Обращение Архиепископа Дамиана к жителям Херсона

по проблеме не отапливаемых домов в городе.

Искажение веры, как фактор разделяющий христиан

Здравствуйте, дорогие телезрители!

В нынешнее воскресенье вниманию всех жителей Херсона предлагается обращение Архиепископа Херсонского и Таврического Дамиана по поводу бедствия жителей нашего города, живущих в не отапливаемых домах.

----- Фрагмент Богослужения  

Обращение

Его Высокопреосвященства

Высокопреосвященнейшего Дамиана

Архиепископа Херсонского

и Таврического

Управляющего Херсонской епархией

Украинской Православной Церкви Киевского Патриархата

ко всем жителям Богоспасаемого

города Херсона

Дорогие Херсонцы!

Многие из наших братьев и сестер в беде! Как всем нам известно, в Херсоне есть дома, которые остались без отопления.

Даже вообразить себе трудно, что значит жить в квартире при минусовой температуре, а иногда и без электричества и воды. А каково старикам и малым детям? На самом деле – это гораздо хуже, чем было людям в первобытных условиях - тогда можно было спрятаться от мороза в пещерах и согреться у костра. Но на пятом или восьмом этажах в таких условиях отказывает даже канализация.

Всем понятно, что эта ужасная ситуация возникла по двум причинам: объективной - естественной и субъективной - греховной.

Естественная причина очевидна: материальные вещи со временем стареют и приходят в негодность. Это касается абсолютно всего. Изнашивается наша одежда, обувь, и мы их выбрасываем и приобретаем новые. Стареют самолеты, автомобили, кухонные комбайны, и их меняют на более совершенные.

Как и во всех городах мира, у нас в Херсоне есть ответственные люди, которые поставлены заботиться о своевременном ремонте отопительных систем, водоснабжения, коммуникаций, об уборке мусора. Есть службы, которым вверено обеспечение порядка и законности. Есть лица, которые обязаны управлять финансовыми потоками для обеспечения функций всех городских служб и заведений, заботящихся о достойных человека условиях жизни каждого горожанина.

И вот именно здесь срабатывает человеческий фактор – его греховность. Зачем ремонтировать чью-то канализацию, если можно эти деньги «сэкономить» и употребить на более выгодное для себя дело? Ни для кого не секрет, что Украина по уровню коррупции занимает одно из первых мест в мире. На наших глазах за бесценок продаются лучшие земли и участки, принадлежащие всему нашему народу. Люди, поставленные начальствовать, потеряли совесть и страх Божий (скорее всего, ни того, ни другого у них никогда и не было).

Все это понятно, очевидно и даже банально. Но что делать нам, рядовым херсонцам, если уже не первое поколение городских властей относятся к нам как к нелюдям? Ждать новых выборов и рассчитывать на то, что придут в горисполком более честные депутаты во главе с праведным мэром? Скорее всего, мы с вами этого не дождемся по очень простой причине. Посмотрим на себя самих и на близких нам родных, друзей и знакомых. Много ли из нас таких людей, которые, окажись при власти и неограниченных возможностях, не присвоили бы того, что легко и безнаказанно можно положить себе в карман? Или не проигнорировали то, что сделать обязаны, но можно и не выполнить, без риска для собственного благополучия?

Грехопадение человечества, о котором говорит Библия, начиная с самых первых страниц, это не страшная сказка – это печальная реальность нашего бытия. Все люди в той или иной степени грешны – без исключения. И не надо думать, что наши правители намного хуже, чем канадские или шведские. Человек 21-го века, в общей массе, пока еще существо далеко не бескорыстное. В других странах чиновники меньше берут взяток не потому, что они люди более честные, а потому, что боятся наказания, и более исполнительны не потому, что трудолюбивы, а потому, что в их условиях нельзя по-другому.

А у нас можно все – попирать элементарные человеческие права, измываться над согражданами, относится к людям, как к сорной траве. Почему так?

Как это нам ни покажется обидным, - по нашей с вами вине. Мы ведь, зачастую, и ведем себя, как растения. Подойдите к дереву и отломите от него ветку, и оно вам ничего не скажет. Режьте, пилите его, и оно будет молчать.

Нас ставят в невыносимые условия, а мы молчим, нарушают наши элементарные права, и мы никак на это не реагируем, кроме разговоров на кухне. То, что мы выносим, не стерпит никакой народ ни одной из развитых стран.

