных поисках Дионисий много чего успел перебрать прежде, чем придти ко Христу.

Таким образом, он продолжал очень много и читать, и размышлять, и в итоге стал, повторюсь, первым выдающимся епископом-учителем. Епископом, который открывает некую новую эпоху. Скажем, ровно через век таким выдающимся епископом-учителем будет Василий Великий.

К слову говоря, настоятельная рекомендация не читать те или иные книги сохраняется в Церкви и до сих пор, причём, не безосновательно, как это ни выглядит дремуче. Большинство-то людей без достаточных знаний и критического ума, чтобы самостоятельно разобраться и выявить фальшь того или иного сочинителя. И заблуждения бывают разные по ядовитости. Помните одно из самых популярных методов лечения в 19-м столетии - кровопускание. Сколько людей на тот свет раньше времени отправили в полном убеждении, что таким образом оказывают медицинскую помощь. И в плане духовном такое бывает. Ереси, секты – зачастую это вовсе небезобидно – вспомните хотя бы «белое братство» в Украине.

Однако бороться с противником невозможно, не зная его. Да, еретические книги небезопасны для новичков, которым сначала нужно освоиться на твёрдых основах веры православной. Но рано или поздно надо вставать на ноги и быть готовыми отражать любую ложь, отрицать любое заблуждение, не боясь разномыслий, столкновения с противоположной точкой зрения. Развитие мысли, оно, ведь, диалектично – от тезиса к антитезису, от антитезиса – к синтезу.