|
На главную
В конце 1949 г. к нам
поступила необычная пенсионерка Раиса Старкова. Человек высокой
культуры, владевшая несколькими языками, она преподавала в школе Берлица и была учительницей русского языка у молодой
княгини – француженки Антуанетты Мещерской.
После смерти Веры Кирилловны княгиня Антуанетта
встала во главе Русского Дома и приняла в среду пенсионеров свою
учительницу. Старкова полностью потеряла слух и зрение. И все это чуть
ли не мгновенно. Человек культуры, привыкший к серьезным беседам, к
музыке, потерял возможность общаться с миром… Ее
поместили в одной комнате больничного коридора с матушкой
Вероникой, о которой я говорил выше. Первым с ней познакомился отец Лев
Липеровский, потом пошел знакомиться и я. Сперва ее еще выводили в сад на скамеечку подышать
воздухом. Я подошел к ней, тронул ее рукой… Она
отрывисто спросила: «Кто? Кто?» Не зная, как ей ответить, я дал
пощупать мой наперсный крест. «А! Отец Лев!» Я, взяв ее руку, сделал
отрицательный знак. «Так кто же вы?» Ее рукой я стал выписывать большие
буквы в воздухе: «Б…о…р…и…с»,
потом стал писать свою фамилию: «С…т…а…р…к». Когда я дошел до буквы «К», она вся
встрепенулась и закричала: «Старков! Так вы мой брат!» Больших трудов
стоило привести ее в чувство и потом так же сложно объяснить, что я не
Старков, а просто Старк. Оказывается, у нее
был брат Борис Старков, пропавший во время революции, и она решила, что
чудесным образом она нашла потерянного брата. Потом часто я навещал ее,
и всегда единственным способом общения было рисование больших букв на
куске фанеры ее рукой. Особенно приходилось быть осторожным, когда я
навещал ее соседку, так как она, не видя и не слыша, не знала, что в
комнате есть кто-то посторонний, и могла начать раздеваться. Надо было
затаить дыхание, чтобы она не догадалась в такие минуты, что кто-то
есть в комнате. Умерла она в субботу под Вербное Воскресенье. Зазвонили
ко Всенощной, отец Лев начал службу, а меня
срочно вызвали к ней, и под звук благовеста у меня на руках она отдала
свой последний вздох.
На главную
|