Почему мы оказались самыми безмолвными людьми культурного мира – это тоже понятно. Почти век коммунистического режима, во-первых, избаловал нас заботой о самом необходимом (хлеб был дешевым, квартплата - копеечной, цены на газ, бензин, металл и т.д. - смешными) – как-то прожить было можно. С другой стороны, выражать какое бы то ни было недовольство по отношению к власть предержащим в те времена было равным самоубийству. Любой протест пресекался на корню. Когда, например, рабочие Новочеркасского Электровозостроительного завода 1-2 июня 1962 года устроили забастовку с требованием повышения зарплаты и вышли на улицы – их просто расстреляли. Трупы забрасывали в самосвалы, увозили на разные кладбища Ростовской области и хоронили в чужих могилах, а площадь перед горкомом партии, залитую кровью, поскольку не смогли отмыть, заново заасфальтировали. Почти век без малого, любое несогласие с правителями расценивалось как антисоветская деятельность. Миллионы граждан были репрессированы, и многим пришлось за свои убеждения заплатить жизнью.

Все это не могло пройти бесследно. У всех нас в крови страх и неверие. Страх того, что борьба за свои права опасна для благополучия и даже жизни. Неверие в то, что в этом несправедливом обществе можно чего-либо добиться. Поэтому мы молчим. Молчали, когда по городу снимали крышки с канализационных люков,  и официально, с ведома правоохранительных органов и таможенных служб, вместе с металлоломом на кораблях увозились за рубеж. Когда спиливались столбы электропередач, сматывалась электропроводка. Молчали, когда приватизировались стратегические системы энергоносителей. Молчим, когда для оказания помощи в больницу нужно приходить со своими бинтами, ватой и медикаментами. Молчим и сегодня, когда наших братьев и сестер ставят на грань жизни и смерти.

И это будет продолжаться и десять, и пятьдесят, и сто лет до тех пор, пока мы не научимся говорить «нет».

Не надо революций. С нас хватит одной Великой Октябрьской, так же, как для французов хватило французской. Но выйти на улицы и выразить свое несогласие с тем, что происходит сегодня – это самый естественный, самый обыкновенный, нормальный и даже необходимый гражданский акт - долг любого культурного и цивилизованного человека.

Не надо слишком увлекаться политикой. Все политические партии и хороши, и плохи. Все политики могут быть и привлекательными, и отвратительными одновременно. Наша с Вами задача - не найти хорошего кандидата, а заставить любого депутата – своего или чужого – выполнять свои обязанности, контролировать исполнение его функций и наказывать за его обман и коррупцию.

Если мы хотим, чтобы завтрашний день для нас был лучшим, мы должны остро реагировать на любую неправду, происходящую в нашем обществе, а не отсиживаться в домах по принципу «моя хата скраю…».

Тем более, ныне. Промолчать сегодня – это уже грех непростительный. Отступать уже некуда. Ситуация пограничная – люди в не отапливаемых домах - на грани гибели. Проявим себя достойными гражданами нашего земного Отечества и верными чадами Всевышнего Бога.

Архиепископ Херсонский

и Таврический

23 ноября  2007 года  

----- Фрагмент Богослужения

И вторая тема, обсуждаемая в Кафедральном соборе Сретения Господня - искажения веры западными христианами.

У каждого человека есть свои слабости, наклонности, тенденции к чему-то плохому. Все мы человеки-люди – несовершенны, склонны к греху и порочности. Но если мы не замыкаемся на самих себя и находимся в нормальном коллективе, это нас сдерживает и дисциплинирует, не дает нашим порокам разрастаться. И это не означает, что я, дескать, хуже всех, а все остальные - мои коллеги, друзья, родные гораздо лучше меня и они меня, грешного, сдерживают своей праведностью. Нет, конечно – у каждого свои «сдвиги», каждый по-своему сходит с ума и падает в свою яму. Здесь играет роль связка. Мы друг друга удерживаем тем, что у одного из нас тенденция свалиться в обрыв, который справа, а другого тянет в пропасть слева. И если мы друг ко другу привязаны, то, падая в разные стороны, мы, таким образом, удерживаем и спасаем друг друга.

Христиане Западной Церкви изначально были склонны воспринимать все свои взаимоотношения с Богом в торгово-правовой плоскости. Ты мне – я - тебе. Я тебе даю деньги – ты мне - товар. Я творю добрые дела на земле, а Бог за это обеспечивает мне райскую жизнь за гробом. Мы подчеркивали с Вами в прошлый раз то, что как ориентир в жизни такие представления годятся, если, конечно, не возводятся в непреложную истину - не догматизируются. Как образ – почему бы и нет? Как, такое, рабочее мировоззрение – потянет.

