|
На главную
В истории русского эмигрантского Парижа
роль княгини Веры Кирилловны огромна. Дочь дипломата, проведшая
молодость в Японии, где служил ее отец в посольстве, она вышла замуж за
лейб-гусара П.Н. Мещерского, от которого имела 5 детей. Одну девочку
потеряла еще маленькой, один сын умер юношей. Из оставшихся трех один
трагически погиб во время войны. Пошел работать к немцам
как переводчик, чтобы быть поближе к России, побывал в родовом имении
Смоленской губернии, сразу написал, как на него смотрят русские люди,
видя его среди немцев, сразу увидел, что такое немцы, настроение его из
письма к письму, которые он посылал матери, резко менялось, и в
результате он погиб.
Когда В.К. Мещерская приехала в
Париж с мужем и четырьмя детьми, надо было как-то кормиться. Денег не
было, и тогда она решила открыть пансион для иностранных девиц, которым
она преподавала не только языки, но и хорошие манеры, которым сама была
научена в дипломатических кругах. У нее жили богатые американки, особо
падкие на всякие титулы. Одно время воспитывала она и двух падчериц
Императора Вильгельма 2-го (дочерей его второй морганатической жены от
первого мужа). Среди ее воспитанниц была одна богатейшая англичанка или
шотландка. Проведя несколько лет у Веры Кирилловны и
оставшись сиротой и владелицей огромного состояния, скаковой конюшни и
т.д., при расставании она захотела существенно отблагодарить В.К., и когда
та отказалась принять в подарок имение, то по ее совету купила старое
имение, принадлежавшее одному из наполеоновских маршалов, с большим
садом для устройства в нем дома для престарелых эмигрантов, причем
мысль англичанки мисс Пэджет была –
устроить дом для небольшого количества людей, но тех, кто в свое время
стоял очень высоко, и поэтому очень больно почувствовал тяжесть
падения.
Вначале было около 50 пенсионеров, но обслуживали их по
первому классу. Денег мисс Пэджет не жалела,
и сама увлекалась этой идеей. Жили пенсионеры каждый в отдельной
комнате, обслуживали их лакеи и горничные. Иногда из
Парижа приглашались известные артисты и давали концерты как-то раз,
желая развлечь своих подопечных, англичанка на день 14 июля,
национального праздника Франции, сняла в центре Парижа на острове Сент-Луи весь верхний этаж с балконами по всему
фасаду, привезла автобусами своих старичков, устроила для них
праздничный ужин и потом все смотрели с балкона на праздничный
фейерверк.
В. К. Мещерская очень часто
приезжала в Сент-Женевьев, чтобы следить за
тем, как живет ее Русский Дом. Добрая слава о нем шла во все стороны, и
желающих туда попасть стало много. Через дорогу построили второе
здание, потом сняли 4 или 5 частных вилл, потом прикупили поместье в
городке Вильмуассон в 4,5 км от Сент-Женевьев де Буа.
Как-то раз мисс Пэджет, приехав и пройдя на
местное кладбище, где к этому времени стали хоронить тех пенсионеров,
которые умирали уже будучи в Русском Доме, и с
удивлением сказала:
- Странно, я устроила дом на 50 человек, уже 15 на
кладбище, а живых еще больше сотни!
Постепенно их стало более 200. Во время войны дом в Вильмуассоне был отдан под эвакуированных детей, а
всех стариков сосредоточили в Сент-Женевьев,
уплотнив их по два в комнату. Конечно, не обходилось без ропота и обид,
но надо было учесть обстановку и боязнь, что Париж будет подвергнут
бомбардировкам. Все это было достигнуть благодаря энергии, такту и
работоспособности Веры Кирилловны. Постепенно она отказалась от своего
пансиона для девиц-иностранок, и все свои силы отдала Русскому Дому.
