|
На главную
Бывший ученик Императорского Александровского Лицея. Жил
вместе с моим дядей Г.А. Дризеном, своим
соучеником по Лицею. Часто бывал у нас дома, и, естественно, когда я
узнал о его смерти и о том, что после отпевания в соборе на ул. Дарю,
его тело привезут к нам на кладбище, я вышел в епитрахили и с кадилом,
чтобы встретить его гроб. Из машины вышел Архимандрит Киприан (Керн), тоже бывший лицеист. 1949 год был
годом ярой интерюрисдикционной войны, и отец Киприан, с которым мы неоднократно вместе сослужили
литургию, вместе хоронили Д.С. Мережковского,
был одним из самых ярых противников Московской Патриархии. На похороны
Митрополита Евлогия он прибыл последним и,
несмотря на свой высокий ранг, встал самым последним, когда все уже
стояли вокруг гроба. Ушел первым, и все это для того,
чтобы не здороваться с прибывшими из Москвы Митрополитом Григорием и
Архиепископом Фотием.
Тут он, выходя из погребальной машины и увидев меня,
демонстративно повернул мне спину. Я обошел его, и так как время было
пасхальное, обратился к нему со словами:
- Христос Воскресе!
Он опять отвернулся от меня и не ответил на мое вторичное
пасхальное приветствие. Тогда, видя непреклонность его позиции, я не
стал настаивать и здороваться с ним, а только протянул свое горящее
кадило и сказал:
- Ну, кадило-то вы, может быть, возьмете? Оно не
московское, а ваше погасло и не горит!
Кадило он молча взял и так же молча
потом отдал. После погребения группа лицеистов подошла ко мне и
извинилась за бестактное поведение своего бывшего соученика, а ныне
моего сослужителя.
На главную
|