И до разделения Церкви на Восточную и Западную, такие торгово-юридические представления у Западных христиан были популярны. И страшного в этом ничего не было, потому, что Запад был един с Востоком – это было одно поле, одно пространство. И Восток не давал Западу удариться в крайность, потому что восточное представление о спасении – было совсем иным. Ну, под словом «спасение», я надеюсь, Вы понимаете – здесь имеется ввиду – избавление от посмертных мук ада и вхождение в блаженство Царства Божия. На Востоке изначально был совершенно иной подход к вопросу о Жизни Вечной, об этом - чуть позже.

Почему именно на Западе было тяготение к экстраполяции земных торгово-правовых отношений на взаимоотношения человека с Богом?

Мы уже говорили с вами о том, что Древний Рим всегда считался выразителем правового начала в жизни. До сих пор будущие юристы изучают Римское право. Рим – это «Мекка» гражданских прав. Именно в Риме была, как нигде, разработана правовая основа личной, семейной, общественной и государственной жизни.

Ну, очевидно, вы знаете, как вообще возникает понятие права. По большому счету – все права – это договоренность между собою людей.

Например, когда человек ну­ждается в поддержке, он договаривается с другими о взаимной помощи. Согласившиеся принимают на себя взаимные обязательства. Ни доброты, ни любви в этом союзе, как вы понимаете — нет. Здесь играет роль выгода.

Или человек нанимается на работу, он договаривается с работодателем, что согласен делать то-то и то-то за определенную плату. И произведя какую-либо продукцию, совершив какой-либо труд, он вправе требовать от другой стороны соответствующее вознаграждение.

Так вот эта правовая психология, если так можно сказать, была как-то особенно свойственна западным христианам, причем, изначально. Царство Небесное надо заработать, даром тебя туда никто не пустит. Кстати, так думают не только католики. И православные есть, у которых такая же самая картинка. И представление это, так сказать, в рабочем порядке, нормальное. Если этот принцип не догматизировать, относиться к нему как к приблизительной зарисовке, то ничего страшного в этом нет. Действительно, что плохого, если человек в жизни своей земной сознательно накапливает добрые дела.

Но когда произошел разрыв, когда Западная часть Церкви оторвалась от Восточной, сдерживающий фактор Востока исчез. И что произошло? Одна из, так сказать, притч, изображающая Царство Божие, перестала быть притчей и возведена в статус истины в последней инстанции. 

Католики на полном серьезе стали рассуждать, что, дескать, вот сколько человек понес трудов и ли­шений ради Бога, в той же степени он может рассчитывать и на вознаграждение от всесильного Бога.

А раз так ставится вопрос, значит все, что совер­шает человек, он делает, по сути, не из любви к Богу, не из любви к правде и добру, а из желания получить должное вознагра­ждение.

Простой «булыжник», стал краеугольным камнем нового здания католической сотериологии. (Сотериология – это учение о спасении). Фундамент заложен, а дальше – что? – давай возводить стены. Раз Царство Божие можно купить добрыми делами, значит, добрые дела являются небесно-конвертируемой валютой. За доллары в рай не пустят, а за добрые дела – пожалуйста. Но тогда возникает вопрос: а сколько стоит Царство Небесное? Сколько монет необходимо уплатить Всевышнему за Небесную обитель? И католики всерьез принялись за бухгалтерию. В средние века этому особо много времени уделялось, хотя, насколько я знаю, окончательной точной цены установлено так и не было – не договорились. Одни считали, что вот столько сотен крупных добрых дел и столько-то тысяч мелких. Другие считали, что это много – для наследия Жизни Вечной достаточно гораздо меньше хороших поступков, третьи – наоборот, считали, что нужно о-очень большое количество добра и т.д. Но, как бы ни спорили католики между собою, все они согласились с тем, что бывает лишка. Вот у настоящих святых, наверняка, много сверхдолжных добрых дел.

Ну а поскольку святые являются членами Церкви, значит Церковь в лице Римского папы может распоряжаться этими сверхзаслугами святых. Значит, грубо говоря, по распоряжению Римского папы заслуга одного человека, может быть зачтена на пользу другому. И пошло, и поехало… Молитвенная связь верующих и взаимопомощь членов Церкви превратились у католиков в совершенно механический зачет поступков одного человека (святого) другому (грешнику).