Потом по примеру этого дома разные благотворительные организации
основали еще несколько аналогичных домов, но все-таки этот оставался
самым крупным и самым благоустроенным. При нем устроили домовую
церковь, в которой раньше служили только по праздникам и в дни похорон,
но потом с появлением в Сент-Женевьев
протоиерея Льва Липеровского богослужения
стали ежедневными, потом появился второй священник. Устроили хорошую
библиотеку.
Сперва умерших хоронили на местном
французском кладбище, потом, когда могил стало больше, местные власти
отвели часть лежащего рядом с кладбищем поля специально для русских. Постепенно
стали привозить усопших и из Парижа, сперва
тех, у кого уже были родные на этом кладбище, потом и вообще посторонних,
так как кладбище стало принимать все более и более значение Русского
кладбища. Первые могилы относятся к 1927 году. Когда в феврале 1949 я
хоронил своего сына, он был по порядку № 441. Когда в 1952 году я
покидал Сент-Женевьев, там было уже более 2000
русских могил, а теперь, вероятно, их количество перешло сильно за
10000.
Стали учащаться случаи привоза гробов из Парижа с тем,
чтобы отпевание совершалось в церкви Русского Дома. Это производило
тягостное впечатление на пенсионеров, и возникла необходимость иметь
Русскую церковь на кладбище. Был создан комитет под председательством
Митрополита Евлогия и при деятельном участии
княгини Веры Кирилловны. Был куплен участок земли возле,
построена Успенская кладбищенская церковь. Позднее кладбище обступило ее
со всех сторон. После того, как церковь была отнята от Московской
патриархии эмигрантской юрисдикцией, по инициативе протоиерея Льва Липеровского, был куплен участок земли против
Успенской церкви и там устроен род скита для постоянного поминовения
всех здесь погребенных. Все эти постройки и дела были следствием трудов
Веры Кирилловны.
Началась война, и, как я уже написал, стариков перевезли в
Сент-Женевьев, а в Вильмуассоне
был создан центр по приюту русских детей.
Когда несколько дней фронт проходил между двумя домами, и
не было связи между ними, В.К. очень беспокоилась о судьбе детского
дома, и как только фронт продвинулся дальше, сразу, несмотря на свой
возраст, в коляске мотоцикла приехала в Вильмуассон,
чтобы узнать, как мы живем и чем нам можно помочь.
Когда Сент-Женевьев был
оккупирован немцами, и в парк Русского Дома въехала колонна танков,
В.К. вызвала к себе старшего из офицеров и категорически на
безукоризненном немецком языке потребовала, чтобы все танки были
убраны, указав на флаг с красным крестом, развевающийся над домом. Но
война лишила ее финансовой помощи англичанки, а надо было кормить около
300 человек. Она могла бы пойти к немцам, указав, что
это «белый» дом, населенный политическими эмигрантами, так сказать, «антибольшевиками», но не захотела обращаться к
немцам и пошла к французским властям, и сказала, что она много лет
ввозила во Францию высокостоящую английскую
валюту, а теперь не имеет возможности содержать всех стариков и просит
помощи французского правительства. Ей пошли навстречу, и так как
по французским законам всякий старик старше 65 лет, не имеющий
потомства, будь то француз или человек любой другой национальности,
имеет право на даровое содержание в богадельне, Русскому Дому стали
выплачивать стоимость содержания в богадельне с правом полного
внутреннего самоуправления.
Детский дом в начале войны был руководим В.К. совместно с
Софией Михайловной Зерновой. Постепенно между двумя руководительницами
стали возникать расхождения, особенно обострившиеся после смерти
Владыки Евлогия, когда Вера Кирилловна
осталась верна заветам покойного Владыка, а София Михайловна резко
встала на позицию нового раскола. После этого детей из Вильмуассона вывезли, да по окончании войны их
почти и не осталось, так как в мирное время родители всех разобрали.
Все это я пишу для того, чтобы воздать достойную дань
памяти этой энергичной доброй женщины, столько сделавшей для русской
эмиграции и оставшейся верной Московской Патриархии – нашему духовному
началу. Я долгие годы был ее духовником и могу засвидетельствовать о
высоких моральных качествах этой дочери русского народа.
На главную
|