Епитимии при исповеди утеряли свой нравственный смысл и приобрели несвойственное и нелепое значение уплаты за грехи. Что это значит, наверное, надо пояснить. Те из Вас, кто бывал на исповеди, может, знает, что иногда за тот или иной грех возлагается на человека та или иная епитимия – такое, вот, наказание. Это может быть что угодно. Какой-то особый пост, прочесть столь-то то кафизм, акафистов или канонов, совершить столько-то земных поклонов. На самом деле – это очень древняя церковная практика и на Западе, и на Востоке. Но в понимании православных, епитимия – это не кара за грехи, а такое вот наказание, в смысле наказа, научения. Епитимия на Востоке – это тот или иной комплекс духовных упражнений для исправления человека. Вот если – жадный, то батюшка может дать епитимию – каждый день этот жадина должен будет выискивать бедных и подавать им милостыню. Если человек ленивый, то духовник может поручить лентяю тяжелую работу, опять-таки не для того, чтобы сделать ему жизнь невыносимой, а чтобы помочь ему преодолеть свой порок и т.д. А вот для католика епитимия – это кара. Т.е., если ты согрешил, то ты должен искупить свой грех страданиями. Это такое общее правило – любой грех искупается только муками. Поэтому, если ты хочешь избежать мучений за гробом, то, будь добр, давай рассчитываться сейчас.

Ну а коль нагрешил и не рассчитался, тогда к Вашим услугам – чистилище. Чистилище – это ад, только, такой, временный. Ты там не пожизненно, не на всю вечность, а находишься какое-то ограниченное время – страданиями искупаешь свои грехи.

Чистилище католики придумали для людей более-менее порядочных, но которых в рай не определишь – не тянут на Царство Небесное. Добрых дел маловато, а плохих - многовато. С другой стороны, и в аду с отъявленными негодяями им тоже, вроде, как делать нечего. Куда их девать? В чистилище. Там пусть хорошенько помучаются, страданиями смоют, счистят со своей души содеянные ими грехи, а там, глядишь, потом и в рай можно переместить беднягу.  

Чувствуете, такой католический шарм справедливости, логики? В принципе, с юридической стороны – все верно. А как по-другому? Согрешил – получи. Должно же быть возмездие? Если ты был преступником, за свои злодеяния должен получить по полной программе. Заплати за свои грехи! Это такой последовательный юридический подход – справедливый, надо сказать.

Далее, в католической церкви появляются индульгенции – прощение грехов за деньги. Кстати сказать, с юридической стороны, тоже учение безупречное. И вправду, если для того, чтобы войти во врата Царства Небесного необходимо, скажем, 1000 добро-долларов, а святой Франциск Ассизский за свою жизнь заработал 10000 добро-долларов. В рай он, по-любому, проходит. Но ему же не надо десять раз туда проходить. И что ж тогда? Лишние добро-доллары пропадут? Ни в коем случае! Излишние добро-доллары остаются в Церкви и накапливаются в специальном сундуке – так называемой сокровищнице святых.

Так вот если этими заслугами обладает и распоряжается Церковь, то почему бы какую-то часть этих добро-долларов не обменять на доллары США? Проблемы-то в чем? И выдать соответствующую бумагу, что, дескать, по благословению святого Престола, Его Святейшества Папы Римского, сему рабу Божию, Джованни Санти – грешнику великому -  выдается грамота сия – индульгенция, свидетельствующая о том, что за все его грехи и нравственную бездеятельность сполна уплачено Всевышнему из сокровищницы святых Вселенской Католической Церковью. 

Беда в том, что во всех этих пунктах вероучения католической Церкви нет речи о нравственном изменении человека. Злым ты был и остался подонком, но за тебя заплачено – спи спокойно. Царство Небесное тебе обеспечено. Индульгенция на руках.

Все эти заблуждения выросли на почве правового под­хода к учению о спасении.

Главная опасность правовой точки зрения для духов­ной жизни человека заключалась в том, что при желании человек мог ограничиться только внешним деланием; внутренняя нравственная работа как бы забывалась. На Востоке - там была другая крайность. Там, зачастую, за нравственно-аскетическими упражнениями забывали о самых простых делах милосердия. Но добрые дела – они и в Африке – добрые. Дитю было понятно, что добрые дела – это хорошо, и их творить надобно.

А вот с этими добро-долларами - намного хуже. Рядовые католики в погоне за этой небесной валютой невольно впадали в тяжкое заблуждение: тот или иной католик, бухгалтерски подходя к добрым делам, внутри часто оказывался очень плохим христианином, но был уверен, что он спасается, и в этом самообмане погибал.

На Востоке – там процветало отшельничество, пост, молитва. Там спасение представляли не как награду за добрые дела, а как результат приближения человека к Небу уже при жизни. Не без крайностей и здесь было. Однако, как мы подчеркивали с вами, если бы Восток и Запад не порвали бы друг с другом, то, наверняка, таких жутких последствий не было бы. Аминь.   

----- Фрагмент Богослужения